под перекрестным огнем погибло 140 мирных жителей. У русских не выдержали нервы.
Басаев со своими людьми возвратился в Чечню триумфальным парадом: на шести автобусах, даже со специальным грузовиком-холодильником для перевозки своих убитых. Колонна русских заложников, добровольных и не совсем, включала в себя репортеров и членов Государственной думы.
Вернувшись в Чечню, Басаев сразу же отпустил всех заложников, но мирные переговоры провалились, и война продолжилась. Россия отпраздновала редкую победу, когда погиб Дудаев. Характерно, что он был убит в тот момент, когда болтал по спутниковому телефону. Русские военные эксперты-электронщики использовали сигнал его собственного телефона как ориентир для системы самонаведения, и радиоуправляемая ракета приземлилась прямо генералу на голову.
Совершенно не оскорбив чувств чеченцев, потеря психически неуравновешенного лидера лишь открыла дорогу гораздо более компетентным. Прекратилась пустая болтовня по поводу конституционной легитимности и мест в правительстве. С этого момента война стала народной и командовали в ней пушки и народные герои.
Шамиль Басаев уже был закаленным в боях воином с международной славой. Это не значит, что его дело привлекало толпы иностранцев. Много отважных наемников было готово к нему присоединиться, но в сражении под его началом никогда не было больше двухсот человек. Содержание регулярной армии требует бюрократии и организации: солдат нужно кормить, экипировать, тренировать и размещать. Басаев просто не мог этого сделать. Если бы у него появились бараки или военные лагеря, русские попросту разбомбили бы их в пух и прах.
Однако те немногие бойцы, которым позволили присоединиться к Басаеву, были лучшими из тех, кого могла предложить международная исламская революция.
Например, Хоттаб. Редкий случай в современном мире, когда о крупном публичном деятеле практически ничего не известно. Обычно находятся или сведения об обучении в школе, или отпечатки пальцев, или свидетельство о рождении, возможно, даже образцы ДНК. Однако адъютант Шамиля Басаева буквально безымянен и неизвестен. Он отзывается на партизанский псевдоним Хоттаб, который часто переделывают на Хаттаб, Аль-Хаттаб, ибн Аль-Хаттаб (кроме того, он известен как Черный араб и даже как Однорукий Ахмед – после взрыва гранаты он потерял несколько пальцев). Говорят, что Хоттаб – иорданец, араб из Саудовской Аравии, араб из Иордании, бедуин из Саудовской Аравии, иорданец из Саудовской Аравии, иорданец чеченского происхождения (ну а почему, собственно, Хоттабу не быть всеми этими людьми одновременно или ни одним из них?). Хоттаб говорит по-английски не хуже, чем по-русски и по-арабски. Ходят слухи, что богатые родители когда-то послали его в американский колледж. После советской войны в Афганистане среди исламских моджахедов не было недостатка в американских авантюристах.
Если бы Хоттаб просто был столь таинственной фигурой международного масштаба, арабским ветераном афганской войны и, возможно, самым свирепым среди мусульманских террористов-наемников, уже и этого было бы вполне достаточно. Но он к тому же еще и специализируется на взаимоотношениях с прессой. Или, как он сам предпочитает это называть, на «джихаде в средствах массовой информации». Щеголяя длинными черными волосами и эффектным мусульманским головным убором, Хоттаб – Че Гевара исламской революции. Его бойцы постоянно вооружены видеокамерами. Они периодически загружают видеоотчеты в Интернет, одновременно передавая их по процветающей пиратской видеосети всего арабского мира.
Видеозаписи Хоттаба, которые без труда можно разыскать в Интернете, не имеют ничего общего с назидательным документальным кино. В них нет ни официальной арабской утонченности, ни пропагандистской схоластики документальных фильмов бен Ладена. Видеозаписи Хоттаба – короткометражные ленты, до предела насыщенные боями, горящими останками искореженных танков, очередями из автоматов Калашникова и боевыми возгласами «Аллах Акбар!». Хотя отвратительные плоды самовыражения Хоттаба под давлением дипломатии периодически вычищают из информационной сети, – в конце концов, он же все-таки террорист, находящийся в международном розыске, – пользователю всегда доступна версия практически на любом языке, достаточно лишь разок щелкнуть мышкой. Так Новый мировой беспорядок приходит в ваш дом.
В 2002 году ФСБ объявила об убийстве Хоттаба с помощью отравленного письма. Возможно, он и погиб. А может быть, и нет.
Летом 1996 года Басаев показал всему миру, что русская оккупация руин Грозного – лишь потемкинская иллюзия. Толпы его бойцов съехались со всех сторон и сошлись на развалинах города. И снова они начали с удовольствием жечь русские танки, вызывая ужас и панику, совершенно не пропорциональные численности моджахедов. Одна отрезанная русская часть настолько поддалась панике, что захватила городскую больницу, взяв гражданских чеченцев в заложники. Этот террористический акт солдат российской армии был, вероятно, одним из худших поражений России в пропагандистской войне.
В конце 1996 года, поняв, что увязли в войне по уши, русские стали потихоньку стремиться к миру. Политический беспорядок вокруг чеченской независимости был подчищен дипломатическими средствами. Разрушенную провинцию оставили в покое. Басаев, добившийся блестящей победы, теперь решил приложить руку к управлению страной. Он принял участие в президентской гонке и проиграл. Но победивший кандидат, Аслан Масхадов, казалось, доверял Басаеву. Он сделал его премьер-министром, официально уполномочив служить обществу. Теперь Басаеву по должности полагалось восстановить правопорядок в Чечне.
Восстанавливать правопорядок нужно было основательно. За исключением афганских талибов, ни одно правительство не было готово к признанию Чеченской республики. Страна лежала в руинах: дороги заминированы, мосты разрушены, заводы сожжены. Процветала контрабанда нефти наряду с торговлей оружием. Благодаря контактам с Афганистаном в Чечне появился новый прибыльный героиновый конвейер.
Столкнувшись с последствиями собственной победы, Басаев полностью провалился. Одно дело – быть романтическим героем, сжигающим танки ракетами. Овладеть же полицейской дубинкой Басаеву оказалось не по силам. В последующие месяцы задавленная нация все больше и больше приходила в упадок. Целые толпы мародеров расхаживали по стране.
Иностранцы воспринимались как ходячие мешки с деньгами, так что журналисты и работники, прибывавшие для оказания гуманитарной помощи, становились заложниками. Положение в Чечне достигло критической точки, когда шестеро представителей Международного Красного Креста были убиты во время сна.
За пределами Чечни предприимчивые люди и претенденты на власть с фальшивыми полномочиями подрывали репутацию так называемого правительства. Даже благочестивые основатели фондов поддержки святого джихада оказались опытными мошенниками, набивавшими собственные карманы нефтяными деньгами доверчивых арабов. После нескольких мучительных лет войны и серьезной партизанской подготовки все, включая женщин, научились взрывать здания и автомобили. Убийства с помощью взрывных устройств с дистанционным управлением стали столь же обычными, как грязь на дорогах.
Зимой 1997 года Басаев и Хоттаб подняли свои приунывшие части и вторглись в соседний Дагестан. Кто-то считает, что они хотели контролировать нефтепроводы; кто-то полагает, что им был нужен морской порт; а кто-то думает, что Басаев по-прежнему верил в свою миссию освободителя народов Кавказа. Но жители Дагестана, хотя и не любили русских, все же не желали получать свободу из рук каких-то чеченцев. Дагестан уже наводнили тысячи чеченцев, отчаявшихся беженцев, доведенных до крайней нищеты. Население Дагестана ответило возмущением, ненавистью и артиллерийским огнем – и пограничный рейд провалился.
Моментально возобновилась война с Россией. После дагестанской агрессии чеченцы оказались еще более изолированными, чем прежде. Однако для Шамиля Басаева это было хорошей новостью. Худший страж правопорядка в мире вновь превратился в народного героя. Потерпев полный крах в мирное время, он по-прежнему был первым на войне и в сердцах своих соплеменников.
Желько Ражнатович будет во все времена известен как Аркан: международной прессе гораздо легче воспроизводить это имя. Аркан родился в Югославии в 1952 году в небольшом словенском городке Брежица. Он был потомственным военным, сыном влиятельного офицера югославских военно-воздушных сил. Несмотря на привлекательную внешность и способность к языкам, он предпочел стать вором и уличным хулиганом. Когда обстановка слишком накалилась, он бежал из страны. Да и экономические перспективы там были не слишком впечатляющими.
Хотя экономика в социалистической Югославии была крепче, чем в остальных коммунистических странах, втянутых в Варшавский договор, она не шла ни в какое сравнение с переживающими очередной бум и требующими все новой рабочей силы рынками Западной Европы. Отстав от технически развитых стран, югославы все больше и больше жили на деньги, присылаемые домой эмигрантами, уезжавшими на «работу по приглашению». Но многие эмигранты, работавшие за границей, вышли из-под контроля спецслужб Тито. Это привело к возникновению оффшорного терроризма. В 1970-х годах хорватские сепаратисты считались одними из самых амбициозных и жестоких террористов в мире.
Югославские службы безопасности не были на короткой ноге с НАТО. Хотя они страшно нуждались в западной валюте, они не могли просить НАТО о любезности последить за своими диссидентами или своими террористами. При таких обстоятельствах было гораздо дешевле и проще убрать хорватских террористов руками контртеррористов.
Мы, вероятно, никогда не узнаем, как Аркан, жестокий малолетний преступник-вор, перемещаясь по всей Европе и отчаянно болея на футбольных матчах, выполнял свою работу. У его отца действительно были друзья в службах государственной безопасности. Аркан был способен к языкам – он подходил во всех отношениях, и его можно было использовать. Рожденный на границе с Хорватией, рядом с ее столицей, Аркан хорошо знал хорватов. Без сомнения, трудный подросток с уголовным прошлым считался разменной монетой. Используемый как последнее, но далеко не худшее средство, Аркан наслаждался, убивая людей.
У Аркана был еще один «талант» – грабить банки. Его друг и коллега, гангстер Горан Вукович, впоследствии с гордостью вспоминал: «Из всех нас Аркан ограбил больше всего банков, он заходил в них, как в магазины самообслуживания. Никто не мог спорить с ним в этом. Не знаю, как там насчет политики, но, что касается грабежа, он действительно был непревзойденным».
Выбранный им псевдоним Аркан означает arcane – «секрет, тщательно хранимый и известный лишь избранным». По поводу своих спонсоров из югославских спецслужб Аркан всегда держал рот на замке, но, оказавшись на Западе, он часто ввязывался в безумно-отчаянные акции. Западные власти постоянно брали его с поличным. В Брюсселе в 1975 году он по совокупности статей был приговорен к пятнадцатилетнему заключению. Каким-то образом Аркан покинул бельгийскую тюрьму уже через четыре года. В Нидерландах его признали виновным еще в трех вооруженных ограблениях, но в 1981 году ему удалось бежать из голландской тюрьмы. В том же году он был ранен во время неудачного банковского ограбления в Германии. Но не попал в немецкую тюрьму, сбежав из госпиталя. Когда его судили за грабеж в Швеции, они с сообщником взяли на прицел зал суда и вырвались на свободу через окно. Помимо этого, он избежал и судебного преследования за убийство в Италии.
В 1986 году тридцатичетырехлетний Аркан совершил судьбоносный шаг, обосновавшись в Белграде. Умудренный жизненным опытом, владеющий многими языками эмигрант с Запада отвернулся от огней больших городов ради амбициозных операций в Югославии.
Первым шагом стало обеспечение прикрытия для отмывания денег, добытых незаконным путем. Аркан открыл небольшое кафе рядом с белградским стадионом футбольной команды «Црвена Звезда» [32], его любимого клуба.
Параллельно он занялся и рэкетом, предложив «защиту» ночным клубам. В середине 1980-х Белград был центром жизни любителей рок-музыки и прочих развлечений из Восточной Европы. Музыкальная сцена бурлила, и из Польши, Венгрии и Чехословакии сюда хлынула «хиппующая молодежь», изголодавшаяся по девочкам, ярким огням и забойным ритмам. Эти небогатые пройдохи к тому же были челноками, – занимаясь весьма распространенной в странах бывшего соцлагеря практикой набивать чемоданы модными тряпками, которые затем перепродаются дома. Много путешествовавший, обладавший обширными связями Аркан стал тем парнем, который поставлял им товар.
Используя свою забегаловку в качестве штаб-квартиры, Аркан возглавил клуб болельщиков «Црвены Звезды», именовавшийся «Воины». Эти белградские футбольные хулиганы всегда любили хорошую драку – особенно если надо было наподдать фанатам традиционных соперников: хорватам, боснийцам или косоварам. Вскоре Аркан стал бесспорным лидером молодежи Белграда восьмидесятых. С приобретением друзей проблем у него не было. Жизнь, состоящая из спорта, секса и рок-н-ролла (плюс свободных от пошлин краденых иномарок и прочей контрабанды) была гораздо привлекательнее скучного рабочего дня возле одного из белградских конвейеров.
В то время как в Югославии ширилось диссидентское движение, хулиганы Аркана сохраняли верность центральному правительству и его секретным службам. Твердолобые любители футбола завели привычку избивать плаксивых пацифистов и диссидентов-интеллектуалов, избавляя военных и полицию от столь хлопотного и неблагодарного дела.
В конце десятилетия Югославия распалась на этнические районы: сербский, хорватский, боснийский и словенский.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36