ЧАРЫ

Лось сел позади Аэлиты. Механик, - краснокожий мальчик, - плавным
толчком поднял крылатую лодку в небо.
Холодный ветер кинулся навстречу. Белая, как снег, шубка Аэлиты была
пропитана грозовой свежестью, горным холодом. Аэлита обернулась к Лосю, -
щеки ее горели:
- Я видела отца. Он мне велел убить тебя и твоего товарища. - Зубы ее
блеснули. Она разжала кулачок. На кольце, на цепочке висел у нее каменный
флакончик. Отец сказал: пусть они уснут спокойно, они заслужили счастливую
смерть.
Серые глаза Аэлиты подернулись влагой. Но сейчас же она засмеялась,
сдернула с пальца кольцо. Лось схватил ее за руку:
- Не бросай, - он взял у нее флакончик и сунул в карман, - это твой
дар, Аэлита: темная капелька, сон, покой. Теперь и жизнь, и смерть - ты.
Он наклонился к ее дыханию. - Когда настанет страшный час одиночества - я
снова почувствую тебя в этой капельке.
Силясь понять, Аэлита закрыла глаза, прислонилась спиной к Лосю. Нет,
все равно - не понять. Шумящий ветер, горячая грудь Лося за спиной, его
рука, ушедшая в белый мех на ее плече, - казалось, кровь их бежит одним
круговоротом, - в одном восторге, одним телом летят они в какое-то
сияющее, древнее воспоминание. Нет, все равно - не понять!
Прошла минута, - немного больше. Лодка поравнялась с высотой
тускубовой усадьбы. Механик обернулся: у Аэлиты и сына неба были странные
лица. В пустых зрачках их светились солнечные точки. Ветер мял снежную
шерсть на шубке Аэлиты. Восторженные глаза ее глядели в океан небесного
света.
Мальчик механик уткнул в воротник острый нос и принялся беззвучно
смеяться. Положил лодку на крыло и, разрезая воздух крутым падением,
спустился у крыльца дома.
Аэлита очнулась, стала расстегивать шубку, но пальцы ее скользили по
птичьим головкам на больших пуговицах. Лось поднял ее из лодки, поставил
на траву и стоял перед ней согнувшись. Аэлита сказала мальчику: "Приготовь
закрытую лодку".
Она не заметила ни Ихошкиных красных глаз, ни желтого, как тыква,
перекошенного страхом, лица управляющего, - улыбаясь рассеянно,
оборачиваясь к Лосю, она пошла впереди него в глубь дома, к себе.
В первый раз Лось увидел комнаты Аэлиты, - низкие, золотые своды,
стены, покрытые теневыми изображениями, будто фигурками на китайском
зонтике, почувствовал кружащий голову горьковатый, теплый запах.
Аэлита сказала тихо: - Сядь. - Лось сел. Она опустилась у его ног,
положила голову ему на колени, руки на грудь, и более не двигалась.
Он с нежностью глядел на ее пепельные, высоко поднятые на затылке
волосы, держал ее руки. У нее задрожало горло. Лось нагнулся. Она сказала:
- Тебе, быть может, скучно со мной? Прости. Мне смутно. Я не умелая.
Я сказала Ихе: поставь побольше цветов в столовой, когда он останется
один, пусть ему играет улла.
Аэлита оперлась локтями о колени Лося. Лицо ее было мечтательное:
- Ты слушал? Ты понял? Ты думал обо мне?
- Ты видишь и знаешь, - сказал Лось, - когда я не вижу тебя - схожу с
ума от тревоги. Когда вижу тебя - тревога страшнее. Теперь мне кажется -
тоска по тебе гнала меня через звезды.
Аэлита глубоко вздохнула. Лицо ее казалось счастливым.
- Отец дал мне яд, но я видела - он не верит мне. Он сказал: - "я
убью и тебя, и его". Нам недолго жить. Но ты чувствуешь, - минуты
раскрываются бесконечно, блаженно.
Она запнулась и глядела, как вспыхнули холодной решимостью глаза
Лося, - рот его сжался упрямо:
- Хорошо, - сказал он, - я буду бороться.
Аэлита придвинулась и зашептала:
- Ты - великан из моих детских снов. У тебя прекрасное лицо. Ты
сильный, - сын неба. Ты мужественный, добрый. Твои руки из железа, колени
- из камня. Твой взгляд - смертелен. От твоего взгляда женщины чувствуют
тяжесть под сердцем.
Голова Аэлиты без силы легла ему на плечо. Ее бормотание стало
неясным, чуть слышным. Лось отвел с лица ее волосы:
- Что с тобой?
Тогда она стремительно обвила его шею, как ребенок. Выступили большие
слезы, потекли по ее худенькому лицу:
- Я не умею любить, - сказала она, - я никогда не знала этого...
Пожалей меня, не гнушайся мной. Я буду рассказывать тебе интересные
истории. Расскажу о страшных кометах, о битве воздушных кораблей, о гибели
прекрасной страны по ту сторону гор. Тебе не будет скучно меня любить.
Меня никто никогда не ласкал. Когда ты в первый раз пришел, я подумала: -
я его видела в детстве, это родной великан. Мне захотелось, чтобы ты взял
меня на руки, унес отсюда. Здесь - мрачно, безнадежно, смерть, смерть.
Солнце скудно греет. Льды больше не тают на полюсах. Высыхают моря.
Бесконечные пустыни, медные пески покрывают туму... Земля, земля... милый
великан, унеси меня на землю. Я хочу видеть зеленые горы, потоки воды,
облака, тучных зверей, великанов... Я не хочу умирать...
Аэлита заливалась слезами. Теперь совсем девочкой казалась она Лосю.
Было смешно и нежно, когда она всплеснула руками, говоря о великанах.
Лось поцеловал ее в заплаканные глаза. Она затихла. Ротик ее припух.
Снизу вверх, влюбленно, как на великана из сказки, она глядела на сына
неба.
Вдруг, в полумраке комнаты раздался тихий свист, и сейчас же вспыхнул
облачным светом овал на туалетном столике. Появилась всматривающаяся
внимательно голова Тускуба.
- Ты здесь? - спросил он.
Аэлита, как кошка, соскочила на ковер, подбежала к экрану.
- Я здесь, отец.
- Сыны неба еще живы?
- Нет, отец, - я дала им яд, они убиты.
Аэлита говорила холодно, резко. Стояла спиной к Лосю, заслоняя экран.
Подняла руки к волосам, поправляя их.
- Что тебе еще нужно от меня, отец?
Тускуб молчал. Плечи Аэлиты стали подниматься, голова закидывалась.
Свирепый голос Тускуба проревел:
- Ты лжешь! Сын неба в городе. Он во главе восстания.
Аэлита покачнулась. Голова отца исчезла.

ДРЕВНЯЯ ПЕСНЯ

Аэлита, Ихошка и Лось летели в четырехкрылой, закрытой лодке к горам
Лизиазира.
Не переставая работал приемник электромагнитных волн, - мачта с
отрезками проволок. Аэлита склонилась над крошечным экраном, слушала,
всматривалась.
Было трудно разобраться в отчаянных телефонограммах, призывах,
криках, тревожных запросах, летящих, кружащихся в магнитных полях марса.
Все же, почти не переставая, бормотал стальной голосок Тускуба, прорезывал
весь этот хаос, владел им. В зеркальце скользили тени потревоженного мира.
Несколько раз в каше звуков слух Аэлиты улавливал странный голос,
вопивший протяжно:
"...товарищи, не слушайте шептунов... не надо нам никаких уступок...
к оружию, товарищи, настал последний час... вся власть сов... сов...
сов...".
Аэлита обернулась к Ихошке:
- Твой друг отважен и дерзок, он истинный сын неба, не бойся за него.
Ихошка, как коза, топнула ногами, замотала рыжей головой. Аэлите
удалось проследить, что бегство их осталось незамеченным. Она сняла с ушей
трубки. Пальцами протерла запотевшее стекло иллюминатора.
- Взгляни, - сказала она Лосю, - за нами летят ихи.
Лодка плыла на огромной высоте над марсом. С боков лодки, в
ослепительном свету, летели на перепончатых крыльях два извивающихся,
покрытых бурой шерстью, облезлых животных. Круглые головы их с плоским,
зубастым клювом были повернуты к окошкам. Вот, одно, увидев Лося, нырнуло
и лязгнуло пастью по стеклу. Лось откинул голову. Аэлита засмеялась.
Миновали Азору. Внизу теперь лежали острые скалы Лизиазиры. Лодка
пошла вниз, пролетела над озером Соам и опустилась на просторную площадку,
висящую над пропастью.
Лось и механик завели лодку в пещеру, подняли на плечи корзины и
вслед за женщинами стали спускаться по едва приметной в скалах, истершейся
от древности, лестнице - вниз в ущелье.
Аэлита легко и быстро шла впереди. Придерживаясь за выступы скал,
внимательно взглядывала на Лося. Из-под его огромных ног летели камни,
отдавались в пропасти эхом.
- Здесь спускался магацитл, нес трость с привязанной пряжей, -
сказала Аэлита. - Сейчас ты увидишь место, где горели круги священных
огней.
На середине пропасти лестница ушла в глубь скалы, в узкий туннель. Из
темноты его тянуло влажной сыростью. Ширкая плечами, нагибаясь, Лось с
трудом двигался между отполированными стенами. Ощупью он нашел плечо
Аэлиты, и сейчас же почувствовал на губах ее дыхание. Он прошептал
по-русски: милая.
Туннель окончился полуосвещенной пещерой. Повсюду поблескивали
базальтовые колонны. В глубине взлетали легкие клубы пара. Журчала вода,
однообразно падали капли с неразличимых в глубине сводов.
Аэлита шла впереди. Ее черный плащ и острый колпачок скользили над
озером, скрывались иногда за облаками пара. Она сказала из темноты: -
осторожнее, - и появилась на узкой, крутой арке древнего моста. Лось
почувствовал, как под ногами дрожит мостовой свод, но он глядел только на
легкий плащ, скользящий в полумраке.
Становилось светлее. Заблестели над головой кристаллы. Пещера
окончилась колоннадой из низких, каменных столбов. За ними была видна
залитая вечерним солнцем, перспектива скалистых вершин и горных цирков
Лизиазиры.
По ту сторону колоннады лежала широкая терраса, покрытая ржавым мхом.
Ее края обрывались отвесно. Едва заметные лесенки и тропинки вели наверх,
в пещерный город. Посреди террасы лежал, до половины ушедший в почву,
покрытый мхами, Священный Порог. Это был большой, из массивного золота,
саркофаг. Грубые изображения зверей и птиц покрывали его с четырех сторон.
Наверху покоилось изображение спящего марсианина, - одна рука его обвивала
голову, в другой прижата к груди улла. Остатки рухнувшей колоннады
окружали эту удивительную скульптуру.
Аэлита опустилась на колени перед порогом и поцеловала в сердце
изображение спящего. Когда она поднялась - ее лицо было задумчивое и
кроткое. Иха тоже присела у ног спящего, обхватила их, прижалась лицом.
С левой стороны, в скале, среди полустертых надписей виднелась
треугольная, золотая дверца. Лось разгреб мхи и с трудом отворил ее. Это
было древнее жилище хранителя Порога - темная пещерка с каменными
скамьями, очагом, высеченным в граните ложем. Сюда внесли корзины. Иха
покрыла пол циновкой, постлала постель для Аэлиты, налила масла в висевшую
под потолком светильню и зажгла ее. Мальчик-механик ушел наверх -
сторожить крылатую лодку.
Аэлита и Лось сидели на краю обрыва. Солнце уходило за острые
вершины. Резкие, длинные тени потянулись от гор, ломались в прорывах
ущелий. Мрачно, бесплодно, дико было в этом краю, где некогда спасались от
людей древние Аолы.
- Когда-то горы были покрыты растительностью, - сказала Аэлита, -
здесь паслись стада хашей, в ущельях шумели водопады. Тума умирает.
Смыкается круг долгих, долгих тысячелетий. Быть может, мы - последние:
уйдем и тума опустеет. Так говорит мой учитель.
Аэлита помолчала. Солнце закатилось невдалеке за драконий хребет
скал. Яростная кровь заката полилась в высоту, в лиловую тьму.
- Но сердце мое говорит иное, - Аэлита поднялась и пошла вдоль
обрыва, поднимая клочки сухого мха, веточки мертвых кустов. Собрав их в
подол плаща, она вернулась к Лосю, сложила костер, принесла из пещеры
светильню и, опустившись на колени, подожгла травы. Костер затрещал,
разгораясь.
Тогда Аэлита вынула из-под плаща маленькую уллу и, сидя, опираясь
локтем о поднятое колено, тронула струны. Они нежно, как пчелы, зазвенели.
Аэлита подняла голову к проступающим во тьме ночи звездам и запела
негромким, низким, печальным голосом:
Собери сухие травы, помет животных и обломки ветвей,
Сложи их прилежно.
Ударь камнем в железо, - женщина, водительница двух душ.
Высеки искру, - и запылает костер.
Сядь у огня, протяни руки к пламени.
Муж твой сидит по другую сторону пляшущих языков.
Сквозь струи уходящего к звездам дыма
Глаза мужчины глядят в темноту твоего чрева, в дно души.
Его глаза ярче звезд, горячей огня, смелее фосфорических глаз ча.
Знай, - потухшим углем станет солнце, укатятся звезды с неба,
погаснет злой Талцетл над миром, -
Но ты, женщина, сидишь у огня бессмертия, протянув к нему руки,
И слушаешь голоса ждущих пробуждения к жизни, -
Голоса во тьме твоего чрева.

...............
Костер догорал. Опустив уллу на колени, Аэлита глядела на угли, - они
озаряли красноватым жаром ее лицо.
- По древнему обычаю, - сказала она почти сурово, - женщина, спевшая
мужчине песню уллы - становится его женой.

ЛОСЬ ЛЕТИТ НА ПОМОЩЬ ГУСЕВУ

В полночь Лось выскочил из лодки на дворе тускубовой усадьбы. Окна
дома были темны, - значит Гусев еще не вернулся. Покатая стена освещена
звездами, голубоватые искры их поблескивали в черноте стекол. Из-за зубцов
крыши торчала острым углом странная тень. Лось вглядывался, - что бы это
могло быть? Мальчик-механик наклонился к нему и шепнул опасливо:
- Не ходите туда.
Лось вытащил из кобуры маузер. Втянул ноздрями холодноватый воздух. В
памяти встал огонь костра над пропастью, запах горящих трав. Печальные,
одичавшие глаза Аэлиты... "Вернешься?" - спросила она, стоя над огнем.
"Исполни долг, борись, победи, но не забывай, - все это лишь сон, все
тени... Здесь, у огня - ты жив, ты не умрешь. Не забывай, вернись"... Она
подошла близко. Ее глаза у самых его глаз раскрывались в бездонную ночь,
полную звездной пыли: "Вернись, вернись ко мне, сын неба"...
Воспоминание обожгло и погасло, - длилось всего секунду, покуда Лось
расстегивал кобур револьвера. Вглядываясь в странную тень по ту сторону
дома, над крышей, - Лось чувствовал, как мышцы его напрягаются, горячая
кровь сотрясает сердце, - "борьба, борьба".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22