— Мисс Кайл!Элисон встала, с неприкрытой враждебностью глядя на новую учительницу. Мисс Мак-Картри почувствовала, что рано или поздно столкновение с этой крошкой неизбежно, и решила сразу поставить ее на место.— О чем вам рассказывали на последнем занятии?— О поэтах, которые жили при дворе…— При каком дворе?— Ну, в Лондоне, естественно!— А я и не знала, что мистер Фуллертон занимался с вами иностранной литературой…— Простите, что?— Вы шотландка, мисс Кайл?— Разумеется! Мой отец — «джем» Кайл из Данди!— И шотландка из приличной семьи считает своей королевой иностранку, какую-то узурпаторшу из Лондона?Среди учениц появилось волнение. Одна из них, Мэри Бэнкс, возмущенно вскочила.— Я англичанка, мисс, и не могу допустить, чтобы о Ее Величестве говорили в таком тоне! Это наша королева!— Ваша королева, а не наша! И, раз уж вы англичанка, мисс, живейшим образом советую вам помолчать, ибо шотландцы не всегда будут терпеть — и особенно здесь! — чтобы англичане отдавали им приказы!Ученицы разделились. Шотландки (за исключением Элисон, все еще не забывшей, что ее ночная эскапада обнаружилась благодаря Иможен) зааплодировали. Несколько англичанок попытались на них шикнуть, и очень скоро девушки сцепились врукопашную. Одни кричали «Святой Георгий!», другие — «Святой Андрей!». В конце концов поднялся такой шум, что Кейт Мак-Дугал, услышав его из своего кабинета, бросился в класс, но на пороге ошеломленно замер. Вихрь взметающихся юбок, растрепанные волосы, пронзительный визг и душераздирающие рыдания… Новый удар судьбы так поразил директора, что в первые минуты он совершенно онемел. Наконец, видя, что, невзирая на его присутствие, бой идет с прежним ожесточением, Мак-Дугал взял себя в руки.— Довольно! — рявкнул он.Сражающиеся мгновенно утихомирились.— Ученицы Пембертона! Какой позор! Вот, значит, каковы результаты двухлетнего утонченного образования? Мисс Бэнкс, не может быть, чтобы вы позволили себе столь непристойное поведение! Не вас ли я всегда приводил в пример новичкам?Мисс Бэнкс, глотая слезы, указала на Иможен.— Это она виновата!Кейт Мак-Дугал настолько ожидал чего-нибудь подобного, что почти не выказал удивления.— Вот как?— Она оскорбила английскую Корону!Директор вопросительно поглядел на мисс Мак-Картри. Та пожала плечами.— Я всего-навсего уточнила один исторический вопрос, а барышни воспользовались случаем свести личные счеты.Мисс Бэнкс снова вскочила.— Она назвала королеву узурпаторшей, а нас, англичан, — иностранцами.— А разве это не так? — с улыбкой спросила директора Иможен.Кейт Мак-Дугал заколебался. Будучи сам шотландцем и имея в основном клиентов-соотечественников, он не мог откреститься от священных идеалов «шотландского освобождения», не рискуя заработать кличку «изменник». И в то же время… Подумав, директор предпочел уклониться от прямого ответа и слегка изменить тему.— Здесь, в колледже, не должно быть ни шотландок, ни англичанок, ни валлиек, ни ирландок! Все вы — соученицы, которым нужно вместе научиться вести себя как леди, а потом и в Великобритании, и во всем мире на собственном примере доказать превосходство образования, полученного в Соединенном Королевстве! Я бы очень попросил вас, юные особы, хорошенько это запомнить. И вы, мисс Мак-Картри, пожалуйста, не забывайте о моих словах!Закончив эту благородную речь, Кейт Мак-Дугал с достоинством удалился. В классе снова наступила тишина, девочки, как могли, перевязали легкие ранения, а Иможен заняла прежнее место. Не желая оживлять утихшую вражду, она решила рассказать об Индии тех времен, когда закон и порядок поддерживали там британские войска. Не то чтоб мисс Мак-Картри хорошо знала вопрос, но зато он давал возможность публично воздать по заслугам отцу, Генри-Джеймсу-Герберту Мак-Картри. Сперва она набросала моральный портрет покойного капитана, мгновенно поставивший его в один ряд с общепризнанными святыми. Девочки слушали сначала с недоумением, потом начали хихикать. А Иможен, ничего не замечая, воспевала военную доблесть и мужество родителя, и из ее пылкого рассказа явственно следовало, что, по сравнению с достоинствами Генри-Джеймса, те, что принесли бессмертную славу Веллингтону, — лишь звук пустой. Юная Элисон, с самого начала урока искавшая случая отомстить мисс Мак-Картри, встала.— Если я правильно поняла вас, мисс, — самым светским тоном осведомилась она, — проживи ваш достойный родитель подольше — Соединенному Королевству не пришлось бы предоставить Индии независимость?Ученицы «второго года» затаили дыхание, боясь упустить хотя бы миг назревающей схватки. Слегка ошарашенная Иможен попыталась уклониться от ответа.— Что-то я не очень хорошо поняла смысл вопроса, мисс Кайл…Элисон торжествующе оглядела подруг и все с тем же напускным простодушием заметила:— Я думаю, мисс, вам удивительно повезло, что у вас был такой необыкновенный отец…— Вне всяких сомнений!— Да только, уж простите, мисс, нам-то какое дело до вашего папочки? Мы ведь пришли сюда не за тем, чтоб слушать воспоминания детства… потому как на ваше детство, мисс, нам, извините, тоже чихать!Послышались приглушенные смешки. Иможен заставила себя очень медленно и спокойно сосчитать до тридцати, иначе она непременно поддалась бы первому порыву и хорошенько взгрела нахальную девчонку. Класс, удивляясь молчанию учителя, совсем притих, и даже Элисон явно удивляло полное отсутствие реакции жертвы. Но, когда Иможен наконец вскинула голову, все содрогнулись.— Знаете, мисс Кайл, почему я не ответила вам сразу?— Может, просто нечего сказать, мисс?— Ну уж насчет этого не сомневайтесь — тут все в порядке! Я не ответила, потому что медленно считала до тридцати.— А зачем?— Только для того, чтобы не устроить вам более чем заслуженную трепку!И она осмелилась так разговаривать с Элисон Кайл из Данди?! Класс замер как громом пораженный. Опешившая от неожиданного выпада девочка слегка побледнела и с непривычки к такого рода аргументам, как все дети, попыталась укрыться за надежной стеной родительского авторитета.— Вы, наверное, просто не знаете, с кем говорите, мисс! — высокомерно вздернув острый носик, заметила Элисон. — Я — единственная дочь Хэмиша-Грегора-Александра Кайла из Данди! Вы слышали о кайловском джеме, мисс?— Ну и что?Прямой вопрос выбил Элисон из колеи. А мисс Мак-Картри не преминула воспользоваться ее растерянностью:— У нас готовить джем всегда поручали слегка придурковатым служанкам… Так вы, значит, из прислуги, мисс Кайл?— О!Видя, что их товарка явно не способна противостоять Иможен, девочки мгновенно переметнулись на сторону последней. Многие радостно захихикали, показывая тем самым, что полностью одобряют такое определение могущественного клана Кайлов. Кое-кто воспринял эту сцену как неожиданную возможность отыграться за прежние унижения. Элисон, еще, в сущности, совсем ребенок, чуть не плача от обиды, попыталась настоять на своем.— И вы… вы смеете?..И тут Иможен нанесла противнице сокрушительный удар.— У вас очень бедный словарный запас, мисс Кайл! — насмешливо бросила она и, соскочив с кафедры, приблизилась к Элисон. — А теперь, мисс Кайл, вы извинитесь передо мной, и мы забудем об этом досадном происшествии.— Извинюсь? По-вашему, Кайлы из Данди просят у кого-то прощения?— А что, ума не хватает?— Нет, но мы можем извиниться только перед человеком своего круга…— Вы, надо думать, имеете в виду кухарок, мисс Кайл?Весь класс откровенно захохотал. Эта рыжая начинала нравиться девочкам. А обиженная и сердитая Элисон совсем потеряла чувство меры:— Я не позволю, чтобы меня оскорбляла какая-то темная личность!Звук пощечины произвел на учениц «второго года» такое же впечатление, как если бы небо разверзлось и перед ними в раскатах грома и всполохах молний предстал сам Создатель. Девочки не верили своим глазам. Элисон Кайл получила затрещину! Наследница Александра Кайла все так же по-детски бросилась на обидчицу, но получила вторую оплеуху и шлепнулась на стул. Лицо ее горело, в горле стоял ком, все тело сотрясалось от рыданий. А Иможен, оглядев класс, спокойно заметила:— Я еще ни разу в жизни не делала джем, но сейчас, кажется, готова попробовать!
Забыв, что ей уже перевалило за сорок и что никакие сердечные огорчения не сделают ее талию ни на сантиметр тоньше, Мойра Мак-Дугал оплакивала отъезд Патрика О'Флинна, а заодно и существование, которое ей уготовано подле мужа, видевшего наглядное доказательство измены, способное разом перечеркнуть семнадцать лет беспорочного супружества. И еще, с тех пор как она утром выбежала из столовой, Мойру терзал стыд. Короче говоря, достойная директриса Пембертона имела массу оснований проливать горючие слезы, и потому, когда дверь распахнулась и влетел явно доведенный до белого каления Кейт, она рыдала. Мойра, женщина начитанная, сразу подумала о сцене, разыгравшейся между Отелло и Дездемоной, и приготовилась к скорой смерти. Благодаря этому ее речь звучала особенно патетично:— Прежде чем нанести мне последний удар, Кейт, знайте: я ни в чем не виновата! Я вела себя неосторожно, но не более того… и только ради славы нашего колледжа…Мак-Дугал думал совсем о другом, и шекспировская фраза супруги повисла в воздухе. Наконец Кейт в полуобмороке рухнул в кресло и замер, по-видимому, совсем отключившись от действительности. И Мойре стало страшно. Неужели после стольких лет муж все еще любит ее до такой степени, чтобы повредиться в уме при первом же намеке на супружескую измену? Растроганная и польщенная директриса подошла к Кейту, нежно обняла за плечи и, нагнувшись, проворковала:— Кейт… darling… не надо воображать то, чего нет и не было…Казалось, этот ласковый, грудной голос мог бы смягчить даже камни, но Мак-Дугал и бровью не повел.— Вы слышите меня, darling?Обращение «дорогой» так удивило Кейта, что он стряхнул оторопь.— Прошу прощения, Мойра… Что вы сказали?..— Я говорила, что не надо воображать то, чего не было… Это приносит одни ненужные страдания…— К несчастью, что бы вы ни сказали, Мойра, результат один! Я своими глазами видел…— Вам показалось, darling!— Ах, показалось? Вы что, совсем за дурака меня держите, Мойра?— Разумеется, нет, darling, но иногда мы принимаем за реальность совсем не то…Директор окончательно пришел в себя. Поднявшись с кресла, он пристально посмотрел на жену.— Не понимаю, Мойра, куда вы клоните?К огромному удивлению Мак-Дугала, жена крепко прижалась к нему. Кейт настолько не привык к подобному обращению, что счел его почти непристойным и резко оттолкнул Мойру.— Вы с ума сошли? А если кто-нибудь войдет? Да что с вами сегодня?Униженная ж раздосадованная миссис Мак-Дугал ответила гораздо суше, чем ей хотелось бы:— Я просто-напросто хотела вас успокоить, Кейт… умерить ваши необоснованные подозрения…— Необоснованные? Скажете тоже! Да весь класс это видел!Теперь уже Мойра перестала понимать, о чем толкует супруг.— Но… что они видели, Кейт?— Последний подвиг этой окаянной рыжей ведьмы!— Господи! Что она еще натворила?— Влепила пощечину «джему»!— О!— Чистая правда, дорогая моя!— Да это какой-то дьявол в юбке! После того, как она обошлась с мистером О Флинном…— Я вас настоятельно попрошу не упоминать при мне об этом субъекте… хотя бы приличия ради. Не желаю думать о вашем поведении!— Клянусь вам, Кейт…— Довольно, Мойра… Я не желаю думать ни о чем, кроме Пембертона, и его одного! Надо во что бы то ни стало уговорить Элисон Кайл не жаловаться отцу. Представляете, каким ударом для колледжа станет ее отъезд? Многие родители доверяют нам своих детей, следуя примеру Кайлов и Лимов. Я надеюсь на вас, Мойра…— На меня?— Да, я просил мисс Кайл прийти сюда… Вы ее примете… поговорите с ней по-матерински, скажете, что вам вполне понятно ее возмущение… Короче, намекните, что вы на ее стороне, а мисс Мак-Картри очень скоро отсюда уедет… В общем, попробуйте отбить у Элисон желание звонить домой. Защищая интересы колледжа, вы, может быть, и сумели бы доказать мне, что между вами и О'Флинном не было ничего серьезного…— Как вы добры, Кейт!Оставшись одна, Мойра Мак-Дугал попыталась выкинуть из головы Патрика О'Флинна и обдумать, каким образом успокоить самолюбие юной Элисон Кайл и умолить ее не думать больше о варварском нападении мисс Мак-Картри… Господи, и что за деревенщина эта рыжая? Неужто и в самом деле не понимает, кто такие Кайлы из Данди и какой внушительной суммой они ежегодно подкармливают Пембертон? И все же, несмотря на жизненную важность порученного мужем разговора, Мойра никак не могла отрешиться от мыслей о хоть и грубоватом, но таком могучем ирландце. Стоило директрисе закрыть глаза — и она, забыв о тридцатилетних муках воздержания, уносилась куда-то далеко-далеко в объятиях О'Флинна… возможно, даже на лошади… Грезы не имеют ничего общего с реальностью, и задыхающаяся от восторга миссис Мак-Дугал, пьянея от счастья, прижималась к мощной груди всадника, а тот, держа на сгибе левой руки арфу и каким-то чудесным образом ударяя по струнам, нараспев читал теоремы. И математика представлялась очарованному взору Мойры самым поэтичным из всех изобретений человечества. Услышав, что дверь отворяется, директриса широко открыла глаза. Однако, против ожидания, увидела она не Элисон Кайл, а О'Флинна.— А, вы здесь? — буркнул ирландец.Забыв обо всех клятвах, миссис Мак-Дугал снова поддалась настоятельным велениям страсти.— Только не говорите, что не хотели меня видеть, Патрик, это разобьет мне сердце! — жеманно просюсюкала она.— Я вам больше не верю, — заворчал О'Флинн.— О Патрик…— Сегодня, когда нас застукал ваш муж, вы живо переметнулись, так или нет?— Пощадите мою стыдливость, Патрик…— Клянусь святым Илтудом, это-то тут при чем?— Ну не могла же я стать на вашу сторону при Кейте?.. Хотя, если честно, Патрик, мне безумно этого хотелось!..О'Флинн, этот добродушный медведь, тут же смягчился и уже ласково пробормотал:— Хоть сейчас-то вы говорите правду, Мойра?— Клянусь вам…И, сама не зная, как это получилось, директриса снова упала в объятия учителя математики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25