Пока никакие аварийные меры не помогали. Толпа потерянно бродила, ожидая возвращения цивилизации, лошади терпеливо бродили возле стартовых боксов, у безработных игроков возникали всякие несбыточные мечты, бешеным успехом пользовались букмекеры, которые работали не на электричестве, и буфеты, где мигом закончилась кипячёная вода, потому что титан был электрический. Авария остановила деятельность тотализатора на целых сорок минут.Наконец механизация вернулась, но день был неудачный. В шестой скачке двухлеток был фальстарт, пришлось снова ждать. В седьмой лошади финишировали голова в голову, надо было ждать результатов фотофиниша. Перед восьмой все размышляли, что же будет видно на финише в такой тьме и не окажут ли в этой скачке жокеи любезность судьям, приходя на заметном расстоянии друг от друга, а то до второго пришествия придётся разбираться, кто выиграл. Пан Рысь предлагал осветить фонариками турф у самого финиша. Вальдемар стоял за автомобильные фары. Уже случались такие дни, в основном осенью, когда ничего не было видно, только слышался топот, а лошади, как привидения, возникали из тумана перед самым финишем в последний миг. Эта суббота могла побить все рекорды, потому что погода помогла аварии. Перед самым закатом солнца сгустились тучи, и теперь стояла кромешная тьма.Наконец тронулась и последняя скачка, без комментариев громкоговорителя, поскольку его ещё не починили. Прибора ночного видения ни у кого не было, так что победителей мы с трудом различали по цветам. Само собой, незамедлительно возникли споры, потому что отличить белое от жёлтого по такой погоде было совершенно невозможно. Судьи на своей вышке находились существенно ближе к месту действия, так что существовала надежда, что им удастся увидеть ещё и номера, и все в напряжении ждали вердикта. В тот момент, когда починенный рупор начал хрипеть результаты, к Марии подошла медсестра из медпункта.— Кажется, тут я что-то угадала, — сказала Мария, суя мне в руку свои билеты. — Возьми моё и подожди, я сейчас вернусь.Она говорила что-то ещё, но я уже не слышала, потому что громкоговоритель висел у меня над головой. Я понятия не имела, зачем медсестра за ней пришла. Марию я и без того подождала бы, потому что мы приехали на её машине. Она заявилась ко мне около полудня, мы вместе вычислили, на кого будем ставить, после чего, не задумываясь, сели в ту машину, которая стояла ближе, и поехали. И теперь я была к ней привязана.Я постояла в очереди средних размеров, забрала оба наши выигрыша и спустилась вниз. От охранника, который уже уходил, я узнала, что Мария с медсестрой пошли на противоположные трибуны. Люди выходили и выходили, потом остались одни уборщицы, а Марии все не было. Я подумывала о том, чтобы пойти её искать, но боялась разминуться. Поэтому я просто обогнула клумбу и уселась на стенке ограды, глядя на выход, который слабо освещала полоса света из проходной. Уходил персонал ипподрома, уборщицы, и я начинала беспокоиться.Наконец стало чертовски пусто, тихо и страшно. Воцарилась почти полная темнота, и тут я увидела Марию. Точнее, я догадалась, что это она, потому что зрение в таких условиях было почти бесполезно. Я испытала невероятное облегчение, слезла со стенки и двинулась ей навстречу.— Ты выиграла двести восемьдесят четыре тысячи, — сообщила я ей. — Я только сорок шесть. А что там такое случилось?! Я уже начинала думать, что тебя ухлопали. Почему тебя так долго не было?— Какой-то тип ногу сломал, — сказала она, идя к машине. — От бурных эмоций свалился со скамейки, открытый перелом, совершенно кошмарный, к тому же у него больное сердце. Я ждала «скорую», не могла его оставить, потому что в случае чего пришлось бы делать массаж сердца. В конце концов приехали и забрали его, но «скорая» никак не могла найти дорогу, поэтому так долго.— А куда дежурный врач делся?— Он уехал буквально за пять минут до происшествия.Её машина стояла в самом конце стоянки, потому что погода днём была солнечная и, чтобы машина не перегрелась, Мария поставила её подальше. Теперь она пошла к ней по проезжей части. Я же перелезла через стенку и пошла напрямик, срезая угол. Я помнила, что местность там вроде бы ровная.Внезапно я наступила на нечто, торчащее из куста, споткнулась и чуть не упала. Спас меня куст. Я схватилась за него и с возмущением обернулась.— Это ещё что за капканы понаставили? Когда мы приехали, тут ничего не было… Это кто-то нарочно…Тут я замолчала, потому как мне показалось, что тут что-то не в порядке. У основания куста лежала какая-то большая тёмная куча, из неё что-то торчало. И куча это была явно не растительного происхождения. Я наклонилась и попробовала разглядеть, что это. Машина Марии стояла ко мне передом.— Ты чего ждёшь? — окликнула она меня. — Мы тут до утра останемся?— Погоди, тут что-то лежит, — встревоженно ответила я. — Посвети фарами, что ли. Тут что-то лежит и производит очень плохое впечатление. Похоже, что это человек, но я могу и ошибаться…— Пьянь?— Не знаю. Не видно.Мария открыла дверь и щёлкнула тумблером, включая фары. Я стояла спиной к автомобилю, поэтому они меня не ослепили, зато в их свете я отчётливо увидела, что именно лежит под кустом.Иисусе Христе, Господь мой единственный!! Председатель попечительского совета!!Я лишилась дара речи. В одну ослепительную секунду я увидела обстоятельства, сопутствующие этому преступлению. Это непременно должно быть преступление, ведь не умер же он сам по себе под этим кустом, а на кого падут подозрения после моих сегодняшних угроз, уже понятно! Какое свинство!!Мария издалека посмотрела, ахнула и бегом бросилась к неподвижной фигуре.— Это же Кшись! — воскликнула она. — Батюшки! Да что тут…— Тихо! — отчаянно зашипела я, поддавшись панике. — Ради Бога, проверь, может, он ещё жив? Делай что хочешь, спасай его как-нибудь!! Мамочки! Зачем я сюда пришла?!Мария упала на колени возле трупа и стала лихорадочно проверять пульс или какие-то там другие параметры. Я застыла в полупоклоне, держась за куст. Я едва не падала без чувств, а паника завладела мною целиком и полностью.— Оживи его! — стонала я, заклиная её всеми святыми. — Может, тебе воды принести? Из фонтана, он ещё работает… Или сразу его закопать, если не получится…— Ты что, рехнулась? Успокойся!— Не могу! Как это, «рехнулась»? Ведь на меня свалят! Весь ипподром слышал, чем я ему грозилась! Сто раз говорила, что убью председателя! И сегодня тоже, после аварии! Ой, я пешком убегу отсюда…— Да погоди ты выть, он живой..— Живой?..— Живой. Но еле-еле.— Так оживи его больше, ну, пожалуйста! Пусть бы хоть показания дал, пока совсем не помер, он же должен знать, что это не я его… К тому же все видели, что я тут сегодня одна осталась, черт знает зачем! Вот увидишь, все свалят на меня! Тебе тоже не поверят, ты со мной дружишь, можешь соврать в мою пользу…— Я клятву Гиппократа давала, — некстати ответила Мария с большим достоинством. — Ты себя ведёшь так, словно с самосвала упала, сиди тихо, а то я ничего не вижу. О Боже, у него рука прострелена!Это меня ошарашило.— Как это прострелена, из чего, из рогатки?! Я же сидела тут все это время, и ничего не слышала! Кто в это поверит?!— А вообще-то его избили…Я смолкла. Паника моя немного рассеялась. Это уже на меня свалить не могли. Председатель попечительского совета хилым недокормышем не был, нормальная женщина избить его не могла. Когда же его могли избить, ведь я несколько минут назад видела его среди людей в нормальном состоянии… Может, и не несколько минут назад, Марию я ждала тут минут сорок пять, а за сколько времени можно устроить такой мордобой?— В таком случае мы его вдвоём поколотили, — в отчаянии сказала я. — Ты мне из солидарности помогла.— «Солидарность», ласточка, это такая политическая партия…Похоже, у нас обеих начинался бред. Я испугалась, что на меня падут подозрения, Марию ошеломило обилие конечностей — то сломанная нога, то простреленная рука… Председатель попечительского совета проявил признаки жизни, то есть застонал.— Ну ладно, сдаюсь, — сказала я смирившись. — Не знаю, что делать. Отсюда мы его не вытащим, потому что он весит минимум сто кило. Перестань его щупать, мы знаем, что он жив, а вот дальше что?— Я тут останусь, а ты беги к телефону.— Ты с ума сошла, куда бежать, тут до любых ворот пара километров!— Тогда возьми мою машину.— А ты останешься с ним во тьме египетской?— Так ведь Кшись при жизни привидением не станет, правильно?— Но могут вернуться бандиты и проверить, насколько эффективно они его побили…— Тогда посмотри в конюшнях, может, там ещё кто есть. Не стой надо мной, ты меня раздражаешь. Что, добить его, что ли, чтобы с хлопотами покончить?!— Ты что, не добивай! Пусть живёт! А с кем я скандалить стану? Ладно-ладно, я пошла в конюшни…Я двинулась в путь на ватных ногах, потому что Кшись меня незаурядно потряс. Кроме того, я тихо опасалась, что не только споткнулась, а ещё и наступила на него, и меня начинала терзать совесть. К счастью, далеко ходить не понадобилось, за оградой в свете фонаря я заметила какого-то человека, это оказался конюх Капуляса. Я быстро объяснила, что побитый председатель попечительского совета лежит в кустах. Он не считал меня способной на глупые розыгрыши, но пошёл проверить, может, хотел на такое чудо посмотреть собственными глазами. Теперь в дело оказались замешаны уже три человека, а четвёртым оказался пришедший охранник.— Его кто-то чужой побил, — глубокомысленно высказался он. — Наши бы не стали…— Если вы немедленно не пойдёте звонить, я лично побью вас! — пригрозила выведенная из себя Мария. — Холодает, дождь накрапывает, если он простудится и умрёт, я на вас в суд подам!Конюх Капуляса опомнился, сел на велосипед и поехал. «Скорая» приехала через полчаса. Председатель вроде как приходил в себя, потому что застонал за это время целых четыре раза.Нам удалось наконец покинуть ипподром и добраться домой. Мария, из-за Януша, решила влезть наверх, на мой четвёртый этаж. Не потому, что вдруг воспылала к нему непреодолимыми чувствами, а для того, чтобы сразу дать ему показания и узнать заодно, что он на эту тему думает или знает.Я сперва заглянула к нему, его не было, оказалось, что он ждёт у меня и дико волнуется. На скрип ключа в замке он выскочил в прихожую.— Где ты была?!! — завопил он сдавленным голосом.— Все нормально, с нами ничего не случилось, зато избили председателя попечительского совета, — мрачно перебила я. — Мария говорит, у него рука прострелена, но я готова под присягой показать, что ничего не слышала! Кшись уже доставлен в клинику, и мы знаем, что он без труда выживет…— Черт бы их всех побрал, — сказал Януш уже спокойнее и отступил обратно в комнату. — Расскажите все подробно, но без излишеств. И быстро. Боюсь, что я сам — непосредственная причина этого нападения…— Я не знала, что Кшись пользуется таким успехом, — ехидно сказала Мария, когда после нашего рассказа Януша как ветром сдуло из дому. — Каждый рвётся быть его убийцей: сперва ты, потом он… Позвоним Мете — может, он тоже признается… * * * — Значит так, — сказала я шёпотом после первой скачки, когда, справившись со скаковыми вопросами, мы собрались втроём. — У Кшися здоровье носорога, он пришёл в себя ещё вчера, а сегодня удалось с ним поговорить. Он зол как собака, поэтому пока даёт показания, но потом, когда поправится, может от всего и откреститься… Пока сказал правду.— Это в бреду, — категорически высказался Метя.— Может быть. Так вот, напала на него русская мафия в количестве трех штук. Две рожи чужие, одна знакомая. Они с ним справились, как он утверждает, только потому, что сперва прострелили ему руку, из-за этого он и поддался. Они требовали от него совершенно определённых сведений, а именно: кто в этом притоне мент. Они сумели сделать выводы. Нарвались на Ендрусика с деньгами, что их очень рассердило, они не хотят повторения подобных вещей, и председатель совета должен постараться обеспечить их психологический комфорт. Чтобы не случались впредь такие ошибки. Побили его профилактически, потому как он настаивал, что никого не знает, а если бы и знал, то не сказал. «Скажешь, сукин сын, скажешь!» — заверили они его ласково и привели кулачные доводы. Кшись говорит, что они именно его посчитали наиболее информированным, а не директора и не пани Зосю.— Ну, это не так глупо…— Может, оно и лучше. Пани Зося таких уговоров могла бы и не выдержать, — встревоженно заметила Мария.— Но она, может быть, стала бы кричать. А Кшись не кричал. Когда его отводили в сторону, то приставили к пояснице какой-то острый предмет. А у него склонность к защемлению поясничного нерва, он этого очень боится, хотя не знает точно, где этот нерв. Вот он и не хотел рисковать, надеялся, что как-нибудь выпутается. А кричать постеснялся, не пережил бы такого позора. Его убеждали за кустами, пользуясь атмосферными условиями, да и на стоянке уже никого не было. Только я там сидела на стенке. Но меня они не заметили. Так что Януш прав, это действительно из-за него такая штука получилась, поэтому он теперь совсем рассвирепел и поклялся, только я не знаю, что они ещё выдумают…— Да как они вообще сюда попадают? — вскипела Мария. — Кто им даёт пропуска на вход?!— Не смеши меня, а Батька?! А Глушкин? — ответил ей Метя. — Пропуск для брата, для свата.., какие проблемы? Да и охранник согласится любого пропустить, если ему подскажут лошадку…— Одно утешение, что он проиграет на этой лошадке, — буркнула я себе под нос.— Я не знаю, они все говорят о кухонных молотках и тесаках, я-то врач, но, наверное, сама в конце концов что-нибудь принесу! — с возмущением пригрозила Мария.— Мачете, — ободряюще подсказал Метя. — Или ланцет.— Нет, лучше газ для наркоза. У наших анестезиологов есть.Идея сразу мне понравилась.— Ты его не только для себя должна принести, а ещё и раздать туг сотрудникам. Не всем, конечно, а только тем, кому угрожает опасность. И нам. Вот тогда был бы эффект: пшик-пшик, и преступники у нас на тарелочке…— А если кто-нибудь начнёт пшикать по ошибке?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31