Джанни смотрел на него, похолодев от ужаса. Но тут Гар потрепал его по плечу и сказал:— Поздравляю, дружище. Цена, назначенная за твою голову, — это мера твоего успеха в борьбе с тиранией господ.Джанни уставился на него, потрясенный этим заявлением.— Спасибо, Гар, — сказал он с усмешкой. — Невелик успех, вообще-то говоря.— А ты продолжай в том же духе, — посоветовал ему Фесте. — Так скоро и тысячу за тебя назначат.Джанни улыбнулся и шутливо толкнул Фесте, удивляясь тому, как рад встрече с этими бродягами.— Ну, пошли! Посмотрим, столько ли я стою для вас, сколько для принца. — Он подвел всю компанию к воротам и крикнул часовым: — Эй, Альфредо! Почему ты не пропустил моих друзей?— Твоих друзей? — выпучил глаза стражник. — А откуда мне знать, что они — твои друзья, Джанни?— А кто еще странствует вместе с великаном по имени Гар? — укоризненно проговорил Джанни. — Ты мог хотя бы весточку моему отцу передать.— А-а-а, так вот про какого великана речь... — Альфредо глянул на Гара. — А я-то, признаться, решил, что они толкуют про настоящего великана... ну, знаешь, про такого, про каких в сказках рассказывают — вдвое выше дома и лобастого, как баран.Гар учтиво склонил голову.— Я польщен.— Нет, нет, это я не про тебя! — поспешно затараторил Альфредо. — Это я... Это я про... Я хотел сказать...— Что ты не такой, — закончил за него фразу другой часовой. — И еще мы оба никак не могли вспомнить, как тебя зовут.— Ничего удивительного, — без тени юмора сказал Гар. — У меня ужасно длинное и труднопроизносимое имя.Второй стражник покраснел, а Джанни посоветовал ему:— Не обижайся на него, Джиакомо. Он просто шутит.— Да, не стоит поддевать его, Гар, — вступился за часового Фесте. — Он уже все понял.Гар укоризненно глянул на него.— А я-то думал, ты мастер своего дела.Джиакомо придирчиво осмотрел спутников Джанни.— Где ты таких умников набрал?— Да просто они все ужасно рады, что наконец добрались домой, — объяснил Джанни и уточнил: — По крайней мере ко мне домой. Впусти всех нас, Джиакомо. Эти люди — добровольцы, хотят поступить в наше войско.— Войско? Так ведь у нас только городская стража!— Очень скоро будет войско, — заверил его Джанни. — Кстати, должны подойти еще четверо — попрошайка, воришка, стекольщик и молодой купец из Веноги.— Из Веноги? И мы должны его впустить?— Ты бы всегда впустил любого, кто желал бы с нами поторговать, — напомнил ему Джанни. — И потом, он настрадался от благородных господ. Думаю, он захочет остаться в городе, где ими и не пахнет.Когда компания вошла во дворик дома семейства Браккалезе, отец Джанни чуть было не выпустил из рук край клети, которую он с помощниками водружал на повозку, завидев Джанни и Гара. Он криком подозвал работника, чтобы тот занял его место, а сам бросился обнимать сына. Как только с излияниями радости было покончено и Браккалезе-старший отстранил сына, не в силах насмотреться на него, Джанни сказал:— Мне очень жаль, но я снова остался без каравана, отец.— Валите всю вину на мою голову, он не виноват, — сказал Гар.— На его голову! — вскричал Джанни. — Да на его бедную голову и так столько всего свалилось, что он на время лишился рассудка! На самом деле он, похоже, до сих пор не оправился!— Наверняка его школьные учителя так тоже думали когда-то, — съязвил Фесте.Гар свирепо взглянул на него, а все Браккалезе расхохотались.— Мы рады видеть тебя живым и невредимым, сынок, — сказал отец Джанни. — За последние две недели не уцелел ни один из караванов, что покинули город! Дворяне перекрыли нам все торговые пути по суше.— Но не по морю? — сверкая глазами, спросил Джанни.— Нет, это им пока не удалось! Ну, то есть пару раз у наших торговых судов были стычки с кораблями, похожими на пиратские, но плыли на них такие неумехи, что скорее всего то были наемники дворян. — Папаша Браккалезе усмехнулся. — Наши галеры смогут без труда одолеть самые лучшие корабли, которые господа направят против нас!Гар кивнул:— Свободные люди, сражающиеся за свое дело, всегда были лучшими воинами, чем рабы.— Похоже, так и есть.Браккалезе-старший взглянул на Гара с новым уважением.— Между прочим, он вам доставил кое-что такое, что стоит сотню дукатов, — сообщил ему Фесте.Отец Джанни недоуменно воззрился на него.— Что же?— Да вашего сынка,— Это верно, — признался Джанни. — Мои новые друзья мне только что рассказали о том, что принц назначил награду в сто дукатов за мою поимку.— И тысячу — за голову твоего отца, — добавил Винченцо.Мать Джанни побледнела, а лицо отца обратилось в камень. Фесте притворно вздохнул.— Бедняжка Джанни! Ну никак тебе не удается обойти папочку! И тут он тебя переплюнул!Напряжение спало. Все рассмеялись.— Кто эти разбойники? — отхохотавшись, спросил Паоло.— Наши попутчики, — ответил Джанни. — Они помогли нам выбраться из замка принца Рагинальди, и я предложил им вступить в пироджийское войско.— Славная мысль, — кивнул Паоло. Он снова обрел серьезность.А мать Джанни ахнула.— Принц Рагинальди! Как же вас угораздило с ним сцепиться?— А я у него цыпленка спер, — признался Фесте и, поймав на себе изумленные взгляды, пожал плечами. — Цыпленок не привязан был, а вот меня на цепь посадили.Все, уже не в силах смеяться, застонали, а Тар сказал:— Дружище, если ты этим себе на хлеб зарабатываешь, то нечего дивиться тому, что ты бродишь по дорогам. Синьор Браккалезе, позвольте представить вам Фесте. Он мечтает стать настоящим шутом.— «Мечтает», вот еще! — фыркнул Фесте. — А ты тогда, стало быть, мечтаешь сдуреть окончательно, Гар, так что ли? Ну а о чем ты возмечтал теперь?— Помыться бы неплохо, если можно. — Гар взглянул на свои перепачканные руки. — Если не возражаете, господа, я покину вас и отойду на конюшню, ополоснусь в корыте.— Да что ты такое говоришь! — всплеснула руками мать Джанни. — У нас есть медная ванна и котлы, чтобы греть воду! Вы все вымоетесь, как подобает приличным людям! Пойдемте, пойдемте все, и я вам дам перекусить, пока будет греться вода!Изголодавшиеся путники встретили это предложение радостными восклицаниями, а Фесте вздохнул:— А я думал, нас никогда не пригласят.Мать Джанни никак не ответила на его колкость, а без слов провела гостей в дом и принялась хлопотать, устраивая угощение на скорую руку.Наутро Джанни проснулся от слаженного топота и приказных выкриков. Он вскочил с постели, подбежал к окну и увидел Гара, стоявшего посреди заднего двора и командующего восемью мужчинами, четверо из которых были возницами отца Джанни, а другие четверо — их с Гаром новыми друзьями. Джанни некоторое время постоял у окна, затем наспех оделся и выбежал во двор. Тяжело дыша, он подбежал к Гару и укоризненно проговорил:— Почему ты мне ничего не сказал? Я тоже хочу этому обучиться!— Вот и славно, — кивнул Гар. — Найди какую-нибудь палку и становись в строй!Джанни бросился на поиски палки, но остановился на бегу, обернулся и спросил:— А палка зачем?— Вместо копья или алебарды. Лучше я пока буду муштровать вас без настоящего оружия, а не то наши новобранцы друг другу будут головы сносить при каждой команде «Кругом!».— Разумно, — рассудительно проговорил Джанни. — Но зачем учить их маршировать, Гар?— Кру-гом! — вскричал Гар, и как раз вовремя, иначе в следующий миг его подопечные, дотопав до стены, ударились бы о нее лбами. Как только они развернулись, он сказал Джанни: — Таким образом они научатся действовать совместно, как только услышат приказ, и тогда командир сможет послать их туда, где они будут нужны во время сражения, тогда они будут направлять свои копья в нужную сторону и не дадут врагу напасть на них. — Он заговорщицки улыбнулся Джанни. — К тому же это очень убедительно подействует на членов городского Совета.Джанни уставился на друга, удивленный тем, чтоГар способен на такую хитрость. Губы его расплылись в улыбке.— Господин Джанни!Джанни обернулся. К нему бежал запыхавшийся мальчишка.— Там... у наружных ворот часовые... Они говорят, пришли четверо... четверо чужаков... Они говорят, что знают вас, и что вы обещали замолвить за них словечко, чтобы их впустили в город!— Обязательно замолвлю, — улыбнулся Джанни. — Спасибо тебе, мальчик. — Он дал мальчику монетку. — Прямо сейчас пойду и проведу их. — Он обернулся к Гару. — Я тоже обязательно буду маршировать, Гар, но сначала приведу к тебе еще четверых новобранцев.— Передай им привет от меня, — весело усмехнулся Гар, развернулся к своим подопечным, выкрикнул очередную команду и выругался, поскольку первая шеренга с такой страстью исполнила приказ: «На плечо!», что второй пришлось пригнуться, дабы не получить палками в лоб. Джанни вернулся в дом, гадая, с чего это у Гара такое приподнятое настроение — на его взгляд, радоваться предстоящей войне было в высшей степени странно.Джанни переоделся и побрился — и не зря, потому что, пересекая Пьяцца-дель-Соль, заметил у набережной цыганскую кибитку. Сердце его взволнованно забилось, и его потянуло к кибитке, как стрелку компаса к северу.То была она! Она сидела под навесом сбоку от фургона и гадала какой-то почтенной горожанке по руке. Оторвав взгляд от руки женщины, она подняла голову, увидела Джанни и, видимо, узнала его, так как на миг широко раскрыла глаза. Но только на миг — в следующее мгновение взгляд ее уже был устремлен на руку той, кому она гадала. Джанни пришлось стоять и ждать, пока она закончит гадание. Он с тоской смотрел на выстроившихся в очередь мужчин и женщин, мечтавших узнать свою судьбу. Но как только почтенная матрона встала, довольно улыбаясь, и уплатила Медаллии за гадание, Джанни, опередив остальных, ринулся к девушке, не обращая внимания на разгневанные крики за спиной.— Бог в помощь тебе, прекрасная Медаллия!Девушка посмотрела на него. Сдержанно, вполне овладев собой, она отозвалась:— Добрый день, Джанни Браккалезе. Приятно видеть, что ты живым и невредимым вернулся домой.Приятно? Только и всего? Джанни изо всех сил пытался скрыть охватившее его разочарование, вымученно улыбаясь.— А я рад, что ты вернулась в Пироджию. Чему мы обязаны такой чести?— О, всего-навсего тому, что здесь у вас можно неплохо заработать, — небрежно отвечала Медаллия и махнула рукой в сторону выстроившейся очереди. — Надеюсь, вы извините меня, синьор Браккалезе. Мне нужно вернуться к своим обязанностям.«Синьор? Вот это да!»— Конечно, — медленно проговорил он. — Но когда ты закончишь работу... Можно будет встретиться тут с тобой вечером и поболтать о том о сем?— Хочешь, чтобы я предсказала тебе судьбу? — широко раскрытыми, влажными, невинными глазами посмотрела на Джанни Медаллия.«Не хочу, если только не ты — моя судьба», — мысленно проговорил Джанни, а вслух ответил:— Ну... да, пожалуй.— Я пробуду здесь сегодня весь день до заката и завтра тоже, — сообщила Медаллия. — Но тебе придется дождаться своей очереди. А теперь — всего вам доброго, синьор.— И тебе всего наилучшего.Джанни отвернулся и пошел прочь. Брови его угрюмо сошлись на переносице. Странно... Солнце, казалось, уже светило не так ярко, а встречные горожане представлялись ему почему-то глупыми и легкомысленными с их улыбками и болтовней. Как они могли веселиться, когда над их головами сгущались зловещие тучи, когда вдалеке уже мерещился топот копыт вражеской конницы? Неужели они не понимали, что враг уже стоит почти у самых ворот города? Неужели они не осознавали, что их свобода, их процветание, самая жизнь их скоро станут достоянием господ?Нет. Конечно, никто этого не понимал. Потому что пока никто не сказал им об этом.Джанни решил, что обязан снова выступить в Совете. Желательно — сегодня же! Эти глупцы поймут, они должны понять! А тут еще Медаллия подсуропила — притворяется, делает вид, словно он для нее значит не больше любого другого желающего, чтобы ему погадали по руке!А вдруг это так и есть? Глава 12 Шагая на встречу с друзьями, Джанни всеми силами старался избавиться от охватившей его тоски. Он мысленно твердил себе, что Медаллия — всего-навсего одна хорошенькая женщина из многих, и к тому же не слишком хорошо знакомая, но к его изумлению, мысли эти его не очень-то радовали. Он, к не меньшему собственному удивлению, не мог думать ни о чем, кроме Медаллии. Однако он сумел-таки заставить себя улыбнуться часовым у внутренних ворот, даже обменялся с ними парой острот и к наружным воротам подошел в более или менее сносном расположении духа. Там он увидел Владимира, Эстрагона, Рубио и Бернардино и крикнул им:— Эй вы, лентяи, гулящие бездельники! С какой стати вы решили, что вам место в Пироджии?Все четверо вскочили на ноги. Купец Рубио побагровел от возмущения. Но вот они разглядели Джанни, рассмеялись и бросились к нему обниматься. Он обнял всех по очереди, удивляясь тому, до чего рад встрече со старыми знакомцами.— Это просто невыносимо, Джорджио! — обиженно воскликнул Рубио. — Они мне говорят, что не могут доверять человеку из Веноги!— Да, но если бы ты прибыл сюда с торговым караваном, тебя бы живо пропустили, — заверил его Джанни. — И потом, они тебе голову морочили. На самом деле, я именно об этом с ними вчера спорил.Рубио вытаращил глаза, затем медленно развернулся к часовым. Те возвели глаза к небесам и приняли самый невинный вид.— Ах вы, негодники! Вы не более гостеприимны, чем ваш дружок Джорджио!— Ну, уж и не меньше его, — заверил Рубио Альфредо. — А кто такой Джорджио, между нами? Я тут только Джанни вижу.Рубио оторопело взглянул на Джанни, такими же взглядами одарили его и остальные трое. Но Джанни только смущенно улыбнулся и сказал:— Простите меня, друзья мои, но я был вынужден вам солгать. Принц назначил выкуп за мою голову.— Выкуп? — нахмурился воришка. — А ведь я должен был слышать об этом... Как твое настоящее имя?— Джанни Браккалезе.Эстрагон и Владимир выпучили глаза. Рубио и Бернардино ошарашенно переглянулись. Джанни охватила странная гордость.— Верно, — кивнул воришка. — Я слыхал про тебя. О, если бы я только знал, с кем встретился на пути, я бы лучше один пошел!— Вместе нам было безопаснее, — успокоил его Джанни. — И в дальнейшем будет безопаснее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30