Я все понял, — сказал Коготь, предвидя, куда клонит учитель.
— Мне понадобилось бы больше двух недель, чтобы передать тебе миллион песчинок, если бы я продолжал передавать их по одной в секунду без остановки.
Коготь поразился.
— Так долго?
— А на миллиард у меня ушло бы больше тридцати лет.
Коготь недоверчиво взглянул на Магнуса.
— Неужели бывают такие большие числа?
— Есть еще больше, — сказал Магнус и, улыбнувшись, добавил: — Два миллиарда, например.
Когтю осталось только рассмеяться.
— А потом идут три миллиарда и четыре. Все понятно.
— Во вселенной, Коготь, существует множество миллиардов миров. Возможно, их столько, что даже наши боги не обо всех знают.
Коготь внешне оставался бесстрастным, но было ясно, что идея его захватила. Магнус продолжил описывать вселенную в ее бесконечном многообразии.
— Какая жизнь в этих других мирах? — поинтересовался во время рассказа Коготь.
— Ты слышал о Войне Врат?
— Да, мне еще дедушка рассказывал. Он говорил, что на западе… — Коготь задумался, затем бросил взгляд на море и продолжил: — На западе от наших земель… наверное, если смотреть отсюда, то получится на востоке.
— Нет, тоже на западе, за Дальним берегом. Продолжай.
— Так вот, он говорил, что к нам пришли люди из другого мира, чтобы затеять войну, но Королевство дало им отпор.
— Это одна из версий, — пожав плечами, сказал Магнус. — Как-нибудь я тебе расскажу, что на самом деле случилось.
— А эти люди похожи на нас?
— Точно так, как оросини похожи на жителей Ролдема.
— Значит, не очень, — сделал вывод Коготь.
— Но сходство все-таки было, потому что в конце концов мы нашли общие точки соприкосновения и закончили войну. Ты еще встретишься с их потомками.
— Где?
— В Королевстве Островов. Многие осели в городе Ламуте.
— Ага. — Коготь кивнул, словно понял.
Они простояли молча еще полчаса, когда Коготь заметил:
— Что-то дела у нас идут не очень хорошо.
— Ты о клеве?
— Да.
— Потому что мы используем не ту наживку. Коготь удивленно взглянул на учителя.
— Что значит не ту?
— На сушеное мясо можно поймать, например, акулу, но если мы хотим чего-нибудь повкуснее, то следовало насадить на крючок живую макрель.
— Тогда почему мы так не делаем?
— Потому что в рыбной ловле важен не только улов. — Волшебник посмотрел на воду, и у Когтя поднялись волоски на руках, как случалось всякий раз, когда Магнус собирался прибегнуть к магии. — Смотри, — сказал он и взмахнул правой рукой.
В ту же секунду из воды выпрыгнуло что-то огромное, размером с небольшую лошадь, зубастое и покрытое красной чешуей. Повиснув в воздухе, оно забилось, стараясь укусить невидимого врага, поднявшего его над водой.
Одним мановением кисти Магнус позволил рыбе снова плюхнуться в волны.
— Если мне нужна рыба, я ее беру.
— Зачем же мы здесь стоим с этими удочками?
— Ради удовольствия, — ответил Магнус. — Это способ расслабиться, подумать, поразмышлять.
Почувствовав себя очень глупо, Коготь тем не менее продолжил тренироваться в забрасывании лески в воду.
День близился к вечеру, когда юноша произнес:
— Магнус, можно тебя кое о чем спросить?
— Как же я стану тебя учить, если ты не будешь задавать вопросы?
— Так вот…
— Выкладывай, — велел Магнус, снова забрасывая крючок в воду. Усилившийся ветер дул магу прямо в лицо, развевая его седые волосы.
— Меня кое-что смущает.
— Что именно?
— Женщины.
Магнус повернулся и уставился на ученика.
— Что-то одно в них или просто все женщины?
— Наверное, все.
— Ну, ты не первый, кто это говорит.
— Как раз это я уже понял, — сказал Коготь. — Просто в моем племени все, что происходит между мужчиной и женщиной, было… предсказуемым. Тебе выбирали невесту до твоего возвращения с гор, куда ты отправлялся на поиски своего видения, и вскоре ты уже был женат. Всю жизнь проводил с одной женщиной… — Он заговорил совсем тихо. — Я уже узнал целых двух, хотя ни на одной из них не женат.
— И это тебя беспокоит?
— Да… нет… не знаю.
Магнус воткнул удочку в песок и подошел к Когтю.
— Я немногое могу тебе сказать, мой юный друг. Мой опыт в этой области очень мал.
— Тебе не нравятся женщины? — удивленно глядя на учителя, спросил Коготь.
Магнус улыбнулся.
— Дело не в этом… У меня был кое-какой опыт в молодости… примерно в твоем возрасте. Просто некоторые из нас, кто практикует искусство магии, предпочитают сторониться женщин. Сердечные дела часто служат помехой главному. — Он бросил взгляд на море. — Хочется думать, что я обрел ясность мышления, избегая подобных сложностей. — Он снова посмотрел на Когтя. — Но мы с тобой отвлеклись. Так какой у тебя вопрос?
— Я был… с Лилой какое-то время. Думал, что мы могли бы… — Коготь уставился в песок, испытывая огромное смущение. — Думал, что мы даже могли бы пожениться.
Бросив взгляд на учителя, он увидел, что волшебник на секунду изумился, но его лицо тут же снова превратилось в неподвижную маску.
Коготь продолжал:
— Но когда я вернулся из Латагора вместе с Калебом, ее уже не было. Не успел я как следует осознать, что для меня означает никогда больше ее не видеть, как Мегги…
— А-а, — вспомнил Магнус, — ну конечно, ты был с ней в то утро, когда я пришел тебя будить.
— Как же так? Я вроде бы испытывал такие сильные чувства к Лиле и тут же оказался с Мегги? А о Лиле я даже не вспомнил все то время, пока мы с Мегги были вместе.
Магнус кивнул.
— Позволь тебя спросить: если бы я мог в эту самую минуту вызвать сюда одну из девушек, кого бы ты захотел увидеть?
Коготь долго молчал, не выпуская из рук удочки.
— Не знаю, — наконец ответил он. — Мне казалось, я люблю Л илу… Я действительно ее люблю. Но в Мегги тоже что-то есть. Она так… двигается… Она… пылкая. Кажется, так это называется?
Магнус заговорил, но не сразу:
— Порой сердце нас ведет сложными путями. — Он снова устремил взгляд на воду. — Волны вздымаются и разбиваются о скалы, Коготь. Так и человеческие чувства. Страсть может погубить мужчину. Вместе со страстью должна приходить и мудрость, иначе у твоих врагов появится оружие против тебя.
— Не понимаю.
— Большинство мужчин хотя бы раз в течение жизни переживают страсть. Это может быть страсть к любимой женщине, или к призванию, или к ремеслу, а может быть, и к поиску идеала.
— Идеала? Магнус кивнул.
— Некоторые готовы отдать свою жизнь за идеал. Те, кто превыше личной выгоды ставит добро. — Волшебник посмотрел на юношу. — Но есть и темные страсти: амбиции, жадность, похоть и жажда власти. То, что ты чувствуешь к Лиле и Мегги, находится где-то между этими двумя крайностями, между идеалом и тьмой. В самом худшем случае твои чувства могут оказаться слепой похотью, когда ты не думаешь, что женщины, которых ты добиваешься, сложные существа. Ну а в лучшем случае ты будешь легко попадать под обаяние прекрасного пола, бескорыстно обожая каждую женщину. Впадать и в ту, и в другую крайность — значит совершать ошибку.
Коготь закивал в знак того, что все понял.
— Ты молод, в твоей жизни, если захочешь, будет много женщин. Но однажды обстоятельства могут заставить тебя определиться, что это — простое вожделение или рождение более глубокого чувства — любви. Обе молодые женщины, которых ты знал, в общем-то, неплохие. Во всяком случае они не замышляли против тебя никаких козней. Они по-своему любили тебя, да и ты их тоже. Но я помню, что в твоем возрасте означает погружаться в глубину зеленых глаз и чувствовать, что сердце вот-вот остановится, а через несколько дней повторяется то же самое, только на этот раз ты смотришь в карие глаза. Таково сердце юноши, Коготь. Его следует укрощать и обуздывать, как игривого жеребенка. Его нужно заставлять слушаться разума. Ты сам вскоре поймешь, что любовь — сложная вещь.
— Даже не знаю, ответил ли ты на мой вопрос.
— А я не знаю, понял ли ты сам, что спросил. — Магнус подхватил удочку, закрутил леску обратно на катушку и снова забросил крючок в воду. — Позже мы снова поговорим об этом. В скором времени ты сможешь расспросить и других. Тех, кто более сведущ в подобных делах.
— Благодарю тебя, Магнус.
— Не за что: У тебя будет еще много вопросов ко мне, прежде чем выйдет срок нашего пребывания на этом острове.
— А сколько я еще здесь пробуду?
— Столько, сколько понадобится.
— А сколько понадобится?
— Пока мы не завершим наши дела, — ответил Магнус.
У Когтя на языке так и вертелся следующий вопрос, но он передумал его задавать.
День подходил к концу, и юноша проголодался.
— У нас есть хоть малейший шанс что-то поймать здесь на обед?
— Проголодался?
— По правде говоря, да.
— А ты умеешь готовить рыбу?
Под присмотром Лео Когтю не раз доводилось готовить рыбные блюда.
— Умею. Но у тебя здесь только котел и вертел. Наверное, я смог бы приготовить похлебку…
— Нет, — отверг идею Магнус. — Я задумал нечто более изысканное. Мы и так больше месяца едим с тобой только похлебку и жаркое. Давай сегодня устроим грандиозный обед.
— Но как мне приготовить такую еду?
— Не беспокойся, — сказал Магнус. — Для начала нужно раздобыть что-нибудь вкусненькое для главного блюда. — Он на мгновение закрыл глаза, а когда открыл их снова, то Когтю показалось, будто он увидел в них слабое свечение. Магнус вытянул вперед руку ладонью вверх и медленно начал ее поднимать. Из моря появилась рыба длиной около четырех футов. Подчиняясь движению руки волшебника, она проплыла по воздуху и шлепнулась к ногам Когтя, судорожно забившись на песке. — Будь осторожен, а то порежешься о плавники.
Юноша удивленно взглянул на волшебника.
— Я что, должен тащить ее в хижину?
— А как иначе ты ее туда доставишь? — поинтересовался маг.
Коготь попытался поднять хлеставшую хвостом рыбу, но она оказалась скользкой и тяжелой.
— Нет ли здесь чего, чем можно было бы ее оглушить? — спросил он после нескольких отчаянных попыток справиться с огромной рыбиной.
Магнус щелкнул пальцами, рыба сразу затихла.
— Она все еще жива и не потеряет свежести, когда ты станешь ее разделывать. Это тунец, его можно поджарить, сдобрив разнообразными специями. На гарнир подойдут слегка приправленный рис и овощи, сваренные на пару. А еще охлажденное белое вино — лучше всего сухое из Равенсбурга.
Коготь поднял огромную рыбу и тоскливо взглянул на крутую тропу, ведущую на утес.
— Что-нибудь еще?
— Если мне придет на ум что-то еще, я сообщу тебе.
Коготь медленно поплелся по тропе, а когда добрался наконец до хижины, то совершенно выбился из сил. Руки и плечи ныли, колени дрожали. Он нисколько не сомневался, что рыбина весит чуть ли не столько, сколько он сам. К тому же он понятия не имел, что теперь с ней делать. Потрошить на столе — значит развести грязь. Наверное, будет лучше разделать ее прямо здесь, на земле, а потом смыть потроха колодезной водой. Так, по крайней мере, он избавится от грязи. А если филе получится достаточно толстым, то можно будет поджарить его на вертеле.
Но где ему раздобыть рис или специи? До сих пор они с Магнусом питались самой простой, если не сказать скудной, пищей.
Он с облегчением положил рыбу на землю и поднялся, на что его спина откликнулась острой болью, как бы предупреждая, что не следует в следующий раз так поступать. Коготь растер поясницу костяшками левой руки, взявшись за ручку двери правой.
Шагнув за порог, он едва удержался на ногах от потрясения. Вместо тесной комнатенки, которую он знал как свои пять пальцев, он оказался в просторной кухне. Гораздо просторнее, чем была сама хижина. Тогда Коготь снова выглянул за порог и увидел знакомую картину, но внутри хижина совершенно изменилась.
Он оглядел огромный разделочный стол с подведенной к нему водой, дальше стояла каменная плита. Рядом с плитой под металлическим грилем горел огонь. У задней стены появились полки, где наверняка нашлось место и для специй, и для риса. А еще юноша был уверен, что дальняя дверь приведет его в винный погреб, где он найдет охлажденное белое вино, чтобы подать к обеду.
— Как он это проделал? — тихо пробормотал Коготь себе под нос.
9
СМЯТЕНИЕ

КОГОТЬ поморгал. Он читал очередную книгу на языке Королевства, на этот раз хронику жизни какого-то торговца из Крондора по имени Руперт Эйвери. Торговец перед смертью заказал кому-то свое жизнеописание и опубликовал эту, с точки зрения Когтя, хвалебную песнь собственному тщеславию. Книга была скверно написана, к тому же грешила против правды. Если ей верить, то Эйвери сыграл решающую роль в истории Королевства, чуть ли не в одиночку разгромив посланцев хаоса, попытавшихся завоевать его страну.
Коготь считал, что такая история годится разве что для пересказа у костра, но только если больше внимания уделить воинам и магам и поменьше мальчишке, который в конце концов разбогател. Он покачался на стуле, размышляя о том, как много, оказывается, значит в этом мире богатство. Сам он принадлежал к племени оросини, и с его точки зрения все, что нельзя было съесть, надеть или использовать, уже было роскошью. А накопление предметов роскоши в конце концов приводит к потере времени и сил.
В то же время вместе с постижением смысла и значимости богатства он начал постигать идею власти. Среди людей находились и такие, кто жаждал власти не меньше, чем Эйвери — богатства. Мужчины, вроде герцога Оласко, ни о чем так не мечтали, как носить корону и называться королем, хотя, судя по тому что Когтю рассказали Калеб и Магнус, герцог прямо сейчас мог объявить себя королем в землях Оласко и Аранор.
Коготь отложил книгу. Последние три дня он провел в одиночестве, так как Магнус отправился в очередное таинственное путешествие. Перед отъездом чародей поставил перед Когтем ряд задач, которые юноше очень понравились, так как уже больше года он ничем, кроме чтения, не занимался. Теперь же ему предстояло практиковаться, повторяя странную серию движений, почти танцевальных, которым его обучил маг. Магнус утверждал, что никакой это не танец, а вид рукопашного боя, прозванного, если Коготь расслышал правильно, исалани.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43