— Кого у вас зовут «Старшими»? — спросил Дирк у Колла. Колл очнулся от сладостных мечтаний о Кьяре — о ее сияющих глазах, соблазнительных губах...— Старшой? — удивленно переспросил он. — Так зовут стариков.— Деревенских старейшин, например?Колл нахмурился.— Да нет, любого старика.— Значит, это все равно что «дед», — заключил Дирк. — Приятно узнать, что ваша культура все-таки почитает мудрость, приходящую с возрастом.Колл удивленно уставился на него, вновь застигнутый врасплох таким суждением.— А разве есть люди, не уважающие этого?.. — Он вдруг запнулся. — А что такое «культура»?— Совокупность идей, которыми живет какая-либо группа людей, а также то, как эти идеи проявляются в их повседневной жизни, в их поступках и изделиях, — объяснил Дирк. — В вашей культуре много хорошего, Колл.— Но и плохого тоже? — нахмурился бывший серв.Дирк кивнул:— Ну, например, тяга к авторитарности. Ваши люди так привыкли исполнять приказы, что им никогда не приходит в голову думать самим. Что делают, скажем, лесные разбойники, когда оказываются на воле? Что бы сделали эти узники?Нашли бы того, кто командовал ими! Лиам не виноват в том, что сделался здешним Старшим — они сами хотели, чтобы он стал им!— Эй, постой! — нахмурился Боэм. — Мы не шибко любим, чтобы нами правили!— Вы-то не любите, — согласился Дирк, — но и как жить без этого тоже не знаете. — И он принялся объяснять основы общественного устройства.Узники слушали его как завороженные, широко раскрыв глаза. Время от времени они прерывали объяснение несогласными возгласами, но Дирк объяснял подробнее и каждый раз убеждал их в своей правоте.Когда погас последний луч солнечного света и все устроились на своих подстилках из соломы, Гар повернул голову к Дирку.— Из тебя вышел бы отличный профессор.— Спасибо, — отозвался Дирк. — Правда, сомневаюсь, чтобы какой-либо колледж согласился зачесть мне в педагогический стаж пребывание в здешнем заведении.На следующий день Гар удивил всех присутствующих комплексом гимнастики, потом передал их Дирку, который преподал им основы умения падать — пока только с колен, ибо он опасался каменного пола. Когда каждый получил свою дозу синяков, он разрешил всем встать и показал основные оборонительные позиции, потом самые простые удары. Дождавшись, пока все вспотеют и начнут задыхаться, он объявил перерыв.— Когда в этой дыре дают завтрак? — поинтересовался он.— Завтрак здесь. — Лиам махнул рукой в сторону рукомойника. — А что до еды, так они кормят нас в середине дня, а потом еще раз — когда повара выносят с кухни объедки. Если они остаются.— Вчерашний ужин, да? — хмуро кивнул Дирк. — Ну что ж, занятия заставят нас забыть на время про голод. Отдохните немного, парни, а потом послушайте Гара.Гар прочитал им свою обычную лекцию про систему ячеек, потом устроил еще один урок по самообороне без оружия. Колл удивлялся тому, что охрана не пытается помешать им; впрочем, те наверняка привыкли к крикам и возне в темнице, так что даже не заглядывали. А может, им просто было все равно.Однако Дирк увидел человека, одиноко сидевшего в углу с понуро опущенной головой. Он подошел поговорить с этим узником, и Колл решил послушать.— Ты пропускаешь все удовольствие, — говорил Дирк.— Какие уж удовольствия в этой жизни? — буркнул узник. — Уйди и не мешай мне помирать.— Умирать? — Дирк опустился рядом с ним на колени. — Здесь же даже палок нету, не то что ножей! Как же ты хочешь свести счеты с жизнью?— Голодом! — огрызнулся тот. — И никто меня не остановит... да что там, они только помогают мне, забирая всю жратву себе.— Ну да, и когда ты изголодаешься настолько, что не сможешь постоять за себя, тебя запросто прихлопнут как муху, — неодобрительно сказал Дирк. — А кто-нибудь еще пытался проделать такое?Узник пожал плечами.— Да едва не каждый месяц. И всегда наверняка.— Что ж, можно поверить, — с горечью сказал Дирк. — Но что такого плохого в этой жизни?— Господа! — взорвался узник. — Они забирают наш хлеб, наших женщин, они загоняют нас в норы, как зверей! Какая уж тут жизнь? — Он наконец поднял на Дирка воспаленный, полный ненависти взгляд. — И ты тоже один из них!— Да, но я борюсь с ними, — возразил Дирк. — Потому меня и сунули сюда — как предателя. Однако подумай-ка: если уж ты правда так хочешь умереть, зачем отдавать жизнь впустую?Узник нахмурился.— Что ты хочешь сказать?— Почему бы тебе не прихватить с собой лорда? — предложил Дирк. — Или хотя бы рыцаря? С теми приемами, которым мы тебя научим, ты можешь свести счеты даже с двумя или тремя, прежде чем тебя убьют.Узник удивленно уставился на него.— Ты это правду говоришь?— Я видел, как такое проделывали, — кивнул Дирк. Мужчина рывком поднялся — и едва не упал: он уже сильно ослаб от голода. Дирк подхватил его, и тот повис у него на руках, жадно глотая ртом воздух.— Научи меня! И правда лучше уж так!Им пришлось накормить его, чтобы у него хватило сил хотя бы слушать урок, но уж слушал он Гара с жадностью. Это навело Дирка на новую мысль. Он принялся заговаривать с остальными поодиночке, отбирая тех, кто потерял в жизни столько, что уже не боялся смерти. Он убеждал их не спешить со смертью, пока они не захватят с собой на тот свет нескольких рыцарей, а потом научил их петь, делать фокусы, ходить колесом.— Вы будете переходить неторными дорогами от деревни к деревне и передавать от ячейки к ячейке всякие глупые стишки и песенки. Вам самим они не скажут ничего, но ячейки поймут скрытое в них послание. А новые песни со скрытыми в них сообщениями я передам вам через других менестрелей.— Но когда мы убьем господ? — прошипел один из будущих фокусников.— Когда яйца проклюнутся, — загадочно отвечал Дирк.— Черт, мне и в голову не приходило обучать менестрелей, — признался Гар, когда Дирк познакомил его со своей идеей. — И посылать зашифрованные сообщения с балладами. Ты просто гений, Дирк!— Ну спасибо, — отозвался Дирк; впрочем, похвала явно пришлась ему по душе. — Это, конечно, не самый быстрый способ связи, но все же лучше, чем ничего.— Гораздо лучше, — согласился Гар. — Собственно, мне кажется, баллады будут путешествовать быстрее, чем человек. А когда настанет время подниматься, мы можем использовать Геркаймера для перемещения от одного места к другому — вместе с балладами, разумеется. Или даже сбрасывать их менестрелям с воздуха.Пленники внимательно слушали Гара, обучавшего их условным паролям.— Если вы встретите человека, который, на ваш взгляд, может быть членом другой ячейки, скажите: «Джонни-мельник мелет просо», — такой у вас теперь будет пароль. И если он ответит: «Всем король дает по носу», — значит он и правда один из нас, и вы можете передать ему послание. Но если он не ответит...— Да он на тебя как на сумасшедшего посмотрит! — перебил его Лиам. Гар кивнул:— Другим паролем будет: «А кто мелет не спеша», — а отзывом: «У тех мука и хороша». А теперь как вам передать им, например, что тринадцать ячеек уже готовы действовать, но...— А они правда готовы? — не выдержал Боэм с округлившимися от восторга глазами.— Шестнадцать, — поправил Гара Дирк. — Он их даже не пересчитывал — это моя забота.Узники уважительно переглянулись и немного взбодрились духом.— Но всегда существует возможность, — продолжал Гар, — что рядом случится шпион, который подслушает ваш разговор. Вы, конечно, не хотите, чтобы он понял его, вот вы и скажете: «Матушка-Гусыня высиживает шестнадцать яиц».— Выходит, каждая ячейка будет вроде как «яйцо»? — спросил Лиам.— Верно, а «Матушка-Гусыня» — это наше восстание. Если кто-нибудь скажет вам, что «яйца проклюнутся в следующий пятидень в четырнадцать сотен», это будет означать, что ячейки ударят по намеченным им целям в следующий четверг. «Однодень» у нас воскресенье, от него и считаем, — а «четырнадцать сотен» означает два часа пополудни.— Ну да, два пополудни! — с энтузиазмом кивнул Боэм. — Значит, восемь утра будет восемь сотен, а полдень — двенадцать сотен.Гар кивнул, но тут же к нему пристал с вопросом третий узник.— А это скоро будет? Я имею в виду, яйца проклюнутся?— Не так скоро, как мне хотелось бы, — ответил ему Гар, — но скорее, чем вам кажется. А теперь марш упражняться.Ближе к вечеру стражники подкинули в камеру относительно свежей соломы. Гар попросил Колла связать из части этой соломы какое-то подобие учебных палиц, так что теперь Колл учил узников и обращаться с ними.Они пробыли в тюрьме две недели. А потом Гар сказал Лиаму, что пора уходить.— И как ты это собрался делать? — фыркнул Лиам.Как выяснилось, очень просто. Гар достал спрятанный в складках плаща тяжелый нож. Лиам изумленно уставился на него.— Как ты исхитрился пронести это мимо стражников?— Их гораздо больше интересовали мои шпага и кинжал, — объяснил Гар. — Как стемнеет, поднимите меня к окну.Однако еще до наступления темноты они с Дирком обошли всех, сообщая каждому названия их ячеек, — были там совы бурые и совы крапчатые, ласточки домовые и ласточки-береговушки, белки серые и белки рыжие — и так далее, и тому подобное. Колл даже подивился тому, как это Дирк запоминает все и не боится запутаться в зверях и птицах.А потом стемнело, и пять человек стали к стене, на их плечи взгромоздилось еще четверо, а на самом верху стоял Гар, ковыряя известковый раствор между камнями вокруг окна. Лиам начал было ворчать насчет бесцельно потерянного времени, но тут на него посыпалась струйка сухой извести, и он замолчал. Потребовался час времени и четыре смены людей, но в конце концов Гар спустил им вниз оконную решетку, а за ней несколько камней длиной фута в два и примерно с фут толщиной. Он все передавал и передавал их: шесть, двенадцать, восемнадцать... А потом Гар наконец спрыгнул на пол, и последняя смена со стонами принялась растирать затекшие плечи и спины.Лиам с минуту молча смотрел на зиявшую над его головой дыру в стене.— Кто бы мог подумать, что известь так легко раскрошится?— Никто, — заверил его Гар. — Но никто ведь и не пробовал.— Выходит, ты мог вытащить нас отсюда в ту же ночь, как вы попали сюда!— Мог, — согласился Гар. — Но тогда вас всех поубивали бы или переловили опять. А теперь у большинства, если не у всех, есть шанс вырваться на свободу. — Он повернулся, и голос его сделался резким. — Выбравшись на улицу, крадитесь вокруг замка на другую его сторону и переплывайте ров. Я посмотрел: луна молодая, так что света будет немного. Те, кто умеет плавать, потащат тех, кто не умеет. Оказавшись на том берегу, поднимайтесь наверх перебежками, от куста к кусту или камню. Никакого шума, ясно? Ни звука! И никаких попыток отомстить господам или их солдатам — потерпите до времени, когда яйца проклюнутся! Отойдя отсюда миль на пять, расходитесь по намеченным вам ячейкам: кто-то в леса, кто-то в города. Передайте вести тамошним ячейкам и принимайтесь создавать новые. Если вас поймают и отправят в другую тюрьму, создавайте ячейки и в ней. Все поняли? — Он выждал паузу. — Отлично. Тогда пора трогаться. Глава 13 Побег прошел как по маслу; возможно, потому, что план был предельно прост. Даже самые робкие из узников так отчаянно жаждали свободы, что, стиснув зубы, удержались от крика, когда их друзья вплавь перетаскивали их через ров. Если кто-то из часовых и заметил неясные фигуры, перебегающие из тени в тень, он не придал им никакого значения: он остерегался лишь тех, кто пытался пробраться в замок, а не выбраться из него. Беглецы собрались в тени деревьев и разошлись в разные стороны, не задержавшись даже, чтобы попрощаться или поздравить друг друга с обретением свободы. Все понимали, что это всего лишь начало и что до настоящей свободы им еще очень далеко.Колл, Дирк и Гар канавами и кустами выбрались из города и оказались в сельской местности, там они вышли на дорогу и зашагали, особенно не таясь: они провели в тюрьме всего две недели, так что одеты были лучше остальных узников. Впрочем, они все же держали ухо востро, остерегаясь стука копыт или лязга оружия. Разумеется, они ничего такого так и не услышали, ибо других желающих разгуливать по дороге во мраке ночи не нашлось.— Что-то вид у тебя тревожный, Колл, — мягко заметил Гар. — Разве ты не рад снова оказаться на свободе?— Еще как рад! — отозвался Колл. — Но... разве вас не тревожит, мастер Гар, что вы, быть может, выпустили в мир убийц и воров?— Ни капельки, — заверил его Гар. — Я не пожалел времени, чтобы поговорить с каждым из них, а с теми, с кем не успел, переговорил Дирк. Верно, среди них трое убийц, но те, кого они убили, пытались убить их — или похитить их жен или дочерей.— Солдаты? — переспросил Колл, ощущая, как кровь снова вскипает в его жилах.— В двух случаях. Остальные? Ну, по большей части они воры. Украли несколько караваев хлеба или баранью ногу, чтобы прокормить свои семьи. Есть еще такие, кто просто грубо отозвался солдату или рыцарю, и их бросили в тюрьму всего за это — избив сначала, разумеется. С дюжину браконьерствовали — опять-таки от крайнего голода. Нет, я ничуть не раскаиваюсь в том, что выпустил их на волю. Единственные, кому они будут делать зло, — это лорды, рыцари и солдаты.Пошатнувшаяся было вера Колла в своих господ снова окрепла.— У тебя тоже будет шанс расплатиться за все, — заверил его Дирк. — И, кстати, не забывай: Кьяра пока что тоже где-то здесь, в этих краях.Душа Колла запела при одной этой мысли, но надежда почти сразу же сменилась беспросветным отчаянием.— Она считает, что я ее предал, — буркнул он. — Она теперь меня ненавидит.— Скажи, что ты мог делать, кроме как исполнять наши приказы? — мягко возразил Гар. — Мы ей все объясним. Она поймет.Коллу оставалось надеяться только, что Гар прав, — хоть он и сомневался в том, что вообще встретит когда-нибудь Кьяру. И при мысли об этом на душе его сделалось еще тяжелее. * * * В предрассветных сумерках они умылись и наскоро выстирали одежду в небольшом ручейке, потом как могли насытились орехами и ягодами и улеглись спать в кустах до вечера. Так они жили всю следующую неделю: ночные переходы и дневной сон в пещерах или зарослях; один оставался бодрствовать на часах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27