- Я только сегодня
утром прибыл на Пеленг, и это был долгий путь. Я совершенно пропустил
сиесту. Сюда я пришел только, чтобы увидеть тебя.
Если Николь и была задета, то не подала виду. В свете последнего
замечания Мейстрала она мысленно пересмотрела ранее принятое ею решение,
потом подтвердила его.
- Что ж, тогда я увижу тебя завтра утром, - сказала она. Они обнюхали
друг друга. - Я в восторге от того, что ты здесь, Дрейк. Старые друзья
всегда подчеркивают удовольствие, которое получаешь от новых зрелищ.
- К твоим услугам, Николь. Как всегда.
Оркестр снова стал настраивать инструменты. Плавающие голограммы
объявили "Следопыт". К Николь подковылял на высоких каблуках нетерпеливый
юноша и поклонился.
- Пьетро Кихано, мисс. Может быть, вы помните меня. Не окажете ли вы
мне честь танцевать со мной?
Если Николь и почувствовала смятение при виде этого явления, она
сумела хорошо это скрыть. Она улыбнулась:
- Ну, разумеется.
Информационные шары поплыли за ними.
Мейстрал, покинутый шарами и только порадовавшийся этому
обстоятельству, допил напиток. Он прошел вдоль стены, направляясь к
выходу, коротко переговорил с Амалией Йенсен, подтвердив их прежнюю
договоренность, и пообещал держать с ней связь. Он шел к выходу и уже
собирался пройти сквозь прохладную, разрисованную голограммами дверь,
когда ему преградили дорогу.
- Прошу прощения, сэр.
Человек в форме, распознал Мейстрал, носитель фактов. Лейтенант
Наварр.
- Могу ли я попросить вас о снисхождении, сэр, ответить на... э-э,
бестактный вопрос.
Мейстрал окинул его ленивым взглядом зеленых глаз:
- Говорите, сэр.
- Юная леди, с которой вы только что разговаривали. Наверное, ваш
старый друг?
- Вы имеете в виду мисс Йенсен? Мы только что познакомились, во время
"Паломничества".
Наварр, похоже, испытывал облегчение:
- Значит, между вами нет привязанности?
- Ни в коей мере, сэр. Путь свободен.
Лейтенант широко улыбнулся:
- Благодарю вас, сэр. Прошу вас, простите мою дерзость.
- К вашим услугам. - Мейстрал поклонился и вышел в теплую ночь
Пеленга. Какой-то информационный шар попросил у него интервью, но Мейстрал
отказал. У него было достаточно "паблисити".

2
Если уж вам выпало быть завоеванными пришельцами из открытого
космоса, то завоевание Хосейли - еще не самый плохой вариант. Хосейли
покорили десятки рас, у них огромная практика в этом деле, и это сводит к
минимуму количество жизней, которые могут быть погублены во время
завоевания, а также обеспечивает немедленное начало приспособления к новым
условиям.
Когда Хосейли завоевывали Землю, битвы практически не было. В то
время человечество только-только покинуло свою маленькую скалу в океане
космоса, и когда сотня тысяч инопланетных военных кораблей с ракетами и
лучами, направленными на ее обитателей, неожиданно окружили планету, лишь
несколько сотен людей, размещенных на военных боевых станциях,
избрали путь сопротивления, и как только с ними было покончено, разумное
большинство разумно покорилось.
Большей частью завоевания Хосейли так и проходят. Им встретились
всего несколько инопланетных рас, не столь разумных, как человечество. Их
с сожалением истребили до последнего представителя, а позднее по ним
искренне скорбели. Хосейли, какими бы дружелюбными они ни были во всех
других отношениях, не находят ничего веселого в независимости других рас.
Весь смысл Имперской Системы заключается во всеобщей преданности
Императору, а без этого все катится в тартарары.
Хосейли, как это водится у завоевателей, весьма просвещенны. По мере
возможности они не вмешиваются в дела местных учреждений и религий; их
налогообложение в общем необременительно; они готовят десятки тысяч
учителей и миссионеров, чтобы поднять соответствующую расу до полезного
уровня, приближенного к Высокому Обычаю, и признания такового. Когда раса
уже достаточно продвинута, ее представители станут появляться в Совете
Империи и занимать важные должности по всей Империи.
Разумеется, произойдут некоторые изменения. Существуют гарнизоны;
новости проходят цензуру - Хосейли ограниченны, но не глупы. Высокий
Обычай определяет то, что Хосейли считают наилучшим для себя: их любовь к
формальностям, их элегантность, их строгий идеализм. Хосейли считают
Высокий Обычай универсалией, но реалия Высокого Обычая заключается в том,
что это проверка. Если инопланетянин способен овладеть сложностями
Высокого Обычая, он доказывает, что представляет из себя личность, с
которой Хосейли могут разговаривать и вести дела. Вот для чего в
действительности существуют учителя и миссионеры: они вылавливают людей,
забрасывают крючки в океаны инопланетных рас, выискивая тех, кто способен
выступать в роли посредников между Хосейли и своей собственной расой,
способен к общению с обеими - переводить одну расу для другой.
Такие счастливые личности зачастую обнаруживают, что им пожаловано
дворянство. На самом деле это глупо, но Хосейли настаивают. Что такое
Имперская Система без потомственной аристократии? Земля пережила один
припадок за другим, пытаясь избавиться от своего собственного дворянства,
и вот теперь они вернулись - графы, бароны, герцоги и прочие, а чтобы
ситуация оказалась еще более дурацкой, большинство из них оказались
инопланетянами.
Высокий Обычай, может, и не универсалия, но поведение аристократов
определенно является таковой. Новая аристократия Земли доказала, что
способна к величию, просвещенности, вдохновенному правлению, поощрению
достойного искусства и таланта. Вспомните достижения Виконта Чена или
Соломона Неподкупного. Аристократы также доказали, что способны на
жестокость, близорукость, мотовство, алчность и веселые безумства -
вспомните Роберта-Мясника или Безумного Джулиуса. Человечество радовалось
или страдало в условиях, созданных и поддерживаемых ее новой
аристократией; многое из великого было задумано, многое из низменного было
выстрадано. И все это было вполне предсказуемо.
А вот что было менее предсказуемым, - это капризная смесь
человеческого и хосейлийского. Каждая раса несла черты, считавшиеся
достойными восхищения другой расы; при этом одна разочаровывала другую.
Как только человечество поближе познакомилось с Хосейли, оно сочло их
благородными и возвышенными, но скучными. Покрытые черным мехом,
длинноносые и широкоплечие завоеватели благоговейно почитали Императора,
практиковали умеренность, любили парады и военную музыку, воспитывали
своих отпрысков так, чтобы те были полезными гражданами, любезными и с
хорошими манерами. Они имели склонность к ограниченности и суете, были
мастерами по части возни с мелкими подробностями и Имперскими
установлениями. Вообще-то все это особых возражений не вызывало - у
каждого из нас есть дядюшка, который ведет себя именно таким образом, но в
душе - вполне симпатичный малый. Только ведь мы не приглашаем наших
занудных дядюшек на свои любимые вечеринки, правда?
В целом, Хосейли не видят ничего забавного в отсутствии пиетета, так
же, как не склонны они доверять фривольности, безответственности, слишком
явно выраженным творческим способностям или людям, наделенным чувством
юмора от рождения или сознанием, что мир сошел с ума. Они не доверяют
людям, свистящим в публичных местах, отпускающим грязные шутки или
напивающимся в стельку во время спортивных состязаний. Высоконравственные
Хосейли считают, что таким индивидам очень пойдет на пользу, если они
приналягут на работу и для разнообразия станут принимать всерьез Принцип
Императора.
Как это ни печально, их отношение к человечеству заключается в том,
что они считают, что все люди такие. Фривольные и забавные - возможно, но
принимать их всерьез нельзя. Созданный ими стереотип человечества
несправедлив - разумеется, существуют мириады людей, полностью отвечающих
представлениям Хосейли об ответственном гражданине, и многие из них нашли
дорогу в имперскую службу и заслужили одобрение своего исполненного
сознания долга и взыскательного начальства. Некоторые из них оказались
даже более фанатичными приверженцами Империи, чем сами Хосейли - вспомните
эксцессы Роберта-Мясника, без разбора зверски убивавшего сотни тысяч людей
во имя Императора, о чем ни один хосейлийский правитель даже не помышлял.
Наш собственный стереотип так же несовершенен. Существуют
представители Хосейли, отличающиеся фривольностью и отсутствием должного
пиетета, если им представится для этого случай. В своих тайных мечтах
Хосейли спьяну пускаются в пляс в лунном свете и забавляются с дамочками
со слюнявыми мордами. Просто они об этом не говорят.
Ибо Хосейли не лишены своих тайных пороков. У них имеется обширная
популярная литература, в которой действуют повстанцы и ловкачи, и они
втихомолку восхищаются теми, кто умеет пренебрегать условностями, причем
это сходит им с рук. Они более доброжелательно относятся к своим капризным
кузенам, чем те того, возможно, заслуживают, и не меньше поддаются
очарованию, чем человечество.
В Высоком Обычае капризам и своеволию отводится определенное место, и
каждый, кто хоть раз видел, как Хосейли изображает Элвиса, с этим
согласится. В Высоком Обычае есть место для пьяниц, шарлатанов и дураков,
при условии, что их поведение непристойно в должных рамках и достаточно
стильно. Стиль - вот в чем основной смысл, ибо кому же понравится пьяница,
не обладающий остроумием, или шарлатан, чьи задумки никого не развлекают.
Так что в Высоком Обычае есть нечто гораздо большее, чем обнюхивание ушей
и благонравные танцы.
И если вы будете делать это в адекватном стиле, закон разрешит вам
даже красть для заработка.

Мейстрал оставил свой флаер на лужайке перед виллой, которую он
снимал, и проплыл через звуковой экран, служивший входной дверью. По пути
он расшнуровал камзол настолько, насколько позволял его покрой - неписаное
правило Высокого Обычая настаивало на том, что одежду нельзя было надевать
или снимать без помощи слуги. В те дни большинство использовали роботов,
во всяком случае, в Созвездии Человечества.
У Мейстрала, однако, был слуга - Хосейли по имени Роман. Роман был
крупным даже для Хосейли, и отличался огромной силой. Возрастные кольца
вокруг его морды говорили о том, что ему сорок пять лет. Его предки
служили предкам Мейстрала в течение пятнадцати поколений, и Мейстрал
унаследовал Романа от своего отца. Он использовал Романа для заданий
физического характера, а иногда и для темных дел, которые Роман зачастую
не одобрял. Свое неодобрение, как и многое другое, Роман держал при себе.
Он гордился тем, что был верным и неподкупным вассалом семьи, хотя само
вышеозначенное семейство порой приводило его в отчаяние.
Роман появился из коридора и поплыл по направлению к Мейстралу,
двигаясь с бесшумной и исполненной достоинства легкостью, приводившей
Мейстрала в восхищение как с профессиональной, так и с эстетической точки
зрения.
- Грегор вернулся?
Они разговаривали на стандартном языке. Голос Романа звучал так,
словно его омывали тихие воды:
- Пока нет, сэр.
- Надеюсь, никаких проблем.
- Полагаю, что не должно быть.
Роман расшнуровал камзол Мейстрала, помог ему снять башмаки и взял
его пистолет, кинжал, воротник и манжеты, проделав все это скупыми
движениями и с профессиональной ловкостью, знакомой, как старый диван.
Мейстрал почувствовал, что его напряжение спадает. Роман был единственной
незыблемой вещью в его беспорядочной и изменчивой жизни, не столько
слугой, сколько символом дома, а дом - это было единственное место, где
Мейстрал мог расслабиться. Он бросился на диван и поднял одну ногу вверх,
благодарно шевеля пальцами в ворсистых серых носках.
Голографические произведения искусства медленно вращались на
вделанных в стену пьедесталах, отбрасывая мягкий свет на растянувшегося на
диване Мейстрала. Он посмотрел на Романа.
- Там была Николь. Она осведомлялась о тебе.
- Надеюсь, у нее все хорошо. - Мейстрал бросил взгляд на Романа. Его
глаза блестели, ноздри чуть расширились. Он втайне доволен, подумал
Мейстрал, радуясь предсказуемости Романа. В этом не было сомнения.
Николь всегда была одной из любимиц Романа.
- Да, у нее все прекрасно. Она... может, чуть-чуть замученная. Завтра
я сопровождаю ее на представление Элвиса. Так я снова окажусь на виду у
публики. Хорошо для бизнеса.
- Пришло письмо, сэр. От вашего отца.
Мейстрал почувствовал в сердце укол покорного отчаяния. Письма его
отца касались только двух тем, и обе они были печальны.
- Сейчас прочитаю.
Роман принес на подносе письмо с буфета. Это было ОЛП, что означало,
что написано письмо на бумаге, запечатано в конверт и доставлено лично в
руки. Все это стоило дорого. Мейстрал вскрыл письмо и прочел его.
"Я не понимаю причины твоего переезда к границе. Ты, конечно,
проведешь сезон на Нэйне в связи с обязанностями, которые налагает на тебя
раздача милостыни. Если будешь на границе до начала сезона,
засвидетельствуй свое почтение графине Анастасии. Возможно, ты сможешь ей
помочь в неком предприятии, имеющем отношение к Делу. Если возникнет
необходимость, можно продать каподистрийские чертежи.
Ко мне обратился Лорд Гиддон, у которого я несколько лет назад занял
сумму в размере 450 н.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31