- Кто?..
- Милосердов здесь живет? - уклонился от ответа Бирюков.
- Кто спрашивает?
- Милиция. Откройте.
На этот раз пауза затянулась. Затем все-таки щелкнул замок, и дверь
приоткрылась на длину запорной цепочки. Все тот же мужской голос откуда-то
из-за двери попросил:
- Покажите, пожалуйста, документы,
Бирюков раскрыл удостоверение личности. Через несколько секунд,
звякнув цепочкой, дверь отворилась. Па пороге стоял щеголевато одетый,
бледный, как полотно, молодой мужчина. По зеркальным очкам и забинтованной
руке Антон догадался, что перед ним Милосердов. Строго спросил:
- Почему не открывали?
- Не мог... не знаю... недавно был грабитель... - перепуганным
голосом невнятно забормотал мужчина.
- Вы Владимир Олегович Милосердов?
- Да.
- Я из уголовного розыска, Бирюков.
Антон, не дожидаясь приглашения, шагнул в небольшую комнату,
заставленную старинной мебелью, словно антикварный магазин. Повернувшись к
застывшему у порога, будто изваяние, Милосердову, сказал:
- Объясните, Владимир Олегович, что с вами случилось.
- Не знаю, не могу понять... каким-то чудом я остался жив...
Милосердов затряс короткими рыжими кудрями. Выглядел он настолько
перепуганным, что, казалось, никак не может прийти в себя.
"Или способный актер, или совсем недавно здесь действительно
произошло что-то ошеломляющее", - подумал Антон и предложил:
- Давайте присядем, надо серьезно поговорить.
Милосердов, как ванька-встанька, закивал головой. Он угодливо
предложил Бирюкову старинный стул с гнутыми, ножками. Сам же, будто враз
обессилев, почти упал в кресло-качалку. Видимо, стараясь взять себя в
руки, принялся медленно раскачиваться. При каждом движении назад-вперед
зеркальные очки вспыхивали солнечными зайчиками. Это раздражало Бирюкова,
однако Антон терпеливо ждал.
Кое-как успокоившись, Милосердов мало-помалу заговорил. По его словам
выходило, что минут сорок назад в квартиру буквально ворвался незнакомый
парень в легкой куртке и шляпе. Угрожая пистолетом, стал требовать деньги:
"Чем больше, тем лучше!" Перепуганный Милосердов стал объяснять налетчику,
что отпускные потратил на поездку в деревню, а других денег у него в
квартире нет. Парень, не выпуская из рук пистолета, начал обшаривать
квартиру. В это время зазвонил телефон. Милосердов ответил. Кто-то ошибся
номером, но Владимир Олегович быстро нашелся и сказал в трубку:
"Пожалуйста, приезжайте. Я давно жду вас". Налетчик сразу спросил: "Кто
там названивает? Кого ждешь?" - "Следователь сейчас приедет", - солгал
Милосердов. Парень пригрозил: "Если вякнешь про меня, под землей найду -
прикончу!" И сразу выбежал из квартиры.
Бирюков попросил хотя бы в общих чертах обрисовать форму пистолета.
Милосердов с помощью пальцев изобразил нечто похожее на наган. Заметив на
безымянном пальце Владимира Олеговича свежую ссадину, Антон
поинтересовался:
- Чем повредили?
- Палец?.. - Милосердов поморщился. - Грабитель сорвал перстень.
- Серебряный, с бирюзой? - почти наугад спросил Антон.
- Да, да,
- Где и когда этот перстень покупали?
- У знакомой девушки, недавно.
- Владимир Олегович, называйте имена и фамилии своих знакомых, -
сказал Бирюков.
- Собственно, зачем такие подробности?.. - Милосердов уставился на
Антона непроницаемыми стеклами очков. - Допустим, у Лели Кудряшкиной
купил. Вам это о чем-то говорит?
- О многом. Сколько заплатили?
- Пятьсот рублей. Можете проверить - Кудряшкина не отопрется.- "Уже
проверял - отпирается", - озабоченно подумал Антон, а вслух спросил, почти
равнодушно:
- Геннадия Митрофановича Зоркальцева знаете?
- Пару раз, кажется, видел на квартире у одних знакомых, - по инерции
уклончиво ответил Милосердов и сразу извинился: - Простите, у Харочкиных
видел. Зоркальцев готовит их дочь к поступлению в институт.
Сказал "готовит", а не "готовил", как будто не знал, что Зоркальцева
уже нет в живых. Это не ускользнуло от внимания Бирюкова и он без всяких
обиняков спросил:
- Вы действительно собираетесь жениться на Анжелике Харочкиной?
На лице Милосердова появилось не то удивление, не то растерянность,
однако ответил он очень спокойно:
- Действительно.
- Знаете, что у них произошло с Зоркальцевым?
- Знаю - ничего не произошло Это очередная глупость Людмилы Егоровны.
Думаю, она исправит свою ошибку. Зоркальцев ни в чем не виноват.
- Уверены в этом?
- Стопроцентно. Анжелика клянется, что мама нафантазировала на
репетитора.
- У вас с Анжеликой приличная разница в возрасте...
Милосердов опустил голову:
- Это не имеет существенного значения.
- Позвольте нескромный вопрос. Почему вы, человек с высшим
педагогическим образованием, работаете официантом?
Переставший было раскачиваться Мнлосердов вновь засверкал стеклами
очков и, видимо, решил отделаться шуткой:
- Судьба играет человеком...
- Хотелось бы, Владимир Олегович, услышать от вас серьезный ответ, -
сказал Бирюков.
Милосердов резко остановил кресло-качалку, уставился очками в пол.
После некоторого раздумья заговорил:
- Свою педагогическую карьеру я испортил в зародыше, когда, закончив
институт, вместо школы пошел работать переводчиком в "Интурист". Намерения
были серьезные. Хотелось в совершенстве овладеть языком, так сказать, при
постоянном живом разговоре с иностранцами. Не получилось. Друзья подвели.
Одному я, хотелось иметь импортные джинсы, второму - свитер, третьему -
пачку зарубежных сигарет. По легкомыслию молодости я старался всем друзьям
угодить и... пришлось с "Интуристом" распрощаться. Работать в школе не
рискнул - многое из педагогики забыл. А куда еще с педагогической
специальностью устроишься?.. Случайно попалось объявление: "Тресту
ресторанов требуются официанты". Рассчитывал поработать временно, чтобы
иметь кусок хлеба, но в конце концов решил кормиться по принципу: лучше
синица в руках, чем журавль в небе.
- И как эта "синица" кормит?
- Не жалуюсь, концы с концами свожу... - Милосердое чуть улыбнулся и
вдруг сменил тему: - Если я правильно запомнил, ваша фамилия Бирюков?..,
- Да, моя фамилия Бирюков, - подтвердил Антон,
- Вы родом не из Березовки?
В заставленной мебелью комнате было душно. Бирюков, чтобы вытереть
вспотевший лоб, потянул из кармана пиджака носовой платок и услышал, как
об пол стукнулась расческа. Нагнувшись за ней, Антон заметил под столом
блеснувшую целлофановой оберткой коричневую книжицу. Вместе с выпавшей
расческой поднял ее - это было водительское удостоверение Зоркальцева.
- Так... - хмуро проговорил Бирюков. - Объясните, каким образом этот
документ оказался у вас?
Милосердов тревожно сверкнул стеклами очков.
- Наверное, у парня из кармана... - внезапно заволновался он. - Да,
конечно же!.. Парень, когда выхватил пистолет, стоял на этом самом месте,
возле стола. Честное слово. Не верите?..
- Верю, - сказал Антон, решив, что пора начинать разговор, ради
которого пришел сюда. - Владимир Олегович, где находится дача Зоркальцева?
- Представления не имею! - торопливо выпалил Милосердов, видимо, не
ожидавший столь быстрой смены разговора.
- О том, что дача сгорела, конечно, знаете?
- Следователь говорил. Даже выписанный мною счет показывал.
- Не вспомнили тех клиентов?
- Не вспомнил.
Очень быстрый ответ насторожил Бирюкова. Антон еще острее
почувствовал раздражающее влияние поблескивающих зеркальных очков, сквозь
которые совершенно не просматривались глаза собеседника, и спросил:
- Почему, Владимир Олегович, даже в комнате не снимаете темные очки?
Здесь не так уж много света...
- Глаза болят. В деревне помогал родственнику строить гараж и так
насмотрелся на электросварку, что врачи строго предупредили: без темных
очков - ни шагу.
Милосердов крепко сжал сцепленные в пальцах руки. Внешне "и выглядел
спокойно, и это показалось Бирюкову неестественным"
По наблюдениям Антона, люди, подвергшиеся нападению вооруженных
грабителей, как правило, очень долго ве могли прийти в себя.
- Какие деньги требовал от .вас парень? - опять задал вопрос Бирюков.
- Не знаю.
- Задолжали ему?
- Я совершенно незнаком с ним.
- Как он выглядел?
- Ростом - средний. Куртка нараспашку, джинсы, шляпа и... темные
очки. Словом, типичный бандит. Цвет- одежды, естественно, назвать не могу
- у самого очки с темными стеклами...
Милосердов, видимо машинально, хотел показать Бирюкову цвет своих
очков. На какой-то миг он приподнял очки, но, спохватившись, сразу
водворил их на прежнее место. Однако Антон успел заметить, что на,
воспаленных веках Владимира. Олеговича нет ресниц.
- Что с вашими глазами? - быстро спросил Бирюков.
- Говорю, электросварки нахватался.
- Так сильно, что даже ресницы сожгли?
- Это врачи так... лечили...
- Первый раз встречаюсь с таким лечением, - недоверчиво проговорил
Бирюков, осененный внезапной догадкой: - Владимир Олегович, ведь это вы
сожгли дачу Зоркальцева.
- Ошибаетесь, - очень-спокойно ответил Милосердов, но от взгляда
Бирюкова не ускользнуло, как у того задрожали руки.
- В какой поликлинике лечили глаза? - пошел в наступление Антон.
Руки Милосердова задрожали сильнее:
- Какая разница?
- Сейчас позвоню, и врачи наверняка подтвердят, что у вас был ожог, -
Антон протянул руку к телефону. - Так где лечились?
- Нигде не лечился, - вроде бы со злостью сказал Милосердов после
долгого молчания. - А глаза на самом деле обжег... У костра, на рыбалке.
- Кто может подтвердить? .
- Со мной никого не было. Разжигая костер, плеснул бензина...
- Зачем же об электросварке и врачах солгали?
- Неудобно было в собственной неловкости признаться.
Бирюков интуитивно почувствовал, что Милосердов изворачивается. Надо
было действовать решительно. Антон молча набрал номер Шахматова. Услышав в
телефонной трубке знакомый голос начальника отдела розыска, сказал:
- Виктор Федорович, звоню из квартиры Милосердова. Есть
предположение, что около часа назад здесь побывал вооруженный грабитель.
Приезжайте срочно со следователем и прокурором. Видимо, придется делать
обыск...
- Не надо! Не позволю! - Милосердое внезапно вскочил с кресла-качалки
и резко протянул руку к трубке, словно хотел вырвать ее у Бирюкова.
Антон отстранился:
- Почему не позволите? Дело очень серьезное, мы не самодеятельный
спектакль разыгрываем.
- В моей квартире нечего искать! Ищите бандита, который хотел меня
ограбить.
- Виктор Федорович, срочно приезжайте, - сухо сказал Антон и, положив
трубку на аппарат, встретился взглядом с непроницаемыми очками
Милосердова. - До приезда следствевно-оперативной группы у вас есть время
искренне рассказать всю правду. Поймите, что с вами не в бирюльки играют и
что у юристов существует определение, называемое чистосердечным
признанием...
Милосердов обмякше опустился в кресло. Какое-то время он в упор
глядел на Антона. Затем его будто прорвало:
- Я действительно поджег дачу Зоркальцева. Из ревности поджег! Хочу
жениться на Анжелике Харочкиной, а Зоркальцев роман с ней завел,
увеселительные вечера стал на даче устраивать! У меня разум помутился,
взял канистру с бензином... Когда поджигал, пламя опалило лицо. Я готов
возместить Зоркальдеву причиненный ущерб. Все заплачу, все... - И заплакал
по-детски, навзрыд.
Зрелище было яе из приятных. Бирюков поморщился:
- Извините, не могу поверить в такую версию.
- П-почему?!
- Потому что вы не из тех людей, которые способны терять разум от
ревности. Не тяните время. В чем истинная причина поджога?..
Милосердов уткнулся лицом в ладони, глотая слезы, обреченно выдавил:
- Таня Зоркальцева заплатила мне двести рублей. Она сильно ревновала
Геннадия и попросила уничтожить дачу... Клянусь, это чистая правда.
"Удивительный тип. В погоне за деньгами ничем не брезгует", - подумал
Антон и быстро спросил:
- Куда исчез Зоркальцев, знаете?
- Честное слово, не знаю. Последний раз он заезжал ко мне, не соврать
бы... Одиннадцатого июня. Да, да! Одиннадцатого...
- Зачем?
- Чтобы купить... - Владимир Олегович показал рукой через плечо, -
этот старинный гарнитур.
- Не сторговались?
Милосердов достал из кармана пижамы носовой платок и стал вытирать
щеки под очками.
- Сторговались на семи тысячах. Геннадий утром свозил меня к
нотариусу, чтобы заверить расписку в получении от него денег, потом привез
деньги. Сказал, вечером пригонит за покупкой грузовик, но до сих пор не
приезжает.
- В какое время он был у вас?
- К нотариусу мы ездили после девяти утра, а деньги Геннадий привез
где-то... в двенадцатом часу.
- В машине с Зоркальцевым никого не было?
- Утром не было. А когда деньги привез, я машиву не видел. Бирюков
обвел взглядом мебель:
- Не много ли семь тысяч за такое старье? Вы ведь сказали, будто за
бесценок купили...
- Это же антикварные вещи! - Милосердов вроде бы оживился. - Семь
тысяч - дешевизна. Вот Зоркальцев и уговорил меня уступить ему гарнитур.
Он наверняка продал бы его в два раза дороже.
- Чтобы компенсировать убыток от пожара?
Владимир Олегович промолчал, и Антон снова спросил:
- Полученные от Зоркальцева деньги у вас?
- У меня.
- Покажите.
Милосердов очень тяжело, словно это стоило ему больших усилий,
поднялся из кресла, втиснулся в узкую щель между инкрустированным шкафом и
купеческим буфетом, дольше минуты чтото там передвигал и наконец,
выбравшись оттуда, положил перед Бирюковым на стол семь денежных пачек,
упакованных крест-наврест банковскими обертками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17