– А каким способом? – поинтересовался Ван.
– Ножкой от стула, сэр, – признался Уимберли. Он опустил взгляд на перебинтованную руку командира и тактично промолчал.
Из-за шеренги высоких голубых шкафов показался ещё один сисадмин. В руках он сжимал охотничье ружьё.
Ван сделал было движение свободной рукой к винтовке, но Уимберли только повернул к вошедшему голову в черной каске.
– Спецназ киберпространства! – гаркнул он, не отрываясь от клавиатуры. – Стоять!
Инженер с грохотом уронил ружьё. До Вана донесся стук распахнутой двери и панический топот башмаков по ступеням.
Уимберли принес Вану брошенную винтовку.
– Патрон не дослан. – Он уверенно осмотрел оружие. – С предохранителя не снято. И прицел сбит, когда этот олух ее уронил. – Он вернулся к монитору. – Насчет стволов не брать – это вы верно придумали, сэр. Оружие – это не наш метод.
– И под какой системой работает ужасный луч смерти? – поинтересовался Ван.
– OpenBSD. И Х-Windows.
– Обалдеть. – Ван глотнул ещё кислороду.
– С пультом я справлюсь. Я взял под контроль все вражеские программы. И знаете что, сэр? Я готов взорвать лазерную пушку. Я собираюсь спасти американский спутник. Я. Уильям С. Уимберли. Мне всего двадцать один год, и это самое важное, что я сделаю в своей жизни! – Уимберли глянул на Вана, прищурившись. – Вы не обязаны были давать мне второй шанс, сэр. Я вам лицо разбил.
Ван пожал плечами.
– Я полный неудачник. Всегда был лузером. Когда вы позвонили, чтобы пригласить меня в команду, я пьяными слезами разбавлял пиво. Я тогда подумал просто: может, хоть денег заработаю. Я не дурак, доктор Вандевеер, но я никогда не понимал, кто я такой и какого чёрта творю. А сейчас я наконец делаю что-то очень-очень важное.
Ван кивнул. Раньше ему доводилось слышать о подобных случаях, но видеть – никогда. Он наблюдал, как военная служба исправляет трудного подростка.
– Прошлое ушло и сейчас сгорит, – ответил Ван, махнув Уимберли здоровой рукой. – Ты продолжай.

На экран своего лэптопа Ван вывел сигнал с видеокамеры Хикока.
Стены обсерватории распирало изнутри, корежило, от них тянулся дымок. Странно, подумал Ван, было видеть на экране, как проходит уничтожение оружия. Он только что физически находился в этой башне. Он приказал нажать на все кнопки, чтобы снести её, но результат мог проявиться в любой точке планеты: в Северной Корее, в Иране, в Ираке.
Столбы алого света. Сквозь погнувшиеся двери в небо били струи раскаленного газа и, соприкасаясь с воздухом, вспыхивали блеклым мертвенным пламенем.
Сверкнула ослепительная вспышка, когда разогретые лазерами испарения в башне вспыхнули разом. Взрыв был изящен и неожидан. Брикеты прессованной соломы разлетелись в стороны, точно юный великан дохнул на одуванчик. Крышу обсерватории снесло. Полусферу купола швырнуло на склон, точно брошенную монетку, и она кувырком полетела вниз.
Над почерневшими развалинами кружились клочья горящей соломы. Языки пламени липли к оплавленным пультам. Дива агонизировала – обгоревшая, почернелая, павшая на колени. Кости её плавились. Зеркало Венеры растоптал сапог Марса.

Когда пришел рассвет, чёрные вертолеты уже сделали свое дело. Туземное население столпилось вокруг развалин телескопа. Их сокровище было погублено, работа – потеряна. Некоторые поливали ошметки горящей соломы из огнетушителей, но большинство просто толпились кучками и заламывали руки. Потерять инструмент такого класса было ужасно. Это была культурная катастрофа. Гонсалес предложил Вану бинокль. Тот отказался. Ему не хотелось глядеть на людей, чьи мечты и надежды на глазах становились дымом. Среди них почти непременно оказалась бы Дотти.
– Держи паек, Ван, – предложил Хикок. – Если потерял много крови, обязательно надо поесть. В бою об этом первым делом узнаешь.
– Армейская жвачка? – Уимберли подозрительно принюхался.
– Нет, приятель. Это последняя новинка. Гражданский паек быстрого приготовления. Сделано в Бразилии! Такая штука из свинины с ананасами и чёрные бобы, острые, как чёрт… и они сами разогреваются.
Ван пристроил пакет на коленях. Вилку он держал левой рукой. Оказалось очень вкусно. Умеют же в Бразилии готовить. Почему Бразилия никогда ни с кем не воюет? удивился он про себя. Огромная страна посреди огромной Южной Америки. Как так выходит, что у Бразилии нет врагов? Нелепость.
Бразильцы почти ничего не изобрели. Это всё объясняет.
Ван вдохнул ещё кислороду. Баллон почти опустел.
– А вот и вражеский самолёт, – заметил Гонсалес.
– Ладно же, – промолвил Хикок, поднимаясь на ноги. – А вот теперь будет самое интересное.
За штурвалом свежекупленного самолёта сидел индийский киноактер. Он только что оторвался от взлетной полосы частного аэродрома Дефанти. Вану казалось странноватым, что индийские и китайские шпионы полетят через Тихий океан вместе, одним рейсом, все из себя профессионально вежливые. Но и те и другие принадлежали к практичным народам, подумал про себя программист, да и вообще это была не их затея.
На миг Вану показалось, что «боинг» находится вне досягаемости управляющего сигнала. Но когда дело доходило до дистанционного управления воздушными целями в горной местности, Майкл Хикок знал свое дело.
Самолёт завалился на левое крыло и промчался над киберспецназовцами так низко, что вздрогнула гора. Птицы с шумом сорвались с ветвей.
Уимберли, чтобы поесть, снял каску. Теперь ему пришлось заткнуть уши.
Хикок приласкал джойстик. Пленный самолёт чихнул черным дымом и круто набрал высоту.
– Вы только гляньте! – ликовал спецназовец. – Она наша! Ребята, это здорово!
– Да уж, – отозвался Уимберли тихо и пришибленно. – Вы только включили эту коробочку и поймали самолёт на лету.
Ван с Хикоком опасливо переглянулись. Ни Уимберли, ни Гонсалес не попали на саммит в Виргинии. А общественности никто не сообщал о проекте кибервояк перехватывать управление гражданскими самолётами.
– Именно так, – с ухмылкой согласился Хикок. – А теперь смотри она у меня закладывает пологий вираж над эпицентром взрыва. Салон набит индийскими и китайскими шпионами. Можешь себе представить наглость этих комиков? Им же полагается друг друга ненавидеть! Все знают, что они друг друга ненавидят! А они проникли в нашу же страну и заклевали мой любимый спутник! Ну, я их сейчас за глотку возьму!
Уимберли уставился на Вана:
– Вы правда можете перехватывать управление самолётами в воздухе?
Ван кивнул.
– Да кто вы такой, чёрт? – взмолился Уимберли. Его трясло. – Откуда вы взялись? На каком я свете?
– Покуда он на нашей стороне какая тебе разница? – заметил Хикок. Пришла пора навести порядок с нашими зелеными человечками. Эй, Фред? Ты видел этого парня из индийского спецназа – ну, того качка-актера?
– Видел, – проворчал Гонсалес. – Вот же любят индусы красавчиков. Ненавижу смазливых шпионов.
– Вот этот актер у них пилотом. Вот, смотри. – Хикок шлепнул по джойстику. Самолёт опасно накренился. – Настоящий лихач, а? Любит но краю ходить!
– Нечего миндальничать, – ответил Гонсалес. – Спецназ – это невидимые профи. Загнать на самую середину Тихого океана. Кончится топливо, и они отправятся прямиком на дно. Быстро и тихо.
– До середины Тихого океана радиосигнал не достанет, – возразил Хикок. – И это слишком долго. Я планировал крутое пике прямо на вершину во-он той горы.
– Мы их отпустим, – проговорил Ван.
– Что? – возмутился Хикок. – Тогда зачем мы их только что ловили?
– Мы их отпустим, потому что только аль-каедовские лузеры-дикари пускают самолёты на таран. Поймали мы их для того, чтобы показать – нам это под силу. Мы уничтожили лазерную пушку. Они это видят. Они у нас в кармане. Они это знают. Они понятия не имеют, кто мы такие. Знают только, что мы американцы и что они у нас в кармане. Если мы сейчас их убьём, это будет сигналом. И сигнал этот будет означать, что их сопротивление опасно, поэтому мы хотим их уничтожить. Если мы отправим их отчитываться начальству, они сами станут нашим сигналом.
– Что это за сигнал такой, к чертям? – поинтересовался Хикок. – А поубивать их всех мы не можем? Было бы неплохо.
– Сигнал вот какой: наше технологическое превосходство не допускает традиционного военного противостояния. Международное соперничество в обычных вооружениях устарело. Мы действуем на новой геополитической арене. Пришло время и борьбу нашу вести новыми, лучшими способами.
– Что это за вздорная доктрина? – поинтересовался Хикок.
– Это кибервойна! – заявил Уимберли.
– Информационная война, – поправил Гонсалес. – Типа политтехнологий или что-то вроде того. Я прав?
– По другую сторону фронта тоже люди живут, – сказал Ван. – Мы должны убедить их в самом главном. Они должны поверить, что сейчас доступно только два сорта войн: или кибервойна, или кровавый террор самоубийц. Сейчас мы объясняем им разницу. Пусть улетают домой, Майк.
– Ладно, – сдался Хикок. – Я верю, что ты это знаешь. Но я хочу знать – откуда ты это всё знаешь?
– А я летал однажды на этом самолёте, – ответил Ван. – Вот оттуда.

Пентагон-сити, сентябрь 2002 года

Ван проснулся. Это был его день рождения. Он уставился в потемневший от сигаретного дыма потолок. Похоже было, что ему предстоит худший в жизни день рождения.
Правительство наконец возместило ему деньги, потраченные на строительство «Гренделя». На них они с Дотти и жили в последнее время. За это маленькое чудо Ван был благодарен судьбе, потому что БКПКИ больше не существовало. Выполнив свою работу быстро, тихо и в срок, бюро выпало даже из памяти чиновников. Очередной авторитетный орган, вооруживший власти своей мудростью. Труды Вана словно пропали втуне.
Ван не ожидал от столичного истеблишмента столь странной реакции. Он провел незаконную спецоперацию, застрелил человека, взорвал научный прибор стоимостью в сотни миллионов долларов, захватил в плен высокопоставленных агентов вражеских разведок и отпустил их. Ван воображал, что его или арестуют и отдадут под суд, или тишком вручат ему медаль. Ему в голову не могло прийти, что он до такой степени ошеломит вашингтонских чиновников, что те вообще никак не отреагируют.
Разрушенная обсерватория пострадала, по официальной версии, от случайного пожара. Тони Кэрью считался пропавшим без вести. Лучше того – пропавшим без вести в Индии. Новостями об этом переполнены были болливудские журналы. Если верить жёлтой прессе, Тони исчез во время охоты в Гималаях. Судьба разорившегося во времена «пузыря» предпринимателя никого не интересовала. Он был игрушкой звезды, и когда та его бросила, не осталось ничего, кроме космической пустоты.
Дерек Вандевеер тоже остался неличностью. Джебу предложили новую работу – руководителя службы безопасности eBay. Фанни получила неплохое место в федеральной администрации. Майкл Хикок принципиально ни перед кем в своих делах не отчитывался.
Ван остался один. Телефон его не разрывался от звонков работодателей. По электронной почте не приходило ни просьб, ни льстивых приглашений. Ван, собственно, и не искал работы в области информационной безопасности. Он вообще ничего конкретного не искал. Он вел изыскания.
Он завел маленький блог. Никто ещё не понимал толком, что такое блоги. А Ван уже себе завел такой. Незаметный, постоянно пополняющийся блог. С его помощью Ван впитывал и распространял идеи. Он писал о настоящих проблемах. А настоящие проблемы это те, для которых политикам недостает шаблонных решений. Блоги Вана очень заинтересовали. Денег этот сервис покуда не приносил, а политтехнологи только начинали интересоваться им. Блоги конкурировали за внимание читателей. Это в них было самое интересное. Битва за интерес. Война идей.
В своей внутренней ссылке Ван много читал. Областью изучения его было военное дело. Он читал Клаузевица. Клаузевиц был болван. Он читал Лиддел-Гарта. Лиддел-Гарт был слишком занят своей особой. Он читал Миямото Мусаси. Мусаси оказался дзенским мистиком на манер нью-эйджевских. Он читал Сунь-Цзы. Вот у Сунь-Цзы можно было много интересного найти.
Официальный Вашингтон Вана избегал. Это Ван мог понять. В бюрократических кругах ему рады будут не больше, чем взломщикам «Уотергейта» и заговорщикам в деле «Иран-контрас». Пока шум не стих, вашингтонцы таких людей сторонились. Потом колесо проворачивалось дальше. Злоумышленники становились героями ток-шоу.
На карманные расходы Ван зарабатывал, обкатывая базовую версию «Линукс-Бастилия». И начал попивать. Трудно солдату сохранять трезвость, когда его держат в тылу. Ван открыл в себе пристрастие к светлому «Фостерсу» в больших банках. Когда-то он был блистателен, остроумен, находчив. Теперь стал мрачен, озлоблен, изобретателен.
С разрушением телескопа карьера Дотти резко застопорилась. Она покинула Колорадо и вместе с Тедом вернулась к Вану. С деньгами у обоих было плохо. Пришлось снимать половину крошечного домика без мебели в Пентагон-сити. У обоих не было постоянной работы, не было никаких перспектив, зато имелись огромные долги и масса унизительных проблем личного плана. Кабинетов у них тоже не было – работать приходилось друг у друга под ногами, в мрачном закутке, именовавшемся гостиной. Там же стоял и манежик Теда.
Если в программировании наступили тяжелые времена, то в астрономии – кошмарные. Сотрудникам Дотти урезали бюджеты с мясом и кровью. В запятнанном её резюме значилась работа в отделе по связям с общественностью в обсерватории, ухитрившейся спалить собственный телескоп. Не но своей вине и против своей воли доктор Дотти Вандевеер оказалась на пути скорбей.
В последние недели она выглядела особенно бледной и усталой. На лице прорезались морщинки, в русых локонах путались седые волоски.
Ван поднялся с постели. Принял душ, стараясь не замечать отпотевшей штукатурки. Натянул футболку и трусы, забрёл в темную от сажи кухню.
Четыре новых стула в кухне были перевязаны красными ленточками.
– С днем рождения, милый! – сказала Дотти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40