Оказалось, не подумали не только об этом. Не говоря уже о возможности записывать и засекать время — часов тоже ни у кого не было, — не подумали и о том, как продемонстрировать боязливо выглядывающим из укрытий аборигенам своё дружеское расположение, свои мирные цели. Консультант готов был рвать на себе волосы в отчаянии, хорошо хоть и это было невозможно. Но как же он, безмозглый осел, не подумал об общении с сообщниками, находящимися сейчас на площади? Ведь дураку же ясно: в случае возникновения непредвиденных трудностей астронавты оказываются бессильными, им необходима помощь извне. Сейчас они в своих шлемах слышали лишь друг друга, слышали шум на площади ну, ещё были связаны с автоматическим подъёмником. У того, правда, была возможность связаться по рации со специальным человеком, приставленным для этого, но тогда, во-первых, возникала опасность, что его сообщение перехватит любой коротковолновик, настроенный на те же волны, а специального шифра не сообразили разработать, а во-вторых, не было уверенности, что тяжелоатлет не снял наушников, ведь они вместе со шлемом-тыквой весьма осложняли его работу. Интересно, сейчас тыква на голове у него или нет? И не поглядишь, Езус-Мария…— Ну что пан ноет, ведь пан сам вызвался пойти в пришельцы! — упрекнул социолога художник.— Так-то оно так, но ведь совсем забыл о куче мелочей…— А ваш директор так и вовсе о них не подумал, головой ручаюсь, — добавил сатирик.— Но он же не директор, а только замдиректора, — попытался оправдать начальство социолог.— Ну, если зам…Социолог, будучи оптимистом по натуре, недолго огорчался. Врождённый оптимизм, подкреплённый успехом высадки, взял верх, и он решил: буду считать про себя. До ста, трехсот, пусть даже и до тысячи! Таким образом можно установить продолжительность реакции.И социолог принялся тут же считать, но уже на сорока сбился. Но даже это его не огорчило.— Зато какая реакция! — то и дело выкрикивал он, оглушая своими выкриками в шлемофоне прочих пришельцев.А население городка, вмиг прознавшее об эпохальном событии, и в самом деле реагировало самым что ни на есть правильным образом. То и дело боязливо оглядываясь на пришельцев, директор ювелирного магазина поспешно опускал жалюзи на окнах и навешивал амбарный замок на двери, торопясь сбежать куда подальше. Ведь неизвестно, насколько марсиане разбираются в драгоценностях и запорах, вдруг им ничего не стоит силой воли распахнуть двери, поэтому ему, директору, имеет смысл быть в этот момент как можно дальше от вверенного ему объекта.— Пани Зося! — кричал он продавщице. — Быстренько запирайте заднюю дверь! И засовы, засовы не забудьте задвинуть! Сейчас я вам помогу. Чтобы потом не говорили, что заперто было не в соответствии с инструкцией. В случае чего подтвердите.Послушная продавщица сделала, как ей велел начальник, и только поинтересовалась:— А какую табличку на двери повесить? Чтобы в соответствии с инструкцией? «Переучёт» или «Приём товара»?— «Переучёт»! Чтобы и в голову никому не пришло, что тут может быть хоть какой-нибудь товар. А вдруг эти марсиане умеют читать по-нашему? Эх, никого нет поблизости. Поглядите с той стороны, не спрятался ли кто за магазин? Не мешало бы иметь свидетеля, что мы уходим с пустыми руками. Нет, постойте, вон за мусорным баком притаился директор Санэпида, он партийный. Попросите его на, минутку. Нет, нет, вы пойдите, он неравнодушен к хорошеньким женщинам.Ради продавщицы директор Санэпида и в самом деле на минутку согласился покинуть своё безопасное укрытие, предупредив, что в случае чего опять туда сбежит. Но требуемый факт подтвердил.
В горсовете секретарша председателя полулежала в кресле со стаканом воды в руках и, пытаясь успокоиться, попивала из стакана мелкими глоточками. Зубы девушки нежно позванивали о стекло. Её начальник взволнованно метался по комнате. Взволновал его не столько прилёт в подопечный город неземных существ, сколько отсутствие в этот исторический момент секретаря горкома.— И как раз сейчас его нет! А они прилетели! Что делать?! Надо же, в такой момент — и я один! А его нет! И неизвестно, какой у них государственный строй…Прекратив на минуту метаться, он потряс секретаршу за плечо. Её зубы сильнее застучали о стакан. Отобрав его у девушки, начальник спросил с надеждой в голосе:— А что они вообще говорили?— Да ничего они не говорили, — плача, отвечала насмерть перепуганная девушка. — Вылезли из своей тарелки, встали и стояли молча. Пять штук. И ни словечка не сказали! И я туда не пойду больше, хоть убейте!— Может, это какая американская пропаганда? — вслух размышлял начальник. — Тогда это по линии отдела культуры. Где Ящук?— А он уже к ним с самого начала помчался. И вообще все туда подались, мы с вами, наверное, только и остались в горсовете.Поднявшись, девушка налила себе ещё воды, выпила и глубоко перевела дыхание.— А вы правы, хорошо бы здесь оказался секретарь. Мне кажется, по такому случаю его даже из больницы выпустят, операцию ему ведь все ещё не сделали.Председатель внезапно оживился.— Не сделали, говорите? Ну конечно же, ведь он от неё руками и ногами… Пани Хелена, пошли туда немедленно!— Ни за что! — завизжала секретарша. — Я боюсь этих марсиан! Вон, до сих пор в себя не приду!— При чем здесь марсиане? Пошли к нему в больницу!Оба кинулись к двери и столкнулись с вбегавшим заведующим отделом культуры.— Атакуют! — кричал тот не помня себя. — На пожарников набросились! У них такие огнемёты, знаете, сплошной кошмар! Стреляют огнём, и при этом ещё отравляющий газ выделяется!Секретарша с криком ужаса бросилась в угол, пытаясь залезть в щель за шкафом. Председатель со стоном повалился в кресло, схватившись за голову и привычно затянув:— И за все отвечать мне одному! Первый как чувствовал, в больницу сбежал! Езус-Мария, конец света! Как знать, может, они сейчас по всей земле высаживаются! А народу много погибло?Заведующий замялся:— Н-не знаю… Не думаю, все бросились бежать, и я тоже. И пожарники.И он попытался протиснуться в щель за шкафом с другой стороны. Ему помешал председатель. Сорвавшись с места, он подбежал к подчинённому и принялся трясти его за плечо, приговаривая:— И секретаря как назло нет, а я отвечай! Да куда вы лезете, черт вас подери?— Там, за шкафом, давно валялся кусок трубы, от ремонта остался, — попытался объяснить заведующий.— А труба вам зачем?— Ну как же! Надо ведь какое-то оружие иметь при себе! Для защиты!— Оставьте в покое трубу, холера! Тоже мне оружие! А ну давайте со мной мигом в больницу, быстрее, пока дороги не отрезали! Этим секретарь должен заняться, я не желаю брать на себя ответственность. Да отцепитесь же от шкафа! Пошли, пошли!С силой дёрнув, председатель, мужчина крупный и могучий, оторвал-таки от шкафа хлипкого культурника и за руку вытащил его из кабинета, заставив бежать за собой. В кабинете осталась за шкафом трясущаяся секретарша, одна-одинёшенька во всем здании органов местной власти.
Первый секретарь гарволинского горкома и в самом деле помещён был в местную больницу с диагнозом — камни в почке. Царь и Бог в своём городе, он все вопросы решал единолично, осуществляя в нем верховную власть. За его спиной председатель горсовета жил как за каменной стеной, во всем советуясь с секретарём и в жизни не приняв ни одного самостоятельного решения. А вот теперь обстоятельства складывались так, что по иерархии он оказывался самым главным, ему принимать решения, ему и отвечать в случае чего. Очень неприятное положение!
Главный хирург гарволинской больницы мыл руки. Мыл уже пятнадцать минут и не собирался кончать. Так ему лучше думалось, а думать было о чем. Консилиум компетентных специалистов пришёл к единодушному мнению: операция первому секретарю необходима. Камни в почке были у него из тех, которые сами по себе не рассасываются и не выходят, удалить их можно было только хирургическим путём, секретарь же ни за что не соглашался на операцию. Напрасно врачи пытались объяснить секретарю необходимость операционного вмешательства, напрасно рисовали в ярких красках жуткие последствия промедления с операцией, напрасно приводили поучительные примеры удачных операций, словом, напрасно ссылались на прецеденты. Секретарь был непреклонен и, длительное время занимая койку в больнице, успешно дезорганизовывал работу как больницы, так и горсовета. Уговоры врачей и родных не производили на него впечатления, у него же самого не хватало решимости принять столь ответственное постановление.Вот хирург и ломал голову, какой бы аргумент придумать, автоматически в сотый раз намыливая руки. Слышал он о каком-то знаменитом знахаре в одной из деревушек под Гарволином, может, напустить его на секретаря? Хирург так глубоко задумался, что не обращал внимания не только на то, что делает, но и на то, что вокруг него делается. А меж тем в больнице постепенно нарастал какой-то нетипичный шум и вскоре принял такие размеры, что хирург наконец-то очнулся от дум и спросил:— Что там происходит? Кто поднял в больнице такой шум?Пробегавшая мимо медсестра остановилась и запинаясь ответила:— Я сама не видела, пан доктор, но говорят, у нас на автовокзале приземлился космический корабль. Я ничего не понимаю…Доктор живо заинтересовался.— Советский или американский? — быстро спросил он и принялся вытирать руки.— В том-то и дело, что совсем неземной, откуда-то из космоса. С другой планеты вообще.— И сел у нас в Гарволине? — изумился хирург. — Что за чушь вы несёте? Ведь такого не бывает. Наверное, снимают какой-нибудь научно-фантастический фильм, а люди и принялись молоть невесть что.— Да нет же! — слабо возражала медсестра. — Никакого кина нет, а корабль приземлился. Я сама не видела, но люди говорят — прилетели совсем ни на кого не похожие пришельцы, из корабля вылезли и набросились на наших пожарников. Такой кошмар!Врач с недоверием смотрел на обычно рассудительную и спокойную сестру, которая сейчас от волнения была сама на себя не похожа. И больница гудит, как растревоженный улей.— Да нет, такое невозможно! — сказал хирург. — Нонсенс! С другой планеты, говорите? Нет жизни на других планетах! Хотя… Черт их знает. Нет, это невозможно, если бы к нам летели, на Земле уже знали бы об этом.И, перехватив иронический взгляд медсёстры, поправился:— Да, вы правы… Могли скрыть, а я в последнее время никаких «голосов» не слушал, ни Лондона, ни «Свободной Европы».— Страшно глушат, все равно ничего не разберёшь, — согласилась медсестра.— Вы думаете, пришельцы и заглушали? — подхватил сообразительный доктор. — А что, очень возможно, фактор внезапности… Может, оно и к лучшему, что мы ещё не успели прооперировать первого?Тем временем до первого тоже дошли потрясающие вести. Когда врач с медсестрой вошли к нему в палату, он, вскочив с койки, в ужасе бросился к ним.— Это правда? Говорят, какие-то из космоса прилетели?— Правда! — подтвердила сестра и для убедительности крепко ударила себя в грудь. — Чтоб мне не дожить до Светлого дня! Чтоб помереть без святого причастия! Прилетело что-то страшное — блестящее, сверкающее, серебряное, а из него вышли тоже не пойми кто — блестящие и сверкающие, ну вылитые жабы. Нет, не люди, не человеки. Огнём принялись стрелять. А по— человечески не говорят, сразу стрелять начали, на пожарников набросились.— А откуда пожарники взялись на площади? — подозрительно поинтересовался первый. — Они что там делали?— Так ведь их люди вызвали! Эти космиты как начали огнём палить — только искры на площадь полетели, могли и пожар устроить.— И загорелось что-нибудь?— Да нет, вроде не загорелось, но ведь могло! А тут вдруг вылезли эти… как их и назвать, не знаю, ноги как у жаб, а на мордах хоботы или, скорее, свиные рыла, аж до колен висят, а сами сверкают. Начали огнём людей поливать.Хирург только собрался предложить первому секретарю, как главе городской власти, лично отправиться на площадь и лично удостовериться, что же там происходит, чтобы принять мудрое решение, но ему помешал пациент. Издав мощный рёв, он опять повалился на койку.— Что с паном? — в испуге бросилась к нему сестра.— Скорее! — орал могучим голосом пациент. — Сестра, скорее же!— Что скорее? — не поняла перепуганная сестра.— Немедленно начинайте операцию! А пока дайте мне наркоз! Да побольше!Привлечённые дикими криками, в дверях одноместной палаты столпился персонал больницы. Совершенно сбитые с толку, хирург с сестрой сразу же забыли обо всех пришельцах, ибо высокопоставленный пациент, до сих пор решительно отвергавший операцию, вдруг с невиданным пылом и жаром принялся требовать немедленной операции, причём неизвестно почему гневался и разъярялся. В принципе в больнице уже давно все было готово к операции и ничто не мешало приступить к ней немедленно, тем не менее больничный персонал заинтересовала такая внезапная смена настроения.— Ведь вы же ни за что не соглашались на операцию! — напомнила хирургическая медсестра, лично потратившая много дней на уговоры.— А теперь соглашаюсь! — капризно кричал пациент. — Немедленно подавайте наркоз!— Куда вам его подавать? — не поняла сестра. — Наркоз больному даётся на операционном столе.— Никаких столов! — совсем разбушевался больной. — Сюда и немедленно! Подумаешь, немного больше посплю!— Хорошо, хорошо, — успокаивал больного хирург. — Через полчаса приступим к операции…— Какие полчаса?! — совсем вышел из себя первый. — Я требую прооперировать меня немедленно! Через полчаса будет поздно!— Да что с вами? — рассердился врач. — Сделаем как положено, иначе вы потом будете… — Он запнулся, подыскивая слово покультурнее, но решил для пущего эффекта воспользоваться некультурным, зато сильным. — Иначе вы потом блевать будете!— И буду! Я люблю блевать! — орал не помня себя пациент. — А вы, вместо того чтобы болтать, скорей приступайте к делу! Ведь за мной наверняка уже кинулись! И опять брать на себя всю ответственность… А вам приходилось отвечать за пришельцев? То-то! Неизвестно, что за люди, никаких указаний на сей счёт из центра не поступало, долго ли до беды?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33