Значение имеет безопасность Машины. Это в особенности касается
меня, поскольку мне доверена ее охрана. Требование Освобождения угрожает
нам. Я должен защищать Машину. Если мне это удастся, я получу...
соответствующую награду. Тех, кто поможет мне... - он обвел взглядом
непроницаемую для подслушивания комнату, наклонился вперед еще больше,
едва слышно произнося слова: - Их я тоже сумею наградить, майор Ганн.
Его стальные глаза беспокойно заметались по комнате, потом
остановились на Ганне.
- Майор, - сказал он, - вы мне нужны. Как друг.
Ганн все еще не мог справиться со словами генерала о погашенном
Солнце. Значит, солнце больше не сияет в небе? В это невозможно было
поверить. Он постарался оставить пока в стороне жгущие мозг вопросы и
сказал с неловкостью:
- Надеюсь стать вашим другом, генерал. И все же мне ничего не
известно о Звездном Дитя.
Голова генерала кивнула, как стрелка метронома.
- Вас снова будут допрашивать, - проскрипел он. - На этот раз вами
непосредственно займется Машина, через одного из своих связных - человека,
приобщившегося к Машине непосредственно. Возможно, это поможет вам кое-что
припомнить. Быть может, даже вопросы, заданные служителем, наведут вас на
некоторые мысли... может, вы даже сумеете догадаться о сведениях в банках
памяти Машины, о которых даже я не имею понятия. В таком случае, - сказал
генерал, и лицо его превратилось в бронзовую маску, - мне будет интересно
услышать о них. Выбирайте сами. Или мой друг - или мой неприятель. И даже
сейчас, - добавил он, его бронзовая челюсть отвердела, - я имею
достаточную власть, чтобы наказать моего врага.
Он снова повернул выключатели, бросил взгляд на экраны связи, кивнул,
выстучал ответ и снова посмотрел на Ганна.
Сейчас вы отправитесь к Сестре Дельта Четыре. - Приказал он. - Там
начнется ваш непосредственный допрос самой Машиной. Посмотрите сюда,
майор!
Генерал вдруг вскинул правый кулак. Словно на дистанционном
манипуляторе пальцы сжались в бронзовый молот.
- Эта рука, - мрачно протянул генерал, - когда-то принадлежала
другому человеку, врагу Плана, бросившему бомбу в Планирующего. Он
промахнулся, Планирующий уцелел, но взрыв раздробил мою руку. Хирурги не
могли починить ее, поэтому пришлось сделать замену. Использовав руку
неудавшегося убийцы. - Бронзовый кулак опустился на панель. - Помните об
этом, Ганн! Если вы не сможете служить Машине тем путем, который от вас
требуют, вы послужите другим способом - не иначе, как в орган-банке.

7
За дверью его ждал охранник в радарном шлеме.
- Пошли, опасник! - проворчал сержант, и Бойс Ганн еще раз поплелся
по бесконечным серым коридорам, потом его втолкнули в лифт, потом
вытолкнули, потом он оказался в голой серой комнате, где его оставили
ждать.
Но лишь на секунду. Потом охрана вернулась, лицо у сержанта было
сердитое и растерянное, он снова проворчал:
- Пошли, оп.
Похоже, иных слов он не знал и не подозревал об иных формах
обращения. Ганна снова потащили по коридорам.
В дверном проеме стояла девушка. Она перебирала четки-сонары, склонив
голову. На ней был белый халат с капюшоном, которые носили служители
Машины - связные, изучившие механо, которым предпочитала пользоваться
Машина, чьи мозговые центры были доступны электродам Машины. Проходя мимо,
она обратилась к одному из охранников.
- Приказ изменили! - грубо ответил он. - Пойдемте с нами, если
хотите. Мы ведем его к Планирующему!
Ганн задержался, пытаясь обернуться и посмотреть на девушку, но
охранник подтолкнул его вперед. Голос у девушки был необыкновенно
мелодичный, она не говорила, а скорее выпевала слова механо, перебирая
свои звуковые четки.
Это была - как сказал генерал Вилер? - сестра Дельта Четыре. Она
должна была допрашивать его.
Но вместо этого его вели к самому Планирующему!
За всю свою жизнь Бойс Ганн никогда не видел Планирующего во плоти.
Мало кто видел его вообще. В этом не было необходимости, средства
информации имели доступ в каждый дом, в любую комнату - а Планирующий был
чем-то большим, чем просто человеком, он не снисходил даже до малого
общения с обществом, как это делали императоры.
Ганн слегка вздрогнул. Его поведение приобретало черты, характерные
для любого осужденного в любой стране и в любую эпоху. Всякая перемена
приводила его в страх. Он боялся неизвестности. А Планирующий олицетворял
весьма значительную неизвестность.
Снова туннели, снова скоростное падение лифта, снова Ганна втолкнули
в тесную комнатку и оставили ждать.
Он был где-то глубоко под землей. Вслушиваясь, он мог различить
только смутное урчание воздуха в вентиляционной системе над головой. Стены
были неприятного желтовато-серого цвета. Краска потеряла чистый оттенок
помещений Планирующего. Сделано ли это специально, подумал Ганн, или,
может, эта камера настолько старая, что ее обитатели уделяют минимум
времени. В комнате имелся металлический стол и голый металлический стул.
Воротник безопасности крепко сжимал горло.
Ганн сел за стол и склонил на него голову. Синяки снова принялись
ныть. В голове крутился вихрь.
Перемешавшиеся образы заполнили его сознание. Генерал Вилер и его
зловещие намеки на награду. Пространственники Карлы Снег. Пироподы. Джули
Мартин. Голубое небо с невероятным образом исчезнувшим солнцем...
золотистые солнечные фузориты в крови полковника Зафара... снова Джули
Мартин, потом Карла Снег.
Он снова переживал бесконечное жуткое падение, которое завершилось
посадкой в чреве планеты Земля, среди магнитных хранилищ памяти Машины.
Перед глазами его опять вставали стерильные ледяные равнины Плутона,
огромное, медленно вращающееся колесо станции Поларис. Он вспомнил о
Требовании Освобождения и об удивительной любви к свободе среди
анти-Плановых обитателей Рифов... любовь к свободе... любовь к свободе...
Он снова подумал о Джули Мартин. Он погрузился в воспоминания о
курорте - сообщности в Плайя Бланка, о миниатюрной черноволосой девушке,
чье пение он услышал и с которой они встречали на песчаном берегу золотую
зарю. На ее губах была морская соль. Он видел ее лицо так ясно, словно она
была вместе с ним в этой комнате.
- Джули... - прошептал он нежно, и она что-то хотела ответить ему...
- Пошли, оп! - грубо сказала она. - Вставай! Вперед!
Сержант с рогами радарных антенн на шлеме сердито тряс его за плечо.
- Опасник! Проснись!
Ганн встряхнулся. Он незаметно для себя заснул. Руки, на которые
опиралась голова, затекли.
Он еще не совсем пришел в себя, когда охранник вытащил его в соседнюю
комнату - большую, ярко освещенную, роскошно убранную. Комната утопала в
золоте. Золотые гобелены на стенах изображали миры Плана Человека. Золотые
светильники. Золотые подносы на золотых столах. Золотой ковер на полу,
мебель, обитая золотистой тканью.
Сжимая руки Ганна, с каждой стороны стояли охранники. Они вывели его
на середину комнаты и остановились, ожидая, пока сержант подойдет к двери
в виде золотой арки и что-то скажет офицеру Технокорпуса в форме охраны
Планирующего, который там стоял. Офицер нетерпеливо кивнул и поднял руку.
Сержант в шлеме повернулся и сделал знак своим людям. _Ж_д_а_т_ь!
Бойс Ганн был совершенно уверен, что за дверью находился сам
Планирующий.
В комнате они были не одни. Повернув голову - хватка охранников не
давала ему возможности повернуться всем телом - он увидел, что в комнату
вошла девушка-служительница, Дельта Четыре. Она опустилась на колени на
золотую подушечку и шептала молитвы в четки-сонары. Она была невысокая и
стройная. Лицо почти полностью было скрыто мягким капюшоном, но можно было
сказать, что оно имеет правильную овальную форму, бледно и серьезно.
Свободный халат служительницы широкими складками лежал вокруг подушечки.
Пелерину украшала светящаяся эмблема тех, кто вошел в сообщность с Машиной
- переплетенные символические эллипсы электронных орбит.
Охранники заставили его отвернуться. Один прошептал другому:
- Гляди! Она сейчас войдет в сообщность.
Даже находясь в столь ненадежном положении, Ганн не мог подавить
соблазна увидеть, что происходит. Он никогда не видел служителя в момент
связи с Машиной. Это было нечто желанное - и страшное.
Если кольцо вокруг шеи Ганна было бичом, который Машина придумала для
подстегивания неверных слуг Плана, то связь-пластина в черепе служителей
была пряником, которым награждали за верную службу.
Ганн знал, как она выглядит. Кажется, ему даже удалось мельком
заметить яркий металлический диск, имплантированный в кожу на лбу сестры
Дельты Четыре. На диске чернел узор отверстий, в которые входили электроды
связного разъема.
Он знал, что сообщность считается высшим переживанием. Связь-пластина
была только внешним ее символом. Самые тонкие изменения были произведены
нейрохирургами Машины в самом мозгу. Через электроды Машина награждала
своих верных слуг электронным удовольствием. Сигналы шли прямо в центр
наслаждения.
Ощущение было бесподобным - потому что следы реальности не портили
его чистоты. Оно не вызывало усталости, оно было бесплотным. Это была
квинтэссенция удовольствия. Полностью лишенная визуальных, осязательных
посредников, это была та великая радость, к которой всю жизнь стремятся
люди, находя ее в виде несовершенного побочного эффекта еды, питья,
холодного воздуха на горной вершине рано утром, общения с представителями
противоположного пола. Это было первое, второе и третье одновременно,
дистиллированное, усиленное, поданное непосредственно через яркий
металлический диск.
Это так хорошо, подумал Ганн, что в этом чувствуется что-то
неправильное...
- Она готовится! - прошептал охранник, и Ганн осмелился еще раз
повернуть голову.
Это ему удалось - всего на секунду, но удалось. Охранники тоже
смотрели и потому слегка ослабили хватку.
Сестра Дельта Четыре откинула капюшон, обнажив лоб. На белой гладкой
коже он увидел яркий металлический диск - потом отвернулся, снова взглянул
и увидел то, чему отказывался поверить его разум.
Он увидел лицо сестры Дельта Четыре.
От дверей послышался хриплый шепот:
- Пошли!
Охранники двинулись вперед, толчком заставив Ганна повернуться лицом
к сержанту в радарном шлеме. С разгневанным лицом он яростно махал им
рукой, подавая знак, что Планирующий ждет их.
Но Бойс Ганн, словно дикарь, вырвался из рук охранников.
- Нет! - закричал он. - Подождите!
Он отбивался от изумленных охранников, пытавшихся оттащить его в
сторону от девушки, которая с безмятежным лицом поднимала ко лбу
соединительный разъем Машины.
Ганн едва чувствовал удары охранников. Он вырвался из объятий одного,
тяжело столкнулся со вторым. Они оба упали на пол, на толстый золотой
ковер. Первый охранник прыжком подскочил к ним. Но когда они падали, Ганн
снова увидел лицо девушки.
Он не ошибся. Сомнений быть не могло. Сестрой Дельта Четыре была
Джули Мартин.
Девушка, которую он любил больше не существовала как полноценный
человек. Она стала придатком Машины, полностью завися от нее каждую
секунду жизни, словно какая-то далекая подводная автоматическая шахта...
Она больше не принадлежала к роду человеческому.
Джули Мартин стала частью Машины.

8
Если катакомбы Машины были мозговым центром Плана Человека, то
Государственный Зал был его сердцем. Огромный как ангар космического
корабля, украшенный, словно могила фараона, он служил кабинетом самого
могущественного человека в истории людей, и стоил того. Стены были
выложены золотыми панелями, украшены фресками, изображающими пейзажи
девяти планет и тысячи более мелких миров, где правил План Человека.
В Зале ждали Приказаний Планирующего его приближенные: лечащий врач,
три связных служителя в черных балахонах и со своими связь-кубами и
тональными бусами, дюжина охранников. Здесь же находился вице-планирующий
Венеры, подвижный маленький инженер, нос и уши которого казались
непропорционально большими. По всей видимости, они достались ему от
какого-то донора-великана. Тут же находился и генерал Вилер, немедленно
взявший Ганна на прицел своих стальных глаз.
Все молчали.
Подавляя всех присутствующих в огромном зале, вознесясь на громадном
золотом кресле, сидел сам Планирующий. Погруженный в раздумья, он
рассматривал какие-то металлические и хрустальные фигурки, стоявшие перед
ним на кварцевом столе.
Ганн оказался в полном одиночестве посреди вымощенного золочеными
плитками пола. Охранники замерли позади. Ганн ждал, когда Планирующий
заметит его.
Но глаза Планирующего были прикованы к игрушкам. Он вздыхал и время
от времени протягивал руку, переставляя фигурки. Он был полностью поглощен
этим занятием, словно пятилетний мальчик, играющий с солдатиками. Он
выстраивал их в колонну и отправлял маршировать по сверкающей глади
кварцевого стекла.
Фигурки представляли собой драконов - чудовищ из старинных сказок, а
также таких существ, каких не могло быть ни в одной сказке. Некоторые
сверкали, как зеркало, другие были черными. Многие фигурки были расцвечены
в пышные радужные оттенки. У них не было ни ног, ни крыльев. У них были
головы монстров - некоторые с длинными, как кинжалы, клыками, иные
вытянутые забавным образом, словно у кротов.
Бойс Ганн никогда не видел Планирующего на таком близком расстоянии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23