- Пер-рвая, вторая, третья двойки - ко мне!
Котята горохом посыпались с грузовика: Заяц с Петухом, Носатый с
Крокодилом, Снайпер с этим... как его... не привык я еще к нему, его
только-только из Пигганской школы к нам перевели - убил он там кого-то не
того, вот его и к нам.
Я уж давно заметил, да никому не говорю: шлепнет Кот под горячую руку
какого-нибудь штатского, сейчас - приказ по части. Такого-то и такого-то
по кличке такой-то за совершение уголовного преступления расстрелять. И
ведь ведут на плац, поставят перед строем лучших друзей, дадут по нему
залп, тело в грузовик забросят на предмет бесчестного захоронения, а потом
слышишь - видели его ребята либо на операции, либо в другой части... И
правильно, по-моему.
Ну, скомандовал я "бегом", и поскакали мы обратно к Гепарду. А Гепард
там времени зря не теряет. Смотрю - навстречу нам жердина эта, штаб-майор,
рысью пылит, а за ним колонна, штук пятьдесят дикобразов с лопатами и
киркомотыгами, бухают сапожищами, потные, только пар от них идет. Это,
значит, погнал их Гепард новую позицию копать, настоящую, для нас. Под
домом напротив медчасти, смотрю, лопаты уже мелькают, и стоит ракетомет, и
вообще движение в деревне, как на главном проспекте в день тезоименитства
- дикобразы так и мельтешат, и ни одного не видно, чтобы был с пустыми
руками: либо с оружием, но таких мало, а большинство волочат на себе ящики
с боеприпасами и станки для пулеметов.
Гепард увидел нас - выразил удовольствие. Двойки Зайца и Снайпера с
ходу послал в джунгли в передовой дозор, Носатого с Крокодилом оставил при
себе для связи, а мне сказал:
- Гаг. Ты - лучший в отряде ракетометчик, и я на тебя надеюсь. Видишь
этих тараканов? Бери их себе. Установишь ракетомет на той окраине, выбери
позицию примерно там, где сейчас грузовики. Хорошенько замаскируйся,
откроешь огонь, когда я зажгу деревню. Действуй, Кот.
Когда я все это услышал, я не то что поскакал, я прямо-таки полетел к
своим тараканам. Эти тараканы мои вместе с ракетометом увязли в грязном
ухабе посередине дороги и намеревались, видно, всю войну там провозиться.
Ну, я одному по уху, другому пинком, третьего прикладом между лопаток,
заорал так, что у самого в ушах зазвенело, - заработали мои тараканы
по-настоящему, почти как люди. Ракетомет из ухаба почти на руках вынесли и
- марш-марш - покатили по дороге, только колеса завизжали, только грязь
полетела, и - в другой ухаб. Тут уж пришлось и мне впрячься. Нет, ребята,
дикобразов тоже можно заставить работать, нужно только знать - как.
Значит, положение у меня было такое. Позицию я уже выбрал -
вспомнились мне неподалеку от грузовиков густые такие рыжие кустики и
плоская низинка за ними, где можно было легко врыться в землю так, что ни
один дьявол со стороны джунглей не увидит. А я оттуда все буду видеть: и
дорогу до самых джунглей, и всю деревенскую окраину, если попрут прямо
через дома, и болото слева, если бронепехота оттуда сунется... И подумал я
еще, что надо бы не забыть попросить у клеща несколько двоек для прикрытия
с этой стороны. Ракет у меня в лотках двадцать штук, если только эти
писаря по дороге сюда их не повыбрасывали для облегчения ноши... Ну, это
мы сейчас посмотрим, а в любом случае, как только окопаемся, надо будет
послать тараканов за пополнением. Страсть не люблю, когда в бою приходится
экономить. Это уже тогда не бой, а я не знаю что... Времени хватит до
сумерек, а когда они в сумерках попрут, вспыхнет эта дикая деревня, и
будут они все у меня как на ладони - бей на выбор. Не пожалеешь, Гепард,
что на меня понадеялся!..
Вот эту последнюю мысль я машинально додумал, уже лежа на спине, а в
сером небе надо мной, как странные птицы, летели какие-то горящие клочья.
Ни выстрела, ни взрыва я не услышал, а сейчас и вообще ничего не слышал.
Оглох. Не знаю, сколько прошло времени, а потом я сел.
Из джунглей по четыре в ряд выползают бронеходы, плюют огнем и
расходятся в боевой веер, а за ними выползает следующая четверка. Деревня
горит. Над окопами дым, ни души не видно. Походная кухня рядом с факторией
перевернута, варево из нее разлилось бурым месивом, идет пар. Ракетомет
мой тоже перевернут, а тараканы лежат в кювете кучей друг на друге. Одним
словом, занял я удобную позицию, змеиное молоко!
Тут накрыло нас второй очередью. Снесло меня в кювет, перевернуло
через голову, полон рот глины, глаза забило землей. Только на ноги
поднялся - третья очередь. И пошло, и пошло...
Ракетомет мы все-таки на колеса поставили, скатили в кювет, и один
бронеход я сжег. Тараканов стало уже двое, куда третий делся - неизвестно.
Потом - сразу, без перехода - я оказался на дороге. Впереди целая
куча полосатиков - близко, совсем близко, рядом. На клинках у них кроваво
отсвечивал огонь. Над ухом у меня оглушительно грохотал пулемет, в руке
был нож, а у ног моих кто-то дергался, поддавая мне под коленки...
Потом я старательно, как на полигоне, наводил ракетомет в стальной
шит, который надвигался на меня из дыма. Мне даже слышалась команда
инструктора: "По бронепехоте... бронебойным..." И я никак не мог нажать на
спуск, потому что в руке у меня опять был нож...
Потом вдруг наступила передышка. Были уже сумерки. Оказалось, что
ракетомет мой цел, и я сам тоже цел, вокруг меня собралась целая куча
дикобразов, человек десять. Все они курили, и кто-то сунул мне в руку
флягу. Кто? Заяц? Не знаю... Помню, что на фоне пылающего дома шагах в
тридцати чернела странная фигура: все сидели или лежали, а этот стоял, и
было такое впечатление, будто он черный, но голый... Не было на нем одежды
- ни шинели, ни куртки. Или не голый все-таки?.. "Заяц, кто это там
торчит?" - "Не знаю, я не Заяц". - "А где Заяц?" - "Не знаю, ты пей,
пей..."
Потом мы копали, торопились изо всех сил. Это было уже какое-то
другое место. Деревня была уже теперь не сбоку, а впереди. То есть деревни
больше не было вообще - груды головешек, зато на дороге горели бронеходы.
Много. Несколько. Под ногами хлюпала болотная жижа... "Объявляю тебе
благодарность, молодец, Кот..." - "Извините, Гепард, я что-то плохо
соображаю. Где все наши? Почему только дикобразы?.." - "Все в порядке,
Гаг, работай, работай, брат-храбрец, все целы, все восхищены тобой..."
...И вдруг из черно-алой мути прямо в лицо ливень жидкого огня. Все
сразу вспыхивает - и трупы, и земля, и ракетомет. И кусты какие-то. И я.
Больно. Адская боль. Как барон Трэгг. Лужу мне, лужу! Тут ведь лужа была!
Они в ней лежали! Я их туда положил, змеиное молоко, а их в огонь надо
было положить, в огонь! Нет лужи... Земля горела, земля дымилась, и кто-то
вдруг с нечеловеческой силой вышиб ее у меня из-под ног...

2
Возле койки Гага сидели двое. Один - сухопарый, с широкими костлявыми
плечами, с большими костлявыми лапами. Он сидел, закинув ногу на ногу,
обхватив колено мосластыми пальцами. Был на нем серый свитер со свободным
воротом, узкие синие брюки непонятного покроя, не форменные, и красные с
серым плетеные сандалии. Лицо было острое, загорелое с ласкающей сердце
твердостью в чертах, светлые глаза с прищуром, седые волосы -
беспорядочной, но в то же время какой-то аккуратной копной. Из угла в угол
большого тонкогубого рта передвигалась соломинка.
Другой был добряк в белом халате. Лицо у него было румяное, молодое,
без единой морщинки. Странное какое-то лицо. То есть не само лицо, а
выражение. Как у святых на древних иконах. Он глядел на Гага из-под
светлого чуба и улыбался как именинник. Очень был чем-то доволен. Он и
заговорил первым.
- Как мы себя чувствуем? - осведомился он.
Гаг уперся ладонями в постель, согнул ноги в коленях и легко перенес
зад в изголовье.
- Нормально... - сказал он с удивлением.
Ничего на нем не было, даже простыни. Он посмотрел на свои ноги, на
знакомый шрам выше колена, потрогал грудь и сразу же нащупал пальцами то,
чего раньше не было: два углубления под правым соском.
- Ого! - сказал он, не удержавшись.
- И еще одна в боку, - заметил добряк. - Выше, выше...
Гаг нащупал шрам в правом боку. Потом он быстро оглядел голые руки.
- Погодите... - пробормотал он. - Я же горел...
- Еще как! - вскричал румяный и руками показал - как. Получалось, что
Гаг горел, как бочка с бензином.
Сухопарый в свитере молчал, разглядывая Гага, и было в его взгляде
что-то такое, отчего Гаг подтянулся и произнес:
- Благодарю вас, господин врач. Долго я был без памяти?
Румяный добряк почему-то перестал улыбаться.
- А что ты помнишь последнее? - спросил он почти вкрадчиво.
Гаг поморщился.
- Я подбил... Нет! Я горел. Огнемет, наверное. И я побежал искать
воду... - Он замолчал и снова ощупал шрамы на груди. - В этот момент меня,
наверное, подстрелили... - сказал он неуверенно. - Потом... - он замолчал
и посмотрел на сухопарого. - Мы их задержали? Да?.. Где я? В каком
госпитале?
Однако сухопарый не ответил, и снова заговорил добряк. Как бы в
затруднении он с силой погладил себя по круглым коленям.
- А ты сам как думаешь?
- Виноват... - сказал Гаг и спустил ноги с койки. - Неужели так много
времени прошло? Полгода? Или год?.. Скажите мне прямо, - потребовал он.
- Да что время... - сказал румяный. - Времени-то прошло всего пять
суток.
- Сколько?
- Пять суток, - повторил румяный. - Верно? - спросил он, обращаясь к
сухопарому.
Тот молча кивнул. Гаг улыбнулся снисходительно.
- Ну хорошо, - сказал он. - Ну ладно. Вам, врачам, виднее. В конце
концов, какая разница... Я бы хотел только знать господин... - Он
специально сделал паузу, глядя на сухопарого, но сухопарый никак не
отреагировал. - Я бы хотел только знать положение на фронте и когда я
смогу вернуться в строй...
Сухопарый молча передвигал соломинку из одного угла рта в другой.
- Я ведь могу надеяться снова попасть в свою группу... в столичную
школу...
- Вряд ли, - сказал румяный.
Гаг только глянул на него и снова стал смотреть на сухопарого.
- Ведь я - Бойцовый Кот, - сказал он. - Третий курс... Имею
благодарности. Имею одну личную благодарность его высочества...
Румяный замотал головой.
- Это несущественно, - сказал он. - Не в этом дело.
- Как это - не в этом дело? - сказал Гаг. - Я - Бойцовый Кот! Вы что,
не знаете? Вот! - Он поднял правую руку и показал - опять-таки сухопарому
- татуировку под мышкой. - Мне пожимал руку его высочество, лично! Его
высочество пожаловал мне...
- Да нет, мы верим, верим, знаем! - замахал на него руками румяный,
но Гаг оборвал его:
- Господин врач, я разговариваю не с вами! Я обращаюсь к господину
офицеру!
Тут румяный почему-то вдруг фыркнул, закрыл лицо ладонями и захохотал
тонким противным смехом. Гаг ошеломленно смотрел на него, потом перевел
взгляд на сухопарого. Тот наконец заговорил:
- Не обращай внимания, Гаг. - Голос у него был глубокий,
значительный, под стать лицу. - Однако ты действительно не представляешь
своего положения. Мы не можем отправить тебя сейчас в столичную школу.
Скорее всего, ты вообще никогда больше не попадешь в школу Бойцовых
Котов...
Гаг открыл и снова закрыл рот. Румяный перестал хихикать.
- Но я же чувствую себя... - прошептал Гаг. - Я совершенно здоров.
Или я калека? Скажите мне сразу, господин врач: я не калека?
- Нет-нет, - быстро сказал румяный. - Руки-ноги у тебя в полном
порядке, а что касается психики... Кто такой был Ганг Гнук, ты помнишь?
- Так точно... Это был ученый. Утверждал множественность обитаемых
миров... Имперские фанатики повесили его за ноги и расстреляли из
арбалетов... - Гаг замялся. - Вот точной даты я не помню, виноват. Но это
было до первого алайского восстания...
- Очень хорошо! - похвалил румяный. - А как относится к учению Ганга
современная наука?
Гаг опять замялся.
- Не могу сказать точно... Причин отрицать нет. У нас в школе на
занятиях практической астрономией прямо об этом не говорилось. Говорилось
только, что Айгон... Да, правильно! На Айгоне есть атмосфера, открытая
великим основоположником алайской науки Гриддом, так что там вполне может
существовать жизнь...
Он перевел дух и с тревогой взглянул на сухопарого.
- Очень хорошо, - снова сказал румяный. - Ну, а как на других
звездах?
- Что - на других звездах, прошу прощения?
- Вблизи других звезд может существовать жизнь?
Гага прошибла испарина.
- Н-нет... - произнес он. - Нет, поскольку там безвоздушное
пространство. Не может.
- А если около какой-нибудь звезды есть планеты? - неумолимо налегал
доктор.
- А! Тогда может, конечно. Если около звезды имеется планета с
атмосферой, на ней вполне может быть жизнь.
Румяный с удовлетворением откинулся на спинку кресла и посмотрел на
сухопарого. Тогда сухопарый вынул соломинку изо рта и поглядел Гагу прямо
в душу.
- Ты ведь Бойцовый Кот, Гаг? - сказал он.
- Так точно! - Гаг приосанился.
- А Бойцовый Кот есть боевая единица сама в себе, - в голосе
сухопарого зазвенел уставной металл, - способная справиться с любой
мыслимой и немыслимой неожиданностью, так?
- И обратить ее, - подхватил Гаг, - к чести и славе его высочества
герцога и его дома!
Сухопарый кивнул.
- Созвездие Жука знаешь?
- Так точно! Эклиптикальное созвездие из двенадцати ярких звезд,
видимое в летнее время года. Первая Жука является...
- Стоп. Седьмую Жука знаешь?
- Так точно. Оранжевая звезда...
- ...около которой, - прервал его сухопарый, подняв мосластый палец,
- имеется планетная система, неизвестная пока алайской астрономии. На
одной из этих планет существует цивилизация разумных существ, значительно
опередившая цивилизацию Гиганды. Ты на этой планете, Гаг.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3