https://wodolei.ru/catalog/sushiteli/
И зачем вся эта кутерьма с флагами предупреждения об опасности и сигнальными цилиндрами, которые вывешиваются только по торжественным случаям? Оказать психологическое воздействие? Убедить в настоятельной необходимости стрельбы? Бонд. Коммандер Джеймс Бонд. Несомненно, в Национальной стрелковой ассоциации имеются сведения о таких стрелках, как он. Надо будет заглянуть туда. Да... Странное время для встречи в Лондоне. Возможно, с девушкой. Невыразительное лицо руководителя стрельб приняло недовольное выражение. Конечно, такому молодцу доступны все девушки, стоит только захотеть. Вдвоем они прошли через массивное здание «Стрелкового клуба» за тиром к машине Бонда, припаркованной у разукрашенной пулями стальной репродукции известной картины Ландсеера «Бегущий олень».— Неплохая модель, — отозвался о машине руководитель стрельб, — никогда не встречал такую. Что, сделана по заказу?— Да. Видите ли, в машинах серии «Марк IV» только передние сидения удобны, и к тому же в них дьявольски мало места для багажа. Вот я и попросил ребят из фирмы «Муллинер» переделать ее в обычную двухместную машину, зато с приличным багажником. Так сказать, машина только для себя, пассажиров уже не посадишь. Итак, до свидания. Еще раз благодарю за все.Две спаренные выхлопные трубы тяжело зарокотали и из-под задних колес полетела щебенка.Руководитель стрельб проводил глазами удаляющиеся по авеню Кинг в сторону лондонской дороги рубиновые огоньки машины до их полного исчезновения и отправился искать капрала Мензиса с целью выудить у него информацию о Бонде. Но бесполезно. Капрала было так же трудно разговорить, как и ящик из красного дерева, который он загружал в пятнистый «Лэнд Ровер» без военных опознавательных знаков. Руководитель стрельб был майором, и попытался расспрашивать капрала с позиции старшего по званию. И опять безуспешно. «Лэнд Ровер» укатил вслед за Бондом. Майор уныло поплелся в здание Национальной стрелковой ассоциации в надежде получить там интересующие его сведения в библиотечной картотеке в подразделе «Бонд Дж.»
У Джеймса Бонда не было назначено встречи с девушкой. Он спешил на рейс самолета Британской европейской авиакомпании, следующего в Ганновер и Берлин. Лондонский аэропорт приближался с каждой милей, Бонд выжимал из машины все возможное, чтобы иметь до взлета в запасе достаточно времени для одной, нет, лучше для трех порций виски. Но не только этим были заняты его мысли. Он снова и снова прокручивал последовательность событий, которые предопределили его полет. В один из ближайших трех вечеров ему предстоит встреча в Берлине с человеком, которого он должен будет застрелить.Впервые Бонд почувствовал что-то неладное, когда днем около двух тридцати прошел через двойные обитые кожей двери в кабинет М. За большим письменным столом боком к нему сидел «в позе Черчиля», с утопленной в отложном воротничке шеей в мрачной задумчивости шеф. Бонда он даже не поприветствовал. В уголках губ М. просматривалась горькая складка. Он крутнулся на вращающемся стуле в сторону севшего напротив него подчиненного, оценивающе посмотрел на него, как если бы, подумалось Бонду, проверял его прическу и наличие галстука, и быстро заговорил. Заговорил отрывистыми фразами, словно отмежевываясь от сказанного и желая побыстрее освободиться от Бонда.— Номер 272. Прекрасный человек. Ваши пути с ним не пересекались. Объяснение простое — со времен войны он безвылазно находился на Новой Земле. Теперь предпринимает попытку прорваться на Запад с интереснейшими сведениями. Атомные и ракетные секреты. Планы целой серии новых испытаний в 1961 году, чтобы оказать давление на Запад. И что-то по Берлину. Точно не знаю, но, по мнению Форин— оффис, сведения просто ужасные. Если все это правда, решения Женевской конференции становятся бессмысленными, а предложения Восточного блока о ядерном разоружении — сущим вздором. Ему удалось добраться до Восточного Берлина. Но на хвосте у него сидит КГБ и восточногерманская служба безопасности в придачу. Он отсиживается где-то в Восточном Берлине и передал нам сообщение о том, что намеревается перейти к нам между шестью и семью часами вечера в один из дней — завтра, послезавтра или на третий день. Указал и место предполагаемого перехода. Но вся беда в том, — с горечью продолжал М., — что курьер, которому он доверился, оказался двойным агентом. Наш пост в Западном Берлине вывел его на чистую воду только вчера. Совершенно случайно — благодаря расшифровке одного кода КГБ. Курьера, конечно, отдадим под суд, ну а что дальше? КГБ известно, что номер 272 намеревается перейти в нашу зону. Они знают когда и где. Они знают ровно столько же, сколько и мы. Расшифрованный нами код был однодневным, но зато нам стало известно все, что в этот день передавалось. И это уже само по себе неплохо. Они планируют пристрелить его в момент перехода в нашу зону в том самом месте на границе между Восточным и Западным Берлином, о котором он нам сообщил. Для этого они разработали операцию под кодовым названием «Экстаз». В операции будет задействован их лучший снайпер. Нам известна лишь его кличка — «Триггер». Наш пост в Западном Берлине полагает, что это тот самый человек, которого уже использовали для ведения снайперской стрельбы на большие дистанции через границу. Он каждый вечер будет следить за местом перехода с целью ликвидировать номер 272. Они, конечно, предпочли бы расстрелять его из пулеметов, но в Берлине сейчас спокойная обстановка, и они не хотят поднимать лишнего шума. Как бы то ни было, — передернул плечами М., — они уверены в том, что «Триггер» справится с поставленной задачей.— А где мое место во всем этом, сэр? — спросил Джеймс Бонд, хотя и так уже догадывался об ответе, понимая, почему М. выказывал неудовольствие. Работа предстояла грязная, и для ее выполнения был выбран Бонд, так как он являлся сотрудником Секции 00. В глубине души Бонд стремился вынудить М. четко поставить задачу. Да, неприятную, мало того, противную, но он не хотел, чтобы ее поставил кто-то другой — будь то офицер Секции или даже начальник штаба. Ведь речь идет об убийстве. Так пусть же, черт побери, сам М. заявит об этом.— Где ваше место, 007? — взгляд М. был холоден. — Вы сами знаете, где. Вам придётся уничтожить снайпера. Вы убьете его, чтобы он не убил номера 272. Вот и все. Задача понятна? — Ясные голубые глаза шефа оставались холодны как лед. Бонд понимал, что шефу удается это лишь огромным усилием воли — он не любил посылать своих людей на убийство — однако, когда все-таки приходилось делать это, надевал на себя холодную беспристрастную маску начальника. Бонд догадывался и о причине — желании снять с души исполнителя приказа об убийстве чувство вины. Поэтому Бонд решил облегчить положение М. и поднялся:— Сэр, все будет нормально. Я полагаю, детали можно уточнить у начальника штаба. Кроме того, мне необходимо потренироваться — промаха быть не должно. — Он направился к двери кабинета.М. спокойно сказал:— Прошу меня простить, что вынужден поручить это неприятное дело именно вам. Но сделать его надо хорошо.— Я приложу все силы, сэр, — Джеймс Бонд вышел и закрыл за собой дверь. Предстоящая работа ему не нравилась, но он предпочитал выполнить ее сам, чем взять на себя ответственность отдать соответствующий приказ подчиненному.Начальник штаба проявил чуть больше любезности:— Жаль, что вам придется потрудиться таким образом, Джеймс. Видите ли, Тэнкерей определенно заявил, что у него на посту никого подходящего нет, а рядовому солдату такого рода приказы не отдаются. В Британской Рейнской армии достаточно прекрасных стрелков, однако для живой мишени требуются совсем другие нервы. Я связался со стрельбищем в Бизли и договорился, что после его закрытия вы проведете там тренировочную стрельбу. В восемь пятнадцать видимость будет примерно такой же, как и в Берлине часом раньше. Наш оружейник изготовил высокоточную винтовку и направляет ее туда с одним из своих людей. Вы до стрельбища доберетесь сами. На двенадцать ночи вам заказан билет на чартерный рейс Британской европейской авиакомпании в Берлин. Там на такси приедете вот по этому адресу, — он протянул Бонду лист бумаги. — На пятом этаже вас встретит номер второй Тэнкерея. Ну а потом, боюсь, вам придется проторчать там целых три дня.— Так, а как насчет винтовки? Что, мне придется проносить ее через немецкую таможню в сумке для гольфа или еще а чем-либо?Начальник штаба на шутки настроен не был:— Она будет переправлена с дипломатической почтой, и завтра днем доставлена вам, — он потянулся к командному пульту. — Дело за вами. Я сейчас сообщу Тэнкерею, что все вопросы улажены.
Джеймс Бонд взглянул на тусклый циферблат часов на приборной доске. Десять пятнадцать. Если повезет, завтра к этому времени все будет кончено. В конце концов, на карту поставлена жизнь номера 272 против жизни этого снайпера. В точном смысле, это было не совсем убийство. Он почему-то просигналил безобидному водителю семейной малолитражки, без всякой необходимости резко вывернул руль для обгона, и понесся на своем «Бентли» еще быстрее к уже просматривающимся отблескам огней лондонского аэропорта.Уродливое семиэтажное здание на углу Кохштрассе и Вильгельмштрассе сказалось единственным на захламленном пустыре. Бонд расплатился с таксистом и окинул взглядом окрестности. Трава на пустыре вымахала по пояс, полуразрушенный каменный забор тянулся до безлюдного перекрестка улиц, освещаемого желтоватым светом лампочек, свешивающихся гирляндой с одиноко стоящего фонаря. Бонд нажал на кнопку звонка пятого этажа и тотчас услышал щелчок открывающегося замка. Дверь закрылась за ним автоматически. Шагая по непокрытому цементному полу к старомодному скрипящему лифту и вдыхая затхлые запахи жареной капусты, дыма дешевых сигар и пота, Бонд вспоминал другие такие же многоквартирные дома в Германии и Центральной Европе, в которых ему приходилось бывать бессчетное количество раз. И повсюду, куда его, как ракету запускал М., ему приходилось решать сложнейшие проблемы. Но в этот раз его ждали и не нужно было опасаться внезапного нападения сверху.
Номер два поста секретной службы в Западном Берлине оказался сухощавым мужчиной около сорока лет, одетым в хорошо сшитый, но поношенный темно-зеленый костюм в «елочку» и белую шелковую рубашку со старым школьным галстуком.Судя по этому галстуку, мужчина был выпускником Уинчестерского колледжа. Пока они обменивались условными приветствиями-паролем в покрытой плесенью прихожей квартиры, настроение Бонда ухудшилось еще больше. Он без труда представил себе служебную карьеру встречавшего: колледж, где его наверняка недолюбливали..., отличник учебы в Оксфордском университете..., безукоризненная служба в каком— либо штабе во время войны, возможно, даже орденоносец..., Союзная контрольная комиссия в Германии, откуда прямой путь в первый отдел... Будучи идеальным штабным работником, абсолютно благонадежным с точки зрения службы безопасности, и надеясь на прекрасную романтическую жизнь — вот тут он ошибся — ему удалось пролезть в секретную службу.В напарники Бонду в таком неблагодарном деле требовалось подобрать трезвомыслящего и предупредительного человека, и выбор, естественно, пал на капитана Поля Сэндера, бывшего уэльского гвардейца. Теперь, как и подобает выпускнику Уинчестерского колледжа, он глубоко скрывал в разговоре с Бондом свое неприятие порученного дела за банальными, но тщательно выбираемыми выражениями.Капитан Сэндер показал Бонду квартиру и рассказал о проведенных подготовительных мероприятиях к операции. Квартира состояла из большой спальной комнаты, ванной и кухни, заполненной продуктами в консервных банках, молоком, маслом, яйцами и хлебом. Там же сиротливо стояла всего одна бутылка шотландского виски «Димпл Хейг». В спальной комнате одна из кроватей была придвинута к шторам, закрывающим единственное широкое окно. На кровати под покрывалом лежало три матраса.Капитан Сзндер предложил:— Не желаете ли взглянуть на место предстоящего поля боя? Затем я смогу объяснить вам намерения противника.Бонд очень устал. Ему не очень-то хотелось засыпать со стоящей перед глазами картиной боя, но он ответил:— Конечно, это было бы замечательно.Капитан Сэндер выключил лампочку и по краям шторы в квартиру проникло уличное освещение.— Я не хочу полностью задергивать штору, — объяснил он. — Маловероятно, но они могут вести наблюдение за местностью. Ложитесь на кровать и просуньте голову под штору, а я вкратце опишу все находящееся перед вашими глазами.Нижняя рама в окне была поднята. Матрасы под весом Бонда почти не прогнулись, и он, как и на стрельбище в Бизли, занял положение для стрельбы, только теперь перед ним лежал поросший сорняками пустырь, раскинувшийся до освещенной огнями Циммерштрассе — границы с Восточным Берлином. До нее было около ста пятидесяти ярдов. Пояснения капитана Сэндера, доносившиеся из-за шторы, в чем-то походили на спиритический сеанс.— Перед вами находится пустырь с множеством удобных укрытий. До границы от него — сто тридцать ярдов. Граница — это улица, а за ней, уже на стороне противника, опять пустырь, захламленный еще больше. Вот почему номер 272 выбрал место перехода именно здесь. В городе таких мест — с густой травой, разрушенными заборами и подвалами по обе стороны границы осталось совсем немного. Прикрываясь завалами, номер 272 приблизится к границе, затем сделает резкий бросок через Циммерштрассе и укроется в развалинах на нашей стороне. Самое опасное место — те самые ярко освещенные тридцать ярдов на границе, которые он будет преодолевать быстрым бегом. Здесь его и попытаются пристрелить. Верно?Бонд тихо произнес слово «да». Близость врага и необходимость принимать меры предосторожности уже начали щекотать ему нервы.— Большое новое одиннадцатиэтажное здание слева от вас — «Министерский дом», главный мозговой центр Восточного Берлина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
У Джеймса Бонда не было назначено встречи с девушкой. Он спешил на рейс самолета Британской европейской авиакомпании, следующего в Ганновер и Берлин. Лондонский аэропорт приближался с каждой милей, Бонд выжимал из машины все возможное, чтобы иметь до взлета в запасе достаточно времени для одной, нет, лучше для трех порций виски. Но не только этим были заняты его мысли. Он снова и снова прокручивал последовательность событий, которые предопределили его полет. В один из ближайших трех вечеров ему предстоит встреча в Берлине с человеком, которого он должен будет застрелить.Впервые Бонд почувствовал что-то неладное, когда днем около двух тридцати прошел через двойные обитые кожей двери в кабинет М. За большим письменным столом боком к нему сидел «в позе Черчиля», с утопленной в отложном воротничке шеей в мрачной задумчивости шеф. Бонда он даже не поприветствовал. В уголках губ М. просматривалась горькая складка. Он крутнулся на вращающемся стуле в сторону севшего напротив него подчиненного, оценивающе посмотрел на него, как если бы, подумалось Бонду, проверял его прическу и наличие галстука, и быстро заговорил. Заговорил отрывистыми фразами, словно отмежевываясь от сказанного и желая побыстрее освободиться от Бонда.— Номер 272. Прекрасный человек. Ваши пути с ним не пересекались. Объяснение простое — со времен войны он безвылазно находился на Новой Земле. Теперь предпринимает попытку прорваться на Запад с интереснейшими сведениями. Атомные и ракетные секреты. Планы целой серии новых испытаний в 1961 году, чтобы оказать давление на Запад. И что-то по Берлину. Точно не знаю, но, по мнению Форин— оффис, сведения просто ужасные. Если все это правда, решения Женевской конференции становятся бессмысленными, а предложения Восточного блока о ядерном разоружении — сущим вздором. Ему удалось добраться до Восточного Берлина. Но на хвосте у него сидит КГБ и восточногерманская служба безопасности в придачу. Он отсиживается где-то в Восточном Берлине и передал нам сообщение о том, что намеревается перейти к нам между шестью и семью часами вечера в один из дней — завтра, послезавтра или на третий день. Указал и место предполагаемого перехода. Но вся беда в том, — с горечью продолжал М., — что курьер, которому он доверился, оказался двойным агентом. Наш пост в Западном Берлине вывел его на чистую воду только вчера. Совершенно случайно — благодаря расшифровке одного кода КГБ. Курьера, конечно, отдадим под суд, ну а что дальше? КГБ известно, что номер 272 намеревается перейти в нашу зону. Они знают когда и где. Они знают ровно столько же, сколько и мы. Расшифрованный нами код был однодневным, но зато нам стало известно все, что в этот день передавалось. И это уже само по себе неплохо. Они планируют пристрелить его в момент перехода в нашу зону в том самом месте на границе между Восточным и Западным Берлином, о котором он нам сообщил. Для этого они разработали операцию под кодовым названием «Экстаз». В операции будет задействован их лучший снайпер. Нам известна лишь его кличка — «Триггер». Наш пост в Западном Берлине полагает, что это тот самый человек, которого уже использовали для ведения снайперской стрельбы на большие дистанции через границу. Он каждый вечер будет следить за местом перехода с целью ликвидировать номер 272. Они, конечно, предпочли бы расстрелять его из пулеметов, но в Берлине сейчас спокойная обстановка, и они не хотят поднимать лишнего шума. Как бы то ни было, — передернул плечами М., — они уверены в том, что «Триггер» справится с поставленной задачей.— А где мое место во всем этом, сэр? — спросил Джеймс Бонд, хотя и так уже догадывался об ответе, понимая, почему М. выказывал неудовольствие. Работа предстояла грязная, и для ее выполнения был выбран Бонд, так как он являлся сотрудником Секции 00. В глубине души Бонд стремился вынудить М. четко поставить задачу. Да, неприятную, мало того, противную, но он не хотел, чтобы ее поставил кто-то другой — будь то офицер Секции или даже начальник штаба. Ведь речь идет об убийстве. Так пусть же, черт побери, сам М. заявит об этом.— Где ваше место, 007? — взгляд М. был холоден. — Вы сами знаете, где. Вам придётся уничтожить снайпера. Вы убьете его, чтобы он не убил номера 272. Вот и все. Задача понятна? — Ясные голубые глаза шефа оставались холодны как лед. Бонд понимал, что шефу удается это лишь огромным усилием воли — он не любил посылать своих людей на убийство — однако, когда все-таки приходилось делать это, надевал на себя холодную беспристрастную маску начальника. Бонд догадывался и о причине — желании снять с души исполнителя приказа об убийстве чувство вины. Поэтому Бонд решил облегчить положение М. и поднялся:— Сэр, все будет нормально. Я полагаю, детали можно уточнить у начальника штаба. Кроме того, мне необходимо потренироваться — промаха быть не должно. — Он направился к двери кабинета.М. спокойно сказал:— Прошу меня простить, что вынужден поручить это неприятное дело именно вам. Но сделать его надо хорошо.— Я приложу все силы, сэр, — Джеймс Бонд вышел и закрыл за собой дверь. Предстоящая работа ему не нравилась, но он предпочитал выполнить ее сам, чем взять на себя ответственность отдать соответствующий приказ подчиненному.Начальник штаба проявил чуть больше любезности:— Жаль, что вам придется потрудиться таким образом, Джеймс. Видите ли, Тэнкерей определенно заявил, что у него на посту никого подходящего нет, а рядовому солдату такого рода приказы не отдаются. В Британской Рейнской армии достаточно прекрасных стрелков, однако для живой мишени требуются совсем другие нервы. Я связался со стрельбищем в Бизли и договорился, что после его закрытия вы проведете там тренировочную стрельбу. В восемь пятнадцать видимость будет примерно такой же, как и в Берлине часом раньше. Наш оружейник изготовил высокоточную винтовку и направляет ее туда с одним из своих людей. Вы до стрельбища доберетесь сами. На двенадцать ночи вам заказан билет на чартерный рейс Британской европейской авиакомпании в Берлин. Там на такси приедете вот по этому адресу, — он протянул Бонду лист бумаги. — На пятом этаже вас встретит номер второй Тэнкерея. Ну а потом, боюсь, вам придется проторчать там целых три дня.— Так, а как насчет винтовки? Что, мне придется проносить ее через немецкую таможню в сумке для гольфа или еще а чем-либо?Начальник штаба на шутки настроен не был:— Она будет переправлена с дипломатической почтой, и завтра днем доставлена вам, — он потянулся к командному пульту. — Дело за вами. Я сейчас сообщу Тэнкерею, что все вопросы улажены.
Джеймс Бонд взглянул на тусклый циферблат часов на приборной доске. Десять пятнадцать. Если повезет, завтра к этому времени все будет кончено. В конце концов, на карту поставлена жизнь номера 272 против жизни этого снайпера. В точном смысле, это было не совсем убийство. Он почему-то просигналил безобидному водителю семейной малолитражки, без всякой необходимости резко вывернул руль для обгона, и понесся на своем «Бентли» еще быстрее к уже просматривающимся отблескам огней лондонского аэропорта.Уродливое семиэтажное здание на углу Кохштрассе и Вильгельмштрассе сказалось единственным на захламленном пустыре. Бонд расплатился с таксистом и окинул взглядом окрестности. Трава на пустыре вымахала по пояс, полуразрушенный каменный забор тянулся до безлюдного перекрестка улиц, освещаемого желтоватым светом лампочек, свешивающихся гирляндой с одиноко стоящего фонаря. Бонд нажал на кнопку звонка пятого этажа и тотчас услышал щелчок открывающегося замка. Дверь закрылась за ним автоматически. Шагая по непокрытому цементному полу к старомодному скрипящему лифту и вдыхая затхлые запахи жареной капусты, дыма дешевых сигар и пота, Бонд вспоминал другие такие же многоквартирные дома в Германии и Центральной Европе, в которых ему приходилось бывать бессчетное количество раз. И повсюду, куда его, как ракету запускал М., ему приходилось решать сложнейшие проблемы. Но в этот раз его ждали и не нужно было опасаться внезапного нападения сверху.
Номер два поста секретной службы в Западном Берлине оказался сухощавым мужчиной около сорока лет, одетым в хорошо сшитый, но поношенный темно-зеленый костюм в «елочку» и белую шелковую рубашку со старым школьным галстуком.Судя по этому галстуку, мужчина был выпускником Уинчестерского колледжа. Пока они обменивались условными приветствиями-паролем в покрытой плесенью прихожей квартиры, настроение Бонда ухудшилось еще больше. Он без труда представил себе служебную карьеру встречавшего: колледж, где его наверняка недолюбливали..., отличник учебы в Оксфордском университете..., безукоризненная служба в каком— либо штабе во время войны, возможно, даже орденоносец..., Союзная контрольная комиссия в Германии, откуда прямой путь в первый отдел... Будучи идеальным штабным работником, абсолютно благонадежным с точки зрения службы безопасности, и надеясь на прекрасную романтическую жизнь — вот тут он ошибся — ему удалось пролезть в секретную службу.В напарники Бонду в таком неблагодарном деле требовалось подобрать трезвомыслящего и предупредительного человека, и выбор, естественно, пал на капитана Поля Сэндера, бывшего уэльского гвардейца. Теперь, как и подобает выпускнику Уинчестерского колледжа, он глубоко скрывал в разговоре с Бондом свое неприятие порученного дела за банальными, но тщательно выбираемыми выражениями.Капитан Сэндер показал Бонду квартиру и рассказал о проведенных подготовительных мероприятиях к операции. Квартира состояла из большой спальной комнаты, ванной и кухни, заполненной продуктами в консервных банках, молоком, маслом, яйцами и хлебом. Там же сиротливо стояла всего одна бутылка шотландского виски «Димпл Хейг». В спальной комнате одна из кроватей была придвинута к шторам, закрывающим единственное широкое окно. На кровати под покрывалом лежало три матраса.Капитан Сзндер предложил:— Не желаете ли взглянуть на место предстоящего поля боя? Затем я смогу объяснить вам намерения противника.Бонд очень устал. Ему не очень-то хотелось засыпать со стоящей перед глазами картиной боя, но он ответил:— Конечно, это было бы замечательно.Капитан Сэндер выключил лампочку и по краям шторы в квартиру проникло уличное освещение.— Я не хочу полностью задергивать штору, — объяснил он. — Маловероятно, но они могут вести наблюдение за местностью. Ложитесь на кровать и просуньте голову под штору, а я вкратце опишу все находящееся перед вашими глазами.Нижняя рама в окне была поднята. Матрасы под весом Бонда почти не прогнулись, и он, как и на стрельбище в Бизли, занял положение для стрельбы, только теперь перед ним лежал поросший сорняками пустырь, раскинувшийся до освещенной огнями Циммерштрассе — границы с Восточным Берлином. До нее было около ста пятидесяти ярдов. Пояснения капитана Сэндера, доносившиеся из-за шторы, в чем-то походили на спиритический сеанс.— Перед вами находится пустырь с множеством удобных укрытий. До границы от него — сто тридцать ярдов. Граница — это улица, а за ней, уже на стороне противника, опять пустырь, захламленный еще больше. Вот почему номер 272 выбрал место перехода именно здесь. В городе таких мест — с густой травой, разрушенными заборами и подвалами по обе стороны границы осталось совсем немного. Прикрываясь завалами, номер 272 приблизится к границе, затем сделает резкий бросок через Циммерштрассе и укроется в развалинах на нашей стороне. Самое опасное место — те самые ярко освещенные тридцать ярдов на границе, которые он будет преодолевать быстрым бегом. Здесь его и попытаются пристрелить. Верно?Бонд тихо произнес слово «да». Близость врага и необходимость принимать меры предосторожности уже начали щекотать ему нервы.— Большое новое одиннадцатиэтажное здание слева от вас — «Министерский дом», главный мозговой центр Восточного Берлина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12