Позже мы еще увидимся, если вы
останетесь в живых.
Ту Хокс посмотрел ему вслед и подумал, что в словах Раске прозвучало
что-то большее, чем просто юмор висельника или хвастовство. Предстоящий
бой мог легко стать для Ту Хокса последним.
Он вынужден был принять в нем участие. На следующий день бои
разгорелись вокруг укрепленных позиций блодландцев. Ту Хокса четырежды
легко ранило пулями и осколками гранат. Во время рукопашной он получил
колотую штыковую рану. Наступил вечер, а с ним и отступление на запад.
Главнокомандующий был уверен, что главный удар противника будет направлен
на запад, чтобы не дать противнику восстановить свои силы.
Мы можем уйти в горы или пустынную местность и вести партизанскую
борьбу, размышлял Ту Хокс. Если мы не умрем с голоду или не замерзнем
зимой, то все равно, рано или поздно, попадем в плен. Единственное
спасение - только берег и корабль в Ирландию. К дьяволу, мы ничего не
должны этим людям! Это не наша борьба. Это ни в коем случае не мой мир. Я
отправлюсь в Хивику - как только удастся.

На следующий день они прибыли в Лефсвик, находящийся на северном
берегу Ирландского моря. Город был запружен беженцами и все они хотели
отправиться в Ирландию. В порту стояли четыре больших парохода и множество
рыбачьих суденышек, но из-за массы людей у Ту Хокса было мало надежды
попасть на борт одного из этих пароходов. Но едва он появился в порту, как
услыхал свое имя и увидел Хэмфри Джильберта, который рассекал поток людей
своим необъятным телом.
- Ту Хокс! Мой попутчик! Какое счастье! Я искал вас и надеялся, что
вы придете! Я возьму вас в свою каюту - люкс, ха-ха! Но вам придется спать
на полу! И надо спешить! Корабль отплывает через тридцать пять минут! Я
уже потерял всякую надежду!
- Вы не видели Ильмику Хускарле? - спросил Ту Хокс.
- Не видел ли я ее? - толстяк в возбуждении бегал взад и вперед. -
Она в моей каюте-люкс! Она, как и я разыскивала вас. Влюбленные
соединятся, они будут счастливы, и это все!
Ту Хокс был слишком обрадован и возбужден, чтобы ответить. Он
воспринимал только половину потока слов Джильберта. У моря их остановила
цепь постовых и офицер тщательно проверил их бумаги, прежде чем пропустить
дальше. Если бы офицер не пропустил их, Квазинд бросил бы его в воду, тем
временем Ту Хокс попытался бы пробиться на корабль, чтобы найти Ильмику.
Но, конечно, это было бы глупо: на трапе было полно солдат, которые тут же
бы его застрелили.
И все же его восторг был не так велик, чтобы не заметить
хорошо-знакомую фигуру на носовой части судна. Ту Хокс остановился,
присмотрелся внимательнее и покачал головой. Этого не могло быть!
Но он не ошибся. Высокий, светловолосый, с внешностью жениха перед
свадьбой, Раске улыбался ему сверху. Немец помахал рукой, повернулся и
скрылся в толпе. Ту Хокс удивился, как же Раске освободился из-под ареста
и попал на борт парохода для элиты беженцев. Если Раске был достаточно
быстр и умен, чтобы оказаться на свободе, он мог использовать ее и для
того, чтобы найти Ту Хокса. Но единственное, чего теперь хотелось Ту Хоксу
- это сжимать Ильмику в своих объятиях.
Это он и сделал, конечно, не только из романтических побуждений.
Кроме Джильберта и Квазинда, в каюте было еще пять человек.

Корабль отплыл, набрал максимальную скорость и взял курс к берегам
Ирландии. Но даже теперь никто не мог быть уверенным, что судно
благополучно прибудет в Дублин. Каждое мгновение могли появиться
перкунские самолеты и дирижабли и забросать бомбами переполненный людьми
пароход. Чуть позже на море лег туман; и беженцы оказались в относительной
безопасности. Корабль вошел в бухту, на берегу которой находился Дублин, и
пришвартовался. Пассажиры под пронизывающим дождем сошли на берег.
Джильберт повел Ильмику, Ту Хокса и Квазинда к дому одного из своих
друзей. Там они впервые узнали о разразившейся эпидемии.
Тридцать лет назад война уже приносила с собой чуму и холеру. И вот
теперь валяющиеся повсюду трупы непогребенных мертвецов, ослабляющий людей
голод и убийственно-холодная зима, отсутствие санитарии и миллионы
расплодившихся крыс снова породили черную смерть.
Обычно красное лицо Джильберта побелело и он больше не улыбался.
- Мои родители и три сестры умерли в прошлую эпидемию. Тетя отвезла
меня в Ирландию, чтобы уберечь от эпидемии, но зараза оказалась быстрее,
чем мы, и тетя тоже умерла. Боже, помоги человечеству! Ну, теперь нам
предстоит такой танец смерти, какой в Перкунии видели только в кошмарах.
Эпидемия не пощадит и ее. Я отважусь предсказать, что в ближайшие два года
вымрет половина человечества.
- Если бы вы послушали меня, - начал Ту Хокс. Затем он замолчал,
пожал плечами и сказал. - Мы останемся здесь и умрем?
Джильберт ожил.
- Нет! Один из моих кораблей стоит в гавани, это - последний. Он
загружен провиантом и, насколько я знаю, готов к отплытию. Мы еще сегодня
вечером отплывем в Хивику! Будем надеяться, что доберемся к острову,
прежде чем там узнают об эпидемии. Иначе нам никогда не позволят
высадиться там на берег.
Ту Хокс понял, о чем подумал Джильберт.
- Да, будем надеяться, - сказал он. - Но я не питаю особого доверия к
этим историям суеверных священников-колдунов.
- Почему бы и нет? - спросил Джильберт.
И действительно, подумал Ту хокс, почему бы и нет?
Проходили дни, и единственное, что видели пассажиры - холодный и
сырой океан. Оптимизм Ту Хокса постепенно угас. Даже если в этой горе на
побережье действительно существуют Врата, они, наверняка, закрыты. Колдуны
говорили, что Врата открываются раз в пятьдесят лет или что-то около
этого, и всего на несколько минут. Последний раз, по их словам, это
произошло лет тридцать назад. Другая проблема - как добраться к этим
Вратам. Пещера была священным местом острова. Кроме священников-колдунов
и, может быть, нескольких высших сановников, никто не имел права туда
входить. Сама гора возвышается недалеко от берега, но окружена высокой
стеной и тщательно охраняется.

И все же путешествие для Ту Хокса было не таким уж и неприятным. Для
них с Ильмикой это был медовый месяц. Но трудно передать, что он
почувствовал, когда пароход пересек ту невидимую линию, за которой на его
родине начинался американский континент. Он ожидал чуть ли не сотрясения
корабля и готов был услышать шорох и царапанье под килем. Но "ХВЕЙЛГОЛД"
спокойно скользил дальше, в то время как где-то глубоко под его днищем был
штат Нью-Йорк. Ту Хокс представлял затонувший метрополис с небоскребами и
человеческими костями на улицах; а над всем этим плавают рыбы. Конечно,
это была чистая фантазия: в этом мире Америку еще не видел ни один
человек. Она находилась в двух тысячах метрах под поверхностью моря, в
темноте и холоде, покрытая толстым слоем ила и отложений.
Днем позже - Ту Хокс рассчитал, что они проплывали то место, где на
его родной земле находился Канзас - капитан увидел ниточку дыма из труб
другого корабля. Ту Хокс взял у Джильберта бинокль и осмотрел морской
горизонт. Там, далеко на горизонте, плыло темное облако. Понаблюдав за ним
какое-то время, он приказал капитану увеличить скорость, объяснив, что
хоть это может быть и мирный торговый корабль из Южной Африки, лучше, все
же, избежать с ним встречи.
К вечеру незнакомый корабль приблизился, и его можно было видеть уже
без бинокля. Капитан сказал, что скорость этого корабля слишком высока для
обычного грузового судна. Это мог быть только военный корабль.
На следующий день расстояние между кораблями сократилось до одной
мили. Белый корпус преследователей сверкал в лучах яркого солнца, и
капитан определил, что это арабский крейсер.
Пришла ночь. Крейсер приблизился еще на пол мили, и держал
"ХВЕЙЛГОЛД" в конусе яркого света от носового прожектора. Капитан
отказался от бесполезных маневров и только развил полную скорость. До тех
пор, пока икванцы не взорвут над его головой хоть одну гранату и не
потребуют остановиться, он больше ничего не мог сделать.

В середине ночи заштормило, о чем капитан молил в течении тридцати
шести часов, и с запада надвинулась темная стена. С ней пришел ветер, а с
ним - волны. Через две минуты на корабль обрушились потоки воды. Капитан
погасил позиционные огни и круто повернул на юг. Когда на следующее утро
взошло солнце, океан был чист. Капитан снизил скорость, так как машины
слишком долго работали с полной нагрузкой.

16
В течение трех следующих дней горизонт был чист. На утро четвертого
капитан сказал, что корабль находится в ста милях восточнее Куалоно,
главного порта Хивики на побережье Атлантики, и скоро покажется маленький
островок Микиао. Минут через сорок из морской глади на западном горизонте
появился пятисотметровый вулканический конус острова. Довольная улыбка
вдруг исчезла с лица капитана; обернувшись, он увидел на горизонте ниточку
дыма. Корабль шел на полной скорости, все пассажиры собравшись на корме,
тревожно вглядывались в вспененное море за кормой судна. Восходящее солнце
светило людям в глаза, слепило их, и в этот раз икванцам удалось подойти
гораздо ближе. Крейсер быстро приближался, пытаясь перерезать путь
"ХВЕЙЛГОЛДУ" к защищенной гавани Куалоно.
Капитан посоветовался с Джильбертом и повернул корабль на сорок пять
градусов на северо-запад.
- Перед восточным берегом - много опасных рифов, - сказал капитан. -
Я хорошо знаю их. Мы пройдем через пояс рифов и, если нам хоть немного
повезет, мы удерем от икванцев. Если не удастся, я выброшу судно на полосу
песка, если на этом гористом берегу вообще есть таковая. Во всяком случае,
арабы не получат мой корабль в свои грязные руки.
- Мы держим курс на гору Лапу, где находится пещера, - добавил
Джильберт. - Если мы бросим там якорь, у нас будет хороший предлог для
вторжения в область, объявленную табу. Кроме того, мы прибудем туда поздно
вечером, и, может быть, хивиканцы не заметят нас...
"ХВЕЙЛГОЛД" на всех парах мчался на северо-запад. Преследователь тоже
изменил курс и уверенно приближался. Когда по левому борту появился черный
крутой берег, крейсер Иквани приблизился на половину морской мили: через
четверть часа из дула его носовой пушки вылетел клуб черного дыма и в
двадцати метрах от борта "ХВЕЙЛГОЛДА" поднялся белый фонтан. Через пару
секунд такой же фонтан взлетел в пятнадцати метрах за кормой судна.
Тем временем капитан вел корабль зигзагами через узкий проход между
рифами. Некоторые из них можно было различить только по изменению цвета
воды; другие были так близко от поверхности воды, что море над ними,
казалось, кипело; а некоторые поднимались над поверхностью и вода бушевала
вокруг их черных спин.

С крейсера больше не стреляли. Похоже, это были предупреждающие
выстрелы, чтобы жертва остановилась. Когда икванцы поняли, что пароход
пытается ускользнуть от них через проход между рифами, то последовали за
ним его же курсом. Они делали это осторожно и скорость их была значительно
меньше. Ту Хокс удивлялся, что арабы вообще пошли на такой риск. Почему
они так настойчиво преследуют их? Что значит для них грузовое судно уже не
первой молодости? Может быть, их шпионы в Блодландии узнали, зачем
"ХВЕЙЛГОЛД" плывет в Хивику?
Это бы объясняло и то, что они не потопили корабль. Им нужен был Ту
Хокс, и живой, чтобы использовать его знания.
Гора Лапу выступала выдающимся в море мысом. С севера и востока
остров заканчивался крутыми берегами; отвесные утесы поднимались на высоту
нескольких сот метров. Южный берег плавно спускался к бухте в виде
полумесяца, на берегу которой была широкая полоса темного песка. В эту
бухту и старался направить капитан свой корабль. Раздался тихий шорох киля
об один из рифов - и корабль вышел на чистую воду.
- Тут крейсер не пройдет, не повредив себе киль. Надеюсь, что он
попытается сделать это и сядет на мель.
Он на малом ходу направил пароход в бухту и плыл, пока под килем,
оставалось хоть несколько дюймов воды, потом лег в дрейф, бросил якорь и
спустил две шлюпки. Крейсер не отважился на такой проход. Он осторожно
развернулся на месте и, наконец, остановился, повернув нос в открытое
море. Его моторы все время работали, чтобы удержаться на месте; на воду
были спущены две моторные шлюпки. Ту Хокс наблюдал за ними в бинокль
Джильберта. Он увидел, что шлюпки вооружены стационарными двухдюймовыми
пушками и переносными гранатометами. В каждой из шлюпок находилось
примерно тридцать морских пехотинцев. В шлемах, обмотанных тюрбанами,
нагрудных панцирях и шароварах они были похожи на средневековых
воинов-сарацинов. Икванцы были вооружены ружьями, кинжалами и саблями и,
кроме оружия, у каждого из них на поясе была большая синяя сумка с запасом
провизии.
В двух шлюпках парохода разместились Ту Хокс, Джильберт, Квазинд,
Ильмика и часть экипажа судна. Добравшись до берега, они вылезли из
шлюпок, быстро пересекли прибрежную полосу и начали подъем. Солнце
скрылось за гранью каменного мыса, и на склон горы опустилась темнота. Над
ними было чистое синее небо; зеленое море с белой линией прибоя лежало у
их ног. Когда шлюпка с крейсера достигла берега, и морские пехотинцы
выпрыгнули на мелководье, у преследуемых было двадцать минут форы.
Смеркалось, и они торопились, чтобы до наступления полной темноты
достигнуть стены, возвышающейся над склонами.
Толстый Джильберт запыхался и так громко и тяжело дышал, что его
можно было слышать метров за пятьдесят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19