Это было противно всем правилам приличия и благовоспитанности — пить за здоровье присутствующего лица, и Бельстрод запротестовал против такого новшества. На бедного Дирка посыпался целый град шуток, и Аннеке прибегла к единственному средству спасти своего кузена из этого неприятного положения, в свою очередь предложив выпить за здоровье кузена Ван Валькенбурга. После того все поочередно стали петь, и тогда Дирк вернул себе всеобщее расположение, спев на простонародном наречии голландскую песенку со столь забавной мимикой и интонацией, что все хохотали от души и простили ему наивную оплошность.Мне оставалось пробыть всего еще два дня в Нью-Йорке, и с тяжелым сердцем я пошел прощаться с Аннеке и ее отцом.— Дирк только что сообщил мне, что он едет вместе с вами завтра, — сказал Герман Мордаунт. — Аннеке уезжает уже сегодня с мисс Уаллас в Лайлакбеш, а я приеду туда к вечеру. Так знаете ли, что вам следует сделать? Выезжайте завтра с рассветом и по пути заезжайте к нам позавтракать. Мы вас долго не задержим, и к ночи вы будете в Сатанстое!Отказаться от столь милого предложения было невозможно, и я вернулся к тетке с несколько обнадеженным сердцем. Прощанье так тяжело, когда не знаешь, когда вновь свидишься.С шести утра и Дирк, и я были уже в седлах. Стояло прекрасное майское утро, и когда мы выехали за город, какой-то всадник принялся что есть мочи нагонять нас. Это был Язон Ньюкем. Поравнявшись с нами, он был несколько разочарован, что его попутчиками являлись мы: видимо, он рассчитывал на новое знакомство, так как ничего так не любил, как новые знакомства. Не знаю, к каким только ухищрениям ни прибегал Язон, чтобы выведать у каждого его секреты, или намерения, или желания, но всего чаще он, конечно, прибегал к самым бесцеремонным расспросам, недопустимым иногда не только из соображений деликатности, но даже из самой элементарной вежливости. В данном случае ему также весьма скоро стало известно, куда мы едем, и вот каким способом.— Вы рано нынче выехали, господа! Вероятно, у вас на то были в превосходной степени важные причины!— Я полагаю! Ведь нас дома ждет ужин!— Ужин! Да вы, господа, приедете туда к обеду, если только, конечно, не остановитесь в пути.— И это весьма возможно, — согласился я, шутя.— А-а… так вы думаете остановиться… вероятно, у мистера Ван Кортланда? Его поместье лежит как раз на реке, так вы заедете к нему?— Нет.— О, так, значит, к богачу Филиппсу, его усадьба тоже недалеко, вам совсем немного придется уклониться в сторону!— Мы свернем дальше!— Ах, так, значит, вы свернете, я так и думал… Да-да… дальше, там поблизости находится усадьба мистера Мордаунта, дочь которого вы вырвали из когтей!.. Роскошнейшая дача… Она носит название Лайлакбеш, чудное место!— Да откуда вы знаете все это, Язон?— Откуда? Просто расспрашивал всех и каждого направо и налево, — ответил он и тотчас же принялся всеми средствами уговаривать нас, чтобы мы взяли его с собой к мистеру Мордаунту. Я, со своей стороны, всеми силами отпирался и отнекивался, но как раз в этот момент выехавший встретить нас мистер Мордаунт подъехал к нам и, видя, что с нами Язон, счел своим долгом пригласить и его. ГЛАВА IX Когда любовь впервые засветит свой факел перед очами нашими, то свет ее кажется нам столь ослепительным, как луч денницы. Почему же впоследствии, глядя на него, наши глаза так часто затуманиваютслезы?! Гебер До усадьбы оставалось еще две мили, когда Герман Мордаунт присоединился к нам. Мы проехали через небольшой лесок и очутились на возвышенности, откуда открывался превосходный вид на Гудзон. На противоположном берегу возвышались высокие утесы; в этом месте река имела почти три четверти мили ширины и ослепительно сверкала на солнце. Деревья только что оделись молодой листвой; птицы щебетали на каждой ветке; полевые и лесные цветы раскрывали свои пестрые чашечки на каждом шагу, и все в природе как будто радовалось и пело — пело о счастье и любви.— Это любимое место моих прогулок, — сказал Мордаунт, — и дочь часто сопровождает меня; она тоже хорошая наездница. Она, вероятно, и теперь где-нибудь здесь. Они с мисс Уаллас обещали последовать за мной, как только будут готовы.В этот момент Дирк радостно вскрикнул и помчался во весь опор: вдали показались две амазонки, и ничто не могло удержать его на месте. Спустя несколько минут и мы подъехали к ним.Никогда еще Аннеке не казалась мне столь прелестной, как в амазонке и темной шляпе с большим пером, опускавшимся на плечо. Утренний воздух разрумянил ее щечки; при виде нас лицо ее осветилось радостной и приветливой улыбкой, свидетельствовавшей о том, что гости не неприятны ей.— Ваш батюшка сказал, что это ваше излюбленное место для верховых прогулок, мисс Мордаунт! Как жаль, что Сатанстое так далеко отсюда; у меня была бы по крайней мере надежда иногда встретить вас здесь поутру! — заметил я.— У меня есть кое-кто знакомый на реке Гарлем в тех местах, где вы живете, — отвечала девушка, — но не по соседству с вашим поместьем. В прежнее время мой отец иногда охотился в долинах Сатанстое; он мне рассказывал об этом!— Мне даже кажется, будто мой отец охотился с вашим, а теперь его примеру обещал последовать мистер Бельстрод! Скажите, пожалуйста, после того как вы успели все это обсудить, какое впечатление оставил в вас этот спектакль?— Мне кажется, что он продолжался часом дольше, чем следовало! Но это, конечно, не мешает мне отдать должное искусству мистера Бельстрода; из него, несомненно, вышел бы выдающийся комедиант при других условиях!— Но ведь он должен унаследовать большое состояние и титул баронета!— Да, говорят! И все-таки он приехал сюда, в колонии, на войну! Не правда ли, это очень похвально, мистер Литльпэдж?Я принужден был согласиться, но меня задел этот вопрос. Я никак не мог разобраться в чувствах Аннеке по отношению к блестящему майору. Когда о нем говорили, она всегда слушала с видимым равнодушием, но замечания, подобные этому, смущали меня.— Как красивы эти высоты! — воскликнул я.— Да, в настоящее время они служат лишь пастбищем для скота, но кто знает, что будет через несколько лет!— Вероятно, их застроят домами и дачами; здесь так близко от города! — заметил Язон.— Весьма возможно; все стараются расширить свои владения и приобретают земли даже в стороне. Я слышал, мистер Литльпэдж, что ваш отец с другом моим, полковником Фоллоком, также приобрел большой участок земли близ Альбани? — обратился ко мне Мордаунт.— Ну, не столь большой, всего сорок тысяч акров, и не особенно близко от Альбани. Будущей весной мы с Дирком должны отправиться на поиски этой земли, и тогда в точности будем знать, где она находится.— В самом деле! — воскликнул Герман Мордаунт. — Но, в таком случае, мы легко можем там с вами встретиться. Я также собираюсь проехать в Альбани будущей весной по своим делам!— Вы уже, вероятно, раньше бывали в тех краях!— О, не раз, и до женитьбы, и после женитьбы, и всякий раз по делам! — сказал мистер Мордаунт.— Мой отец был там, когда находился на службе. Во всяком случае, я решил совершить это путешествие, потому что молодым людям в моем возрасте полезно повидать свет. Если в то время там будут драться, то мы с Дирком поступим в ряды войск! — добавил я.Разговаривая таким образом, мы подъехали к воротам Лайлакбеша. Так как майора Бельстрода не было, то я имел счастье помочь мисс Мордаунт сойти с лошади. Кругом все утопало в цветущей сирени, упоительный аромат которой наполнял воздух.— Да это какое-то сказочное царство! — невольно воскликнул я.Аннеке улыбнулась.— Действительно, у нас здесь хорошо! — подтвердила она. — Я очень люблю Лайлакбеш!— Аннеке, — сказал мистер Мордаунт, когда мы уже сидели за завтраком, — слышала ты, что мистер Литльпэдж собирается к весне на север? Полк Бельстрода также со дня на день ожидает перевода в Альбани, так что мы можем надеяться на встречу среди голландцев!— Надеюсь, что и кузен Дирк присоединится к нашей компании? — спросила Аннеке.Дирк ответил утвердительно, и разговор перешел на приятность встречи со знакомыми на чужбине. Из всех нас один Герман Мордаунт бывал так далеко от места своего рождения.— А я-то, — сказал Язон со свойственной ему вульгарной фамильярностью, — во время моего последнего путешествия не ездил дальше Данбюри! Что мне рассказывать о пользе путешествий! Я превосходно изучил разницу между Йорком и Коннектикутом!— И какую же из этих двух колоний вы предпочитаете, мистер Ныокем? — спросила Аннеке.— Вот видите ли, мисс, — отозвался Язон, ни за что не хотевший отстать от своей невежливой и дурной привычки, — это вопрос в высшей мере коварный. На такую тему нет возможности расстегнуться на все пуговицы, не нажив себе врагов. Нью-Йорк, конечно, большая колония, — против этого я не спорю, — но всем известно, что она раньше была голландской колонией, а Коннектикут с самого своего основания имел высокое преимущество прекраснейшей территории с населением в превосходной степени нравственным и религиозным.Герман Мордаунт широко раскрыл глаза от удивления, слыша подобный ответ, но Дирк и я уже привыкли к образу мыслей и выражениям Язона, и нас он этим ответом нисколько не удивил.— И вы заметили большую разницу в обычаях этих двух колоний? — спросил мистер Мордаунт.— Громадную! — воскликнул Язон. — Вот вам пример, если хотите! В Коннектикуте подобная вещь никогда не могла бы случиться, — речь идет о молодой мисс, вашей дочери. Вы знаете, конечно, что мы все ходили смотреть льва. Итак, Корни заплатил за мисс; все было, как должно быть…— Разве моя дочь забыла вернуть ему деньги? — с недоумением спросил хозяин дома.— Забыла? Нет, она этого не забыла и после выхода из балагана тотчас же вернула Корни стоимость билетов, но представьте себе, что Корни взял у нее эти деньги! Я смело могу утверждать, что в целом Коннектикуте ни один мужчина этого бы не сделал. Если мы не станем угощать девиц, то кто же их станет угощать?Герман Мордаунт понял, что сердиться на этого господина нельзя, и, с изысканной вежливостью обращаясь к Язону, сказал:— Вы должны извинить мою дочь, что она придерживается наших обычаев, мистер Ньюкем Она еще так молода и так мало знакома со светскими приличиями!— Но Корни! — воскликнул возмущенным тоном Язон. — Как мог Корни совершить подобную оплошность!— Что вы хотите! Мистер Литльпэдж, как и моя дочь, еще не бывал в Коннектикуте!На этом и кончился столь занимательный разговор.Я покинул Лайлакбеш серьезно влюбленным; с первого же взгляда девушка произвела на меня сильное впечатление, и после того, как я увидел ее в домашней обстановке, она окончательно завладела моим сердцем. Доказательством этому могло служить то, что я совершенно забывал о Дирке, который, несомненно, имел больше меня прав на ее любовь. Герман Мордаунт также был к нему, видимо, очень расположен, и, быть может, втайне лелеял мысль о браке его со своей дочерью, тем более что молодой Геркулес обладал прекраснейшим характером и безупречной во всех отношениях репутацией. Но при всем том Дирк не внушал мне никаких опасений. Я несравненно более опасался Бельстрода, видя и сознавая все его преимущества передо мной. Быть может, если бы я мог чаще видеть перед собой в образе соперника моего милого Дирка, во мне хватило бы великодушия отступить и предоставить ему поле действий; но я положительно забывал о нем, и теперь, уезжая из Лайлакбеша, не думал о его любви к Аннеке, — великодушие было чуждо моей душе, когда я думал об этой девушке.— А знаете ли, Корни, что эти Мордаунты изрядные толстосумы, — сказал Язон, когда мы выехали на большую дорогу. — У них на столе было больше ценной посуды, чем во всем городе Данбюри! Верно, старик чудовищно богат! И поверьте мне, — продолжал Язон, — он недаром выставляет всю эту посуду напоказ! Когда имеется дочь-невеста, ее, естественно, хотят пристроить за какого-нибудь из этих богатых английских офицеров, которые теперь справляют свой сенокос у нас в колониях! А скажите, этот Бельстрод, о котором несколько раз упоминалось в разговоре, кто он такой? Офицер? Да?.. Меня редко обманывают предчувствия, а мне думается, что именно он станет мужем прекрасной мисс…При этих словах я заметил, что Дирк вздрогнул; меня тоже всего передернуло.— А можно узнать, мистер Ньюкем, на чем вы основываете свои предположения? — спросил я.— Да полно вам, что это за «мистер»? Здесь, на большой дороге, а не в городе я в превосходной степени предпочитаю, чтобы друзья называли друг друга по имени: это и проще, и короче, и лучше. Вы хотите знать, на чем я основываюсь? Да прежде всего на том, что когда у кого-нибудь висит дочь на шее, то от нее стараются избавиться, то есть стараются сбыть ее с рук как можно скорее; затем, почти все эти офицеры — люди богатые, а все родители ищут и любят богатых зятьев. Кроме того, среди них есть и такие, которым предстоит унаследовать титул, а это в превосходнейшей степени соблазнительно для каждой девушки. Я уверен, что в Данбюри ни одна не устояла бы против титула.Надо заметить, что хотя жители Коннектикута относятся ко многим сословным ограничениям проще, чем где-либо в колониях, и равенство классов у них развито больше, чем в других местах, нигде так не преклоняются перед титулами и отличиями, как именно в Коннектикуте.В Сатанстое мы прибыли несколько поздно из-за остановки в Лайлакбеше. Матушка моя была страшно рада вновь увидеть меня целым и невредимым после двухнедельного отсутствия и пребывания в Нью-Йорке, среди всех соблазнов и искушений столичной жизни. Мне пришлось рассказать ей все: где я был и что видел, рассказать про Пинкстер и про льва, и про любительский офицерский спектакль. И вот однажды, когда я сидел в своей комнате, сочиняя стихи, что мне очень плохо давалось, вошла моя матушка и села с работой в руках возле моего стола.— Пиши, пиши, — сказала она, — я не буду тебе мешать!— Да я уже кончил, — отвечал я, пряча бумагу в стол, — я просто переписывал стихи!— Ты пишешь стихи? — спросила она. — Ты поэт?— Упаси меня Бог!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32