Граф Салтыков стоял со свитой на высоком пригорке. Прищурив глаза и прик
рываясь ладонью от солнца, он зорко наблюдал за ходом сражения.
Пороховой дым сизыми клочьями плавал над побоищем.
Ч Выдыхаются, выдыхаются, Ч бормотал Салтыков себе под нос. И вдруг зак
ричал:
Ч Господа! Немцы выдыхаются… А где австрийцы со своим Лаудоном?
Ч На еврейском кладбище, возле наших батарей, ваше сиятельство.
Ч Ввести в действие. Они застоялись.
С приказом поскакал адъютант. К Салтыкову с разных мест боя подъезжали о
рдинарцы, курьеры, адъютанты.
Ч Ваше сиятельство, Ч взмокшие от пота, задышливо рапортовали они, в их
глазах мелькала тревога. Ч Ваше высокопревосходительство! Фазис боя кр
итический. Пруссаки пытаются заключить нашу армию в мешок!..
Ч А мы в этом мешке сделаем такую дырищу, что немцу и не заштопать, Ч с юм
ором и прежним мужеством ответил седенький простенький главнокомандую
щий. К нему вернулись самообладание, воля, ясность ума. Без мундира, без зн
аков отличия, простоволосый, в одной пропотевшей дотемна рубахе он поска
кал со всем штабом на другой высокий взлобок, еще раз окинул взглядом клу
бившуюся дымом и грохотом арену битвы.
Ч Берегите вон ту высоту… как ее?.. Шпицберг, Ч показал он трубой, Ч и дру
гие высоты. Чтоб доконать нас, немец неминуемо полезет на них.
Скажите Фермору и графу Румянцеву, чтоб занимали высоты. Да чтоб дали наш
им молодцам по чарке водки.
Три иностранных волонтера, бывших при штабе, наперебой говорили Салтыко
ву по-французски:
Ч Ваши солдаты, граф, достойны удивления. Мы с утра были в самом пекле. Они
как железные…
Салтыков с благодарной улыбкой кивнул им и положил в рот питерский сладк
ий леденчик.

3

Шесть часов вечера, солнце склонялось, жара сдавала, но бой стал разгорат
ься с новой силой. Румянцев с Фермором начали занимать указанные главнок
омандующим высоты, там были русские батареи.
И действительно, чтоб сделать нам пагубу, Фридрих вскоре повел войска бр
ать высоты. Главные силы его были обращены на высоту Шпицберг. Он бесстра
шно скакал по шеренгам солдат, воинственными криками поощрял их к бою:
Ч Вперед, герои мои!
Ч К черту! Ч брюзжали в ответ уставшие гренадеры, провожая короля злобн
ыми взглядами.
Ч Господа ротные командиры! Ч стараясь преодолеть гул ружейной пальб
ы, орали во весь рот полковники, разъезжая сзади атакующих шеренг. Ч Прин
удьте капралов усердней погонять людей.
Упитанные капралы направо-налево лупили отстающих солдат увесистыми п
алками:
Ч Вперед, усатые черти, вперед!
Вот удар палки обрушился на голову замедлившего шаг солдата-ирландца.
Тот повернулся к капралу и крепким ударом приклада сшиб его с ног. Щелкну
л выстрел, ирландец упал, офицер-палач, убив ирландца, опустил дуло дымивш
егося пистолета.
Ч Вперед, усатые черти, форан, форан! Пулю в спину! Ч и палки капралов бью
т измученных прусских солдат, погоняют их, как стадо на бойню.
Пуля ударила в королевского коня, конь упал, упал и Фридрих. Падая, он обос
тренным сознанием уразумел, что все его дело проиграно и все возможности
остановить битву для него исчезли: вновь вспыхнувшее побоище приняло ст
ихийный характер, и не во власти человека было прервать его.
Флигель-адъютант Гец подхватил короля, предоставил ему свою лошадь.
Ч Ваше величество! Мы не можем рисковать вашей жизнью, это место крайне о
пасное, Ч со всех сторон предупреждали короля.
Фридрих криво ухмыльнулся, в огромных глазах его бешенство.
Ч Нам подобает все испытать для получения победы, Ч нимало не веря в по
беду, нервно сказал он, садясь на коня. Ч И мне надлежит так же хорошо испр
авлять свою должность, как и всем прочим.
Ядра русских орудий, град русских пуль косили неприятеля. По склонам хол
мов немцы, как сумасшедшие, лезли на приступ высот. Русские дрались с небы
валым мужеством, с запальчивым ожесточением. Лежа, с колена, стоя они встр
ечали врага ружейными залпами и, расстреляв порох, бросались врукопашну
ю. Здоровенные парни вперемешку с седыми стариками кидались на врага дру
жно, без страха, напористо: «Вали, вали, братцы! Коли их окаянных!» Взмахива
ют штыки и приклады, сверкают сабли офицеров; стон, визг, падают, падают, па
дают… На смену им Ч новые.
Ч Напирай, ребята, напирай! Ломай хребты.
И вот, шаг за шагом, пруссаки начинают сдавать, под натиском русских штыко
в сползают с горы.
Ч Форан, форан! Ч хрипло орут капралы, понуждая солдат палками. Но ряды п
руссаков заметно тают, капралов тоже становится все меньше и меньше.
На подкрепленье разбитых рядов раздраженный, встревоженный Фридрих бр
осает новые силы. И снова:
Ч Форан, форан, усатые черти! Вперед!
Молодой подполковник Александр Васильевич Суворов, штабной офицер див
изии Фермора, выпросил себе четыре роты: «Ваше превосходительство, дозво
льте. Душа горит». Небольшого роста, сухонький, вихрастый, с длинной шпаго
й в руке он бежит впереди своих молодцов, с ловкостью перескакивает чере
з канавы и рвы. Достигнув места схватки, он весело подмаргивает солдатам,
кричит:
Ч Стрелять недосуг, в штыки, в штыки!
А поработав геройски штыками, под условный крик Суворова: «Умерли!» Ч су
воровцы, один по одному, падали на землю. И когда напирающий враг, считая и
х мертвыми, пробегал над ними вперед, вдруг, по звонкой команде Суворова: «
Ожили!» Ч все вскакивали и с оглушительным криком «Ур-р-р-а-а!» разили не
приятеля в тыл штыками и пулями.
Тем временем железная конница генерала Зейдлица, последний оплот корол
я, полк за полком, бросалась на штурм наших высот. Но меткий огонь русских
пушек гнал их прочь. Сам Зейдлиц был ранен. Его сменил принц Евгений. Прусс
кая конница трижды кидалась на приступ и всякий раз отступала с уроном. В
о второй атаке был ранен картечью и принц. На выручку потрепанной конниц
е ринулись белые, королевской гвардии, гусары. Русские пули и ядра быстро
смяли их. Предводитель гусаров разорван вместе с конем русской бомбой.
Румянцев и Панин вводили в бой свежие силы, умело обрушивая их на противн
ика. Граф Салтыков с напряженным вниманием озирал в «першпективную» тру
бу поле битвы. Внешне он был спокоен, но все горело в нем. Он посапывал, то и
дело облизывал пересохшие губы, возле выпуклых слезящихся глаз складыв
ались радостные морщинки. «Так-так-так… Ай молодцы!» Ч с удовлетворенны
м кряхтеньем покрикивал он.
Пруссаки ослабли. Многие части их пришли в замешательство.
Распалившийся Фридрих, проносясь по расстроенному фронту, воочию видел,
что его боевые орлы посматривают на ближний лесок, готовятся к позорному
бегству. Он распекал генералов, кричал на полковников, отчаянно вопил со
лдатам: «Вперед, храбрецы, я с вами!», но пруссаки, потеряв воинственный ду
х, своему королю больше не повиновались.
Помрачневший король скакал дальше. Вдруг пуля, цокнув, ударила его в груд
ь. Фридрих качнулся, осадил коня, на мгновение защурился и тяжко вздохнул.
Затем выхватил из левого кармана табакерку, в которой застряла русская п
уля, и с крайним волнением сказал свите:
Ч Слава провидению!.. Оно не зря спасло вашего короля.
Ч Ваше величество! Ч в один голос вскрикнули насмерть перепуганные ад
ъютанты.
Фридрих снял черную шляпу с высоким султаном из страусовых перьев и пере
крестился. Его темно-рыжие с проседью кудри шевелились под ветром. Он взд
ернул плечом, пришпорил коня и выбросил в правую сторону дрожавшую руку:

Ч Глядите, глядите, там Ч австрийская конница!.. А слева Ч казаки.
Где Зейдлиц? Ч Он бешено мчался, его красная епанча раздувалась под ветр
ом, как окровавленный парус.
Действительно, генерал Лаудон, построив великолепную австрийскую конн
ицу в стороне от побоища, врубился с правого бока в гущу пруссаков. А с фла
нгов и с тылу дружно теснили неприятельскую пехоту славный Сибирский, Ап
шеронский, Псковский и другие полки под командою Панина и Румянцева.
Весь прусский фронт дрогнул, будто пруссакам вдруг протрубили отбой.
Передние их ряды повернули назад и, сшибая своих, пристреливая ненавистн
ых капралов, всем гуртом бежали обратно.
Ч Боже! Все гибнет!.. Ч хватаясь за голову, простонал его величество прус
ский король. Выразительные, огромные глаза его стали безумны.
А в этот миг, приплясывая, подскакивая на стременах смирно стоявшей лоша
ди и бросив поводья, бил в ладоши граф Салтыков. Он громко смеялся, лицо ег
о в гримасе восторга.
Ч Господи! Враг бежит… Победа, победа!.. Господи, благодарю тебя…
Ч кричит он, на глазах его слезы, губы дрожат, маленький седенький граф т
о бьет в ладоши, то крестится:
Ч Победа, победа!..
И во все русские войска перекинулось:
Ч Победа! Победа!
Всюду, от высот до реки, громогласно гремит «ура!», бьют барабаны, враг, впа
вший в ужас, всюду стремительно спасается бегством в лес, на мосты и вплав
ь через реку. А вслед за ним с гиканьем, свистом, пики наперевес, во весь опо
р скачут чугуевцы и донские казаки: «Ги-ги-ги! Ура! Ура!»
Все пространство в движении. Как серой метелью, как вьюгой, все пространс
тво Ч куда ни кинь взор Ч покрыто бегущими.
Пруссаки бросают оружие, бегут во все стороны, спасаясь в густые леса.
Король Фридрих на пегой кобыле бессмысленно мечется в самом хвосте свое
й армии. Спасения нет королю. К нему устремились чугуевцы, чтоб взять его в
плен.
Ч Притвиц! Притвиц! Я погибаю…
При ротмистре Притвице всего лишь сорок гусаров Ч телохранителей Фрид
риха. Притвиц выхватил саблю. Сорок гусаров, жертвуя собой, бросились нав
стречу казакам и почти все поголовно погибли. А король ускакал. В беспамя
тстве он потерял шляпу с султаном. Ее подобрали казаки и доставили Панин
у.
Было одиннадцать вечера. Обозначились звезды, опять засветлела луна.
Где-то бой барабана, где-то треск, залп, приглушенные стоны людей…
Но все было кончено.

4

Солдаты бережно подхватили главнокомандующего и с неумолчным, от всего
сердца, криком «ура» стали качать его. Коротконогий, пухленький старичок
высоко взлетал над толпой и мягко падал в упругие руки воинов.
Вот он опустился на ноги, глубоко, с облегчением вздохнул Ч фууу, подтяну
л штаны, сказал:
Ч Спасибо, солдаты. Спасибо, молодцы. Добрую бучку дали Фридриху.
Солдаты опять закричали оглушительно: «Ур-р-р-а-а!» и стали швырять вверх
шапки. Салтыков пошарил в карманах штанов, вытянул тюрючок с леденцами, п
одал солдатам:
Ч Вот… пососите… леденчики. Ч Он все еще в одной рубахе, без парика, щеки
морщинистые, с румянцем, седые, торчком, волосы, большие уставшие глаза то
широко открыты, то по-стариковски щурятся.
Ч А мы с жалобой к вам, ваше высокое сиятельство. Посовещались промеж соб
ой, да и насмелились… Ч выдвинулся из толпы не старый еще, черноголовый с
олдат с серьгой в ухе. Ч Харч дюже плох. Не вдосыт едим…
Уж не прогневайтесь.
«Ну так и есть, Ч подумал Салтыков, Ч а я им, дурак, леденчиков».
Ч Да, верно, ребята, плохо… Паскудно это у нас, снабжение-то, с провиантом-
то. Да и деньги-то из Питера шлют с заминкой… Уж вы как-нибудь.
Ч Как на спозицию вышли, сухари одни, да картофель, да лук. А к картофелю мы
не приобыкли. Иным часом и убоинки хочется, ваше сиятельство.
Уж постарайся…
Ч Распоряжусь, распоряжусь, ребята.
Ч Мы как-то двух бычишек заблудящих в лесу словили, да только свежевать
принялись, тут нас и сцапали. Его превосходительство Панин приказал плет
ьми нас драть…
Ч И я бы выдрал, и я бы, Ч подморгнул Салтыков. Ч Сами виноваты, ребята, с
бычишками-то со своими. Так заблудящие, говорите? Ч И Салтыков снова под
моргнул. Ч А вы бы уж как-нибудь того… это самое… Куда-нибудь подальше, по
дальше, в чащу бы, либо в овраг. Да потемней когда, чтоб ни Панин, ни Фермор н
е видали. А то лапти плетете, а концов хоронить не умеете.
Солдаты засмеялись. Горел костер, становилось свежо, луна светила.
Возле палатки главнокомандующего стояла под ружьем шеренга часовых. Зн
амя высилось.
Салтыкову подали мундир и шляпу. Солдаты, пожелав утомленному генералу с
покойной ночи, стали было расходиться.
Ч Погодите-ка, ребята… Я вот о чем хочу… Ч Он заложил руки за спину и взад
-вперед медленно прошелся. Ч Да! Мужество! Ч выкрикнул он и вскинул ввер
х руку. Ч Дивлюсь я на вас, сынов моей родины, и сердце мое преисполняется
гордостью. Король Фридрих французов бьет, австрияков бьет, англичанку бь
ет. А от нас сам бит бывает. Все бегут от него, а от нас он сам бежит. А ведь сол
даты-то у него ничего себе, его солдат, хоть и наемные они, охаять не можно…
Ну-тка, братцы, скажите мне без утайки, почему это я не знаю случая, чтобы ру
сский солдат всей массой, всем скопом утекал от врага? В толк не могу взять
.
Молодой адъютант поморщился, он считал подобный разговор военачальник
а для дисциплины вредным.
А солдаты сказали:
Ч По тому самому, ваше высокопревосходительство, мы не убегаем от непри
ятеля, что бежать расчету нет…
Ч Это как Ч расчету нет?.. Чего-то не пойму я… Ч переспросил Салтыков и п
ереглянулся с адъютантом.
Ч А очень просто Ч расчету нет… Себе дороже! Ч хором закричали солдаты
, а чернявый, что с серьгой в ухе, сказал:
Ч Ежели мы на линии стоим да стреляем, алибо, допустим, штыком орудуем, мы
друг друга чуем, вместях все, тут уж про все на свете забываешь, одно на уме:
как бы поболе немцев повалить да самому вживе остаться. И ежели ты, скажем
, сплоховал, товарищ выручит. А когда в бег от противника ударишься, один, к
ак заяц в степу, останешься: тот сюда бежит, этот туда, а глаз-то в спине нет
ути, ни хрена не видать, чего сзади деется. Вот тут-та либо конем тебя стопч
ут, либо башку отсекут. Ой, бежать несподручно…
Салтыков, руки назад, с интересом вглядывался в загорелые утомленные лиц
а солдат, внимательно вслушивался в их простые откровенные речи.
Ч И все ж таки не могу в мысль взять…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15