Над группой Гнома.
В двухстах метрах Ц воронка, вокруг Ц желтоватый глинистый вал. Там не у
целел никто. Даже теоретически никто не мог спастись при взрыве в такой т
рубе. Это все равно что выжить, сидя в пушке главного калибра линкора при в
ыстреле.
Капитан снимает сферу, короткие волосы слиплись от пота. Дорого им обоше
лся сумасбродный дурак Марченко…
Вдруг Ц боковым зрением Ц какое-то движение. Развернулся прыжком Ц на
склоне земля шевелится, слегка бугрится, осыпается желтый суглинок. Слов
но на поверхность пытается выбраться растревоженный взрывом крот… Кро
т?
Лапа. Окровавленная лапа с пятью длинными, хищно загнутыми пальцами Ц с
лишком длинными для любого зверя. Капитан ошалело смотрит, как слепо скр
ебут землю острые когти… Но рука знает свое дело, рука ныряет за пистолет
ом сама, не дожидаясь команды мозга.
Пули буравят землю Ц вглубь, туда, где кошмарный хозяин кошмарной лапы. М
ерзлый суглинок разлетается в стороны, и в какой-то момент Капитан поним
ает, что перед ним лишь оторванная кисть Ц белеют обломки кости, обрывок
мышцы судорожно сокращается… Приставляет дуло почти вплотную и тремя п
оследними патронами разносит страшноватую находку. Потом старательно
вдавливает каблуком в грязь подергивающиеся ошметки. Отходит задом, не о
трывая взгляда от воронки, Ц но там тихо. На этот раз все закончилось. На э
тот раз…
Задание выполнено, можно докладывать Генералу.
Полигона больше нет.
Здесь Ц больше нет.

Часть первая
ВЕСНА. ЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ ЛИКАНТРОПИИ

Место действия

Издавна невезучей деревней было Редкое Кузьмино.
Старинной и невезучей.
Вроде рядом, пешком дойти Ц и Санкт-Петербург, и Царское Село, и тракты на
Ригу, Варшаву, Киев, Ц но только рядом. А Кузьмино Ц в стороне. На отшибе. Д
вадцать верст от столицы Ц провинция. Глушь. Дыра. Безвестность…
Судьба редкокузьминцев не баловала. И если попадали они на страницы исто
рии Ц повод тому бывал самый гнусный…
Например: в октябре семнадцатого схватились у деревни мятежные казаки К
раснова-Керенского с усмирявшими их балтийскими матросами. Или если гля
нуть по-другому Ц мятежные матросы с усмирявшими казаками.
В исторические книги за этот факт Редкое Кузьмино хоть одной строчкой, д
а попало. Ценою славы оказались выметенные под ноль припасы да подпалены
е амбары с сараями…
А в Великую Отечественную Ц и того хуже. Так уж остановился под Ленингра
дом фронт, что передовая прошла по Редкому Кузьмину, Ц и простоял всю бло
каду.
Деревни не стало. Что не сожгли снаряды и бомбы Ц раскатали немцы на пере
крытия блиндажей и землянок; жителей, понятно, из фронтовой полосы угнал
и на работы в Германию.
Мало кто сумел вернуться и восстановить родное пепелище. Вся деревня ста
ла Ц четыре жилых дома. И Редкое Кузьмино ликвидировали, зачеркнули на к
арте, превратили в одноименную улицу соседнего поселка Ц Александровс
кой.
Странная это была улица. Когда заканчивались последние участки, надо был
о долго идти совхозными полями до четырех утонувших в зелени домиков. Ху
торок в степи, да и только.
Даже письма не доходили Ц почтальоны и не знали такого адреса. А может, ле
нились месить грязь в такую даль по весенней или осенней распутице.
Новая жизнь пришла недавно.
Загрохотала строительная техника. Полезли вверх, как поганки после дожд
я, двухЦ и трехэтажные виллы. Четыре домика-старожила выглядели на их фо
не бомжами, не пойми как затесавшимися на великосветский раут.
Новые времена.
Новые дома.
Новые люди.
Лишь несчастливая аура Редкого Кузьмина осталась прежней.

Глава I

Откуда женщина пришла в поселок, никто не заметил.

Откуда-то издалека Ц шагала через раскисшие поля не то из Шушар, не то с К
иевского шоссе.
Самого факта прихода тоже не увидели Ц жильцов в новеньких коттеджах и
виллах в этот будний день не было Ц весна, не сезон.
Да и не все дома достроены, на двух или трех копошились бригады рабочих. Но
они не обратили внимания на одинокую прохожую Ц на явившуюся с ревизие
й хозяйку она не походила.
Женщина брела по улице медленно, устало переставляя ноги в заляпанных гр
язью сапогах. Обходила самые глубокие лужи и внимательно приглядывалас
ь к табличкам с номерами.
Миновав несколько участков, женщина остановилась. Красно-кирпичный осо
бнячок, украшенный декоративной угловой башенкой, мало отличался от сос
едних домов. Но она шла именно сюда.
Двухметровый глухой забор казался непреодолимой преградой. Но фортеци
я была недостроена Ц гостья прошла между двумя столбиками-опорами, бес
препятственно оказавшись на частной территории. Опасливо осмотрелась
Ц нигде ни движения. И ни звука.
Двери ее не заинтересовали, она аккуратно обходила особняк вдоль высоко
го фундамента, бросая вокруг настороженные взгляды.
За домом земля не возделана: трава, бурьян Ц попавший внутрь забора кусо
к поля. На границе с соседним участком Ц поблескивающий серым зеркалом
воды пруд. Рубеж между участками весьма условный Ц низенькая, не доходя
щая до колена изгородь; похоже, отношения между соседями достаточно тепл
ые…
Того, что женщина искала, не было. Она еще раз огляделась, напряженно и вме
сте с тем беспомощно; увидела Ц и тонкие губы растянулись в усмешке. В неп
риятной усмешке.
Это оказался не колодец, как она надеялась. У фундамента Ц невысокое соо
ружение, маленькая кирпичная тумба. Она подняла оцинкованную крышку и за
глянула вниз Ц так и есть, толстая труба водяной скважины, а шланг и прово
д, надо думать, идут к погружному насосу. Пальцы вцепились в холодную рези
ну шланга, тянули и одновременно вращали Ц не успевший прикипеть патруб
ок соскочил неожиданно легко, тоненькая струйка не слитой воды полилась
из трубы на землю и тут же иссякла.
Женщина выпрямилась и какое-то время стояла неподвижно; губы беззвучно
шевелились.
Она достала из поношенной сумочки странный предмет Ц стальной цилиндр
сантиметров двадцати в длину, с плотно, на мелкой резьбе, завинченной ста
льной же крышкой. На боку цилиндра Ц желто-красная эмблема. Знающий чело
век сразу сказал бы, что этот знак читается как “Биологическая опасность
!” и держаться от него стоит подальше. Но и знающих людей, и даже полных нев
ежд поблизости не было.
Крышку она отвинтила осторожными, но уверенными движениями, свидетельс
твующими об опыте в таких делах. Извлекла из цилиндра большую запаянную
ампулу, обернутую в мягкий уплотнитель. Аккуратно вложила ее в черный зе
в шланга и стала надевать обратно на трубу Ц руки женщины действовали с
филигранной точностью, как у минера, развинчивающего мину неизвестной к
онструкции.
Восстановив статус-кво, она постояла пару минут, оглядывая дорогу с прил
егающими участками, снова беззвучно что-то прошептала и изо всех сил, дву
мя руками, стиснула резину шланга.
Лицо стало страшным Ц как у матери, душащей голыми руками укусившую реб
енка гадюку. Слабый звук ломающегося стекла она не услышала Ц почувство
вала сквозь слой резины, как хрустнула и сплющилась ампула, Ц и тут же сд
елала шаг назад, потом второй, развернулась и быстро, не оглядываясь, пошл
а прочь…
Куда ушла женщина из поселка, тоже не видел никто. Сутулящаяся фигурка, ме
дленно уменьшаясь, исчезла вдали Ц может, двинулась через раскисшие пол
я к Киевскому шоссе, а может быть, свернула к Шушарам…
Ц Смотри-ка, права была мама! Закончили дорогу, джип теперь не нужен… Ц у
довлетворенно констатировал Колыванов, когда они свернули с шоссе и нов
енький асфальт зашелестел под колесами.
Саша молча кивнул.
Он сидел на переднем сиденье, прижимая к груди компакт-удочку (подарок от
чима на недавнее одиннадцатилетие). Импортной чудо-снасти предстояло по
казать в эти выходные свою воспетую рекламой уловистость в поединке с ку
зьминскими карасями. И Саша предвкушал поражение привыкших к грубым дер
евенским снастям карасей Ц поражение с самым разгромным счетом.
Колыванов не стал втягивать пасынка в разговор.
Все четыре года отношения с ним он выстраивал осторожно и медленно. И доб
ился в конце концов своего: от резкого неприятия Ц через признание неиз
бежным злом Ц Саша пришел к уважению, и к пониманию, что матери этот челов
ек необходим и дорог… Обладая жестким характером, с пасынком Колыванов п
остоянно держал себя в руках, опасаясь нарушить раз и навсегда хрупкое р
авновесие…
…Подъезжая к дому, Колыванов, как и всегда, испытал странное чувство Ц ср
одни отцовскому.
Своих детей у него не было и сначала любимым детищем была фирма Ц органи
зуя и раскручивая бизнес, сбивался с ног и недосыпал, не знал, что такое от
пуска и воскресный отдых Ц совсем как любящий родитель у колыбели долго
жданного первенца. Сейчас, когда дело наладилось, потеряло прелесть нови
зны и превратилось в рутину, любимым увлечением Колыванова стало обустр
ойство загородного дома. Конечно, была еще Катя, но…
Но Катя не была в его жизни увлечением, она была самой жизнью, по крайней м
ере большей и лучшей ее частью…
Притормозив у ворот, Колыванов бросил взгляд вправо: Горянин, похоже, пок
а не приехал Ц говорил, что под конец недели накопилась куча дел в городе
… Их коттеджи, разделенные небольшим прудом, строились по одному проекту
и, развернутые декоративными башенками друг к другу, казались зеркальны
ми отражениями.
Давно, лет двенадцать назад, два иногородних студента, Миша Колыванов и Д
енис Горянин, жили в одной комнате общежития и мечтали сделать карьеру н
е инженеров-программистов, а удачливых бизнесменов.
И сделали Ц Горянин бросил учебу на четвертом курсе, Колыванов дотянул
до диплома, вовсю уже занимаясь ларечно-кооперативной коммерцией.
Первое время плечом к плечу шагали тернистым путем зарождающегося капи
тализма, затем пути их разошлись, хотя из виду друг друга не теряли и дружб
у сохранили. Воротилами и олигархами не стали, но оба твердо стояли на ног
ах, сами относя себя к среднему классу (хотя грезящие реквизициями и раск
улачиваниями сограждане наверняка считали их богатыми буржуями-крово
пийцами).
Год назад друзья приобрели два недостроенных коттеджа в Александровск
ой, в элитной пригородной зоне Ц после дефолта дешевого недостроя прода
валось много… И Колыванов успел полюбить это место.
…Они разгрузили сумки с вещами, Колыванов загнал машину в гараж.
Саша, с прошлой осени на даче не бывавший, побежал к пруду Ц проверить, ка
к перезимовали его ненаглядные карасики. А Колыванов, не появлявшийся в
Александровской три недели, отпер дверь и заглянул внутрь с легкой трево
гой: все ли в порядке?
На вид все так и было Ц в порядке.

Ц Виктор Эльдарович?! Ну в чем я виновата? В том, что это обнаружила? По сче
ту ведь все сходилось и могло сходиться долго… Ц глаза Аллочки быстро н
аполнялись слезами.
В голубом костюме биологической защиты, с коробкой дыхательного аппара
та на боку, она немного напоминала инопланетянку из малобюджетного фант
астического сериала Ц весьма симпатичную, надо сказать, инопланетянку.

Как и все лаборантки, Алла была влюблена в Виктора Эдьдаровича. Высокий, с
тройный, с интеллигентным и мужественным лицом, он в сорок семь лет (в кото
рых признавался) или в пятьдесят три (столько стояло в паспорте) действов
ал своей роскошной шевелюрой с легкой проседью на девушек Лаборатории б
ез осечек.
Но сейчас Аллочка смотрела на него с удивлением, переходящим в страх Ц В
иктор Эльдарович был не похож сам на себя. Лицо исказилось так, будто от эт
ой единственной пропавшей ампулы зависели все его планы на жизнь и карье
ру.
Аллочка ничего не понимала, но безумный взгляд Виктора Эльдаровича поде
йствовал на нее заражающе Ц поднималась паника, объяснения превратили
сь в бессвязный лепет.
Он, казалось, не слышал ее оправданий; резко встал и направился к выходу:
Ц Посиди здесь. Никуда не выходи.
Услышав, как ключ дважды повернулся в замке (запер?!), Аллочка вскочила и ту
т же бессильно опустилась обратно; не пытаясь сдерживаться, заплакала Ц
окрашенные тушью слезы зазмеились по сразу ставшему некрасивым лицу…


Глава II

В доме ничего не изменилось, в доме все оставалось
по-старому Ц а значит, Колыванову было здесь хорошо. Он отключил сигнали
зацию, занес вещи; прошел к небольшому электрощитку, висящему над дверью
кухни, нажал белую клавишу Ц что-то загудело, защелкали реле.
Колыванов вышел на улицу, прислушался Ц насос в скважине трудолюбиво за
гудел, через час водонапорный бак под крышей наполнится Ц но водой можн
о пользоваться уже минут через десять… Эту систему Колыванов поставил в
ожидании, пока до Редкого Кузьмина дотянут обещанный водопровод, Ц а те
перь сомневался, так ли уж ему нужна пахнущая хлоркой городская вода.
По какому-то геологическому капризу природы скважины у соседских домов
были метров по пятнадцать глубиной, не больше, Ц а у Колыванова вода пошл
а лишь на сорок втором метре. Он ругался, бурильщики (бравшие деньги с кажд
ого пройденного метра) виновато разводили руками, но результат окупил за
траченные нервы, деньги и усилия Ц вода была необычайно вкусная и чиста
я, с приятным привкусом минералки.
Знающие люди говорили, что скважина угодила в другой, более глубокий вод
оносный слой. Правда, Катя с подозрением относилась к подземным водам вс
его в двадцати километрах от гигантского города, подозревая, что туда мо
жет просочиться самая ядовитая гадость… Но Колыванов пил и похваливал.

Он как раз набирал кувшин своей любимой воды, когда в кухню вбежал Саша.
Ц Ну, как караси перезимовали? Ц с легким скепсисом спросил Колыванов.
Выросший в низовьях Волги, население здешних водоемов за рыбу он считал
довольно условно.
1 2 3 4 5 6 7