— Старое, доброе зелье — прекрасно идет. Основной напиток моряков средиземноморского флота. К нему не сразу привыкаешь, продирает насквозь. Помню, служил у меня на корабле некто Маклаклан, старший артиллерийский офицер. Так вот он поспорил, что сможет выпить шесть бутылок этого пойла. Совсем очумел. Уже после трех он растянулся на полу каюты. Пейте, Джеймс! Пейте!
Наконец, подали пудинг, который по традиции облили спиртным и подожгли. Миссис Хаммонд запекла в нем несколько дешевых серебряных безделушек, и М. чуть не сломал зуб о миниатюрную подкову. Бонду досталась холостяцкая пуговица. Он подумал о Трейси. Лучше бы ему попалось кольцо!

21. Сотрудник министерства сельского хозяйства и рыболовства

Они пили кофе в кабинете М. и курили тонкие черные сигары. М. позволял себе выкурить только две штуки в день. О свою сигару Бонд обжег язык. М. продолжал рассказывать разные морские истории, которые Бонд мог слушать весь день. Это были рассказы-легенды о морских сражениях, страшных бурях, странных происшествиях, об опасностях, которых чудом удалось избежать, о военных трибуналах, эксцентричных выходках офицеров, о курьезных сигналах, которые подают друг другу проходящие мимо корабли, — так адмирал Соммервилль, командир линкора «Королева Елизавета», обогнав посреди Атлантики пассажирский лайнер «Королева Елизавета», поднял на мачте сигнал: «Пардон — тороплюсь». Вероятно, все эти истории больше подходили для детских приключенческих книг, но в рассказах ни слова выдумки — все сущая правда: великий флот, которого уже не было, славное поколение офицеров и матросов, которых мы больше никогда не увидим.
Пробило три часа. На гравии перед домом скрипнули колеса автомобиля. В комнату стали заползать сумерки. М. поднялся и включил свет. Бонд поставил к столу еще два кресла.
— Это 501, — сказал М. — Вы с ним встречались Он возглавляет научно-исследовательский отдел. С ним должен быть человек из министерства сельского хозяйства, его зовут Франклин. 501 говорит, что он специалист высшей категории, собаку съел в своем деле, я имею в виду борьбу с сельскохозяйственными вредителями. Не знаю, почему министерство решило послать именно его, но министр сказал мне, что у них какие-то неприятности, конкретно ничего не сообщил. Они думают, что вы попали в самую точку, вышли на большое дело. Мы позволили им ознакомиться с вашей докладной, посмотрим, что это даст. Не возражаете?
— Конечно нет, сэр.
Дверь отворилась, и в комнату вошли двое.
Номер 501 из Секретной службы по фамилии, как вспомнил Бонд, Лезерс оказался сутулым, хотя и крепко сбитым, ширококостным мужчиной. Толстые стекла очков придавали ему вид мнимого ученого. На лице у него была приятная полуулыбка, с М. он говорил исключительно почтительно, но не заискивая, игнорируя слепую субординацию. Он был соответственно случаю одет в ворсистый твидовый костюм. Шерстяной вязаный галстук повязан ниже верхней пуговицы воротника. Другой человек был небольшого роста, с оживленными, стреляющими по сторонам изумленными глазами. Как подобает официальному представителю министерства, ответственному сотруднику, получавшему инструкцию лично от министра, и еще потому, что не имел никакого понятия о каких-либо секретных службах, он решил вырядиться в темно-синий полосатый костюм и рубашку со стоячим белым воротничком. Его черные ботинки эффектно блестели. Равно как и кожа его толстого портфеля. Приветствовал он всех сдержанно, нейтрально. Не совсем был уверен, где же он находится и что все это значит. Он собирался действовать весьма осмотрительно при определении своей позиции в этом деле, решил тщательно взвешивать каждое произносимое им слово, чтобы, не дай бог, не сказать лишнего, отдувайся потом в министерстве. «Вот из таких людей, — заметил про себя Бонд, — и состоит правительство».
Когда стороны обменялись соответствующими приветствиями и извинениями — ну как же, на дворе Рождество, а они вынуждены заниматься делами, — все расселись по креслам.
— Господин Франклин, — сказал М., — простите, что я начинаю с этого, но хотел бы предупредить — все, что вы увидите и услышите в этой комнате, попадает под действие закона о государственных секретах. Конечно, и в вашем Министерстве секретов хватает, это понятно. Тем более уверен, что со всей серьезностью отнесетесь к секретной информации, которой располагает министерство обороны Могу ли я просить вас не вести разговоры о том, что здесь услышите, ни с кем, кроме вашего министра?
Господин Франклин слегка кивнул в знак молчаливого согласия.
— Министр предупредил меня. По роду своей деятельности в министерстве мне приходится работать с совершенно секретными материалами. Вы можете не сомневаться в том, что соответствующий допуск у меня имеется. А теперь, — он обвел присутствующих взглядом, не скрывая своего любопытства, — скажите, в чем, собственно, дело. Я практически ничего не знаю, кроме того, что кто-то сидя на вершине одного из альпийских пиков, усиленно печется об улучшении пород нашего скота и развитии сельского хозяйства. Весьма благородно с его стороны. Тогда почему мы относимся к этому человеку так, как будто бы он украл наши атомные секреты?
— Вообще-то однажды он уже это сделал, — сухо заметил М. — А сейчас я хотел бы, чтобы для пользы дела и вы, и господин Лезерс ознакомились с докладной запиской, составленной моим сотрудником, который присутствует здесь. В докладной встречаются кодовые названия и другие непонятные вам ссылки, не обращайте на них внимания. Вся эта история понятна и без них. — И М. передал 501 докладную Бонда. — Большинство приведенных здесь фактов для вас тоже будет новостью. Начинайте читать постранично и передавайте прочитанное господину Франклину.
В комнате воцарилось длительное молчание. Бонд разглядывал ногти и слушал шум дождя за окнами, тихое потрескивание поленьев в камине. М., сгорбившись, сидел в кресле, дремал. Бонд закурил сигарету. От щелчка ронсоновской зажигалки М. лениво открыл глаза и затем снова закрыл их. 501 передал последнюю страницу и выпрямился. Франклин закончил чтение, собрал страницы вместе и аккуратно положил их перед собой. Он посмотрел на Бонда и улыбнулся:
— Вам повезло, что выбрались.
Бонд ответил улыбкой, но ничего не сказал.
М. повернулся к 501.
— Ну, что скажете?
501 снял толстые очки и протер их платком далеко не первой свежести.
— Я не вполне понимаю, сэр, чего мы, собственно, хотим, чего добиваемся? Если бы мы не знали, что из себя представляет этот Блофелд, все выглядело бы вполне благопристойно, более того — заслуживало всяческого поощрения. То, чем он занимается технически выглядит следующим образом. Он заполучил десять или, скорее, одиннадцать девушек, считая ту, что уже уехала, являющих собой подходящий объект для воздействия глубоким гипнозом. Все они простолюдинки из сельской местности. Существенно, что одна из них, по имени Руби, дважды проваливалась на школьных экзаменах. Очевидно также, что все они страдают, и нет никаких причин в это не верить, определенными и довольно-таки обычными формами аллергии. Мы не знаем, как они заболели аллергией, не знаем исходных точек болезни, но это и не так важно. Вероятно, это заболевания психосоматического характера — неблагоприятная реакция на птиц, скажем, вещь весьма распространенная, равно как и аналогичная реакция на домашний скот. Меньшее распространение получили те формы аллергии, которые характеризуются положительной реакцией на злаки, растения. Блофелд, по-видимому, пытается лечить подобные формы аллергии при помощи гипноза. И он не просто лечит, он вырабатывает у пациента определенное влечение к источнику аллергии, вызывавшему ранее только отвращение. Например, в случае с Руби, как видно из докладной, ее убедили «полюбить» цыплят, постараться «улучшить их породу» и т.п. Механические средства лечения практически очень просты. Стук метронома, работающего в одном ритме с пульсом, и отдаленные жужжащие звуки — все это обычные приемы гипноза, к ним чаще всего прибегают поздним вечером, когда человека клонит ко сну, а тех, кто уже заснул, пробуждают резким ударом колокола. Распевная манера, властный шепот — это обычные при работе гипнотизера манипуляции голосов. У нас нет данных о том, какие лекции посещали эти девушки и что они читали, но можно предположить, что все это дополнительные факторы влияния на их сознание в направлении, необходимом Блофелду. В медицинской практике масса примеров действенности гипноза. Есть хорошо описанные случаи успешного лечения подобным образом таких трудно поддающихся исцелению заболеваний, как бородавки, некоторые разновидности астмы, недержание мочи, заикание, даже алкоголизм, наркомания и гомосексуальные наклонности. Хотя Британская медицинская ассоциация официально не одобряет деятельность практикующих гипнотизеров, вы бы удивились, сэр, узнав, как много врачей в качестве последнего средства, в частности при лечении алкоголизма, прибегают к услугам квалифицированных гипнотизеров. Но это так, между прочим. Все, что я могу добавить к нашему разговору, сводится к следующему: идеи Блофелда не новы, методы, применяемые им, полностью эффективны.
М. кивнул.
— Благодарю вас, господин Лезерс, а теперь, не смогли бы вы, покинув строго научные позиции, рискнуть высказать самые невероятные предположения, дерзкие догадки, которые могут оказаться полезными в свете обсуждаемой нами проблемы. — На лице М. промелькнула улыбка. — Заверяю, цитировать вас мы не станем.
501 нервно провел рукой по волосам.
— Хорошо, сэр. Может быть, это чушь, но пока читал докладную, меня неотвязно преследовали некоторые мысли. Это заведение обошлось Блофелду в копеечку. И не столь важно то, какие цели — благородные или подлые — он преследует, насколько мы можем судить, благородством он никогда не отличался, важно узнать, кто же за все это платит? Что побудило его заняться исследованиями именно в данной области и найти для этого источники финансирования? Сэр, как ни странно это звучит, — ведь, извините за сравнение, стоит ли искать воров, забравшихся в квартиру, под собственной кроватью, — но нельзя забывать, что признанными лидерами в этой области еще со времен Павлова и его слюнявых собачек были русские. Осмелюсь напомнить, сэр, что во время первого полета человека в космос, когда на орбите оказался русский, я подготовил докладную записку о физиологических параметрах космонавта Юрия Гагарина. Я тогда же обратил внимание на то, как прост, доступен этот человек, и отметил, в частности, его исключительно уравновешенное поведение во время грандиозной, почти истеричной встречи в Лондоне. Сдержанность, уравновешенность никогда не покидали его, а если помните, по просьбе руководства наших ведомств, занимающихся ядерными исследованиями, мы держали его под негласным наблюдением в течение всего визита и во время последующих поездок Гагарина за границу. Это открытое улыбчивое лицо, сэр, эти ясно смотрящие на мир невинные глаза, чрезвычайная физиологическая простота этого человека, все, вместе взятое, как я отметил в докладной, делали его идеальным объектом для гипноза. И я рискнул сделать предположение о том, что чрезвычайно сложные манипуляции, которые он должен был проделывать в космической капсуле. Гагарин выполнял в состоянии глубокого гипноза. Хорошо, хорошо, сэр, — 501 взмахнул рукой, — да, мои выводы были признаны фантастическими. Но раз вы спросили, сэр, я решился повторить их. Словом, я выдвигаю версию, согласно которой та неизвестная держава или, вернее, сила, которая стоит за Блофелдом во всей этой истории, по всей видимости — русские. — Он повернулся к Бонду. — Имелись ли какие-либо признаки того, что русские вдохновляют работу и руководят этим славным заведением «Глория»? Попадался ли зам там кто-нибудь из русских?
— Ну да, там был этот капитан Борис. Я его никогда не видел, но он определенно русский. Больше, пожалуй, ничего, если не считать тех трех молодцов, работающих на СПЕКТР, которые, по-моему, весьма похожи на бывших сотрудников СМЕРШа. Но они — всего лишь часть обслуживающего персонала, американцы называют таких «механиками».
501 пожал плечами.
— Боюсь, что это все, чем я могу быть полезен, сэр, — сказал он, обращаясь к М. — Но если исходить из того, что здесь что-то нечисто, то, даю голову на отсечение, этот капитан Борис — либо тот, кто заказывает музыку, либо тот, кто наблюдает за ходом работ. А Блофелд — как бы независимый владелец названного заведения. Это соответствует схеме и характеру прежнего СПЕКТРа, они — наемники, независимая банда, работающая на любого, кто готов им платить.
— Вероятно, вы в чем-то правы, господин Лезерс, — задумчиво произнес М. — Но, черт побери, зачем все это? — Он повернулся к Франклину. — А что вы скажете, господин Франклин, что вы обо всем этом думаете?
Человек из министерства сельского хозяйства и рыболовства закурил маленькую трубку с отполированной пальцами поверхностью. Держа ее между зубами, он нагнулся к своему портфелю и достал какие-то бумаги. Из них он извлек контурную карту Англии и Северной Ирландии и разгладил ее на столе. Карта была усеяна скоплениями условных обозначений в одних местах и зияющими пустотами в других.
— На этой карте, — сказал он, — указаны все сельскохозяйственные и животноводческие ресурсы Англии и Северной Ирландии. Без пастбищ и лесов. Итак, ознакомившись с докладной, сначала я пришел в полное замешательство. Как сказал господин Лезерс, эти эксперименты кажутся абсолютно безобидными. Более того, если использовать его выражение, они заслуживают всяческих похвал. Но, — Франклин улыбнулся, — вы, джентльмены, чувствуя подвох, постоянно озабочены тем, что происходит на темной стороне Луны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36