Все знали, кто она такая, и до смерти боялись ляпнуть что-нибудь невпопад, дабы ненароком не вызвать ее недовольства.
Словом, когда Рэндом уполномочил Хэйзел пуститься в погоню за сбежавшими военными преступниками и, возможно, даже чинить над ними расправу, она запрыгала от радости и принялась уговаривать Оуэна присоединиться к ней. Правда, позже, когда об этом заходила речь, она пыталась представить все с точностью до наоборот. Надо сказать, это вполне в духе Хэйзел, которая никогда не могла отказать себе в столь маленькой радости, как возложить ответственность на кого-то другого.
— Мы только что вышли из подпространства и в настоящий момент находимся на орбите Виримонда, — прогудел в голове Оуэна голос ИРа Озимандии. — Системы маскировки работают нормально. Никак не могу взять в толк, Оуэн, с чего это вдруг тебе взбрело в голову сюда вернуться. Вряд ли у тебя здесь друзья, скорее совсем наоборот. Я бы даже сказал, что с той минуты, как мы здесь приземлимся, вероятность того, что нас изрешетят пулями, с каждой секундой будет возрастать в геометрической прогрессии.
— Ворчун ты несчастный, — беззвучно произнес Оуэн, чтобы его не услышала Хэйзел. Она не одобрила бы того, что он разговаривает с ИРом, которого на самом деле уже не было в живых. — Подобные приключения тебе всегда были не по нутру, Оз. Здесь высадилась наша очередная жертва — вот почему мы тут. Валентин Вольф вместе со своими дружками-аристократами сшивается где-то в этих краях. Новая власть не прочь увидеть всю компанию на скамье подсудимых или на виселице. А еще лучше и то, и другое. Кроме того, я всегда говорил, что рано или поздно вернусь домой на Виримонд.
Некогда Оуэн Дезсталкер был Лордом планеты Виримонд, но в один прекрасный день лишился этого статуса. Императрица Лайонстон объявила Оуэна вне закона и назначила награду за его голову. Те люди, которые прежде его охраняли, теперь повернули оружие против него. Оуэну оставалось только уносить ноги. Однако вряд ли у него был бы шанс уйти от преследования, не появись вовремя Хэйзел. Именно она спасла его аристократическую задницу, о чем впоследствии не уставала напоминать.
С тех пор они не разлучались. Он в нее влюбился как мальчишка. Однако сам был далеко не уверен в том, что она питает к нему подобные чувства. Впоследствии Лордом на Виримонде стал двоюродный брат Оуэна, Дэвид, но он погиб вскоре после начала атаки Виримонда, которую предприняла имперская армия под командованием Валентина Вольфа. Тогда Вольф был якобы призван отыскать убийцу миллионов беззащитных людей и виновника откровенного разрушения того, что называлось чудесным пасторальным раем.
Теперь же Валентин вернулся на Виримонд, как преступник на место преступления или собака к помеченному месту. Вернулся на Виримонд и Оуэн. Вернулся за тем, чтобы с некоторым опозданием восстановить справедливость.
Вспомнив обо всем этом, Оуэн тихо вздохнул. Пока длились его странствия в качестве мятежника, в глубине души он неустанно пестовал единственную мечту: в один прекрасный день вернуться домой, к прежней жизни скромного историка. Однако тот Оуэн остался в далеком прошлом. За все эти годы он сильно изменился. Изменился во всех отношениях, так, что сам себя едва узнавал. К тому же, если верить докладам о глобальном разрушении Виримонда, надежды на то, что там его ждет дом, практически не было.
— Включи систему сенсорного сканирования, — едва слышно велел он ИРу, — наведи ее на мою прежнюю Резиденцию и посмотри, какие силы ее охраняют.
— Тебя, как всегда, подставили, — ухмыльнулся ИР. — Замок окружен армией весьма внушительных размеров. Насколько я могу судить, там обретается в настоящее время не кто иной, как сам Валентин со своими приспешниками. Это вполне в его духе — меньше чем на лучшее он никогда не соглашается. А если принять во внимание те сведения, которые ты получил перед вылетом на Голгофе — хотя я считаю, лучше б ты о них не знал, — то здесь, куда ни плюнь, повсюду ученые со своей мудреной аппаратурой. Хотя с виду все шито-крыто.
— Кончай разглагольствовать, Оз. Говори лишь то, что мне нужно знать.
— Наглей ты, да и только.
Вряд ли Оуэн мог точно сказать, где и когда оказался с ним рядом Оз. Прежде Озимандия был семейным ИРом, который перешел к Оуэну от покойного отца. Однако он оказался шпионом Императрицы и, следуя заложенной в него тайной программе, собрался подчинить себе волю Оуэна — для этого нужно было внедрить в его подсознание определенные контрольные слова. Дезсталкеру не оставалось ничего, кроме как уничтожить ИРа, что он и сделал, прибегнув к приобретенным в Лабиринте пси-способностям. Вернулся Оз лишь спустя некоторое время. Вернее сказать, вернулся голос, который звучал в голове Оуэна и утверждал, что принадлежит ИРу Озимандии. Несомненно было только то, что голос этот обладал такой же осведомленностью и так же умел действовать на нервы, как некогда и сам Озимандия. Между тем помощь семейного ИРа могла сейчас очень пригодиться, поэтому Дезсталкер вполне мирился с тем, что время от времени слышит этот голос. К тому же выбора у него все равно не было.
Кроме всего прочего, Оуэну порой очень не хватало Оза.
— Ну что, мы снижаемся или нет? — протрубил Оз. — Замаскированы мы по всем параметрам. Правда, никто не может сказать, как долго продержатся щиты хэйденов против установленной здесь системы безопасности Валентина. Хоть спутники с виду совершенно обыкновенные, вроде бы осуществляющие контроль над погодой, оснащены они высокочувствительными сенсорами. Твоя не слишком современная яхта по боеспособности им в подметки не годится. Когда Валентин говорит «не суйся», он слов на ветер не бросает.
— Держи курс по орбите, — твердо приказал Оуэн. — Прежде чем совершить посадку, мне бы хотелось получить сведения относительно грунта. Просканируй окрестности моей Резиденции в радиусе десяти миль и доложи, в каком положении находится местное население.
— Уже сделано. Здесь больше нет местного населения.
— Что?
— Я просканировал всю территорию на пределе чувствительности сенсоров. Внутри Резиденции нет ни одной живой души, равно как в сотнях миль за ее пределами. Я не хотел тебя огорчать, Оуэн.
Дезсталкер молча покачал головой. Он читал доклады о разрушении, которое учинил на Виримонде Валентин, смотрел репортаж Тоби Шрека, слушал интервью с несколькими случайно уцелевшими жителями планеты, которым удалось вовремя ее покинуть… Однако ему всегда казалось, что эти сведения значительно преувеличены. Не укладывалось в голове, что на свете может найтись человек, готовый ради собственного удовольствия уничтожить население целой планеты. Вряд ли на такое способен даже Валентин Вольф. Этому не хотелось верить еще и потому, что где-то глубоко внутри гнездилось желание вернуться домой. Оуэн представлял себе, как будут счастливы люди его родной планеты, когда наконец к ним вернется настоящий Лорд. Он хотел попросить у них прощения за то, что так долго отсутствовал, оставив их на произвол судьбы. Хотел уверить, что теперь, когда он вернулся, у них все пойдет иначе. Он возьмет на себя заботу об их безопасности и защите и не позволит никому причинить им вред.
Они никогда не будут больше страдать из-за того, что он участвует в каком-то восстании, завоевывая звание героя. Ему так много нужно было сказать.. Поэтому он не допускал мысли, что все эти люди мертвы.
— В чем дело? — осведомилась Хэйзел. — Что-то не так?
— Нет, — ответил Оуэн, — все в порядке. Просто задумался. Меня захватили мысли о прошлом. О том, что здесь когда-то было.
— О нет, — прервала его Хэйзел, — это твоя вечная проблема. Ты постоянно витаешь в воспоминаниях.
— В той жизни мне все было понятно, — продолжал Оуэн. — Тогда все было проще. Мне были понятны мой мир, моя Империя и место, которое я там занимал. Хотя не исключено, что так мне только казалось. Теперь же все, во что я верил, разрушено и уничтожено. Я потерял все, о чем прежде заботился и что опекал. И к тому же не могу вернуться на свою планету — Валентин Вольф превратил ее в груду развалин Виримонда больше нет.
— Но этого нельзя утверждать наверняка, пока мы не высадимся и не увидим все собственными глазами, — парировала Хэйзел. — Во-первых, сведения могут быть преувеличены. Во-вторых, сенсоры могут ошибиться. Сомневаюсь, что Валентин Вольф уничтожил здесь все и вся.
— А если действительно так, что тогда? Если все, что о нем говорят, окажется правдой?
— Тогда мы выпотрошим чертово сердце Вольфа, после чего та же участь постигнет всех его дружков.
Слова Хэйзел невольно вызвали легкую усмешку на губах Оуэна.
— У тебя, по обыкновению, все просто: белое и черное, хорошие и плохие. Нет такой проблемы, которая могла бы поставить тебя в тупик. Ты всегда найдешь на нее прямой и убедительный ответ. Остается только один вопрос. Как быть с тем, что говорил тот парень на брифинге? Помнишь? В мире еще есть силы, которые хотели бы провести над Валентином Вольфом всенародный суд. Стало быть, он им нужен живым. Пусть даже только потому, что на этом деле они могут сорвать большой куш.
— Я в курсе, — ответила Хэйзел. — И на каждую фракцию, которая хотела бы взять Вольфа живьем, могу назвать десять других, которые куда больше хотели бы увидеть у его тела рой жужжащих мух. Причем это не только подпольные организации клонов и эсперов, которым Валентин Вольф некогда оказывал существенную помощь и играл в их деятельности не последнюю роль. Стоит разнестись слухам об их связи с Вольфом, как бывшие подпольщики лишатся и без того скромной общественной поддержки, не говоря уже об авторитете. Но у него есть и другие враги. Кое-кто в прошлом заключал с Вольфом сомнительные сделки. Теперь же его партнеры обрядились в откровенных сторонников Восстания. Думаю, они не слишком обрадуются, если вдруг всплывут их темные делишки.
— Именно поэтому нам нужно доставить ублюдка живым, — твердо заявил Оуэн. — Правда, необязательно в целости и сохранности, но непременно живым. Я не собираюсь кому-то подыгрывать. Не собираюсь плясать под чью-то дудку. И для того чтобы мне верили, я обязан доказать это на деле. Я не позволю себе убить его только потому, что мне так хочется.
— Ладно, черт с тобой и твоей несчастной совестью, — сказала Хэйзел. — Попробуем взять его живьем. А как быть с остальными?
— Дать им хорошего жару. Перебить всю эту братию, и дело с концом.
— Вот теперь я тебя узнаю. Наконец ты говоришь дело! — воскликнула Хэйзел.
Откинувшись на спинку кресла, Оуэн скрестил пальцы рук перед собой и, уставившись на них, задумчиво произнес:
— Видишь ли, Валентин не всегда был монстром. Я помню его с детства. Мы ходили в одни и те же кружки, посещали одни и те же вечеринки. С виду он казался вполне… нормальным. Ни малейшего намека на того психопата, в которого он превратился потом. Такой же ребенок, как большинство других, разве что более тихий. Словом, почти такой, как я. И хотя настоящим другом он мне не был, помнится, зачастую мы неплохо проводили время. Потом наши пути разошлись. Он превратился в Вольфа, а я — в Дезсталкера. Мы не виделись с ним уже много лет. И я не перестаю задавать себе один и тот же вопрос: как могло случиться, что из двоих столь похожих друг на друга детей получились двое совершенно не похожих друг на друга взрослых?
— Люди меняются, — заметила Хэйзел, — не важно, хотят они того или нет. Жизнь пишет сценарий, а нам лишь изредка выпадает возможность импровизировать.
— Браво, Хэйзел, — Оуэн поднял на нее взгляд, — довольно глубокая мысль.
— Хватит меня опекать, Дезсталкер. У меня своя голова на плечах. Случалось, что я даже читала книжки — когда нечего было делать. Я просто хочу сказать, что пока мы переустраивали Вселенную, она то же самое делала с нами. Посмотри на себя — ты уже далеко не тот, каким был всего несколько лет назад. И слава Богу! Тот Оуэн Дезсталкер, которого я некогда спасла от верной смерти, совсем не похож на легендарного героя Восстания, перевернувшего вверх дном всю Империю.
— Знаю. Именно это меня и беспокоит.
— А вот беспокоиться совсем ни к чему, — заметила Хэйзел. — Потому что тот Оуэн был на редкость мрачным занудой. Оуэн удивленно поднял глаза.
— Зачем же ты с ним связалась?
— Я сумела разглядеть, на что он способен. Кончики его губ слегка дернулись.
— Я тоже много думал о тебе и пришел к такому же выводу. После этих слов Оуэн вновь нахмурился.
— Что, черт возьми, с тобой происходит? Могу поклясться, что в жизни еще не встречала человека, который вроде тебя по всякому поводу впадал бы в депрессию.
— Вспомнил о Финли Кэмпбелле. Все-таки нам следовало взять его с собой.
— Кажется, это мы с тобой уже обсудили. Он одержим идеей убить Вольфа. Поклялся честью и кровью во что бы то ни стало отомстить Валентину. Если мы хотим, чтобы у нас был выбор, такого человека, как Финли Кэмпбелл, нельзя даже близко к себе подпускать. Он ведет себя, как сущий… сумасброд. Его уже пытались использовать в качестве охотника за преступниками, но он всегда приносил только трупы. Причем иногда даже по частям. Недавно я слышала, будто его подружка, Евангелина, пытается приобщить его к политике. Не дай Бог, Финли окажется в Парламенте. Вот все, что я могу сказать по этому поводу.
— Но он сражался рядом с нами. Он такой же герой Восстания, как мы с тобой. И Валентин истребил всю его Семью. Я считаю, что несправедливо держать его в стороне от нашего предприятия.
— Оуэн, мы едва знаем этого человека. Ты говоришь, что хочешь взять Валентина живым. Будь с нами Кэмпбелл…
— Да, понимаю. Но если у нас будут секреты от людей, которые считаются нашими товарищами, то они вправе поступать с нами точно так же. Кто знает, что они могут скрывать от нас?
— Черт, — выругалась Хэйзел, — у каждого есть свои секреты! О том, что это значит, Хэйзел поняла лишь после того, как сказала — и, ощутив неловкость, затаила дыхание.
Промычав что-то в ответ, Оуэн повернулся к экрану главного дисплея, где его ждало сообщение, полученное после сенсорного обследования местности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15