Он не назвал ни одного имени, но было ясно, что он имел в виду Лори — человека, непосредственно виновного в низком моральном облике подразделения.
Когда однажды чистым, хрустящим от двадцати градусов мороза утром на втородень поднялось солнце, Первые Треллванские Лэнсеры казалась гораздо дальше от боевой готовности, чем когда-либо.

XVIII

Лэнсеры нуждались в бою, спаявшему бы их вместе. Более того, понял Грейсон, — им нужна была победа.
Ко времени, когда красное солнце достигло зенита в чистом, пронизывающем холоде втородня, списочный состав Лэнсеров представлял собой собой два боевых взвода по сорок человек в каждом. Они числились как Пехотная Ударная Часть и была тренирована анти-меховой пехотной тактике. Насколько хорошо люди усвоили лекции Грейсона и как применят их на практике, предстояло еще увидеть. Взвод поддержки, состоящий из техов, насчитывал сейчас шестьдесят три человека, а сержант Бруки — под руководством мастер-сержанта Лори Калмар — держал оба меха целыми и действующими. «Wasp’у», однако, по-прежнему не хватало головы.
По документам все это выглядело довольно впечатляюще, но Грейсон знал, что даже полному батальону, где вчетверо больше людей — хорошо обученных и опытных солдат, — было бы тяжело справиться с одним атакующим мехом. А если один из этих мехов — 75-тонный «Marauder»…
Сердцем любого подразделения мехов, являются сами мехи. Идеально сбалансированной считалась группа из четырех мехов, сработавшихся вместе, иногда сопровождаемая воздушным лэнсом аэрокосмических истребителей. Боевые подразделения поддержки существовали исключительно в таких подразделениях. За исключением специальных подразделений, большинство лэнсов мехов, особенно лэнсов наемников, пехотных ударных сил не имели, и состояли из одних мехов и их техов. Подразделение без мехов, состоящее из одних людей, было практически беззащитным.
А Лэнсеры имели лишь один готовый к бою легкий мех.

Прошло лишь несколько десятков часов с середины втородня, и Треллванские Легкие Лэнсеры были готовы к бою. Как объяснил Грейсон генералу Варнею свое решение: — Мы деремся сейчас и побеждаем, — или все было зря.
На карту ставился не только боевой дух Лэнсеров. Нужен не один мех, чтобы иметь какие-то шансы. А единственный способ, каким они собирались его достать, — это стащить машину у врага.
Космодром к северу от Саргада представлял собой скопление расползшихся по пустынной местности серо-белых здания, с другой стороны которых был пустырь. Земля там была в основном бесплодной, и голый пейзаж нарушали лишь плотными групками синего туфа квикки да случайные пятна сине-зеленой степной травы. Шоссе, соединявшее порт и город, было изъедено и изборождено жестокими природными катаклизмами, и по нему редко ездили даже до прихода пиратов.
Возле дороги имелась цепь лощин и оврагов, пробуравленных в сухой почве наплывами талой воды третьедней. Грейсон заметил эти своего рода овраг во время топографических экспедиций, когда Замок, расположенный в десяти километрах к северу, с другой стороны порта, занимали «Коммандос Карлайла». Последние серии наводнений оставили их широкими высохшими каналами, протянувшимися через пустыню, подернутый коркой льда в местах где лучи слабого солнца не проникали внутрь. Кое-где глубина достигала пятнадцати метров, на крутых склонах предательски балансировали скалы, то и дело осыпались пески.
«Locust» шагал по дну каньона. Казалось, с того времени, когда Грейсон последний раз сидел, пристегнутый ремнями, в жестком кресле меха, прошла целая жизнь. Сжимая рычаги, и чувствуя ободряющий вес нейрошлема Грейсон думал о том, как здорово, что он учился этому половину своей жизни. После стольких стандартных дней в удушливой канцелярской атмосфере своего офиса молодой человек снова ожил.
Его руки мягко покоились на контрольной панели, отвечающей за оружие и маневры меха. Напичканный электродами и проводами тяжелый шлем снимал нейтронные импульсы, относящиеся к рутинному движению, а компьютер, встроенный в сиденье, преобразовывал эти сигналы в четырехметровые шаги машины. «Locust» был продолжением тела Грейсона.
Популярные мифы, ходившие среди воинов, утверждали, что водители мехов сливались со своими машинами, что существовала передача индивидуальности от человека к меху, что машины двигались и сражались потому, что их напрямую контролировал мозг воина. Все это было неправдой, хотя нейроимпульсные шлемы позволили сделать первый многообещающий шаг к такого рода боевым системам. Что шлемы действительно делали, так это руководили машиной в таких рутинных вопросах, как поддержание равновесия. Это позволяло водителю боевого меха свободно заниматься аналитическими задачами, такими, как отделение друзей от врагов и участие в битве.
— Ударный один, это Ударный два, ты меня слышишь?
Голос в динамиках шлема отфильтровывался и воспроизводился электроникой, и нужна была привычка, чтобы понимать его. Электромагнитные передачи велись в крайне низкой частотной полосе для того, чтобы пробить электронную блокировку противника и чтобы не нарваться на вражеские взломщики шифров. Часто такие передачи шли на боевой речи, искусственном шифрованном языке, известном только пользователям, но времени, чтобы изобретать и учить такой язык, сейчас не было. Компьютер зажевывал слова и делал их понятными только Лэнсерам. По крайней мере Грейсон на это надеялся.
Он напрягся, вслушиваясь. Сенсоры на шлеме считали электрическую комбинацию.
— Ударный Два, это Один. Давай.
— Мы на месте у ограды. Патрулей нет… Ничего подозрительного.
— Хорошо. Будь бдителен.
Передвижение штурмовых сил через овраг в разгаре дня несло в себе определенный риск. У пиратов имелись геликоптеры, и никто не мог гарантировать, что у них не было также военного наблюдательного спутника, способного сосчитать заклепки на спинной броне «Locust’а». «Locust» был закутан в складки камуфляжной сетки, и Грейсон вывел радиаторы на самый низкий режим, чтобы снизить инфракрасную сигнатуру меха. Что действительно требовалось штурмовой команде, так это везение. Тщательное наблюдение за пиратскими базами возле космодрома и на горе Гайал в Замке навело на мысль, что бандюги недооценивали вооруженные силы треллов и на подступах к своим лагерям не поддерживали надлежащего дозора.
— Ударный Один, это Три.
— Третий, это Первый. Давай.
— Активность в Замке не обнаружена. Вижу «Marauder’а». Он по-прежнему припаркован на парадном плаце у Ремонтного Отсека.
— Отлично, Три. Следи за ним.
Кабина «Locust’а» была настолько мала, что Грейсон мог коснуться противоположной переборки вытянутой рукой. Зрительным экраном служила дугообразная 180-градусная полоса в передней части крошечного помещения, на ней изображались отчетливо напластованные уровни отложенных водой осадков в стенах канала. Большую часть пола занимали сиденье пилота и переплетение кабелей, консолей, обнаженных схем и прочего, что заставляло эту маленькую ходячую гору двигаться и сражаться.
Пожалуй, самой характерной чертой кабины являлся резкий, кислый запах, казалось, исходивший от пола, переборок и сиденья, несмотря на то, что кабину драили раз по сто и опрыскивали дезодорантами. По журналу на борту «Locust’а» и по датам установки снаряжения выходило, что этому меху было свыше ста лет. Отличительные запахи пота, страха и боевой ярости как минимум 40 его пилотов стали такой же неотделимой частью кабины, как и броня, защищающая ее. Запах был неприятный, но Грейсон уже перестал его чувствовать.
Внутри кабины стало тепло. Крошечный вентилятор за головой Грейсона бился с непосильной задачей охлаждения замкнутого пространства, но силы его были на исходе. Грейсон уже содрал с себя всю одежду, кроме шорт и легкой рубашки из сетчатой ткани. Пока он не испытывал особого неудобства, но очень скоро станет гораздо хуже.
Грейсон посмотрел вниз на войска… Его войска, подумал он. Их штурмовые винтовки ТК были взяты из арсенала, что был ныне штаб-квартирой лэнса (хотя формы о передаче так и не были завизированы отделом запасов ополчения).
Грейсон заполучил это оружие только потому, что знал: тысяча этих гладких автоматических винтовок была подарена ополчению «Коммандос Карлайла». В связи с морозом людям выдали пятнистые зимние боевые куртки и перчатки, неофициально реквизированные сержантом Рэмэджем со склада Гвардии напротив Дворца.
Он дважды покрутил челюстью перед тем, как открыть связь.
— Ударный Два, это Один. Подключи меня.
— Хорошо, Первый. Цепляйся.
На зрительном экране развернулось дополнительное окно. Над ним на краю оврага разведчик высунул сенсорный конец дистанционного сканера за выступ каньона. В новом окне Грейсон увидел приземистые очертания водяных и топливных баков, переплетения ячеистой ограды. Вдалеке сквозь мерцающий туман двигалась фигура «Wasp’а». От железобетонного полотна, заставляя изображение дрожать, поднимался нагретый воздух.
— Это наша мишень, — сказал Грейсон. Он открыл связь с Ударным Три.
— "Marauder" все еще стоит на месте?
— Тревоги нет, сэр. Все спокойно.
— Ну, это ненадолго. Ударный Два!
Он мог видеть командира тактической ударной сил сержанта Рэмэджа, трогающего нашейный микрофон.
— Да, сэр!
— Выдвигайтесь! Давай!
Солдаты маленького отряда хлынули вверх по склону оврага, по веревкам, укрепленными разведчиками у его края. По графику и согласно плану взвод А двигался к внешней ограде космодрома.
Грейсон глубоко вздохнул и снова почувствовал кислый воздух стесненной кабины «Locust’а». Он открыл еще один боевой канал.
— Ударный Четыре, ты готов?
— Все здесь, лейтенант! — Сержант Ларессен орал, электронные тона его голоса были странно смещены. Он, наверное, старался перекричать вой своих HVWC.
— Мы готовы. Дай им знать, что ты там.
Они воззвали к самому королю Джевериду, чтобы он выбил необходимое снаряжение, включавшее восемь потрепанных, но пригодных ховеров-носителей оружия — пятиместных машин наподобие тех, которые Грейсон использовал во время последней битвы. На трех из них стояли автопушки, на одной — боевой лазер. Два несли бронебойные SRM Skorpiad, а остальные перевозили противопехотные тяжелые пулеметы. Эта маленькая армада не шла ни в какое сравнение с вражескими мехами. Хотя, если повезет, в открытом бою они могли бы подбить один иди два легких меха. Грейсон решил, что шансы настолько зыбки, что весь этот конвой будет служить скорее приманкой. Сейчас они мчались по пустыне с востоку от космодрома, вздымая клубы пыли, видимые за десятки километров.
— Лейтенант! Это Ударный Два!
— Вперед, Второй.
«Locust» по-прежнему вышагивал по каньону. Подальше имелось место, где склон был не такой крутой, чем там, где вскарабкалась наземная группа захвата. Когда «Locust» шел по каменистому дну, на экране качались и подпрыгивали красные и желтые слоистые пласты стен лощины.
— Здесь два… повторяю, два меха. Они вместе…
— Подключи меня.
Открылось окно, и Грейсон увидел, что к «Wasp’у» присоединился второй легкий мех. Из-за плохого изображения было трудно что-нибудь разобрать, но этот второй мех был, по-видимому, «Stinger’ом». Пара двадцатитонных разведчиков стремительно двигалась по полотну на восток.
— Ударный Четыре, это Один.
— Идем… вперед… Первый… — Ларессен, вероятно, орал, перекрывая рев пропеллеров под брюхом носителей. Фоновый шум отсутствовал, но слова сержанта искажались криком.
— Вас заметили. Два меха. Повторяю… два легких меха направляются к вам.
— Мы… поняли… Первый!
— Ударный Два… пересылай дальность.
В окне рельефно запрыгали красные числа, выдавая показания расстояния и азимута по мере передвиженияь мехов. Эти два меха, в трех километрах от Грейсона, двигались поперек его курса под таким углом, что должны были приблизиться к местоположению «Locust’а».
Грейсон ждал, изнемогая от нарастающей духоты. Если бы только это…
Он проверил управление «Locust’а» в последний раз. Левая рука сжала главный рычаг, выходивший из левого подлокотника кресла и скользивший по планке над коленями. Пальцы правой руки сомкнулись на черной пластиковой рукояти с правой стороны кресла. Движения рукояти контролировали лазерную пушку «Locust’а», передвигая ее вверх, вниз, назад и вперед, а красная кнопка, покоящаяся под большим пальцем, заведовала спуском. Индикаторы показывали, что все системы работают и готовы к бою.
Когда Грейсон сел в свою слишком теплую кабину, его начали терзать сомнения. Атаковать одним мехом с полуобученным водителем одно из двух вражеских укреплений в разгар дня следовало расценивать как безотказный рецепт самоубийства. Грейсон отбросил сомнения прочь. Так много зависело от внезапности! Если им удастся использовать внезапность, то и налет, возможно, окончится благополучно. Он удастся. Если только… Он снова запихнул сомнения поглубже. План пройдет. Он должен!
Грейсон пошарил в сумке, висевшей с одной стороны кресла, и выудил голубой лоскут мягкой ткани. Его подарила Мара период назад.
— Я читала, как рыцари старой Земли брали с собой на битву локон прекрасной дамы, — сказала она. Мара вручила ему кусочек платья, в котором была тогда на приеме. — Тебе нужно хранить это.
Несколько секунд Грейсон разглядывал клочок материала, затем решился. Практичность выше романтики, подумал он. Мара поймет. Этой тряпицей он вытер испарину, бусинками выступившую на лбу и верхней губе.
Следя за показаниями, он увидел, что расстояние до мехов уменьшилось. Быстрая консультация с компьютером «Locust’а» показала, что если эти вражеские машины будут выдерживать курс и скорость, то окажутся в ближайшей точке и начнут удаляться от положения Грейсона как раз примерно…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41