— Там их земля…
— Да и нет у меня другого выхода. А может, и у тебя тоже…
— Я конечно, не хочу бросать своего рыцаря, но… чего ради, собственно, я туда полезу?
— Мне кажется, нам все же необходимо узнать, что им от тебя надо. Разве нет? И возможно, мы найдем способ прекратить льющийся на эту землю поток орков… не знаю, правда, как. И вообще, очень мы нужны в армии этого твоего Седрика? Думаю, и воинов, и магов там будет предостаточно. Так все же, кто может открыть для нас Портал на ту сторону?
— Для нас… ты уверен, что я пойду с тобой?
Я молчал. А уверен ли я в этом на самом деле? Да, мне хотелось бы этого. Да, я не хочу расставаться с Алией… но уверенность в том, что мой путь лежит именно в том направлении, все крепла.
Сергеев сказал — искать непонятное. А тут — ну что может быть более экзотичным, чем дверь между мирами, чем армии странных существ, рвущиеся через эту дверь с одним желанием — убивать? Кто их направляет — темный лорд, темная королева? Кто они… боги, какими в глубине души считает их Аманда, или… Она сказала, что их всего двое, а раньше был третий. Умер? Тогда это не бог… А кто?
Но так, если без несчастных случаев, они бессмертны… или таковыми кажутся — вон эльфы, для них и тысяча лет — не возраст.
Насчет эльфов я понял немногое… они не бессмертны, по крайней мере в том смысле, который в это слово вкладывался у нас. Они просто… не умирают. Парадокс? Не совсем…
Эльфы живут долго, очень долго. Но однажды каждый из них вдруг понимает — надоело. Устал. Пора заканчивать этот путь… И тогда он уходит в лес навсегда. Люди не знают, куда исчезают уставшие от жизни эльфы, а те никогда не отвечали на этот вопрос.
Но леса, где расСтастся с этим миром Дивный народ, всегда растут гораздо быстрее обычных…
— Уверен. Потому что это единственный путь. Да, можно снова и снова разбить Темную армию, если, конечно, она будет Седрику по зубам. И что потом? Десять или двадцать лет передышки… ну, даже сто. И новое нападение? А тут мы сможем попытаться найти источник этой войны. И мне кажется, что мы это сделаем, ты, я, Рейн с Амандой и, может, Герин.
— Пятеро против десятков тысяч? Это даже не смешно.
— А я и не смеюсь. Против этих “десятков тысяч” будет стоять Седрик и его армия. А мы зайдем, так сказать, с черного хода.
— Что предлагаешь, Стас? У тебя есть план? У тебя есть знания об этой Вейре, Темной Королеве, о лорде Брюсе, о других их вождях? Аманде, по сути, известно очень мало. У тебя нет ничего, даже знаний магии и, прости, даже сколько-нибудь особого умения владеть оружием. Я понимаю, ты все уже решил, как и раньше. Ты вообще не склонен принимать чьи-нибудь советы. Иногда самоуверенность тебе помогала, но сейчас эта затея обречена на провал…
— Алия…
— …и поэтому я пойду с тобой. Без меня тебя угрохают, а так… если сильно повезет, может, я тебя и вытащу. — Она задумалась, затем несколько неуверенно добавила: — Возможно, нам смогут помочь эльфы. Они знают магию слова, может, смогут открыть Портал. Мы поедем искать Лемелиска, сейчас он, пожалуй, самый известный из эльфийских магов. По крайней мере самый известный людям.
К моей радости, ни Рейн, ни Аманда возражать против такого решения не стали. Граф даже выразил свой восторг — похоже, его не сильно прельщала мысль оказаться всего лишь одним из многих рыцарей в армии Седрика, к тому же рядовых рыцарей, хотя и голубой крови. Ведь другие, вливаясь в армию, приводили с собой вооруженные отряды своих вассалов, тогда как Рейн мог привести лишь свою подругу, да и то — не объясняя ее “особых” способностей. Идея же оказаться в самой гуще драки и к тому же стать ее главным действующим лицом определенно ему понравилась.
Аманда, в свою очередь, приняла мой еще не сформировавшийся план сразу, целиком и безоговорочно — и за ее точеными чертами я чуть не наяву увидел хищника, и по коже пробежал мороз — ух, как бы я не хотел иметь ее среди своих врагов.
А вот Герина, по общему мнению, решено было в наши планы не посвящать. Во-первых, потому, что действовать надо было быстро, а ему еще как минимум несколько дней полежать бы. Во-вторых, тогда придется ему все рассказать, а еще неизвестно, как поведет себя обычный человек, увидев рядом с собой боевого оборотня, которого, по всем канонам, полагалось незамедлительно попытаться всеми доступными способами умертвить. И наконец, потому, что если для меня это было заданием командования, для Алии и Рейна — местью за погибших близких, для Аманды — тоже местью, но уже за унижение и изгнание, то для Герина все это было лишь приключением и он вряд ли был бы способен осознать тот факт, что в этом самом приключе— нии емУ вполне могут свернуть шею. А когда убивают, это, знаете ли, очень неприятно. В общем, все дружно согласились с тем, что нашему приятелю нужно пожелать скорейшего выздоровления и оставить его здесь, благо самочувствию его ничто не угрожает.
Возник и второй вопрос — где искать Лемелиска? По разговорам при дворе герцога можно было сделать вывод, что эльфийский князь если и намерен присоединиться к армии нового Альянса, то сделает это позднее. Где он может находиться сейчас — это ведомо только ему самому.
— Скорее всего в Древних лесах. — Рейн развел руками, давая понять, что более точного адреса у него нет. Алия скептически покачала головой.
И все же это было единственным более или менее вероятным местом обитания эльфа. Правда, дорога туда была небезопасна — но где ж в этом сумасшедшем мире найти безопасную дорогу? Идти предстояло через Андор, а банды орков там шастали и днем, и ночью, хотя и было их не так уж и много.
Мы, образно выражаясь, “сверили часы”. Получалось, что Брекланд подвергся нападению существенно раньше, чем Андор, а это, помимо всего прочего, означало, что основные силы орков скапливаются там, на юге. Значит, если нам удастся открыть Портал где-нибудь в эльфийских лесах, то мы и попадем в тот мир, как мне того и хотелось, с заднего двора.
Мои друзья шумно обсуждали детали предстоящей операции, усердно переливая из пустого в порожнее — поскольку никакого сколько-нибудь существенного плана у нас не было и в помине. Я в этот процесс не вмешивался, они просто мало сталкивались с армией, где все это — нормальное явление. Сначала все тщательно спланировать, а потом действовать в соответствии с обстановкой.
Пока выдвигались и отбрасывались аргументы, теоретически способные подвигнуть Лемелиска на оказание нам требуемой помощи, что было само по себе достаточно сомнительно, я крутил в руках меч Рейна. Я, при всем моем невежестве, мог бы поклясться, что и мой, и его клинок вышли из рук одного и того же мастера. И дело было не только в нехарактерной для местных оружейников привычке делать у мечей серебряный крово-сток — в конце концов, в здешних лесах оборотни издревле были редкостью. Я, вдоволь наслушавшийся преданий и легенд, вообще считал, что оборотни — суть уроженцы того, темного, мира, оказавшиеся в срединных уделах по несчастливому для них пожеланию судьбы. Здесь они были изгоями, там — полноправными гражданами, с вытекающими отсюда правами и, что немаловажно, обязанностями, одной из которых являлось активное участие в перегрызании нам, людям, глоток.
Хотя, с другой стороны, учитывая прошедшие века… Может, они просто в те седые годы ушли вместе с новыми хозяевами, во время их отступления, и прочно обосновались там, а здесь остались лишь единицы, постепенно деградируя и плодя ублюдков вроде тех, с которыми я столкнулся.
Так вот, мечи просто были чем-то неуловимо похожи, и я вряд ли смог бы точно сформулировать, чем именно. Массивная фигура черного медведя, венчавшая эфес, поражала качеством исполнения — казалось, что мастер вложил в эту деталь куда больше старания, чем во все остальное, вместе взятое.
Да, меч был, безусловно, великолепен — несколько меньше моего, он выглядел более изящным и… не знаю, можно ли так говорить об оружии — элегантным. В отличие от моего, который выглядел больше боевым, чем парадным, хотя по качеству клинки нисколько друг другу не уступали… если, разумеется, не принимать в расчет магическую подпитку. И все же в этом произведении искусства был дефект. Чуть-чуть, незначительно, буквально на градус, но голова медведя была несомненно смещена в сторону от оси клинка. Я сжал эфес в ладони — нет, так это не ощущается, только если внимательно смотреть, тогда можно заметить эту неправильность. Казалось бы — мелочь, а как нарушает гармонию великолепного клинка. Или это только я тут такой привередливый?
У меня аж руки чесались, так хотелось “вправить” ему мозги.
Улучив минуту, когда Рейн смотрел в другую сторону, я попытался повернуть голову медведя так, чтобы она встала ровно. К моему удивлению, она повернулась — с большим трудом, но в то же время плавно… не так, как гнется металл, а скорее так, как проворачивается гайка по резьбе.
Я поднес эфес к самым глазам…
— Эй, мальчики и девочки. Тут что-то чертовски интересное.
Приятно, черт подери, оказаться в центре внимания. Как заправский фокусник, я, засучив рукава, продемонстрировал им эфес клинка Рейна, а затем, медленно, с усилием, принялся откручивать медведя. Граф открыл было рот, собираясь совершенно справедливо возмутиться столь вольному обращению со своим оружием, но тут же его захлопнул, так ничего и не сказав.
Да, если уж это изготовлено в банальной кузнице, то я, значит, ничего не понимаю в этом ремесле. Нет, я в нем действительно не понимаю, но простите, идеальная винтовая резьба, с шагом не более нескольких сотых миллиметра — этого, кажется, сложно добиться с помощью молота и клещей.
Медведь вращался, открывая уже четвертый сантиметр резьбы — я уже хотел было задать риторический вопрос насчет “сколько можно”, но тут последний поворот, и массивная черная фигурка осталась у меня в руках.
Рукоять не была пустотелой, хотя я этого ожидал — по крайней мере не в том смысле, который в это слово вкладывается, — то есть, я хочу сказать, что она была, конечно, полой, но сейчас эта полость была занята. Причем предмет, в нее уложенный, настолько идеально в нее вписывался, что у меня зародились определенные подозрения — создавалось впечатление, что сам великолепный меч был сделан с одной исключительной целью — хранить в своем эфесе эту штучку.
Штучка была небольшой — длиной с палец и толщиной тоже с него… ну, не с мой палец, допустим, а так — с мизинчик Алии.
Изготовленная из ничего не напоминающего мне металла, она была довольно тяжела, полированные до зеркального состояния многочисленные грани, все разной формы и размера, матово поблескивали. Ну, тут уж и вовсе не имеет смысла говорить о пресловутой кузнице — это была не просто высокотехнологичная продукция, я бы сказал — исполнение просто ювелирное.
Зачем она нужна — ума не приложу. Но если призвать на помощь годы, проведенные в Патруле — и не все это время я занимался стрельбой и дракой, то можно было бы предположить, что передо мной деталь от какого-то агрегата. И замечу, деталь крайне существенная, раз ее столь старательно упрятали.
— Что это может быть? — выдохнула Алия, зачарованно разглядывая загадочную вещичку.
Я, как мог, изложил им свои соображения. Рейн задумчиво поскреб подбородок.
— Ну… ты говоришь, часть механизма… — Аманда повертела предмет в руках, в ее глазах было заметно сильное желание попробовать игрушку на зуб, но она, хоть и с некоторым трудом, воздержалась. — Тебе, конечно, виднее. Я за свою жизнь ни одного механизма, сложнее замка, не видела…
Я выхватил находку из ее рук — точно! Многочисленные грани, на первый взгляд бессистемно расположенные, на самом деле подчинялись какому-то закону, а в утолщенной части стержня изгибы и выемки образовывали… пальцы сомкнулись, точно улегшись во впадины, таинственный предмет, казалось, сидел в руке, как приклеенный.
— Ключ! Аманда, ты гений.
— Я знаю, — “скромно” подтвердила она.
— Интересно, а что этот ключ открывает? — невинно поинтересовалась Алия.
Тут уж мне пришлось задуматься всерьез. Понятно, что здесь, кроме меня, никто не знаком с продуктами технологий высокой цивилизации — а здесь таковая, можно сказать, налицо. Лично я понятия не имел, что эта штука может открывать… точнее, я мог с определенной долей уверенности сказать, что этот ключ — не от какой-то гипотетической двери.
Развитие цивилизации постепенно приходит к тому, что двери ключом запирать перестают. Особенно — серьезные двери, а у столь тщательно сделанного ключика и приложение должно быть соответствующим. Серьезная дверь, по крайней мере в моем мире, должна была бы быть монолитной, даже без намека на внешние механизмы, и открываться не банальным ключом, а чем-то посерьезнее — голосом, мнемограммой, отпечатком сетчатки или, как самое простое, дактилоскопической формулой. А уж никак не ключом, который можно у законного владельца элементарно отнять.
— Нет, друзья, я не знаю. Хотя, думается мне, мы это узнаем.
— С чего это ты взял? — удивилась Алия.
— Да так…
И действительно, с чего бы? Просто подумалось вдруг, что, как говорилось, если в первом акте на стене висит ружье, то в последнем оно выстрелит. Ничего не случается зря… И тут мне в голову пришла еще одна великолепная мысль — поистине сегодня был день великих открытий, прямо скажем, мой день.
Я извлек из ножен свой меч и принялся изучать его эфес.
Предчувствие не обмануло — скоро я нашел то, что искал. Спустя минуту или две на ладони у меня лежал освобожденный от оправы кристалл — понятно, в присутствии Аманды он исправно сиял зеленым цветом, начисто лишив нас на будущее возможности определять приближение разного рода… э-э-э… нечисти, не о присутствующих, конечно. В целом, мы с Алией пришли к выводу, что камень реагирует таким образом на тех, кто пришел к нам с той стороны. Включая, само собой, нашу грациозную пантеру.
Теперь, когда кристалл был извлечен из рукояти, становилось ясно со всей очевидностью — это что угодно, только не драгоценность. Прежде всего он был нетривиальной, грушевидной формы и явно предназначался для установки на какую-то подставку — узкая часть была гладкой и ровной, что позволяло камню прекрасно стоять на любой ровной поверхности, и все же что-то подсказывало мне, что это тоже деталь чего-то большего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94