Не понимаю, почему полиция Граца так плохо защищает туристов!Рут долго смотрела на мужа:— Вот уж никогда не думала, Арчибальд, что на земле еще водятся люди вроде вас!— Это укор, дорогая?— Разве можно обвинять бронтозавра за то, что он не похож на газель?Баронет долго обдумывал слова жены.— Разумеется, нет… Но какую связь вы ухитрились найти между мной и бронтозавром?Молодая женщина уклонилась от прямого ответа.— Пойдемте! Мне не терпится поскорее уехать обратно, в Вену!Снова оказавшись на улице, Рут решительно отвергла предложение сесть в такси. Только хорошая пешая прогулка могла немного успокоить ее расшатавшиеся нервы. Что до сэра Арчибальда, то, судя по всему, недавнее убийство произвело на него не большее впечатление, чем если бы он очистил апельсин. Теперь Лаудеры шли той же дорогой, но в обратном направлении. Когда они уже сворачивали на Гауптбрюке, где стоят две статуи, символизирующие Австрию и Штирию, Арчибальд вдруг отпустил руку жены и бросился следом за каким-то мужчиной. Однако тот все же сумел улизнуть от баронета.— Что за муха вас опять укусила, Арчибальд? — спросила Рут, когда ее супруг вернулся.— Я хотел поймать одного типа, но он оказался проворнее.— А что его так напугало?— Возможно, то, что я его узнал…— И кто же это?— Пока не имеет значения.В гостинице Лаудеры единогласно решили, что нуждаются в отдыхе, а на поезд можно с тем же успехом сесть завтра утром. Рут сразу легла, но ее муж сказал, что хочет еще немного пройтись. Узнав в приемной адрес уголовной полиции, он взял такси и поехал туда. В полицейском управлении баронет долго блуждал по коридорам и лестницам, расспрашивая то одного, то другого, пока не нашел дежурного сержанта, который наконец поинтересовался, чего ему надо.— Кто у вас здесь занимается убийствами?— Что?— Кто расследует убийства? — Сэр Арчибальд сунул в глаз монокль. — Разве вы не понимаете по-немецки, друг мой?— Нет, но вы говорите с таким сильным акцентом, сударь…— Он вам неприятен?— Не в том дело, просто я хотел бы знать, кто вы такой.— Сэр Арчибальд Лаудер, баронет.— Англичанин?— Да, вот уже тридцать пять лет, с тех пор как живу на свете.— И… вы пришли поговорить насчет убийства?— Да, но не с вами.— Хорошо, тогда подождите здесь.Сержант исчез, но не прошло и двух минут, как он снова вырос перед Лаудером.— Прошу вас идите за мной!Полицейский проводил англичанина в большой удобный кабинет и, распахнув дверь, удалился. Из-за стола навстречу гостю поднялся мужчина в пенсне.— Сэр Арчибальд Лаудер?— Он самый.— Разумеется, у вас есть документы?— Естественно.Полицейский, взглянув на протянутый англичанином паспорт, вернул его владельцу.— Благодарю вас, сэр. Не угодно ли сесть?Баронет опустился в кресло.— Юлиус Малькампф, комиссар уголовной полиции, — представился хозяин кабинета. — Чем могу служить?— Я пришел дать показания, господин комиссар.— Насчет чего?— Убийства.— Но вы сами, насколько я вижу, не жертва?— Нет, я совершил его.— Что?— Само собой, исключительно в целях законной самозащиты.Полицейский явно раздумывал, уж не сумасшедший ли перед ним.— В первую очередь не волнуйтесь…— Но я и не думаю нервничать, господин комиссар.— Тогда, может, вы спокойно и по порядку все мне расскажете?— Позволю себе еще раз заметить, что я здесь именно для этого.— Я вас слушаю.— Дело вот в чем, господин комиссар. Мы с леди Лаудер гуляли возле Дитрихштейнплатц. Я зашел в кафе, а жена тем временем решила заглянуть на Мюнцграбенштрассе, к некоему Крукелю.— Вы с ним знакомы?— Нет, но над дверью лавки написана фамилия владельца.— А могу я узнать, зачем леди Лаудер пошла к сапожнику?— Надо полагать, это как-то связано с обувью. Короче говоря, она попросила меня подождать минут десять. Я посидел в кафе, но жена все не возвращалась, и я пошел навстречу. Представьте же себе мое удивление, господин комиссар, когда оказалось, что лавка заперта!— Заперта?— Ну да! Спрашивается, если сапожника нет на месте, то где леди Лаудер? Я обошел дом и, найдя дверь черного хода, толкнул ее. Мои глазам предстал небольшой темный коридорчик, отгороженный от лавки занавесом. Я осторожненько приподнял этот занавес и… что, как вы думаете, увидел?— Леди Лаудер?— Совершенно верно. Леди Лаудер, но самым недопустимым образом прикрученную к стулу!— Прикру…— Да-да, господин комиссар! Меж тем Лаудеры связаны родственными узами с Дункхэмами из Эрджила и дэвонскими Мэлреди! Невероятная бесцеремонность!— А сапожник?— Тоже был там.— И что он вам сказал?— Ничего.— Странно, правда?— Не особенно, если принять во внимание, что ему от уха до уха перерезали горло…Комиссар ответил не сразу, а когда наконец решился открыть рот, голос его звучал сурово.— Я надеюсь, сэр Арчибальд Лаудер, вы бы не позволили себе насмехаться над государственным служащим Австрийской республики?Баронет сквозь монокль смерил полицейского презрительным взглядом.— Я закончил Джизус-колледж в Оксфорде, сэр! — сухо бросил он.— Прошу прощения…— Ничего.— Итак, вы вошли в комнату и увидели жену связанной, а хозяина лавки — на полу, с перерезанным горлом. Так?— Да, правильно.— В таком случае либо сапожник покончил с собой, предварительно связав леди Лаудер, либо леди Лаудер…— …зарезала сапожника, а потом сама себя связала и стала ждать возможного визита? Помимо того что столь ловкий фокус явно не по силам леди Лаудер, я вынужден предупредить вас, что не в ее привычках резать незнакомых людей… Не знаю, как развлекаются дамы здесь, в Граце, но могу уверить вас, что в Лондоне…— Будьте любезны, повторите мне адрес этого сапожника, сэр.— Мюнцграбенштрассе. Если идти от Дитрихштейнплатц, лавка — с правой стороны.— Благодарю вас.Комиссар снял трубку и, распорядившись отправить на Мюнцграбенштрассе следственную группу, снова повернулся к баронету:— А кстати, сэр Арчибальд Лаудер… Войдя в этот кабинет, вы признались мне, что совершили убийство, не так ли? Уж не вы ли расправились с сапожником?— Нет.— Нет? Тогда кого же вы отправили на тот свет?— Того, кто убил сапожника и напал на мою жену.— Значит, он тоже там был?— Естественно.— И вы об этом умолчали?— Вы не дали мне времени сказать.— А могли бы вы описать этого человека?— Высокий, широкоплечий, лицо если и не совсем монголоидного типа, то по крайней мере выдает явную примесь восточной крови…— Вы оставили тело на месте?— Надеюсь, вы не думаете, что я прихватил его с собой?— А каким образом вам удалось разделаться с парнем?— Я стукнул его топориком и, да простит меня Бог, кажется, размозжил череп… Должен признать, что подобный поступок не вполне достоин джентльмена, но мною двигала крайняя необходимость.— Вы ударили его сзади?— Господин комиссар! Вы намеренно оскорбляете меня?— Прошу прощения… Так вы убили этого человека за то, что он поднял руку на вашу жену?— Не совсем. Помимо всего прочего, мерзавец позволил себе обращаться со мной самым недопустимым образом. Представляете, господин комиссар, во-первых, он разговаривал отвратительно грубым тоном… Чтоб незнакомый человек так фамильярничал! Непотребство, да и только… Во-вторых, эти совершенно невыносимые угрозы… И при этом бандит размахивал перед носом огромным ножом, словно и впрямь собирался отправить в мир иной… В конце концов он жестоко отдавил мне ногу, тут уж, честно говоря, я потерял терпение… и стукнул, как молоточком по шару.— Молоточком?— Вы, наверное, незнакомы с крикетом, господин комиссар?— Увы!..— В таком случае лучше всего показать, как это выглядит.Баронет попросил полицейского сыграть роль жертвы и продемонстрировал удар, избавивший его от посягательств противника.— Но как вы объясните, сэр Арчибальд, что парень угодил в такую, по-детски примитивную, ловушку?— Очевидно, он принимал меня за дурака.— И он — тоже?..— Прошу прошения, не понял…Телефонный звонок избавил комиссара от необходимости подыскивать ответ на столь трудный вопрос.— Кажется, все в самом деле произошло именно так, как вы описали, — проговорил он, опуская трубку на рычаг.— Вы сомневались в моих словах, сэр?— Такая уж у меня работа, сэр Арчибальд. Все надо проверять.— Только не в том случае, когда вы имеете честь разговаривать с человеком моего положения!— А как себя чувствует леди Лаудер?— Она сейчас отдыхает в «Даниеле».— И долго еще вы намерены пробыть в Граце?— Нет, завтра утром возвращаемся в Вену. Там нас всегда можно найти в гостинице «Кайзерин Элизабет».— Возможно, мне придется просить вас засвидетельствовать показания, сэр Арчибальд.— Я — в вашем полном распоряжении.— Тогда будьте любезны не покидать Австрию, не уведомив меня об этом.— Договорились.Если бы инспектор Хайнлих не позвонил с Мюнцграбенштрассе и не подтвердил, что действительно обнаружил два трупа и несколько перерезанных веревок, лежащих возле стула, комиссар, вероятно, подумал бы, что бредовый разговор с баронетом ему просто приснился. Глава 5 Когда баронет вернулся в гостиницу, Рут только что встала. Чувствовала она себя свежей и отдохнувшей. Молодая женщина прекрасно отдавала себе отчет, что чудом спаслась от ужасной смерти, и мысль об этом настраивала ее на особенно жизнерадостный лад. Более того, несмотря на признание Арчибальда, что он вступил в бой вовсе не ради нее, леди Лаудер невольно испытывала к мужу благодарность. Поэтому она заговорила с ним гораздо дружелюбнее, чем в последнее время, точнее, со дня свадьбы.— Хорошо погуляли, Арчибальд?И, не ожидая ответа, Рут села причесываться за туалетный столик.— Боюсь, это не самое подходящее слово, дорогая. Выполнять долг всегда неприятно, тем более что государственные учреждения на всех широтах выглядят довольно мрачно… Поэтому, можете мне поверить, я провел время не слишком весело. Удивительно, почему чиновнику так трудно втолковать что бы то ни было, независимо от того, какой стране он служит… особенно это касается полиции…Рут так и застыла перед зеркалом:— Полиции?— Я имею в виду комиссара уголовной полиции, которому рассказал обо всех наших приключениях.— Что?!Молодая женщина резко повернулась.— В чем дело? — удивился баронет.— Вы хотите сказать, что побежали в уголовную полицию и выложили…— …что я убил человека, который незадолго до этого тоже совершил убийство. Знаете, дорогая, такого рода подвиги лучше не пытаться сохранить в тайне.Леди Лаудер, вцепившись в волосы, бегала по комнате. Поистине фантастическая глупость, невежество и ограниченность баронета выводили ее из себя. Рут лишь с огромным трудом сдерживала рвущийся из груди вопль отчаяния. Наконец, обессилев, она бросилась в ванную и стала жадно пить холодную воду.Арчибальд недоуменно взирал на жену.— По-моему, с вами творится что-то не то, дорогая…Рут на мгновение остановилась и посмотрела ему в глаза.— А что может чувствовать женщина, получив муженька вроде вас?Неожиданное нападение так удивило Лаудера, что он выронил монокль, однако в последнюю минуту успел поймать его на лету. Снова вставив любимую игрушку в глаз, он высокомерно заметил:— По-моему, вы забываетесь, дорогая…Леди Лаудер мгновенно уступила место Рут Трексмор, девушке, которой с восемнадцати лет приходилось биться за кусок хлеба в самых неаристократичных лондонских кварталах.— Слушайте, вы, надутый кретин! Вы хоть понимаете, что натворили?— Я не позволю вам…— Любые действия секретных служб, естественно, требуют строжайшей тайны. Но даже эта простая истина вам не по зубам! Мы сражаемся во мраке, а наши покойники не имеют права на пышные похороны! Никаких цветов, венков и речей! Фернс и его помощники могут заниматься своим делом только потому, что никто об этом не подозревает! А вы что удумали? Помчались в полицию и как будто нарочно подняли шум вокруг дела, которое должно было бы остаться для всех за семью печатями! Да вы что, в конце концов, с ума сошли?Баронет, плохо понимая, что привело его супругу в такое бешенство, удивленно хлопал глазами.— Меня не интересуют ваши темные истории! — возмутился он. — Я презираю такого рода занятия! Но я не могу допустить, чтобы мою жену привязывали к стулу и обращались с ней самым безнравственным образом! Кроме того, я не потерплю, чтобы всякие бандиты непристойно нагло разговаривали со мной! Как только мы вернемся в Вену, я пожалуюсь послу и потребую привлечь внимание властей к тому, как обошлись с баронетом и его супругой в Граце, городке, известном спокойствием и вежливостью жителей. Мы просто не имеем права закрывать глаза на некоторые вещи! Недостаток почтения к нам — прямое оскорбление британской Короны, дорогая!— Замолчите, Арчибальд! Сейчас же замолчите, или я за себя не отвечаю!Баронет умолк и, опустившись в кресло, закурил сигарету. Вероятно, в эту минуту он подумал, что женщины — более чем своеобразные существа и в Оксфорде его явно недостаточно просветили на сей счет, а потому нечего и надеяться что-либо понять в их странном поведении. А леди Лаудер, сидя на своей кровати, кипела от злости и возмущения. Руки ее непроизвольно рвали в клочки носовой платок, словно пытаясь дать выход накопившемуся раздражению. Теперь можно было не сомневаться, что австрийская полиция потребует объяснений. Что скажет Фернс и как отреагируют на все это в Лондоне? Полковник Стокдейл горько пожалеет, что доверил ей серьезное задание… Рут с позором выгонят из МИ-5… Но это бы еще ничего… Наглядевшись на жуткие кровавые раны, молодая женщина хотела только одного: поскорее вернуться в мирную и кокетливую квартирку на Маргарет-террас. Но что ее по-настоящему пугало, унижало и выводило из себя — так это невозмутимое самодовольство баронета, воображавшего, будто он решительно все понимает, хотя на самом деле этот болван не мог додуматься до самых простых вещей.— Арчибальд?— Да, дорогая?— А вы не подумали, что после ваших признаний дело получит огласку и приятели убитого вами типа проведают, кто мы такие? Очень возможно, ваша глупость будет стоить мне жизни…— Вы преувеличиваете! И потом, их агента уничтожили вовсе не вы, а я!— Ну, уж вас-то вряд ли кто-нибудь заподозрит в принадлежности к МИ-пять!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18