Девчонка постепенно продвигалась в глубь болотца, осторожно ступая по влажной, чёрной, пружинящей тропинке. В нескольких метрах впереди она заметила замечательный куст прекрасной, свежайшей крапивы, поспешила к нему, срезала огромный пук и оценивающе посмотрела на дело своих рук. Если сложить вместе этот и тот пучок, лежащий на краю болотца, то, пожалуй, хватит. Осторожно обернув концы стеблей тряпкой, девчонка подняла свой букет и тут услыхала какой-то шелест.
Целиком поглощённая мыслями о крапиве, Шпулька совсем позабыла о своих вчерашних страхах. Раздавшийся у неё за спиной громкий и такой неожиданный шорох заставил её похолодеть. В глубине души она ещё надеялась, что это может оказаться какое-нибудь совсем безвредное животное: белка или маленькая мышка. Пусть даже большая мышь.
Из кустов вслед за шорохом донеслось кряхтение и вроде бы стон. Ветки закачались, раздвинулись и выглянуло…
При виде того, что выглянуло из зарослей, у Шпульки отнялись ноги. Какое-то время оба стояли замерев и уставившись друг на друга. Потом несчастную девчонку прорвало…
* * *
Мирно спящая в палатках троица вскочила и, путаясь в одеялах, вылетела наружу, перепуганная и совершенно сбитая с толку. По всему лесу громким эхом нёсся дикий крик, полный ужаса. Крик этот не только не прекращался, но явно приближался к лагерю.
— Черт побери, что стряслось? — пробормотал обалдевший Зигмунт.
— Боже правый! — только и успела воскликнуть Тереска.
По мосту неслась Шпулька, с развевающимися волосами и совершенно безумными глазами, сжимая в руках огромный веник крапивы и продолжая орать изо всех сил. Но поскольку этих сил явно оставалось все меньше, эффект был уже не тот. Крик звучал все более хрипло и понемногу переходил в стон. Девчонка добежала до палатки и кинулась брату на грудь, заехав ему по физиономии своеобразным букетом.
— Там… — стонала она весьма неконкретно, но очень проникновенно. — Там!.. Вылезло!.. Там!..
Обладая хорошей реакцией, Зигмунт успел в последний момент увернуться и поэтому получил крапивой не прямо по лицу, а только по уху. Слегка ошарашенный неожиданным нападением, он попытался отобрать у сестры жгучую метлу, но та сжимала её мёртвой хваткой. Зигмунт вышел из себя и заорал:
— Брось это сейчас же! Кому говорю! Эй, вы! Не стойте столбом! Заберите у неё этот веник!!!
Тереска с Янушеком, придя в себя, кинулись ему на помощь. Совместными усилиями удалось наконец вырвать у Шпульки крапиву и отцепить её от брата. Совсем сникнув после пережитого шока, девчонка без сил опустилась на землю и не в состоянии была что-либо объяснить.
— Наверное, она что-то увидела, — догадалась Тереска. — Интересно, что именно. Надо ей воды дать.
— Кричала, будто там что-то вылезло, — вспомнил Янушек. — Может, уж?
Зигмунт рассердился не на шутку.
— Воды ей надо на голову вылить. Хорошо ещё не с ножом примчалась!
Шпулька подняла голову и беспомощно развела руками.
— Потеряла… — жалобно прошептала она.
— Что потеряла?
— Нож. У меня был нож. И нет… Потеряла.
— Слава тебе, Господи! — с благодарностью выдохнул Зигмунт.
— А что, — согласилась Тереска, доставая термосы. — Пырнула бы тебя как пить дать…
— Эй, ты, а что там вылезло? — настаивал на выяснении Янушек. — Что это было-то?
Шпулька вздрогнула и выплеснула на себя половину чаю, только что заботливо поданного ей подругой. Зигмунт тем временем извлёк из палатки аптечку и смазывал салициловым спиртом своё несчастное ухо и часть щеки, бормоча ругательства. Янушек с беспокойством поглядывал то на Шпульку, то на болотце…
— Скажет она наконец, что там было, или нет? — требовал он ответа. — Дайте ей минеральной воды, или этого спирта, или йода, чего угодно, только пусть говорит!
— Вот именно! — сердито поддержал его Зигмунт. — И если это и в самом деле был уж, я сам её убью!
От обиды к Шпульке вернулись силы.
— Дурак! Какой уж?! Там было привидение!
На привидение все отреагировали дружно и совершенно однозначно, что окончательно поставило Шпульку на ноги как в переносном, так и в прямом смысле. Она поднялась с земли, самостоятельно напилась минералки, теперь уже лишь слегка постукивая зубами, и приступила к объяснениям.
— Сейчас-то я понимаю, что из кустов выглянула человеческая рожа, — говорила она, передёргиваясь от отвращения. — Но на человека это было мало похоже. Говорю вам — настоящее привидение! Сине-зеленое, в кровоподтёках и ссадинах, в грязи, и не знаю, в чем там ещё! Как труп, который встаёт из могилы. Живой человек так выглядеть не может! И ещё эти спутанные лохмы!..
— Пьяница какой-то, — пренебрежительно констатировал Зигмунт. — Спал себе в лесу, проснулся, и ещё неизвестно, кто кого больше испугался, ты его или он тебя.
— А ты такой крик подняла, что он с перепою мог и от инфаркта умереть, — с явным осуждением добавила Тереска.
— И совсем не пьяница, — стояла на своём Шпулька. — Там вчера кого-то убивали. Я сама слышала.
— Я считаю, надо пойти и посмотреть, — включился в разговор Янушек, до сих пор хранивший молчание.
— Пойти все равно придётся. Она там нож потеряла. Надо найти.
Все помолчали, вспоминая ночные шумы и стараясь сообразить, на что это было похоже.
— Я точно уверена, здесь что-то нечисто! — с горечью заявила Шпулька. — Всегда вокруг нас что-то происходит! Машина ночью приезжает, морда стонет в кустах, а этот ещё и золото в речке нашёл. Я здесь с ума сойду!
Янушек как-то загадочно кашлянул. Тереска и Зигмунт посмотрели на него, а затем переглянулись. У обоих одновременно возникло смутное подозрение. Ночью мальчишка надолго исчезал без всякого разумного объяснения, а потом вёл себя весьма странно…
— Я считаю, мы должны пойти и посмотреть, что там такое с этим привидением, — категорически заявил Янушек. — Я не хочу ничего такого сказать, но, возможно, что-то все-таки происходит. А если происходит, надо выяснить, что именно!
Замечание показалось настолько верным, что с ним согласилась даже Шпулька, для которой болотце было последним местом в мире, куда она хотела бы наведаться. С другой стороны, она ни за что не осталась бы одна в лагере. В результате уже несколько минут спустя вся компания топала по чёрной, пружинящей тропинке. Державшаяся в арьергарде Шпулька издалека ткнула пальцем в заросли кустарника.
Здоровенный пук крапивы лежал там, где его оставили, а нож — чуть дальше на тропинке. Поднял его Зигмунт, шедший во главе колонны. Он подошёл к кустам, раздвинул их и заглянул внутрь. Шпулька прибегла к своему вернейшему средству от страха — зажмурила глаза.
В кустах не оказалось никакой морды, никакого пьяницы и никакого привидения. И тем не менее никто и не подумал утверждать, что Шпульке все померещилось. На этом месте явно что-то произошло. Свидетельствовали об этом поломанные и примятые ветки, взрытая земля, какие-то клочья и вытоптанная трава. Кто-то здесь боролся, полз, или кого-то волокли.
— Удрал, — заметил Янушек с явным облегчением и в то же время с сожалением. — Значит, живой.
— От её воплей и мёртвый бы удрал, — проворчал Зигмунт, вылезая из кустов.
Тереска вслед за ним заглянула в заросли и оценила следы.
— Для одного человека — слишком уж большой разгром, — сделала она вывод. — Разве что он тут бился в припадке эпилепсии или брейк отплясывал. Похоже, что этих губителей природы было как минимум двое.
— Ясно — двое. Подрались по пьянке. Только и делов. Главное, что убрались ко всем чертям на своих двоих и можно за них не волноваться. Что теперь?
Шпулька, успокоенная отсутствием страшной морды, полностью пришла в себя и направилась назад к дороге и речке.
— Я бы сейчас изучила окрестности при дневном свете, — весьма разумно заметила она. — Вчера в потёмках я сто раз в воду соскальзывала. Может, мы не в самом удобном месте ловим? Надо поискать что-нибудь получше.
— Правильно, — поддержала Тереска. — Чтобы был нормальный подход к воде…
На месте, где прошлой ночью Янушек выбросил на берег свою добычу, вокруг перевёрнутой дырявой ивовой корзины валялись в рассыпавшемся по траве песке какие-то черепки и всякий мусор. В лучах яркого солнца что-то поблёскивало. Янушек, вместе со всей компанией направлявшийся к берегу, мельком взглянул на все это, затем вдруг остановился, присмотрелся повнимательней и свернул к корзине. Наклонясь над кучей песка и мусора, он принялся тщательно её изучать.
— Эй, вы! — вдруг закричал он таким голосом, что все сразу обернулись. — Чтоб мне лопнуть!!!
Среди черепков разбитого горшка, в корзине и вокруг неё разбросано было множество маленьких, не правильной формы кружочков и что-то вроде блестящих бусинок. Кружочки в основном были чёрные, но кое-где поблёскивали и золотистые.
Все молча уставились на эту находку. Тереска первой пришла в себя, присела, порылась в куче песка, извлекла несколько бусинок и старательно протёрла рукавом свитера парочку кружочков…
— Клад! — заявила она торжественно. — Смотрите, самый настоящий клад!
— Какой клад? — недоверчиво переспросил Зигмунт. — Эти дешёвые бусики и чёрные железки?
— Ты совсем дурак, что ли? Ведь это же деньги! А что чёрные, так наверняка серебряные.
— Это же надо! — прошептала Шпулька.
Все присели и — начали выбирать и очищать от песка металлические кружочки и бусинки, бережно укладывая их на двух больших листах лопуха. Шпулька отползла дальше всех и заметила, как чуть в стороне в траве что-то блеснуло. Кинувшись туда, она обнаружила округлый, слегка сплющенный камень, очень лёгкий и прозрачный, с дыркой посередине. Её восхищению не было предела.
— Смотрите, это же янтарь! И какой большой!
— Это от разорвавшегося ожерелья! — воскликнула Тереска.
— На него я как раз ночью и наступил, — заявил Янушек. — Такое что-то было круглое и лёгкое, вот и захотелось посмотреть, что именно.
— Бедный человек, вместе с деньгами спрятал своё единственное сокровище…
— А может, совсем наоборот, скупердяй, мало того, что деньги зарыл, ещё у жены и бижутерию отобрал…
Теперь уже не было никаких сомнений. В мокром песке лежал самый настоящий клад, извлечённый из реки заодно с раками. Раньше он находился неподалёку от первой Терескиной лягушки у противоположного берега, многие годы подмываемого рекой. Наверняка упал в воду вместе с оползающей землёй и был извлечён при помощи ивовой корзины.
— О Господи! А горшок-то? — вдруг спохватилась Шпулька. — Горшок-то тоже старинный! А мы, варвары, разбили его!
— Успокойся, он уже был разбитый, — утешил её Зигмунт. — Во всяком случае, как минимум треснутый, ведь одну такую штуковину Янушек нашёл отдельно на дне.
— Давайте хоть черепки соберём!
— Пожалуйста, можем и пособирать, а знаете что? Течение здесь слабое, вдруг ещё что осталось? Предлагаю поискать на дне!
— Иголку в стогу сена, — проворчал Янушек. — Думаете, это так легко?
— Конечно, поищем! — с энтузиазмом откликнулась Тереска. — Возможно, там ещё что-то есть. Это же наше национальное достояние!
Янушек начал все сильнее волноваться. Он понял, что пора наконец принять решение. Нельзя больше ничего скрывать и тем самым подвергать опасности четырех человек, в том числе и самого себя. И без того приходится удивляться, что они ещё живы…
— Эй, вы, послушайте, — начал он отчаянно. — Не особенно-то разгоняйтесь. Мне нужно вам что-то сказать.
Трое беззаботных подростков, обрадованные находкой и ничего не подозревающие, с интересом взглянули на мальчишку: что он там ещё припас? Янушек поднялся, огляделся по сторонам и снова присел: ближе к земле казалось как-то безопаснее. По его виду было ясно, что дело нешуточное.
— Уж лучше я вам скажу, что здесь происходит. Но при одном условии. Я это ещё вчера узнал.
— При каком условии? — строго спросила Тереска.
Янушек уселся поудобнее.
— При условии, что не помчитесь сразу в панике домой. Дайте слово, что мы останемся здесь до завтра и наловим побольше раков, что бы ни случилось!
— Ничего подобного, остаёмся, даже если до смерти испугаемся, — категорически заверила брата Тереска. — А уж теперь-то тем более — не только раки, но и клад в придачу…
— Заткнись ты наконец и перестань звонить! — рассердился Янушек. — Только от тебя и слышно: клад, клад! Место здесь опасное, нечего орать. Я видел и слышал и знаю!
— Ладно, — примирительно сказал Зигмунт, понижая голос. — Мы согласны на все условия, даём слово, что останемся, а теперь рассказывай! Что ты знаешь?
— Тут бандиты орудуют, — зловеще объявил мальчишка. — Настоящие убийцы. Пришили кого-то, вырыли могилу и потом засыпали… Прямо на моих глазах, вон там, с той стороны холма. Да ещё не одного, а нескольких, тут везде скелеты валяются. Настоящий «Пейзаж после битвы»! Вчера тоже пытались одного прикончить, но не знаю, удалось ли, я до конца не смотрел. Теперь-то я знаю, в чем дело, на этот клад нацелились. Так что лучше не показывать, что мы ищем, а то и нас поубивают как пить дать.
Какое-то время все переваривали услышанное.
— Ты явно спятил, — заявила наконец Тереска. Янушек жутко обиделся.
— Сама ты спятила, и вовсе я не спятил. Я собственными глазами все это видел и слышал, что они говорили. Один другому сказал, что надо хорошенько утрамбовать, а то, не дай Бог, кто это захоронение найдёт!..
— Сказали «захоронение»?
— Захоронение, именно так.
— Погоди-ка, — задумчиво произнёс Зигмунт. — Скелеты, говоришь, значит, уже старые. Давно лежат. А посвежее ничего не было?
— Не знаю, я не с самого начала смотрел. Свежее, наверное, уже закопали. И ещё говорили, что надо тут одного такого убрать, а то донесёт. Может, как раз его ночью и убирали. Один другого подкарауливал и крался потом по лесу. Это я точно видел…
Янушек вдруг немного замолчал и, вспоминая свои ночные приключения, со страхом поёжился.
— И скелеты видал, — продолжал он свой весёленький рассказ. — Можете и вы посмотреть, вон там, в кустах лежат. А машина приехала, и что? И конец. Не уехала…
На этот раз молчание было более продолжительным.
— Не нравится мне это, — вдруг заявил Зигмунт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26