Что ж, оно, пожалуй, и к лучшему. Чем скорее прикончит меня яд, тем легче».
Это была последняя более или менее здравая мысль, промелькнувшая у нее в мозгу. Потом все смешалось. Остались лишь ослепительные красные вспышки, с периодичностью сумасшедшего метронома бившие по плотно закрытым глазам. Все ярче и ярче… Словно аварийная сигнализация… Ярче и ярче… Все – дальше уже не проехать. Больше уже не пожить. Дорога – такая короткая, такая ухабистая несуразица-жизнь! – закончилась.
Когда у нее остановилось сердце, Ольга так и осталась сидеть на полу, покрытом серым линолеумом. Опершись спиной об оклеенную виниловыми обоями стену. Вытянув измазанные кровью ниже колен, так и не загоревшие этим летом ноги. Склонив на грудь черноволосую голову.
Нет, это когда-то – черноволосую. Теперь – совершенно седую.

Часть 1
Некуда бежать

Глава 1
ДЕВОЧКА И ВЕЛОСИПЕД

Уже полтора месяца я, долечивая свои ущербные ноги, влачил скромное существование на тихой даче в пяти километрах от Вырицы соответственно, в шестидесяти километрах от Питера на берегу реки Оредеж. С новыми, довольно надежными документами на имя Павловского Дениса Валериевича – даже имя осталось прежним. С новой машиной. С новой легендой о том, кто я такой, для бдительных мусоров и любопытных соседей. И со старым лицом Дениса Сельцова. Которое в любой момент могло появиться – если уже не появилось – в ментовских ориентировках на розыск преступников. Ведь сохранились же где-нибудь документы этого, будь он неладен, Сельцова, ведь должны же остаться его фотографии в паспортном столе города Новосибирска.
Стоит мусорам лишь захотеть, и они без особых проблем выяснят, кто на самом деле несколько месяцев скрывался под личиной Дениса Сельцова, за кем охотился покойный кум в Питере, кого задерживал в Минеральных Водах, кто просидел полгода у него в гараже, кто виновен во всем, что произошло около Микуня в конце этой весны. Вот тогда на меня и начнется облава.
Я не питал никаких иллюзий насчет того, что менты оставят меня в покое после захвата армейского вертолета и гибели семерых человек. Нет, восьмерых. Еще ведь Кристина.
Так вот, никаких иллюзий… А потому надо было опять переделывать рожу, о чем я всякий раз напоминал Стилету во время своих эпизодических вылазок к нему в гости, в Курорт. И всякий раз получал один и тот же ответ:
– Погоди, не гоношись, Знахарь. И не менжуйся. Никто про тебя не забыл…
– …В том числе и мусора.
– Не знаю, не знаю. Пока ничего на тебя у них не всплывало. А как всплывет, так сразу же будем об этом знать. Их компьютер у нас под контролем.
А насчет рожи… Так это не ко мне предъявы, братишка. К лепилам. Это они, паразиты, стремаются за тебя, болезного, браться. Говорят, слишком уж часто ваш кент харю себе меняет. Нельзя так, говорят. Прошел бы хоть годик.
– Пока пройдет годик, – нервничал я, – буду опять у лягавых.
– Не бойся, Знахарь, не будешь. – Смотрящий являл собой воплощение невозмутимости. – Отсидишься спокойно на даче, долечишь копыта, погуляешь по лесу, помацаешь местных доярок. Мы тебя ни к каким делам пока привлекать не намерены. А если вдруг у легавых насчет тебя поднимется хипеж, так дадим тебе знать. И сразу загасишься куда поглубже. Впрочем, я думаю, достаточно будет и Вырицы. Там спокойно. Там хорошо…
…Там, действительно, было спокойно и хорошо.
Но только до осени. А точнее, до третьего сентября, когда моя беззаботная жизнь вдруг, словно угодившая под дождик собака, хорошенько встряхнулась, и от нее во все стороны полетели обильные брызги событий и геморроев.
Короткий участок идеальной дороги закончился. Впереди опять были только ухабы и рытвины.

***

В тот день я проснулся пораньше: накануне мне звонил из Курорта смотрящий, вызывал к себе на какое-то толковище. И к тому же заинтересовал меня тем, что дело об очередном изменении моей физиономии наконец-то сдвинулось с мертвой точки. Вроде за меня был готов взяться какой-то заграничный лепила. Вроде теперь с моей внешностью все утряслось.
Уверовав в это, я все утро пребывал в замечательном настроении. Беззаботно бубня под нос дурацкие песенки, умылся, подровнял бородку, которую отпустил, чтобы хоть чуть-чуть изменить внешность, и благополучно сжег на электрической плитке яичницу. Что, впрочем, меня совсем не расстроило. Ничто, казалось бы, не способно было испоганить отличное настроение в это погожее утро.
В начале одиннадцатого я выкатил из гаража черный «Лексус», полученный в аренду из общака, еще раз проверил, хорошо ли заперт дом, и со скоростью пешехода принялся преодолевать многочисленные колдобины, богато разнообразившие два километра деревенского бездорожья до нормального асфальтированного шоссе. По-летнему яркое солнышко играло в чехарду с белыми пушистыми облаками, полоска заболоченного лесочка за полем еще не успела утратить своей темно-зеленой окраски, хотя и ее строгая монотонность уже была то тут, то там нарушена яркими кляксами пожелтевших деревьев. И все-таки до повального листопада оставалось еще, как минимум, две недели. До затяжных осенних дождей – я на это надеялся – и того дальше. Одним словом, пока пребывание на природе могло доставлять лишь удовольствие. Если б не одуряющая тоска. Похоже, я уже успел соскучиться по приключениям. И, выбравшись наконец на асфальт, даже не мог предположить, что до них мне осталось всего ничего.
Я выехал в Питер с запасом часа в полтора, а потому катил по шоссе со скоростью «Запорожца», слушал на CD-плеере диск «Апекс Твина» и предавался сладостным размышлениям о том, как мне скоро опять переделают физиономию и я вновь начну новую жизнь. На окружающую мирскую суету в этот момент мне было глубоко наплевать. Но не обратить внимания на «Рэйнж Ровер», лихо обогнавший меня на пустынном шоссе и словивший при этом левыми колесами обочину, было просто нельзя. К тому же джип оказался с краснобелыми «заграничными» номерами.
«Белорусы совсем охренели, – хладнокровно констатировал я и, заметив, что задница только что спешившего куда-то „Монтеро“ вдруг расцветилась яркими стоп-сигналами, тоже сбросил скорость. – Если вдруг этих пьяненьких типов из внедорожника почему-то заинтересовал мой блестящий „Лексус“, если они решили вызвать меня на состязание в скорости, то не пошли б они на хрен. Я не сопливый мальчишка. И к тому же, я в отличие от них – трезвый. Не к лицу мне, солидному человеку на солидной машине, связываться с какими-то дешевыми разгильдяями».
Но оказалось, что я слишком много мню о себе. Счастливым обладателям черного «Ровера» было на мой лимузин начихать. Возможно, что на него они даже не обратили внимания. Какие, к дьяволу, «Лексусы», когда впереди ехало нечто, более достойное внимания. Вернее, не «ехало», а «ехала». На ярко-оранжевом велосипеде. Хрупкая девушка в коротеньком платьице и розовой курточке. С распущенными по узеньким плечикам длинными светлыми волосами. Мелькая стройными загорелыми ножками.
Ну как можно проехать мимо такой, не схватив при этом ее за аппетитную задницу? Прям на ходу! Вот ведь прикол!
Я сбросил скорость до минимума и, перестроив машину как можно правее, чтоб было лучше видно, принялся с ехидной ухмылочкой наблюдать за тем, как эти Beavis & Butt-Head Beavis & Butt-Head – Бевис и Батхед, персонажи молодежной мультяшки про двух сексуально озабоченных типов.

на джипе осторожно подкрадываются к своей жертве, как из правого окна высунулась жадная лапища, как она приближается к попке красавицы все ближе и ближе. А девушке хоть бы хны! Беззаботно крутит педальки, даже не представляя, что сзади на нее надвигается нечто такое!
«Странно, – промелькнула мысль у меня в голове. – Эта дуреха разве не слышит звука крадущейся сзади машины? У нее в ушах что, бананы? Или наушники? Девочка слушает плеер? Девочка прется от музыки? Хм, – усмехнулся я. – Сейчас тебе будет музыка, крошка!»
Но «музыки» не получилось. Водитель «Рэйнж Ровера», похоже, был, действительно, пьян. Почти сравнявшись с велосипедисткой, он вдруг неуклюже крутанул рулем, и через мгновение джип ловко поддел бампером заднее колесо велосипеда и, снова ярко мигнув стоп-сигналами, резко затормозил. А девушка в розовой курточке, мелькнув загорелыми ножками, проделала в воздухе неуклюжее сальто и раскинула кости перед только что сбившим ее внедорожником.
Я скорчил сочувственную гримасу, представив себе, как этой несчастной малышке сейчас, наверное, больно. Как страшно. Как она растеряна, бедная, оттого, что вдруг ни с того ни с сего получила прямо под копчик чем-то увесистым и жестким. От такого легко и заикой стать.
Я медленно обогнул место аварии, стараясь разглядеть через боковое окно распластавшуюся перед «Ровером» девушку. И толком, конечно, ничего не увидел, кроме того, что велосипедистка вроде бы не шевелится. Меня это обеспокоило. Я уже не мог ехать дальше и свернул на обочину.
– Дерьмо! Перестарались, ублюдки! – раздраженно процедил я сквозь зубы и, прежде чем открыть дверцу, бросил взгляд в панорамное зеркало.
Из джипа уже вылезали водитель и пассажир – тот, что тянул лапу через окно, а теперь, даже не успев толком выбраться из машины, уже изучал придирчивым взглядом правое крыло: не появилось ли на нем царапины от соприкосновения с этим дурацким велосипедом. На сбитого только что человека он даже не обратил внимания. «Ровер» дороже.
Я уже спешил от своей машины к чуть шевельнувшей рукой – да и только – девчонке, когда водитель «Рэйнж Ровера» подошел к ней и лениво ткнул в бок носком белой кроссовки. Похоже, ему не терпелось узнать, жива ли добыча, получится ли использовать ее еще как-нибудь, чтобы не пропадало добро. Или лучше сесть в машину и валить отсюда подальше. Пока не вмешались менты.
Но ментов поблизости не было. А потому пришлось вмешаться мне.
– Ну и фули наделали, идиоты? – пробухтел я недовольно, присаживаясь на корточки перед наконец-то очухавшейся девушкой. Весьма симпатичной, как непроизвольно отметил я. Лет двадцати. С ободранными об асфальт коленками и ничего не соображающим взглядом.
«Зеленые, – машинально отметил я и, поддержав девушку за локоток, помог ей сесть. – Как у кошки. Как у покойницы Ольги».
– Ездить научитесь, лохи, – брезгливо бросил я через плечо парням, переключившим внимание с поцарапанного крыла внедорожника и сбитой велосипедистки на меня, – а потом уже лялек за жопы хватайте… Как ты? – внимательно посмотрел на пострадавшую и с облегчением отметил, что зрачки у нее на месте. Значит, с башкой все в порядке. Остается надеяться, что со всем остальным тоже. Заикой не стала. – Что болит? Башней не шваркнулась? Кости на месте?
Она не успела ответить. В этот момент слово взял тот из двух выродков, что еще минуту назад тянул свою загребущую лапу из окна внедорожника, а потом придирчиво исследовал поцарапанное крыло. Или там и не было никакой царапины? Не знаю. Я крыло не разглядывал. На это мне было плевать.
Так же, как и на двоих неудачников из братской республики. Если бы они вскочили в свой джип и попытались свалить, я им не стал бы препятствовать. Слава Богу, не мент, чтобы задерживать нарушителей и сдирать с них штрафы и взятки. Не уполномочен по жизни вершить правосудие, радеть за справедливость и заступаться за слабых. Если это, конечно, не мои друзья или близкие. А поверженную на асфальт девицу я видел впервые. Она была мне совершенно чужой, и я, конечно, готов был при необходимости оказать ей медицинскую помощь, но бить морды ее обидчикам, взимать с них компенсацию за нанесенный ущерб – от такого увольте.
Мне казалось, что с этим все ясно.
Но белорусы считали иначе. Идиоты: вместо того, чтобы прыгнуть в свой «Опель» и мчаться отсюда, пока еще оставалась такая возможность. Пока еще мне было совсем не до них и все мое внимание было приковано к девчонке.
Но…
– Алло, мужичок! Тебе, ва-а-аще, чё надо!? Хрен ли ты тута расселся?! Типа врач, что ли?! Угребывай в жопу, или тоже щас ляжешь, как эта овца!
Я медленно обернулся и смерил взглядом обоих героев из внедорожника. Если еще десять секунд назад в их поведении ощущалась легкая скованность, объясняемая непониманием, насколько серьезно то, что они сейчас натворили, и чем им это грозит, то теперь, удостоверясь, что со сбитой велосипедисткой все вроде в порядке, парни расслабились. На их лицах открытым текстом было написано: «Нам все до фонаря, нам все позволено!», «Как захотим, так и будет!», «Не вставай у нас на пути, а то просто сметем!», «Потому что мы – хозяева жизни!»
«Слишком сопливые, чтобы уже быть хозяевами, – спокойно подумал я. – Лет по двадцать. Может, чуть больше. Не такие и пьяные, как показалось мне раньше. И, кажется, даже не наркоманы. Просто два обнаглевших баклана, сынки каких-нибудь толстомясых чиновников, мелкопоместных князьков белорусского розлива. Не передавил их еще до конца Лукашенко.
Кстати, а как там по негласному уложению о новорусской субординации, которое распространяется и на сопредельные с Россией государства ближнего зарубежья? Имеют ли право щенки, раскатывающие на «Рэйнж Ровере» залупаться на человека из «Лексуса», стоящего в три раза дороже их внедорожника? Могут ли посылать его в…? Смеют ли говорить ему «Ва-а-аще!» Впрочем, все, наверное, смеют. После нескольких баночек пива. Или доброй понюшки кокса. – Я продолжал изучать взглядом обоих парней. А они в свою очередь изучали меня. – Что, все же обторчанные, сопляки? Или нет? Так сразу и не понять».
Что один, что другой были пониже меня. Похудее – хотя уж куда дальше. Короче, ничего примечательного. «Если придется мылить им рожи, – я пришел к выводу, – то сделаю это без особых проблем. Хотя порой первое впечатление бывает обманчивым. И многим – очень многим –

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6