Большинство новых изобретений и произведений искусства создавались именно
здесь. Конечно же, уровень образования и сознание жителей Земли и Альфы
резко отличались от сознания, скажем, той же Фонты, где поселенцам
ежечасно приходилось бороться за свое существование. Причем, если на
Земле, Марсе и Венере, направление развития все больше отклонялось в
сторону гуманитарных наук и теорий, которые не имели немедленного
прикладного значения, то Альфа Центавра превратилась в настоящую кузницу
Вселенной, где были основные производственные мощности.
Столь же резко разнился технический уровень Земли - Альфы и остальных
планет. Если на самой Земле такая вещь, как скажем, дороги, была
практически, музейным экспонатом, то где-нибудь в другом месте можно было
видеть, например, паровоз или что-то другое из технического наследия
ранних веков.
Наконец, преимущественные права жителей Земли-Альфы, вернее,
уроженцев и воспитанников, были отражены в законе. Например, судебное
разбирательство этих граждан могло происходить только на территории Земли
или Альфы.
Связь со Вселенной осуществлялась по системе планетных визоров, на
которые транслировалась передача с планетной станции подпространственной
связи, персонал которой был также исключительно из землян. Таким образом,
каждая планета была связана со всеми остальными - на передачу сигнала
связи энергии хватало.
Существовали объединенные космические силы, их содержали согласно
теории, по которой человечество рано или поздно встретит в космосе
вероятного противника. До сих пор подобного не происходило, а аборигены
открытых планет находились на уровне первобытного строя.
Таково было положение дел к моменту, когда началась война с роботами.
Развитие роботов, как уже говорилось выше, шло очень быстрыми темпами уже
несколько веков и, наконец были созданы самопрограммирующиеся модели,
которые можно было так или иначе специализировать для освоения планет с
очень тяжелыми климатическими условиями.
Несмотря на то, что человечество жило почти тысячу лет без крупных
внутренних конфликтов (уголовщина, правда, существовала), маньяки,
претендующие на мировое господство, видимо, не переводились, а просто
попадали своевременно в психические лечебницы.
Дело заключалось в том, что группа неизвестных, но явно не слишком
умных людей, захватила партию новейших роботов и массу оборудования,
погрузилась на несколько кораблей и отправилась в неизвестном направлении.
В кратчайшие сроки они создали огромные производственные мощности и
наладили выпуск космических кораблей с роботами-автоматами на борту.
Трудно сейчас сказать, какие были планы у инициаторов всей этой заварухи,
как они собирались устанавливать мировое господство и что с этого иметь,
но, так или иначе, начали они с того, что напрочь выломали все
ограничители, в результате чего произошло то, что обычно называют "выходом
эксперимента из-под контроля".
Роботы очень быстро усовершенствовались, наладили выпуск себе
подобных ИНТроботов, хотя это было дело необычайно сложное, а также выпуск
простых киберов. И, конечно же, люди, то есть, эти самые несчастные
путчисты, стали им не нужны - это впрямую следовало из железной логики, а
уж ею ИНТроботы обладали в совершенстве.
Короче говоря, человечество оказалось совершенно неожиданно для себя
на грани истребительной войны на полное уничтожение. Оно было совершенно
не готово к борьбе с таким противником, и терпело поражение за поражением.
В двух открытых столкновениях потери были колоссальны - космические силы
все же пригодились, кроме этого звездолеты с роботами подстерегали
транспортные корабли и безжалостно уничтожали их. Было также совершено
несколько налетов на планеты, но их более или менее удалось прикрыть.
Короче, положение было весьма и весьма неприятное, и как раз в это
время родился план по уничтожению комплекса, где производили ИНТроботов.
Дело, однако, было в том, что вход в созвездие, занятое роботами,
прикрывала Станция Защиты Космоса, расположенная на планете Салада.
Тогда в наспех созданном штабе родилась новая идея - забросить на
Саладу одну или несколько диверсионных групп, с мощными
энергоизлучателями-роботниками, рассчитанными всего на несколько
выстрелов. Группы по четыре-пять человек предполагалось высадить с
орбитального звездолета на допотопных химических ракетопланах, способных
вновь стартовать на орбиту - обрекать людей на верную смерть никому не
хотелось. Химические ракеты было намного труднее обнаружить - ведь все
устройства станции были рассчитаны на обнаружение гравитационных
возмущений.

...На пульте мигнула зеленая лампочка, заскрипели двери шлюзовой
камеры; Алек Зандер первым спрыгнул на землю Салады и тут же ушел по
колено в вязкую смесь снега, воды и грязи. Ругаясь и хлюпая ногами он
взялся принимать тяжелые тюки, которые ему подавал Квадринт. Потом вниз
соскочил фон Гас и стал оттаскивать ящики на сухое место, выжженное
ракетопланом.
Наследоу не торопился вылезать из отсека - знал, что там прекрасно
обойдутся и без него. Правда, когда начали разворачивать ракетоплан при
помощи лебедки, пришлось вылезти и ему. Снег тут же залепил защитное
стекло шлема и его пришлось поднять, как козырек. Наконец, все было
готово, они взвалили на плечи свою ношу, и пошли, ориентируясь по
примитивному компасу и карте.
Они шли уже несколько часов, когда небольшое приключение заставило их
волей - неволей отдохнуть.
Шедший впереди Брем Квадринт вдруг вскрикнул и с хрустом ломающегося
ледка провалился в какую-то яму. Алек Зандер и фон Гас, опустив на землю
носилки и скинув рюкзаки, принялись, поминая чёрта, выволакивать Квадринта
из ямы, которая сразу же наполнилась грязно-ледяной жижей... Квадринт нёс
самый тяжелый рюкзак с основными деталями роботника, и теперь вес рюкзака
валил его на спину, не давая выпрямиться, а разрядник цеплял "рогами" за
края воронки.
- Тихонечко, тихонечко, тихо, э-э-э, Зандер, ты не очень-то, не утопи
роботник, а то как-то не хочется нырять за ним в эту яму, я тут... тихо,
тихо... как-то не очень дно чувствую... - приговаривал Квадринт, когда
Алек Зандер и фон Гас снимали с него рюкзак непосредственно в яме, а потом
помогали выбраться.
Наследоу на протяжении всей этой сцены сидел на своем тюке, понимая,
что он, конечно, будет там лишним, и в сотый раз задавал себе вопрос, как
это получилось именно так, а не иначе, и каким случайностям он обязан
встрече с этими людьми.

- ...Вот это да! - вопил Наследоу, глядя на внезапно обретенного фон
Гаса, - а как же ты не погиб, нет, правда, почему ты не погиб? Я был
уверен, что ты уже мертвый!
Фон Гас поперхнулся "Белым Мором".
- Ну, садись, садись, рассказывай, как ты дошел до жизни такой, -
продолжал восторгаться Наследоу, - хе-хех-хе-хе-хы, - он радостно
засмеялся, - давай, давай, рассказывай, как все это кончилось?
- А ты помнишь, с чего начиналось? - спросил фон Гас, выпуская клуб
дыма.
За стенами клиники шумели какие-то диковинные деревья, в окно светило
солнце, и Эндрю вдруг действительно вспомнил со всей отчетливостью, как же
все это начиналось, и блеск совсем других солнц вдруг почудился ему на
стенах кабинета...

...Это было четыре или пять лет назад. Наследоу был тогда на
Магомеде, милой планетке, открытой, вероятно, какими-то исламцами. Женщины
тут, однако, чадры не носили, и вообще, кроме названия, в этой планетке
ничего такого не было. Жил Наследоу в отеле "Эдвайз", что на проспекте
Героев Рок-Н-Ролла, деньги у него были, к тому же, он был молод и смотрел
на жизнь абсолютно оптимистично.
В тот день Наследоу, как обычно, зашел в бар "Плотские утехи"
пропустить коктейльчик-другой и поболтать о вселенской политике с барменом
Ахметом, потомком первых поселенцев. Об Ахмете поговаривали, что он тайный
пироман и повинен во многих поджогах, но это Наследоу даже импонировало. А
вообще он был нормальный мужик и многое мог порассказать...
Они потолковали с Ахметом о повышении цен на динамит, о новых
дальнобойных лазерах типа ФД, о новом сплаве для ножей и топориков, при
помощи которого можно было якобы и гранит резать и рубить; причем, Ахмет
относился к этому скорее скептически, а Эндру, наоборот, всячески
превозносил новый сплав, твердо веря в безграничные возможности науки.
Поговорили они и о том, что роботы в последнее время как-то странно себя
ведут, и что это уже все замечают, и, конечно. о последней сенсации -
ограблении банка "Абсолют" на Большой Зепобе, при котором обоих защитных
роботов, неуязвимых, как показали испытания и как утверждала реклама,
призывающая приобретать этих роботов, даже для горного импульсного лазера,
- нашли с разбитыми корпусами на пороге. Естественно, кроме этих защитных
роботов банк не охранял уже никто, - зачем, когда есть такие устройства.
Посудачив, Эндру и Ахмет сошлись на том, что и на старуху бывает проруха.
За третьим коктейлем, который по просьбе Эндру Ахмет сделал не таким
сладким, как предыдущие, компенсировав это крепостью, Наследоу
познакомился с симпатичной девушкой, блондинкой, правда, с зеленоватыми
глазами, которые, впрочем, при неоновом освещении вполне могли сойти и за
карие. Оказалось, зовут её Грита и родом она с той самой Большой Зепобы.
Эндру вкратце рассказал ей о своей нелегкой жизни, на что она ему
предложила пойти потанцевать. Потом был еще седьмой коктейль, уже совсем
не сладкий, а какой-то совсем другой, потом они все-таки пошли танцевать и
Грита долго учила Эндру как нужно танцевать модный в том сезоне
ДиХлорэТанец, или попросту "дай ха", а еще потом Наследоу вдруг понял, как
его надо танцевать, и было очень весело, и Грита смеялась, и музыка
гремела "дай ха, дай ха", и Грита приговаривала: "Я пригласить хочу на
танец Вас и только Вас", и Эндру понял, что лучшей девушки он не встречал,
и повторял ей: "Слышишь, Грита, поехали в "Эдвайз", слышишь?!" Но поехали
они совсем не в "Эдвайз", а в какое-то другое место, и Наследоу чувствовал
себя великолепно, он давно так себя не чувствовал, и кто-то предложил ему
сыграть во флиппер, древнюю игру, и Наследоу даже засмеялся про себя, а
может, и не про себя, ведь во "флиппер" он играл просто великолепно, и они
сыграли раз, а потом другой, и сначала Эндру всегда выигрывал, и Грита
прижималась к нему и восхищенно заглядывала в глаза, а потом он вдруг стал
проигрывать, и Грита куда-то делась, и, чтобы отыграться, Наследоу стал
играть на казенные деньги, и проиграл и их, и кто-то попытался посмеяться
над ним, и тогда Наследоу решил показать им, что шутки шутить они могут с
кем угодно, только не с ним, и показал.
Обнаружил он себя на космодроме. Судя по всему, он был в самом
дальнем его углу, куда обычно корабли не швартовались, но сейчас здесь
стоял огромный серо-голубой монстр, еще излучавший тепло, с опущенным
пандусом, а около него расхаживал человек в грязно-желтом макинтоше и
жевал бутерброд.
Тут Наследоу заметил, что у него в руке его собственный чемодан,
подивился этому обстоятельству, сел на край пандуса и стал вспоминать
финальные события вчерашнего вечера, которые были как бы в некотором
тумане.
В момент драки в игорном доме Эндру орлиным взглядом уловил в толпе,
которая куда-то текла, некое движение, отличное от других, верхним чутьём
понял, что это спешит вызванный робот-вышибала, изловчился, оттолкнул
своего противника ногой в пах, мимоходом дал по уху еще одному и бросился
к дверям, громко крича: "Грита! Грита!!". У выхода он плюхнулся в первый
попавшийся мобиль и рванул в "Эдвайз", где забрал свой чемодан и документы
и скрылся, никем не замеченный через пожарную лестницу, благословляя про
себя её создателей, после чего прямым ходом направился в космопорт, зная,
что подобные эксцессы на Магомеде крайне не в почете, и что местные
полицейские совершенно не посмотрят на его мундир капитана
межгалактических звездных сил, а скорее даже, наоборот, порадуются случаю
вставить шпильку армейскому начальству и поднять по визору очередную
дискуссию о дармоедах-армейцах в эпоху всеобщего мира и благоденствия. Но
то, что было шпилькой для начальства, - для Эндру являлось отставкой - в
лучшем случае, и ссылкой в какую-нибудь дыру без права продвижения по
службе - в худшем. Так что у него были веские причины не задерживаться на
Магомеде.
В космопорту его еще не искали, но, к несчастью, рейсовый звездолет
ушел час назад, и следующий будет только через сутки. В довершении всего,
Наследоу понял, что у него нет денег на билет. Вот тут Эндру пал духом
основательно, но это не парализовало его способности к действию. Все еще
находясь в своеобразном ступоре (на "автопилоте", как сказал бы фон Гас),
Наследоу быстро вписал свою фамилию в список пассажиров, улетевших на
звездолете сутки назад, создав себе таким образом какое-никакое, но алиби;
быстро вышел из космопорта, увидел приближающиеся полицейские машины;
свернул за угол, пробежал мимо разных ангаров и вспомогательных построек
около двух километров, потом неизвестно сколько времени продирался сквозь
защитные устройства, и, наконец, оказался в карантинной зоне, рядом с этим
здоровенным звездолетом и сумрачным мужиком в грязно-желтом макинтоше.

1 2 3