Поправил воротник куртки и потопал к выходу. На полпути притормозил, вроде как отряхнуть штанину, и увидел, что бармен вышел из-за стойки и спешит в зал. К той четверке парней, что все еще сидели за столом.
«Так-то, – удовлетворенно подумал я. – Теперь уж мимо ушей не пропустите…»

На улице царила осенняя ночь. Похолодало, подул свежий ветерок. Табло на самом высоком здании показывало всего семнадцать градусов. От дневного тепла не осталось и следа. Впрочем, кому-то семнадцать градусов – холодновато, а по мне – в самый раз. Футболка под легкой, почти невесомой курткой промокла насквозь. И снять ее я не мог, она скрывала наплечную кобуру и пистолет.
Машины исчезли, прохожих на улице нет, две трети фонарей не горят – режим экономии электроэнергии. Правда, у зданий мэрии, полиции и городских организаций дежурят патрули, но здесь, на углу Барминкой и Тисовой, тихо и безлюдно.
Я шел по указанному барменом маршруту, надеясь, что последняя информация заставит местных бандитов выпасть из летаргического сна и проверить, что за хлыщ приехал в их город. Наверняка в Тарсате есть своя сеть распространения наркотиков. Пусть и чахлая, слабая. А тут приезжает некто из города, широко известного как центр наркоторговли, и начинает задавать вопросы. Подозрительно…
В таких случаях братва времени даром не теряет. «Гостя» берут в оборот и беседуют. Либо мирно, либо – не совсем.
Я успел свернуть на Тисовую и пройти вдоль забора метров пятьдесят, но никакой слежки, никакой погони не обнаружил. Может, ждут у «Ориона»? Самонадеянный ход. Не факт, что я пойду именно туда…
Тисовая была освещена хуже, чем центральные улицы. Горел каждый пятый фонарь, окна в домах темные, так что света совсем мало. Вдобавок луна скрыта за облаками. Дома здесь большей частью двух – и трехэтажные, между ними дворы с кустарниками и лужайками, дорожки, невысокие заборы… В глубине дворов строения – гаражи, сарайчики. Там темно, различить что-нибудь невозможно. Отличные места для засады.
Конечно, местные парни город знают отлично, могли пройти по дворам и стеречь меня где-нибудь в подворотне. Однако я не слышал ничего подозрительного. Ни шороха, ни шлепанья подошв по асфальту и земле, ни напряженного сопения.
Большая часть пути позади. Впереди уже можно различить трехэтажное здание, на фасаде которого горит небольшая вывеска – «Орион». Перед зданием горит фонарь. Рядом припаркованы две легковые машины. Стоят несколько человек. Они?
Трое или четверо, из-за машины не видно. Нехилые фигуры и, судя по всему, совсем не старые люди. Личный транспорт – роскошь, доступная пока очень немногим.
Я тронул локтем рукоятку пистолета, прикидывая на ходу маневр. Эти парни могут подпустить меня ближе, а там либо попробуют захватить, либо устроят пальбу. Первый вариант не опасен, второй нежелателен. Перестрелка неподалеку от полиции в мои планы не входит. Бегай потом по улицам, заметая следы. И «языка» взять сложнее.
Сосредоточившись на стоящей у «Ориона» компании, я немного ослабил внимание за дворами, поэтому, когда с левой стороны зашумели кусты, вполне натурально вздрогнул.
Из кустов выскочили два парня и загородили мне дорогу. И хотя освещение оставляло желать лучшего, я сразу опознал в них тех братков, что сидели в «Бездне». Не утерпели все-таки.
– Стоять! – приглушенно скомандовал один из них, тот, что повыше. – Пикнешь – пришью.
В правой руке он держал внушительного вида кинжал. Второй стоял вроде бы с пустыми руками, но левая пола его куртки сильно оттопыривалась.
«Оба спереди, сзади никто не страхует, – мелькнула мысль. – … А те люди у гостиницы не из их команды. Иначе бы эти не боялись шуметь. Уже легче. Но сколько их? Двое? Или еще кто в кустах сидит?»
– Иди за нами и не вздумай дернуться, – предупредил тот, что с ножом.
– Ага, ага… – забормотал я, делая испуганное лицо и поднимая руки на уровень плеч. И прилагая большие усилия, чтобы не растянуть губы в довольной улыбке – сами в темное место уводят. Не придется потом утаскивать и прятать…
За кустарником была небольшая площадка, окруженная молодыми деревцами. Метрах в сорока стоял трехэтажный дом, неподалеку – несколько деревянных строений, чуть дальше – стена еще одного здания. Единственный источник освещения – фонарь у подъезда дома. Лампочка ватт на шестьдесят. Да еще луна, выплывшая из-за облаков, немного подсвечивала землю.
Один из братков – тот, что повыше, с ножом, – толкнул меня в спину и злобно прошипел:
– Значит, наркоту привез?! И сам толкать собираешься? И платить за чужое место не хочешь?
– Парни, парни, в чем дело? – испуганно и удивленно лепетал я, пожимая плечами. – Какую наркоту? Вы о чем?
– О том, придурок, – вступил в «беседу» второй, с пистолетом, – что ты трепал бармену в «Бездне». О порошке, травке и поставках… Забыл?
– Да я… да я это… – чуть пятясь и принижая голос, продолжал бормотать я. – Я ведь так… понты кидал…
– Понты? Я тебе сейчас за такие понты яйца отрежу! – Первый угрожающе махнул ножом перед моим носом и шагнул вперед.
Мой дрейф в сторону дома и тихий голос заставили их подойти ближе. А трусливое безвольное поведение придали уверенности и снизили бдительность. По крайней мере наступали они на меня плечом к плечу, не позаботившись даже взять в «вилку» – то есть зайти с двух сторон.
«Больно самоуверенные и тупые типы. Не очень-то я похож на того, кто испугается ножа и двух придурков… Или привыкли подавлять любого, не знают, что может быть иначе?..»
Отходил я с определенной целью – чтобы увести их подальше от дороги. Вдруг кто случайно увидит или услышит…
– Кто тебя послал сюда? – продолжал наседать первый. – И зачем?
Все, хватит. Нормальное место, никто не увидит. Да и тянуть больше нельзя…
– Кто послал? – Короткий взгляд на второго – как тот себя ведет, где его руки? – Если скажу – не поверишь.
– Хватит дурака валять! Я тебе сейчас рожу располосую, враз перестанешь языком трепать! Кто послал?!
– У меня на бумажке записано. – Я зашарил в кармане, вроде как ищу что-то.
Там лежали информационные бюллетени, сорванные, со щита еще в Самаке. Бандиты сперва напряглись, потом увидели листки, опустили руки. Я сунул смятую бумагу им под нос.
– Вот, читайте.
– Ты что, козел, нам суешь? – начал было второй, отбрасывая мою руку в сторону и делая шаг вперед. – Какие бумажки?.. На хрена они мне сдал…
Едва он закрыл обзор товарищу, я левой рукой саданул ему по глазам, а когда тот с приглушенным возгласом отпрянул, запрокинув голову, правой влепил в кадык. Бандит еще стоял на ногах, когда я столкнул его на напарника, а сам достал нож.
Первый, надо отдать ему должное, сориентировался быстро. Не став удерживать товарища, обогнул его и кинулся вперед, выставив нож. В сумраке ночи не разглядел лезвия моего ножа, попробовал нанести удар, получил клинком но запястью, вскрикнул, роняя оружие, и захрипел. Мой выпад достиг цели – левой стороны груди. Еще один удар разорвал кожу над ключицей и легко погрузился в тело.
Пока один дергал ногой и икал в предсмертных судорогах, а второй тяжело приходил в себя, я на ощупь нашел бумаги, сунул их обратно в карман, схватил уцелевшего, быстро скрутил ему руки за спиной и поволок к дому. Досматривать первого не стал. Два смертельных удара – хорошая гарантия выполненной работы.
Дом был жилым – это я разглядел даже в темноте. А жилой дом, в каком мире он ни стоит, имеет стандартную конструкцию. Этажи, крыша, стены и… подвалы. Подвалы сейчас меня интересовали больше всего.
Подвал первого подъезда заколочен крест-накрест толстыми досками. Подвал второго завален железным ломом и битым кирпичом. Подвал третьего вроде как доступен. Фонарик высветил низкий потолок, кирпичные, в подтеках стены, песок и гнилые доски под ногами. Куча мусора в углу, резкий запах аммиака, сырость. Самая подходящая обстановка…

Прийти в себя пленнику я позволил, только когда закончил все приготовления. Это не заняло много времени – покрепче связать руки, срезать ремень джинсов и стянуть их, вставить меж коленей обломок доски, зафиксировав ноги. Срезать трусы, стащить куртку и свитер, подготовив тем самым братка к самой драматической части встречи.
От сырости и холода тот быстро пришел в себя. Дернулся, мотнул головой, шевельнул руками – безуспешно. Мутный взгляд рыскнул из стороны в сторону, налетел на фонарик. Глаза моргнули.
– Блядь!..
Несильный удар по скуле заставил его замолчать.
– Говорю я. Ты слушаешь, потом отвечаешь. Отклонение от плана – минус палец. И так далее. Ясно?
– С-сука! Тебя на куски…
– Но сперва я тебя!
Острие ножа вошло в ступню в миллиметре от большого пальца, перерубив кожу, сухожилия и кость. Дикий рык вырвался из пасти бандита и тут же стих. От удара по губам.
– Продолжим или понял?
Скрежет зубов, приглушенный стон, невнятная ругань. Луч фонарика выхватил искаженное болью и ненавистью лицо. Глаза лезут из орбит, по губе на подбородок обильно стекает кровь.
– Готов к беседе? Не слышу?! Нужен стимул?!
– Что ты хочешь?
– Ага, одумался! Тогда начнем…


* * *

… До общежития, о котором говорили рабочие, я добрался в начале третьего часа ночи. Вопреки ожиданиям оно еще работало. В небольшом холле за высокой стойкой сидела администраторша – тучная женщина лет сорока. Лицо усталое, глаза за стеклами очков покрасневшие.
Тут же в холле находились человек пять. Судя по обилию чемоданов и дорожных баулов – приезжие. Одеты по-деревенски – брюки из плотной ткани, резиновые и кирзовые сапоги, рубахи в клетку, пиджаки, сшитые по моде двадцати-, а то и тридцатилетней давности, длинные плащи. На головах кепки или шляпы. Возраст – от двадцати до пятидесяти лет. Наверняка сельчане.
Они сгрудились у стойки, читая объявления, вывешенные на доске, и что-то спрашивая у администратора. Та листала толстую книгу и косила взглядом на приезжих.
Я подошел к администратору, стукнул пару раз по стойке.
– Простите. По поводу номеров. Есть одноместные?
Женщина подняла голову, бросила на меня оценивающий взгляд. Покосилась на мужчин.
– Одноместные есть только на втором этаже. Не люкс и не полулюкс.
– То есть?
– Туалет и душевая общие. Кухня тоже общая.
– Нормально. Мне на эту ночь.
– Одиннадцать рублей. Вы на работу устраиваетесь?
– Да.
– Если денег нет, можете дать расписку. После получения аванса расплатитесь.
– Даже так? – удивился я. Интересные порядки! – Нет, я заплачу сразу.
Отдав деньги, я взял ключ с большой биркой, выяснил, куда идти, и отошел от стойки. Мое внимание привлекли объявления.
Это были списки вакансий на заводах и в артелях – перечень специальностей, уровень зарплаты, графики работ, другие условия. А также адреса, по которым надо обращаться. Большей частью это были отделы кадров заводов.
Рабочие в баре не соврали – уровень зарплат приблизительно такой, как они говорили. Плюс некоторые льготы, страховки, надбавки. Плюс дополнительный продуктовый паек.
Довольно щедрые условия, недаром приезжие сельчане так оживленно переговариваются, обсуждая прочитанное. Для них это в диковину. Видимо, отвыкли от нормальных условий.
Дочитав списки, я направился к лестнице, ведущей на второй этаж. Хотелось упасть на кровать и закрыть глаза. Длинный, полный напряжения и тревог день здорово вымотал меня.

… Бандита звали Петр. Это первое, что я у него узнал. На второе выяснил, кто он и на кого работает. На третье – что представляет собой местный криминалитет. На четвертое… На пятое… И так далее по списку.
Петро отвечал. Не то чтобы охотно и с желанием, но правдиво и в достаточном объеме. А когда правдивость с моей точки зрения падала ниже критического уровня, я приводил ее к нормальному виду с помощью ножа и кулаков.
Под конец беседы бандит уже уразумел, что я не лох, не мелкая шестерка, не наркоторговец и вообще не имею никакого отношения к криминалу. Также у него хватило ума понять, что и к властям не имею никакого отношения. На этом его фантазия иссякла. Что пошло на пользу разговору. Ибо ничто не пугает больше, чем полная неизвестность.
– Убьешь? – безжизненным голосом спросил он, глядя на нож.
– У тебя есть другие предложения?
Бандит опустил голову, уставив взгляд на окровавленные ступни. Подыхать ему, как и всякому человеку, не хотелось. Умолять и плакать не позволяла гордость, порядком истоптанная за последние полчаса. А рассчитывать на снисхождение глупо.
Я бы оставил ему жизнь. Если бы точно знал, что он не побежит к своим браткам и не выложит подробности последних событий. А так… удар ножом в сердце был актом милосердия. Быстрая смерть. Без мук и страданий.
Труп я спрятал в небольшой ямке и завалил мусором. Пятна крови затер, промел пол тряпками. При поверхностном осмотре отыскать следы пребывания невозможно. Если кто и будет искать…

Одноместный номер общежития – это небольшая комната, узкая кровать с железной сеткой, прикроватная тумбочка, шкаф под одежду, стол и два стула. Мебель старая, с облезлой краской, со сбитым лаком. Кровать скрипит. Матрац выцветший, подушка давно потеряла форму и половину перьев. Одеяло сбитое. Белье тоже далеко не новое, правда, свежевыстиранное, отглаженное.
На потолке шестидесятиваттная лампочка под зеленоватым абажуром. Нижняя часть окна закрыта листом фанеры. Верхняя застеклена. Форточка забита гвоздями.
Суровая спартанская обстановка. В качестве ночлежки подойдет, и то на короткий срок. Как раз для тех, кто приехал искать работу. Те, кто уже работает, либо покупают жилье в рассрочку, либо снимают квартиры, благо половина домов в городе пустует.
Пять минут я потратил на осмотр и некоторые перестановки. Кровать от окна перетащил к внешней стене, скрыв тем самым ее от обзора извне. Шкаф поставил в трех шагах (благо он пустой и легкий). Рядом впритык поставил стол. Дверь закрыл на замок, под ручкой пристроил стул. Так, чтобы он спинкой фиксировал ручку в верхнем положении. Теперь дверь без большого шума и применения инструмента не открыть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12