Де Витты привели зомби. Множество зомби.Кроме того, братья расставили повсюду свою личную охрану и лишили рабочих возможности выносить товары из порта. Тем самым де Витты покусились на освященный годами традиционный (хотя и не вполне законный) приработок докеров. Половина наркотиков поступала в Хейвен через доки, и рабочие никогда не забывали получить свою долю прибыли. Это служило одним из немногих стимулов работать в порту. В Хейвене ничего не происходило просто так.Хок и Фишер обо всем этом прекрасно знали. Конечно, Крюк Дьявола с портом не входила в их участок, но непосредственно соседствовала с ним. Так что они взяли за правило отслеживать ситуацию и там. Никогда не знаешь, когда соседи зайдут в гости. Если волнения портовых рабочих готовы выплеснуться на Северную окраину, капитаны считали нужным знать об этом заранее.В свое время в городской совет вносили законопроект, обязывающий владельцев порта обеспечить безопасные условия работы, но его автор, советник Вильям Блекстоун, погиб, и проект умер вместе с ним. С тех пор не находилось никого достаточно храброго или честолюбивого, чтобы бросить вызов братьям де Витт, очень богатым и обладающим сильными связями. Хок и Фишер тогда служили телохранителями советника, но им не удалось спасти его.Капитаны все дальше углублялись в территорию Крюка Дьявола. Несмотря на ранний час, на сумеречных улицах толпился народ. Деловая активность наихудших трущоб Хейвена не затихала никогда. Здесь, как и везде, покупали и продавали что угодно, включая удовольствия, не имевшие пристойного названия, но определенно имевшие цену. Слегка окультуренный внешний вид придавали местности повсеместно натыканные кондитерские лавки. Целые семьи набивались в одну комнатенку и работали ежедневно по двенадцать-четырнадцать часов, за несколько пенсов создавая товар, продававшийся потом за несколько дукатов в более приличных частях города. Трудились все, от бабок и дедов до малолетних детей. Некоторые люди рождались, проживали короткую жизнь и умирали в этих мрачных комнатках. Они никогда не бывали за пределами этого мира — единственного, им известного. Представители компаний заботились об их немногочисленных потребностях, продавая продукты и товары первой необходимости по фиксированным ценам, и пресекали все, что могло прервать работу семьи.Здесь имелись гостиницы, где можно было снять комнату на полчаса, и простые ночлежки с брошенными прямо на пол матрасами, которые кишели клопами. А еще были темные, тесные лачужки, где за пенни предоставлялось право поспать стоя в толпе с веревками под мышками, чтобы не упасть. Народ набивался, словно сельди в бочку, и никто не жаловался — тепло стиснутых тел в любом случае лучше уличного холода. И всюду, словно старая мебель или сломанные и выброшенные на свалку игрушки, валялись по обочинам многочисленные нищие. Они протягивали прохожим чашки, если владели такой роскошью, как чашка, или просто тянули к ним руки. Они выставляли напоказ всевозможные увечья, дабы получить хоть какое-нибудь преимущество перед конкурентами. Некоторые дефекты являлись врожденными, другие были приобретенными в результате войны или болезни. Иные попрошайки умышленно уродовали себя или своих детей с помощью дешевой подвальной хирургии. Как и повсюду в Крюке Дьявола, сфера попрошайничества отличалась жестокой конкуренцией.Каждому нищему вменялось в обязанность иметь лицензию. Город в любом случае получал свою долю.Животные здесь не водились. Если какое случайно и забредало, уступая, себе на беду, в размерах местным обитателям, его немедленно съедали. Иногда едоки даже утруждали себя предварительным приготовлением пищи, прежде чем сомкнуть челюсти на добыче. При наступлении совсем тяжелых времен, в самые суровые зимы, когда жестокий холод прогонял с улиц денежных покупателей, здешние обитатели, по слухам, ели и друг друга. Все мало-мальски здравомыслящие люди зимой обходили Крюк Дьявола стороной, а порой на ведущих внутрь района улицах возникали баррикады, призванные удерживать его обитателей в пределах собственной территории. Поговаривали, будто чумные крысы приходят умирать в Крюк Дьявола, потому что там они чувствуют себя дома.Вонь кругом стояла кошмарная, но Хок и Фишер даже не морщились. Привыкли. Еще они привыкли после каждой смены проветривать и выколачивать одежду, дабы избавиться от запаха, а также всевозможной живности, подцепленной по дороге. Капитаны держались середины улицы и не забывали смотреть себе под ноги. Сегодня Хок поглядывал по сторонам пристальней обычного.— В этом городе полно отвратительных пейзажей, но этот наверняка самый мерзкий. Каждый раз, приходя сюда, я думаю, что хуже стать не может. И каждый раз обнаруживаю, что ошибался — стало еще паршивей. Наверное, когда местные жители умирают и попадают в ад, они чувствуют себя как на курорте. Неужели мы сражаемся ради того, чтобы защитить это, Фишер? Ради этого рискуем жизнью?— Мы защищаем закон.— А как насчет справедливости?Внезапно трущобы остались позади. Словно вампир, которому погрозили связкой чеснока, узкие улочки уступили место докам, а ужасную вонь от гигантского скопления людей разогнали острые, чистые запахи открытого моря. Над головой сновали утренние чайки. Портовые строения широкой дугой обнимали залив, где скопились корабли из дюжины стран и прибрежных городов-государств. Флаги всех цветов гордо хлопали на ветру, а на фоне медленно светлеющего неба раскачивался лес высоких мачт. Хока посетил краткий приступ тоски по дому, хотя уже много лет прошло с тех пор, как он ступал по землям Лесного королевства. Он решительно отогнал от себя это чувство и принялся рассматривать ситуацию глазами солдата.На одном конце порта скопилась изрядная толпа протестующих докеров, сдерживаемая только жидкой шеренгой роскошно одетых частных охранников да горсткой городских стражей, обычно патрулировавших район.Количество бастующих исчислялось сотнями. Их поддерживали жены и семьи. Настроения в толпе преобладали далеко не мирные. Страсти накалились до предела из-за массового найма зомби, и забастовщики рвались в бой. Кое-где трясли плакатами, предназначенными для тех немногих, кто умел прочесть начертанные на них незамысловатые призывы. Но в основном докеры с семьями выражали свои эмоции, громко выкрикивая незамысловатые лозунги и грубые ругательства в адрес де Виттов. В голосах звучали ярость, обида и растущее отчаяние. Сбережения рабочих таяли, в животах было пусто, и бастующие твердо решили: если уж им придется отступить и вернуться к работе, то сначала кое-кто им заплатит. Не последнюю роль играл и потаенный страх перед тем, что зомби могут заменить их окончательно. В громоподобном реве массовых речевок тонули все прочие портовые шумы. И еще, как неохотно подметил Хок, каждый человек в толпе оказался чем-нибудь да вооружен, начиная от стальных багров, кошек и молотов, рабочих инструментов докера — до дубинок, обрывков цепей и битых бутылок. Судя по настроению бастующих, они вполне созрели для того, чтобы пустить оружие в ход.Хок насчитал человек двадцать частной охраны. Все держали мечи наголо, но поручиться за то, что у них хватит духу применить клинки, если демонстранты превратятся в агрессивную толпу и бросятся вперед, капитан бы не взялся. Охранники больше привыкли бить отдельных рабочих или всем скопом набрасываться на случайно застигнутые компании «несунов». Хок сразу решил: если приключится свалка, уж он постарается помочь охранникам оказаться между ним и докерами. В этом случае они не смогут повернуться и удрать.Вдоль всей гавани усердно трудились зомби. Медленно и безмолвно двигались они вверх-вниз по сходням, разгружая корабли и перенося товары на транспорт. Ожившие мертвецы с очевидной легкостью таскали огромные тяжести и никогда не останавливались передохнуть. Их были сотни. Хок признался себе, что картина его впечатлила. Ему еще не доводилось видеть столько двигающихся трупов в одном месте.Изготовление зомби из обычного покойника дело несложное, но неприятное и весьма недешевое. Лишь немногие чародеи специализировались на некромантии. Учитывая, какие сделки им приходится заключать ради обретения мощи и познаний в данной области, цену они запрашивали соответствующую.Разумеется, одновременный контроль за таким количеством мертвых тел требовал огромной силы. Сказать по правде, если бы Хок не видел этого собственными глазами, он бы заявил, что такое невозможно. Видимо, де Витты привезли нового некроманта, настоящего монстра в своей области. Капитан нахмурился. Если в городе появился некто столь могущественный, ему следовало бы знать об этом заранее.Идея использовать зомби на подобных работах отнюдь не блистала новизной. В прошлом различные предприятия в Хейвене не раз собирались заменить вечно недовольных живых рабочих на более покладистых мертвых, но дороговизна и сложность контроля над трупами всегда делала эту затею весьма непрактичной. Кроме того, никому не нравится иметь под боком зомби. Уж больно они противные.Де Витты также предпринимали попытки использовать небольшие подразделения зомби, чтобы заставить докеров вернуться к работе, но бастующие всегда очень быстро разбирались с ними, используя партизанскую тактику, куда входили воровство, соль и вообще всяческая суета и беготня.Нынче же произошло нечто вроде «революции»: впервые всю живую рабочую силу разом заменили на мертвецов, и численный перевес оказался отнюдь не на стороне докеров и их семей. Они понимали, что сражаются за свою жизнь, а после неминуемого поражения впереди у них только работные дома да уличный холод. Отчаянные времена порождают отчаянных людей, а Хок знал, как яростно бьются те, кому терять нечего.Пока что супруги держались в тени. Напряжение сгустилось, и одно только появление капитанов могло стронуть с места и без того готовую сорваться лавину. Хока и Фишер вызывали только в тех случаях, когда всякая дипломатия оказывалась исчерпанной. И все знали об этом. Бастующие пока что осыпали насмешками немногочисленных частных охранников. Толпа еще не перешла ту грань, когда от выкриков переходят к действиям, но угроза внезапной вспышки насилия висела в воздухе тяжелым облаком, словно приближающийся шторм — темный, уродливый и непредсказуемый.— Честно говоря, соотношение сил мне не нравится, — вполголоса поделилась с мужем Фишер. — Даже если сбегутся все городские стражи до последнего стажера, нас все равно окажется меньше.— Бастующие пока не нарушили никаких законов, — заметил Хок. — Это во многом простое выпускание пара. Демонстрация дает им ощущение, будто они что-то могут. Докеры наверняка понимают, что стража на подходе, и если они сорвутся, многие окажутся ранены, а иные и убиты. Они — не профессиональные бойцы, вроде нас с тобой. Возможно, одного присутствия Стражи будет достаточно, чтобы они приспустили паруса и успокоились.Фишер хмыкнула:— Ты веришь в это не больше, чем я. Они рвутся в бой. У них нет другого выхода.Хок досадливо фыркнул:— Если бы нас действительно интересовала справедливость, мы бы сражались рядом с ними.— Не дави на психику. Если они сорвутся, им будет все равно, кого убивать. И уж точно они не станут думать дважды, прежде чем попытаться уничтожить тебя или меня.— Знаю. Давай-ка свяжемся с де Виттами и выясним, чего они от нас хотят. Может, нам удастся убедить их вести себя разумно.Фишер вздернула бровь:— Спорим?Один за другим городские стражи собирались в огромном мощеном дворе штаб-квартиры братьев де Витт. Внушительное трехэтажное здание из темного камня нависало над портом, словно феодальный замок. Внутри сотни клерков, таможенников и прочих канцелярских крыс сидели тише воды ниже травы, пытаясь убедить себя в том, будто происходящее снаружи их ни в коей мере не касается. У них даже не хватало пороху выглянуть в окно и поглазеть на собирающуюся армию стражей.Судя по всему, сюда уже прибыло больше половины всей городской Стражи, от капитанов до констеблей. Фонари в изящных плафонах разгоняли остатки утренней мглы, но вокруг по-прежнему лежали тени. С моря задувал холодный ветер. Всем было бы гораздо уютнее внутри здания, но, разумеется, такие суперважные персоны, как Маркус и Дэвид де Витты никогда не допустили бы простых стражей в святая святых корпорации. Может, они и нуждались в их услугах, но всяко не собирались якшаться с ними.Хок вздохнул и поплотнее запахнулся в плащ. Сверху спустили приказ, обязавший всех без исключения стражей оказывать содействие де Виттам и следовать их указаниям. Связи у де Виттов имелись. Сейчас по всему Хейвену преступники получили великолепную возможность разгуляться во всю ширь, пока братья используют городскую Стражу в качестве личных вышибал.Хок что-то проворчал вполголоса, и Фишер нервно покосилась в его сторону. Она уже точно знала — муж собрался высказать какое-то невежливое и крайне неприятное для де Виттов соображение, когда те, наконец, снизойдут до того, чтобы появиться. А у них с Хоком и без того хватает неприятностей с властями. Она всерьез прикинула: не сбить ли супруга с ног и не усесться ли сверху, пока не поздно? Но после пришла к выводу, что он потом станет дуться, и отказалась от своей затеи. Изабель принялась высматривать ближайший выход — на тот случай, если придется спешно ретироваться.Сверху донесся многозначительный шум, двери выходящего во двор балкона распахнулись, и на него величественно ступили Маркус и Дэвид де Витты, дабы свысока обозреть собравшуюся стражу. Обоим было чуть за пятьдесят. Оба — упитанные, непринужденно элегантные и надменные, какими бывают люди, у которых от рождения очень-очень много денег. Тщательно уложенные и напомаженные волосы придавали их лицам сходство с бледными, холодными и бесстрастными масками. В их неколебимом самообладании таилась подспудная угроза, словно ничто и никто на свете не смели потревожить их привилегированный мир.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11