— Сам посмотри! С ними, конечно, скоро расправятся, но посмотри, посмотри, что они наделали! Ты мне за это ответишь, Теллахсер…
Великий телепат тоже заглянул в трубу и нервозно хихикнул. В другом конце ущелья все заволокло пороховым дымом, однако сквозь него все же различаются многочисленные силуэты рокушских гренадер. И среди них явственно выделяется рослая сухопарая фигура с крюком вместо левой руки. Маршал Хобокен носится среди солдат на храпящем жеребце, рубя палашом налево и направо, и все время что-то яростно кричит.
— Что он кричит? — повернулся к Теллахсеру Искашмир.
Теллахсер Ловкач прижал ладонь ко лбу, растекаясь по сознаниям солдат арьергарда. Несколько секунд телепат смотрел тысячами глаз и слушал тысячами ушей, а потом недоуменно произнес:
— Что-то непонятное. Он кричит: «По двадцать с каждого, воины Рокуша! Добудьте мне двадцать голов каждый!». Что-то в этом роде.
— Что такое?… - недоверчиво приподнялся с сиденья Искашмир. — На что этот старый дурень рассчитывает? Почему их еще не отбросили?!
— Очень плохое место, владыка, — покачал головой Баргамис. — Дориллово ущелье очень узкое и извилистое. Здесь само пространство ограничивает число сражающихся — девяносто процентов армии сейчас не могут принять никакого участия в действиях. Они попросту заперты! У нас огромный численный перевес, но здесь он гораздо менее выгоден, чем в любом другом месте…
— Мы уже потеряли больше трех тысяч солдат, — упавшим голосом доложил Теллахсер. — Рокушцы каким-то образом протащили сюда огромную батарею этих своих медных котелков — пушек… Наших солдат косят, как траву, их сознания гаснут одно за другим!
— А каковы потери рокушцев?
— Я… я не знаю! — сглотнул Теллахсер. — Я по-прежнему не вижу ни одного их сознания — как будто на нас напали ревенанты или доппели!
— Ревенанты?… Доппели?… Такое возможно?
— Абсолютно исключено, владыка! В Рокуше практически нет благородного колдовства! Мы…
— Тогда побыстрее найди этому какое-нибудь объяснение! — процедил Искашмир. — И постарайся, чтобы оно меня устроило!
— Да!… да, владыка!… сию минуту, владыка!…
Бестельглосуд следил за происходящим без особого интереса. В самом деле — не с ума ли сошли рокушцы, что бросились в такую самоубийственную атаку?
Правда, пока что дела у них обстоят на удивление неплохо. Насколько Бестельглосуд может видеть, усачи в зеленых мундирах до сих пор не потеряли ни одного человека, в то время как Бренвал Перчатка, командующий арьергардом, умудрился загубить добрую половину своей дивизии.
Похоже, Бренвала ждет суровое наказание… хотя нет, не ждет. Прямо на глазах Бестельглосуда какой-то гренадер вырвался вперед и с силой ударил штыком. Донельзя удивленный старик в красном плаще и белых лайковых перчатках схватился за живот и упал замертво.
Какой позор для колдуна седьмого уровня — погибнуть от руки простого солдата…
Рассматривая арену боевых действий в дальнозорный кристалл, Бестельглосуд все больше недоумевал. Происходит что-то совершенно неправильное. Начать с того, что напавшие рокушцы мало походят на привычных солдат — и не только из-за длиннющих усов, украшающих каждое лицо. Бестельглосуд еще никогда в жизни не видел столько усачей разом — у серых эта поросль почти не встречается.
Но есть и другое отличие. Создается такое впечатление, что рокушцы бросили в бой одних только стариков.
Чувствуется, что гренадеры Хобокена немало повоевали на своем веку. Добрая половина усов и шевелюр усыпаны благородной сединой. Бывалые ветераны, стреляные бойцы, прошедшие огонь и воду, побывавшие во множестве кампаний. Бестельглосуд зябко поежился — сам-то он сегодня впервые увидел воочию театр боевых действий.
На склонах Дориллова ущелья совершенно неожиданно обнаружились целые пушечные батареи — по какой-то непонятной причине ни один колдун-разведчик не почувствовал присутствия их обслуги. Теперь эти смертельные орудия открыли огонь по серой пехоте, все еще марширующей походными колоннами. Не имея возможности развернуться в боевой порядок и дать отпор, войска пришли в полное замешательство.
Тактика Хобокена тоже в корне отличается от линейного построения, столь привычного серым. На первый взгляд рокушцы вообще не придерживаются какой-то определенной тактики, их движения и атаки кажутся хаотичными, беспорядочными. Но постепенно глаз начинает вычленять определенную систематику — очень сложную и очень эффективную, доступную лишь крепко-накрепко спаянной воинской дружине, действующей слаженно, как пальцы одной руки.
Словно щупальца священного осьминога, гренадеры сражаются в рассыпном строе. Ударяют в самые уязвимые точки, разбивая их вдребезги, тут же отлетают назад и бьют уже в другое место. Рассыпаются в мелкие брызги и уже через мгновение собираются в единый смертоносный кулак. Канонада артиллерии не смолкает ни на секунду, в воздухе свистят пули и гранаты, в животы серых вонзаются окровавленные штыки…
А главное, чего не может понять Бестельглосуд — почему бездействуют колдуны?! Колдовство всегда было главной ставкой серых, именно оно давало неоспоримое преимущество в любой кампании! Конечно, случались и неудачи, но они почти всегда объяснялись значительным численным превосходством противника или сражением в недружественных условиях. А что сейчас?!
Главная сцена боевых действий постепенно смещается из арьергарда в авангард. Гренадеры идут по Дориллову ущелью, как по огромному тоннелю без крыши, оставляя за собой только горы дымящихся трупов. Да, рокушцы тоже гибнут, но гораздо, гораздо медленнее, нежели ошарашенные серые. В войске уже чувствуются первые признаки паники.
Постепенно Бестельглосуд начал замечать что-то еще более дикое, чем все, что было до этого. Он увидел колдуна, швырнувшего в группу гренадер огненный шар — тот развеялся, едва коснувшись мундиров. Увидел колдуна, ударяющего гренадера Мечом Тьмы — тот рассыпался в пепел, даже не оцарапав противника. Увидел колдуна, швыряющего в гренадеров целую тучу камней — те поражают цели, но как-то очень слабо, словно брошенные обычной рукой, без колдовства.
Мальчишка с рогаткой причинил бы больше вреда!
— Владыка Искашмир… — медленно повернулся к отцу Бестельглосуд.
— Я уже вижу! — сжал кулаки тот. — Как прикажешь все это понимать, Теллахсер? Рокушцы нашли средство защититься от колдовства?! Какое, как?!
— Владыка, я не…
— Эгей, серые крысы!… - послышался залихватский крик.
Бестельглосуд выпучил глаза — сквозь плотные колонны мушкетеров летит могучий конь, неся однорукого старика, размахивающего палашом. В него стреляют из мушкетов и швыряют тучи заклинаний — но ни то, ни другое не причиняет маршалу Хобокену даже скромного неудобства.
— Это Железный Маршал!!! - раздался панический вопль. — Его не берут ни пули, ни колдовство!!! Он неуязвим!!! Неуязвим!!!
— Колдуны нас предали, мы все здесь умрем!!! - присоединился к нему другой крик.
Оба паникера тут же замолкли, безжалостно приконченные офицером-колдуном в голубом плаще. Но зерна паники, посеянные ими, уже дают всходы — серые пришли в замешательство, доселе стройные ряды сломались и начали рассыпаться.
— Добро пожаловать в Рокуш, зеньоры колдуны! — крикнул Хобокен, пролетая мимо остолбеневших серых и размахивая треуголкой. — Как вам наш приветственный салют? Довольно ль вкусна наша картечь? Другого угощения не нашлось, уж простите!
— Маршал Хобокен!… - с трудом выдавил из себя Искашмир, тут же ударяя по вражескому полководцу ослепительной молнией.
— Узнали? Хвалю, польщен! — поклонился Хобокен, отряхивая о колено треуголку, загоревшуюся от молнии Искашмира. Сам он не пострадал ни в малейшей степени. — А только я вам тем же отвечу — каждого по имени повеличаю! Искашмир Молния, Баргамис Осторожный, Бестельглосуд Хаос, Теллахсер Ловкач, Мардарин Хлебопек! Всех назвал, никого не позабыл?
Колдуны глупо заморгали, ошарашенные тем, что маршал Хобокен, оказывается, знает их всех по именам и прозвищам! Откуда?
— Меня не назвал, — вдруг подал голос Гайяван. — Я…
— Да знаю, знаю!… - рассмеялся Хобокен. — Гайяван Катаклизм, практически родственник мой!
— Что-о-о?… - нахмурился Гайяван.
— Как супруга поживает, Гайяван? Коли вернешься домой — передавай малышке Киндесте привет! Не позабыла ли еще своего милого Бокаверде?
— К-ха-а-а-ак?!! Ты знаешь мою жену?!
— Да не смущайся ты, не смущайся так! Знаю ли? Да еще как знаю! Кто знает — может, сынок-то твой вовсе даже и мою фамилию носить должен, прости Единый! Как там мальчонку величают?… Бол, кажется?… Бол Хобокен — недурно звучит, а?…
— Ты!… ты!… Не смей… не смей… мою жену!…
— Да ладно тебе дурковать, Гайяван! Ну и что с того, что супруга у тебя шлюховата чуток? Подумаешь, эка невидаль!
— Что ты сказал?!!
— А что я такого сказал? — хмыкнул Хобокен. — Соврал, что ли? Да нет, нисколечко. Все знают, что малышка Киндеста переспала с половиной Иххария. Да и иностранцами вроде меня не брезговала — военный мундир, он, братец, на девчонок завлекательно действует…
— Моя жена — святая, отродье!!!
— Насчет святой не знаю, но за щеку и в самом деле брала роскошно! До сих пор вспоминается!… эх, были же деньки, прости Единый!…
— Закрой свою поганую пасть!!! - резко поднялся на ноги Гайяван. Его лицо налилось кровью, из пепельно-серого став мутно-багровым. По нижней губе стекает капелька слюны, ноздри неистово раздуваются, пальцы мелко дрожат.
— Гайяван, сядь, он же тебя провоцирует!!! - дико закричал Искашмир, но было уже поздно.
Гайяван Катаклизм, колдун чудовищной мощи, нанес удар. В маршала Хобокена полетел слепящий белый шар, в мгновение ока выросший в тысячи раз и разорвавшийся страшной пламенной бурей, охватившей добрую четверть ущелья. Рев и грохот ужасных чар слились со множеством предсмертных криков — обозленный Гайяван единым заклятием взорвал бесчисленное множество собственных солдат.
Через полминуты ослепленный Бестельглосуд наконец проморгался, и ему едва не сделалось дурно — воздух заволокло сладковатым запахом жареного мяса. Двадцать тысяч! Двадцать тысяч человек погибли за мгновение из-за одного-единственного взбесившегося колдуна!
А посреди моря дымящихся трупов невозмутимо стоит маршал Хобокен. Его конь бесследно исчез — скорее всего, просто разлетелся в клочья от чар Гайявана. Но всадник нисколько не пострадал — только опалил мундир. На почерневшем от копоти лице по-прежнему сверкает ослепительная улыбка, седые усы залихватски топорщатся, правый эполет вяло горит, а в руке маршал подбрасывает тяжеленький металлический шар…
— Благодарю, дорогой союзничек! — махнул Гайявану Хобокен. — Супруге привет!
— Сдохни, отродье!!! - раненым волком простонал Гайяван, вновь взмахивая руками.
Но сзади на него одновременно навалились Искашмир и Баргамис. Колдуны схватили озверевшего товарища за руки, с трудом сдерживая импульсивное колдовство.
Вечно невозмутимый флегматик Гайяван все же имеет одно уязвимое место в душе — то самое, в которое так беспощадно ударил маршал Хобокен. Он безумно любит свою жену, Киндесту. Безумно любит и безумно ревнует.
Самый малейший намек на то, что возлюбленная супруга ему неверна, порождает всплеск бешеной, неконтролируемой ярости. Даже сам Искашмир старается никогда не заговаривать о семейной жизни Гайявана — слишком хорошо знает, какая страшная плотина может прорваться от одного-единственного неосторожного слова.
Но откуда об этой слабости Гайявана мог узнать Хобокен?!
— Не смей!… не смей, проклятый идиот!!! - хрипел Искашмир, заламывая Гайявану руки за спину.
— Что тебя не устраивает?! - рычал в ответ Гайяван. — Я же убил такую кучу солдат! Что не так?!
— Наших!!! Наших солдат, кретин!!! - заорал на него Искашмир. — Ты уничтожил четверть войска, а рокушцы даже не прочихались! Они защищены от колдовства… не знаю, каким образом, но не смей!…
— Дай!… Дай!… Дай я разверзну под ними землю!… Дай я низвергну их в преисподнюю!… Против такого не поможет никакая защита!… Я все здесь обрушу в тартарары!!!
— В том числе и нас самих, кретин!!!
— Чихать, я уничтожу все и вся!!! Я убью самого себя и всех вас, но заткну его поганую пасть!… а-а-аргххх…
Искашмир разжал руки, выбрасывая из паланкина Гайявана.
С перерезанным горлом.
Глава Совета вытер испачканный стилет о край плаща и злобно процедил:
— Я знал, что эту ходячую катастрофу нужно было придушить еще в детстве! Но однако… проклятый Хобокен! Откуда он узнал, как его можно взбесить?!
— Разведка, зеньоры, разведка! — хмыкнул однорукий старик, с большим интересом наблюдавший за происходящим. Он подбросил на ладони тот самый металлический шар и преспокойно поджег фитиль о все еще горящий эполет. — Прощайте, зеньоры колдуны, не поминайте уж лихом! Вот вам подарочек на прощание!
Бестельглосуд машинально прикрылся ладонями — Железный Маршал крутанулся вокруг своей оси и что есть мочи швырнул в них смертоносный снаряд. Искашмир резко выкинул два пальца, ударяя по нему молнией, и… БУ-БУХХХХ!!! Все пятеро колдунов завопили, чувствуя, как автомат под ними шатается и кренится набок…
— Хе! А хорошая была бомбочка! — донеслось из-за дымного облака
Прошла еще минута, прежде чем Бестельглосуд снова проморгался. Баргамис Осторожный успел выставить защитный барьер, спасший жизни членов Совета. Но огромный автомат, служивший средством передвижения, серьезно повредил одну из лап и теперь спотыкается, каждую секунду угрожая рухнуть наземь…
Бокаверде Хобокен бесследно исчез. Только из-за клубящихся облаков пушечного дыма слышатся вопли мушкетеров, рубимых Железным Маршалом.
Дальнейший ход сражения запомнился Бестельглосуду плохо. В голове отложились только бесчисленные взрывы и предсмертные крики.
Значительный процент потерь приходится на колдовство — рокушские гренадеры очень ловко используют свою неуязвимость к чарам, заставляя колдунов поражать собственных солдат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9