Кроме того, в Чили существует медицинский ротоглоточный термин сапа mala, что означает «больная глотка».
В Аргентине происходит нечто крайне любопытное, удивительная мистическая загадка, которая тем более непостижима, если учесть чрезвычайную плодовитость всякого жаргона. Они попросту игнорируют явление, не называя его никак, даже просто похмельем. Может, они с ним не знакомы? Может, как раз в Буэнос-Айресе и находится утраченный рай?
Мне представляется невозможным отсутствие этиловых интоксикаций и, следо-нательно, похмелья в стране, пережившей Перона и Виделу и стоящей сегодня на пороге развала.
Может быть, это связано с лингвистическим убожеством многочисленных итальянских иммигрантов: как вы помните, итальянцы тоже никак не называют данный феномен.
Перуанцы используют наглядный графический образ котла. Но помимо этого, они родили шедевр, прозвище непревзойденное, самую изобретательную, будоражащую и забавную из всех существующих метафор, притаившуюся где-то между фантастикой, нелепостью и ужасом. В Перу наутро после попойки просыпаются в компании куколок или марионеток. Понимай, как хочешь: то ли во время похмелья кто-то дергает тебя за ниточки-нервы, то ли место твое в пыльном ящике среди марионеток.
Общие соображения
Проклятье
Как мы уже отмечали, похмелье — высокая цена удовольствия от души напиться; плата за услуги хорошей шлюхи; наказание вслед за наградой; мышеловка, в которую попадаешь, соблазнившись сыром.
Но не для всех установлен такой порядок вещей.
Живут среди нас несчастные, отмеченные печатью судьбы, обреченные на возмездие, но не способные при этом вкусить никакого удовольствия.
Я говорю о тех, кто никогда не бывает пьян, но мучается похмельем. Такое происходит куда чаще, чем можно предположить.
Проклятый пьет всерьез, рюмку за рюмкой, как будто кто-то хочет отнять у него стакан. Он выпивает столько алкоголя, что любой другой давно упал бы на четвереньки. Однако отмеченный перстом неумолимого рока не теряет трезвости, и, даже, напротив: с каждым новым глотком его рассудок становится все более ясным.
Такие экземпляры встречаются среди пьяниц со стилем, людей солидных и, как правило, образованных, зачастую истинных интеллигентов. Уж и не знаю, какова может быть связь между невосприимчивостью к алкоголю и просвещенностью, если только это не жестокое следствие суровой библейской максимы: «Во многия знания — многия печали».
Тем не менее, в некоторых ситуациях такое свойство может подарить определенные преимущества. Так и случилось с Жаном Ломбаром, нетипичным детективом-интеллектуалом, созданным Франсуа Риано — французским писателем испанского происхождения. В романе «Разносторонний треугольник», опубликованном издательством «Галлимар» в престижной «Черной серии», любящий заложить за воротник, никогда не пьянеющий, но часто мучимый похмельем Ломбар, с честью выходит из трудного положения, благодаря своей устойчивости к алкоголю.
Перевод мой, то есть халтурный.
"Пополь вернулся со стаканом и бутылкой «Джони Уокера» с черной этикеткой и водрузил их на стол. Орей держал меня на мушке своего «Вальтера П-38», а мою «Беретту» засунул себе за пояс.
— Жажда не мучит, Ломбар? — спросил Пополь, показав огромные лошадиные зубы. — Конечно, мучит. Я слышал, ты всегда хочешь выпить. Так пей! И не жалуйся, это хороший виски.
Они собирались напоить меня, а потом, наверняка, выбросить в Сену. Никто особенно не удивится, что некий детектив с полным желудком виски упал в реку и утонул. А комиссар Бомель, при теперешнем положении вещей, долго не думая, положит дело под сукно.
Я не заставил себя упрашивать. Решив, что на меня подействует алкоголь, они ослабят внимание. Важно не упустить шанс.
— Вот это мне по душе, Ломбар. Помогай нам — и тогда не придется использовать эту штуку. От нее всегда много шума и получаются отвратительные дырки. Хороший мальчик!
Пополь уселся напротив меня, положил руки на стол, по обе стороны от автоматического английского «Уэбли» со снятым предохранителем.
Когда бутылка наполовину опустела, я стал изображать опьянение к большому удовольствию обоих забияк.
— Ты мне нравишься, Ломбар. Жаль, что ты сунул нос, куда не следовало. Лично я ничего против тебя не имею, так и знай.
С каждым новым глотком мой рассудок становился все ясней, стихал шум, гудевшей в голове после побоев, нервы остывали, мышцы подтянулись. Я был готов перейти к действиям. Бутылка была почти пуста. Я прикрыл глаза, стал бормотать что-то бессвязное, разыгрывая комедию, будто я не в силах допить последний стакан.
Пополь повернул голову, чтобы сказать какую-то глупость весело хохотавшему Орею, и перестал следить за мной. Момент настал.
Левой рукой я схватил бутылку «Джонни Уокера» и разбил ее о голову Пополя; правой сжал «Уэбли», и коленом перевернул стол как раз в момент, когда Орей опомнился и открыл огонь. Он трижды выстрелил из «П-38», но я спрятался за перевернутым столом. Четвертая пуля пробила дерево в дюйме от моего носа. Я поднял над столом руку с пистолетом и, не целясь, опустошил магазин в направлении Орея. Несколько секунд я сидел, не шевелясь. Тишина. Наконец, я осторожно выглянул.
Орей лежал на полу и обеими руками пытался зажать себе горло. Он тихо хрипел, а вокруг растекалась лужа крови. Другая пуля попала ему в ляжку. Пополь пришел в себя после удара бутылкой и ухитрился встать на четвереньки. Я поднял с пола «Вальтер» и влепил каждому по пуле в затылок.
Прежде, чем уйти, я тщательно вытер все свои отпечатки и прихватил «Беретту». […]
Меня разбудил щелчок дверного замка. Уж и не знаю, как мне удалось проснуться.
Если дверь открыли ключом, это мог быть только… На всякий случай я вытащил из-под подушки пистолет. Голова пульсировала, как свежая рана.
Это оказалась Николь, моя дорогая экс-секретарша. Я спрятал «Беретту». Давненько она не навещала меня. Она была ослепительна. Обо мне такого сказать было нельзя, и Николь ясно дала понять это.
— Я принесла к завтраку круассаны, твои любимые. Ты ужасно выглядишь. Убери эти книжки и дай мне сесть.
— Опять «Улисс» Джойса и «Так говорил Заратустра»?
— Ну, конечно.
Я забыл, как быстро раздевается Николь. Что я прекрасно помнил, так это восхитительную родинку в форме груши у левого соска. А наутро с похмелья фрукты на редкость кстати".
Избавление
Прямо противоположно проклятью. Существам, чела которых коснулся перст судьбы, дарован фантастический обмен веществ: наутро после самой глухой пьянки они не страдают похмельем.
Завзятые пьянчуги, они идут по жизни, не зная дурных последствий.
Можно ли назвать это благословением? Только до определенного предела. «Да» — для пьяниц дисциплинированных, подвида редкого, как горная горилла. Они способны держать себя в руках и напиваться всего пару раз в неделю. Не пить в день похмелья довольно просто; относительно легко воздерживаться и на второй день (так называемый день раздумий, см. Пролог): помогает все еще сидящий в голове «гвоздь» и остатки благоразумия. Но если любитель заложить за воротник не знаком с похмельем, что удержит его от ежедневных возлияний? Исключительно здравый смысл и состояние кошелька, а среди нас, пьяниц, встречаются какие угодно, но только не благоразумные и не бережливые.
Похмелье необходимо, это мудрый предупреждающий закон, необходимая человеку узда. Токсичность и опустошительная сила похмелья дают приблизительное представление о том, как сильно страдает от пьянства организм. В отсутствие симптомов легко забыть о сокрушительной мощи вояки-Алкоголя. Ведь на самом деле отсутствие похмелья не говорит о безнаказанности: алкоголь все равно наносит вред физическому и умственному состоянию человека.
Мне известно несколько примеров «избавленных» среди моих друзей и знакомых; есть даже одна совершенно исключительная дама, в огромных количествах поглощающая вино и пиво, а ведь женщины, как известно, особенно подвержены жестокому похмелью.
Особенно впечатляет опыт одного моего друга-художника, назовем его сеньор Зеленый. На пороге своего пятидесятилетия Зеленый выпивает ежедневно по полторы бутылки рома, выкуривает четыре-пять пачек сигар, спит не более четырех часов и известен тем, что никакие испытания не влияют на функционирование его головы.
На следующий день он пробуждается свежий, как роза.
Возможно, в данном конкретном случае все объясняется тем, что он не вылезает из беспробудного пьянства и постоянно пребывает в состоянии полуопьянения, при котором похмелью попросту нет места. А может быть, его печень вырабатывает излишек ацетельдегид-дегидрогеназы. Думаю, он готов завещать свою печень науке, если только за нее заплатят при жизни.
Во времена особо страстного романа с бутылкой сеньор Зеленый умудрялся порой увидеть самого себя, облокотившегося на стойку в другом конце бара.
Он и его иллюзорная проекция вежливо приветствовали друг друга.
Элизабет Тейлор рассказывала, что ее муж, Ричард Бартон, выпивал за день бутылку водки, а наутро просыпался, не ощущая никаких последствий подобных злоупотреблений. И так шло до тех пор, пока ему не исполнилось пятьдесят.
Как-то утром он с удивлением поинтересовался у супруги, что это с ним происходит: его тошнило, голова раскалывалась, во рту пересохло, мозг будто остекленел.
«Это похмелье, дорогой, — ответила Лиз. — Добро пожаловать в наш клуб».
Великий актер умер в возрасте пятидесяти девяти лет.
Пожалуй, наиболее известный персонаж из тех, что избавлены от похмелья, это капитан Хэддок — неразлучный товарищ одинокого волка Тэнтэна, гениальный и душевный выпивоха, созданный Эрже, лучший герой в истории комиксов.
Капитан Хэддок — заядлый пьяница. Во всех альбомах серии мы видим его пьяным в лоскуты, хорошо хлебнувшим любимого виски «Лох-Ломонд» или чего другого, что оказалось под рукой. Но никогда и ни на одном рисунке он не мучается похмельем.
На ряде картинок капитан изображен у себя дома, в замке Мулэнсар, в ванной комнате. Он только проснулся, в пижаме. Он потягивается и смотрится в зеркало, разглядывая круги под глазами и зубы, прежде чем почистить их. Единственное, что может вызвать некоторые, — незначительные! — сомнения, это наличие кругов под глазами. Обычно капитан Хэддок энергичен, без каких-либо видимых признаков похмелья, которые непременно были бы отражены дотошным Эрже.
Согласно моей гипотезе, Эрже очень любил капитана Хэддока, этот персонаж был для него самым дорогим из всех обитателей созданного им чудесного мира. И в знак любви, он даровал капитану избавление от похмелья или просто забыл об этой неприятности, что, по сути, одно и то же.
Нюансы
Интенсивность и тип похмелья зависят от целого ряда внутренних и внешних факторов и свойств пациента (см. раздел «Классы и подклассы»).
Я отмечу только некоторые, наиболее значимые факторы и причины.
Качество и вид напитка. Основополагающий фактор. Чем хуже качество потребляемого алкоголя, тем сильнее похмелье. Советуем пить только качественные напитки, пусть даже во вред вашему кошельку.
Для крепких напитков важна профессиональная дистилляция и благородство исходного сырья.
В Шотландии мне довелось посетить безукоризненно организованные заводы дома Гленфиддиш, и я вынес из этого посещения глубокое удовлетворение и абсолютную веру в солодовый виски.
Чем выше качество вина, тем ниже содержание метанола. В процессе метаболизма ядовитый метанол превращается в формальдегид и муравьиную кислоту, вызывающие отвратительное похмелье.
Содержание метанола выше в темных напитках, вроде коньяка, и ниже в белых, например, в водке или джине.
Кроме того, в белых несладких напитках меньше токсичных остатков и добавок.
Обмен веществ. Фактор очевидный и бесспорный. Чем более здоровой, сильной и трудолюбивой печенью одарила вас природа, тем быстрее и легче пройдет похмелье.
Говорят, что печень Ричарда Бартона была погребена отдельно, с военными почестями и салютом.
Табак. Мы, курильщики, страдаем от похмелья сильнее, чем некурящие. К тому же во время выпивки куришь гораздо больше обычного. Пока опустошаешь стакан, практически прикуриваешь одну сигарету от другой. А уж если очередной запой начался с поданного на десерт виски или коньяка, а вслед за послеобеденной сигарой потянулась гирлянда сигарет и батарея джин-тоников, расплата будет жестокой.
Кровоизлияния, приливы и тяжелая голова наполовину спровоцированы табачной интоксикацией, никотиновым отравлением и смолами, серым асфальтом застывшими в организме.
Вес. Чем больше весит индивид, тем больше в нем жира и воды, в которых растворяется алкоголь, вследствие чего снижается концентрация этанола. При одинаковом объеме выпитого, Стен Лорел будет мучиться похмельем куда сильнее, чем Оливер Харди .
Питание. Если ваше питание разнообразно и сбалансировано, количество животных жиров ограничено, но при этом вы потребляете много овощей, фруктов, рыбы (особенно белой) и продуктов, богатых клетчаткой, вы сумеете дать отпор похмелью, поскольку ваш организм располагает достаточным запасом витаминов и минералов, и вы будете страдать меньше, нежели те, кто питается плохо и скудно.
Пол. Женщины хуже, чем мужчины, усваивают алкоголь: быстрее пьянеют и, как правило, сильнее страдают от похмелья. В их печени меньше энзима алкоголь-дегидрогеназы, а содержание воды в теле пропорционально ниже. Из напитков они лучше всего переносят пиво.
С грустью констатирую, что на этом заканчивается наше единственное преимущество.
Как и во многих других сферах жизни, мужчины и женщины совершенно по-разному ведут себя в отношении выпивки.
Женщин алкоголь делает блудливыми, а нас нет, поскольку мы блудливы всегда. Хотя женщины пьянеют быстрее, мы, по-видимому, допускаем ошибку: отвечаем джин-тоником на каждое выпитое женщиной пиво. И когда они выражают желание насладиться нами на десерт, отвечаем на страсть слабостью.
По этому поводу мне вспоминается типично английский анекдот:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20