Оставив подушку в покое, мальчик сел верхом на стул и стал развивать идею:— Точно не уверен, но думаю — найдётся. Бартек из чего-нибудь смастерит. Он давно точит зубы на нашу старую шарманку, ту, что мы два года назад на чердаке отыскали. Наверное, отреставрировать собирается. Отдадим ему, правда? Нам не жалко. А он знаешь какой парень? Ключи к нашему замку подобрал, завтра будем вставлять в ворота новый замок, он сам предложил. И знаешь, о чем я ещё думаю?Смахнув с кресла на пол клубок медной проволоки, Яночка наконец села и приготовилась слушать. Павлик отобрал у сестры колющее оружие и, вертя его в руках, принялся излагать свои соображения:— Протыкать покрышки такой штукой — это я тебе скажу, намучаешься! Ведь тот старик как поступал? Идёт как ни в чем не бывало, палочкой размахивает или там зонтом и, проходя мимо машины, небрежно так вонзает шило в покрышку. Не наклоняется, не садится на корточки, только изо всей силы на ручку нажимает… А ручка массивная, вот я и подумал — нам тоже что-то в таком роде нужно. Что-то вот к этой штуковине приделать, ручку поудобнее и покрепче, а саму эту штуку подлиннее сделать. Может, тоже на какую палку железную посадить, нарезку сделать. И чтобы выглядело как-то обычно, не привлекало внимания. Яночка выслушала брата и внесла своё предложение:— Я, например, могу с зонтиком ходить. Я девчонка. А ты с зонтиком будешь выглядеть глупо, сразу внимание обратят.— А что, ты тоже хочешь… лично? — не поверил брат.Яночка поудобнее устроилась в кресле, упёрлась локтями в поднятые колени и положила на руки подбородок. Приняв излюбленную позу, девочка задумчиво произнесла:— Я сама давно об этом думаю. Зла не хватает на этих подлецов-воров! И все им сходит с рук. А я ещё тогда, когда уводили машину у пана Зайжала, подумала, что сто раз успела бы им баллон проткнуть! И они бы не смылись! И хозяин их на месте бы застукал!— Э, они бы тебя заметили! Ты что! Ведь такие и пришить могут!— Где им заметить! Темно уже было, свет от фонаря только некоторые места освещал, например, я бы могла запросто незаметно подобраться к задним колёсам. А даже если бы и заметили меня, им бы и в голову не пришло, что я что-то сделала. Садятся в машину, трогаются с места и только тут замечают, что колесо полетело. А я уже за тридевять земель! А пан Зайжал тут как тут!Павлик возбуждённо вскочил со стула и забегал по комнате.— Знаешь, надо эксперимент провести, по науке действовать. Ведь баллон резиновый, а шило острое. Когда пробивает маленькую дырку, делает это бесшумно, без всякого такого «пуфф!». Воздух выходит из баллона постепенно, только проехав несколько метров, они сообразят, что к чему, когда колесо сядет. А мы сто раз успеем смыться! Яночка выпрямилась в своём кресле.— Но сначала проведём эксперимент. Ты прав.— А как ты думаешь проводить? — поинтересовался Павлик, уже забыв, что это была его идея. Привык, что такие вещи сестра обычно решает за них двоих. — Ты же ведь уже испытала… вот этот мячик! — ткнул он в продырявленный теннисный мяч.— Не мячи же мы с тобой собираемся дырявить! — возразила сестра. — Надо испробовать на настоящей машине.— С ума сошла! Собираешься порядочному человеку колесо проколоть?Яночка с презрительной миной ответила:— Ну ты даёшь! Кто собирается портить машину порядочного человека? Мошенников тебе мало? Столько мафий развелось, а он… «порядочному»…— Какую мафию ты имеешь в виду?— А хотя бы таксистов!Дело серьёзное, надо всесторонне продумать. О мафии таксистов наслышались немало. Правда, и раньше были в Польше частные такси, но работали честно, немногим дороже брали, чем государственные. Теперь же с такси полный бардак! Пользуясь своей монополией, лупят с бедных пассажиров сколько вздумается. Люди перестали ездить на такси, ловят частников: и дешевле, и приятнее. Такси теперь пользуются… кто, собственно, в настоящее время может пользоваться такси? Такие же мафиози, как и владельцы такси. Вон тётя Моника недавно рассказывала, Павлик сам слышал. Её сослуживице потребовалось срочно ехать в аэропорт, из центра в Окенче, так с неё такую сумму заломили, что бедной женщине плохо стало. Или вот Рафал. Рассказывал, что, когда поехал в мастерскую залатать баллон, неосторожно остановился на стоянке, где имеют право стоять только привилегированные мафиози. Раньше это были места для высокопоставленных партийных деятелей, а теперь для бандитов. А он не знал, так ему все баллоны изрезали. И пожаловаться некому!Все эти мысли хаотично кружились в голове мальчика, высказать членораздельно их нелегко, да и необходимости не было. Наблюдая за братом, Яночка словно читала его мысли и продолжила вслух размышления Павлика:— Рафал говорит, некоторые мафии существуют совершенно легально. Они зарегистрированы, заплатили за регистрацию дороже, налоги платят больше, чем другие, вот власти им и потворствуют. У таких — свои стоянки, свои сферы или, как их там, свои районы обслуживания. И деньги они дерут бешеные.— Так кто же на таких такси ездит?— Богатенькие, которым денег девать некуда, или заграничные кретины, которые не разбираются в наших делах. За проезд такие дерут в пять раз дороже, чем нормальные такси, но иногда и по пяти дней стоят без пассажиров. Никто не понимает, как такие вообще существуют и какой смысл стоять, если можно заработать, пусть даже и не в пять раз больше.— Действительно, непонятно.— Такие орудуют в основном в аэропорту и на вокзалах. Там люди с вещами и детьми, и у них просто нет выбора. Приходится ехать на мафии за жуткие деньги. Свинство!— А я слышал, на вокзалах, с другой стороны, стоят нормальные машины, например, у Центрального вокзала, но по другую сторону Иерусалимских Аллей. Туда с багажом и детьми не дотащишься.— И я слышала, — подхватила девочка. — Тётка Аси из Щецина приехала вся зарёванная, потому что ей велели заплатить за такси четверть миллиона, а у неё таких денег не было. Зато были два чемодана и простуженный грудной ребёнок, а тут ещё дождь лил. Мы даже на математике об этом говорили, пани Борковская не сердилась на нас, весь урок прошёл в разговорах о мафии и их штучках, пани Борковская обещала нам потом рассказать, что ей удалось выяснить об этих особых мафиозных налогах, и на следующий день она сказала, что ничего не поняла, хотя и математик по образованию.— Ну уж, если пани Борковская не поняла, — развёл руками Павлик, у которого отношения с учительницей математики складывались не наилучшим образом. Вот и последнюю тройку поставила ему неизвестно за что, он же отвечал на… как минимум четвёрку с минусом!— Значит, решено! — подвела итоги Яночка. — Эксперимент ставим на вокзальной мафии. Можно и в аэропорту, но туда далеко ехать. Начнём с вокзала. У Сейма пусть себе стоят до посинения… Ага, это ещё не все. Попроси Бартека, пусть разузнает у отца, кто тот старичок с зонтиком. Как фамилия, где живёт и так далее.— Зачем?— На всякий случай. Зачем же он такой зонтик сделал? Хотелось бы знать.Павлик кивнул. Рассеянно кивнул, голова была занята обдумыванием технической стороны дела.— А как будем проводить эксперимент, протыкать надо первого в очереди, — внёс он конструктивное предложение. — Чтобы он хоть немного успел отъехать, пока воздух начнёт выходить из камеры. А на стоянке какой смысл? Ничего не увидим, он будет себе спокойненько стоять. А как уже этого первого продырявим, смываемся, и надо все заранее продумать, как смыться незаметно. А то ещё сделает «пуфф» со свистом!— Что со свистом? — не поняла сестра.— Воздух может выходить со свистом, ведь мы же ещё не знаем, вдруг громко засвистит, на всю улицу!— Значит, свист надо чем-то заглушить…— Вот я и говорю — чем-то таким… громким. Вот если бы тётка Аси подвернулась со своим больным младенцем. Ведь небось орёт…— Ну, ты скажешь! А транзистор на что? Наш как раз немного испортился, сам знаешь, хрипит страшно. Очень подходит для глушения!— Ты права. А вот такой, например «тир», вряд ли проткнёшь, у него ведь на шинах резина толстенная…— Об этом мы подумаем после, — решила сестра. — Начнём с легковой мафии. Вернее, завтра же ты начнёшь с Бартека, пусть он придумает к этой штуковине какую-нибудь ручку поудобнее. И чтобы не надо было нагибаться, когда прокалываешь…Утром на следующий день Бартек, как и обещал, пришёл к Павлику вставлять в ворота замок. Естественно, первое, о чем Павлик спросил друга, была та самая штуковина. Не найдётся ли у Бартека ещё одной такой? Бартек ответил не сразу: все его внимание поглощали ржавые болты в воротах, которые никак не желали откручиваться. Минут десять, не меньше, ушло только на один болт! Открутив его, Бартек отдышался и произнёс:— Пошло все-таки! А я думал — совсем заржавели. А зачем она тебе?Теперь Павлик не сразу ответил. Как-то вчера в разговоре с сестрой они совершенно упустили из виду этот момент. Говорить ли Бартеку об их замысле или не стоит? Ведь какими бы благородными целями они ни руководствовались, понимали, что в принципе нарушают закон. И ещё неизвестно, как такая инициатива может быть воспринята общественностью. Павлик взглянул на сестру. Та сидела рядом, на каменном основании ограды их дома, слышала весь разговор и не сочла нужным вмешаться. Никакого знака брату не подала! Яночка обратилась к самому Бартеку:— Как ты относишься к ворам, которые крадут машины? — вежливо спросила девочка.Бартек пыхтел над второй гайкой, ему было не до воров. Сначала со всех сторон постучал молотком, потом принялся откручивать.— Если не пойдёт, — бормотал он, — завтра принесу специальную жидкость от ржавчины, распустится и как миленькая пойдёт… О, и так вроде пошла, ничего не надо. А ты почему спрашиваешь?— Интересно мне, — ответила девочка. — Что ты о них думаешь?— Плохо думаю! — ответил Бартек. — Сказал бы, что именно, да выражаться не хочется. А теперь давай ты! — кивнул он приятелю.Павлик давно уже истомился от нетерпения, так ему хотелось тоже что-нибудь отвинтить. Бартек вручил ему молоток и отвёртку, а сам присел рядом с Яночкой.— Ну? — сурово спросил он. — Давай начистоту!Яночка постаралась как можно небрежнее изложить суть дела: вроде бы ничего особенного, они тут с Павликом подумали, что неплохо было бы понемногу этому жулью помешать, уж больно много их развелось, ступить некуда, и вот если полиция не может справиться с угонщиками, немножечко ей помочь, а угонщикам усложнить их задачу. По мере возможности. Мы тоже не любим. И что скажешь?В настоящий момент Бартек не мог сказать ничего, ибо обливающийся потом Павлик с оглушительным шумом обстукивал со всех сторон последнюю гайку. Однако на девочку Бартек смотрел очень неодобрительно. И, когда Павлик сделал передышку, честно высказал своё мнение:— У вас обоих никак крыша поехала! Вас же поубивают — и дело с концом!Павлик тоже услышал слова друга и пожал плечами. Неожиданно это движение как-то подтолкнуло упрямую гайку, и она немного подалась. С помощью отвёртки мальчик принялся её откручивать, причём старался не очень шуметь, ведь ему тоже хотелось послушать разговор. Что ответит сестра?— Ничего у нас не поехало, — спокойно сказала она. — Мы не совсем уж дураки и не собираемся попадаться им на глаза. Да и вообще, я первая начала разговор и только поинтересовалась, как ты к этому относишься. Ты за или против? Отвечай!— За, конечно, ещё бы! Дурацкий вопрос. А что толку? С ними глины не могут справиться, куда вам!Девочка опять спокойно, не повышая голоса, возразила:— Разве я сказала «справиться»? У нас хватает извилин, чтобы сообразить — нам с ними не справиться, да мы и не замахиваемся на такое. Я сказала — усложнить их задачу. Немного отравить жизнь. Что тут трудного? И спрашиваю тебя в третий и последний раз — ты за или против? .Бартек относился к тем, кто сто раз подумает, прежде чем ответит. Яночка это знала и терпеливо ждала.— Я всецело за! — ответил наконец Бартек. — И догадываюсь, что мой штыречек вам понадобится как раз для усложнения. Полный маразм!— Допустим, — не стала возражать Яночка. — Но ведь тебя никто не заставляет самого участвовать в этом маразме… Да и мы не очень уверены, что получится, но попробовать хотим. С твоей помощью. Второй такой клинок сможешь для нас сделать?— Сделаю, чего там… Хотя… Ну да ладно, сварганю.Павлик приступил с большой энергией и жутким стуком ко второй половине замка, так что у Бартека было вдоволь времени на раздумывание. Шум ему не мешал, у себя в мастерской он и не к такому привык. И чем больше парень раздумывал, тем больше нравилась ему эта на первый взгляд идиотская идея. И поэтому, когда Павлик сделал минутную передышку, Бартек прямо-таки с обидой спросил:— А почему это я не должен участвовать? Как штырек добывать — так Бартек, а как пользоваться им, так меня в сторону? Чтобы изготовить инструмент, мне надо… как это… точно представлять себе, для чего он послужит! Понятно? В действии надо его видеть. Усекла?Желание мастера — закон. И пока Павлик трудился над старым замком, Яночка вводила Бартека в подробности предстоящей операции. И в ходе ознакомления с подробностями куда-то на задний план отступали прежние сомнения, а в сердце зародилось и крепло горячее, непреодолимое желание самому принять участие в таком благородном деле. Мальчик уже забыл, как только что обзывал благородное дело идиотизмом и маразмом. Очень понравилась ему идея с зонтиком, который станет носить Яночка, и он обязался вмонтировать в него крепкий, заострённый стержень, страшное оружие! Вот жаль, что мальчишкам с зонтиками расхаживать как-то глупо, они в принципе обходились без них, поэтому зонтик в руках мальчишки обязательно привлечёт внимание. И трость тоже. В наше время как-то не принято с ними прогуливаться. Палочка? Сделать вид, что нога не в порядке, приходится опираться на палочку?Над этой же проблемой ломал голову и Павлик. Откручивая гайки старого проржавевшего замка, он работал руками, голова была свободна, и он придумал!— Чупага! — крикнул он, переставая стучать молотком. — Знаете, такие топорики на длинной тонкой ручке, наши карпатские горцы всегда с ними ходят?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32