— Естественно, если вы обнаружите то, что ищете.Ребята были опытные и не нуждались в указаниях. Они работали сноровисто и тщательно, ничего не упуская из виду. Положив на кровать найденную кобуру и коробку патронов 45-го калибра, они продолжили поиски. Открыв кобуру, Хэл спросил:— Где пистолет, Тайгер?— Не валяй дурака, — отмахнулся я.— Я и не валяю.Я неторопливо застегивал перед зеркалом рубашку. Тем временем один из парней распахнул окно у меня за спиной и принялся ощупывать рукой внешний подоконник и раму в надежде обнаружить подвешенный на веревке пистолет.— А разве есть закон, который не разрешает держать в доме патроны? — невозмутимым тоном осведомился я.— К сожалению, нет.Они рыскали еще минут десять. Вид у них был недовольный. Хэл пытался сохранять хладнокровие, но его лицо потемнело от сдерживаемого гнева. Машинально он взял со стола конверт и спросил:— Можно взглянуть?— Милости прошу, — ответил я.Он вынул фотографии, поднес их к свету и некоторое время внимательно разглядывал, а потом передал здоровому парню, явившемуся вместе с ним. Положив фотографии снова в конверт и швырнув его на стол, Хэл спросил:— Хочешь поговорить о нем, Тайгер?Я пожал плечами:— А почему бы и нет?— А ты как с ним связан?— Я стрелял в него в Бразилии. Пуля попала ему в горло и попортила его прекрасный баритон, теперь он хочет отдать должок.— А дальше?Подтянув ногой стул, я уселся.— Он сейчас в Штатах.— Мы знаем. Его въезд нигде не зафиксирован.— Простые пути не для Малкольма Туроса, — улыбнулся я.Рэндольф и его спутники обменялись взглядами, потом, расположившись вокруг, дружно уставились на меня, явно не зная, чего от меня можно ожидать.— Разве ордер на обыск включает и допрос? — спросил я.— Можем это организовать, — не задумываясь ответил Хэл.— Не стоит беспокоиться.— Тогда вернемся к Туросу. Не думаю, чтобы он приехал специально, чтобы прикончить тебя.— Тогда зачем же еще? — возразил я.— Хватит ходить вокруг да около, ближе к делу. Давай-ка освежим в памяти события и поговорим о Тейше эль-Абине и четверых туземцах в национальных одеждах, которые беспрепятственно прошли на корабль и обратно, минуя полицейских и таможенников.— Надо же! — воскликнул я с деланым удивлением. — А я при чем?— Вот это я и хочу знать.— Ничем не могу помочь, приятель.Хэл так глубоко вздохнул, что казалось, вот-вот лопнет. Потом, выдохнув из себя воздух, он подошел к окну, выглянул на улицу и опять повернулся ко мне.— Трое — действительно земляки Тейша. Но четвертый, немой и высокий, вызывает подозрение. Он был в темных очках. По физическим данным он мог бы сойти за тебя.— Мало ли кому могут прийтись по размеру мои костюмы, мистер.— Тем не менее дело нечисто. В Штатах проживают только девять соотечественников Тейша. Мы проверили всех остальных, они живут далеко и не могли оказаться на судне.— Ну и что?— Значит, здесь замешан еще кто-то. Нам известно о делах Тедеско в Селачине и о последующих событиях. Ты в этом деле по уши, так что хватит темнить.Я перестал улыбаться и подался всем корпусом вперед.— О'кей, Хэл. Скажу начистоту. Тебе может не нравиться наша фирма, но мне на это наплевать. Мы находили ответы там, где вы опускали руки. В последней операции, по твоему же предложению, я подставился как живая мишень, и это помогло вам выполнить задание. Я готов сотрудничать с любым из вас, в любое время, что и делаю почти постоянно. За пределами Штатов мы все равны, но здесь у тебя преимущество официального, государственного чиновника, и ты давишь на меня. Дави не дави, но я тебе не подчиняюсь, хотя есть простой способ нажать на меня.— Выкладывай, Тайгер.— Достань мне разрешение на оружие.— Это невозможно.Откинувшись на спинку стула, я помолчал несколько мгновений.— Нет?Один из юнцов предложил:— Это можно провернуть через военную разведку.Стиснув зубы, Хэл злобно глянул на моего доброжелателя. Наконец он подошел к телефону и, набрав номер, несколько минут тихо говорил о чем-то. Положив трубку, он повернулся ко мне:— Им нужен твой личный военный номер, серийный номер пистолета и анкета по форме 201.— На Черч-стрит?— Да.— Утром у них все будет. — Я встал и протянул Рэндольфу ручку и лист бумаги. — Оформим сделку в письменном виде.— Бумажка не будет иметь силы.— Тем более не стоит упираться. Напиши-ка.Написав несколько абзацев, он расписался и вернул мне листок. Всех остальных я тоже заставил расписаться в качестве свидетелей, сложил бумагу и спрятал ее в карман.Один из гостей любезно обратился ко мне:— Один вопрос, Мэнн...— Знаю, — прервал я его. — Где пистолет?— Чисто профессиональный интерес.Я им показал, а они наверняка взяли этот мой хитрый прием на вооружение.— Я с тобой свяжусь, — сказал Хэл уже у двери.— Пожалуйста, — ответил я.Позвонив в Центр, я попросил подготовить бумаги для военной разведки, потом спустился вниз за своей пушкой. Как-то лучше себя чувствуешь, когда она у тебя за поясом. * * * Рондина обедала с часу до двух. Добавив время, необходимое ей на дорогу до ООН, я позвонил ровно в три. Все звонки шли через Ленни Бирнса. Узнав меня, он переключил вызов на Рондину. Пока что они не заметили ничего необычного. Ленни охранял Рондину с предельным тщанием, изображая журналиста, собирающего материал для статьи о переводчиках ООН.Я сказал, что буду ждать их у выхода в шесть вечера, а если меня там вдруг не окажется, пусть отравляются прямо домой и никуда не выходят. Мне нужно было еще позвонить Чарли и рассказать о визите Хэла Рэндольфа, но не успел я снять трубку, как телефон зазвонил.— Да?— Тайгер, это Вирджил Адамс. Пароль.Услышав в ответ два нужных слова, Вирджил сообщил:— Только что получил телефото из Бразилии. Твоя подсказка насчет больниц оказалась удачной. У нас три снимка: два — раны и один — отличный, четкий снимок лица. Отправляю немедленно с курьером.— Отправь Эрни Бентли, я хочу, чтобы он сделал несколько копий, и кроме того, не стоит что-либо оставлять в моей ячейке внизу у портье.— Хорошо. Фото будут у него примерно через час.— Что слышно о наших осведомителях?— Ничего. Ведем наружное наблюдение на обычном месте, но надежды на улов нет. Турос — ловкий конспиратор. Если он работает в одиночку, то вряд ли пойдет на контакт с кем-либо.— Почему же? Один визит он уже нанес.— Так значит, нужно выйти на его след.— Нет, но не будем терять надежды. Если появятся новости, свяжись со мной через Эрни.— Идет.Дозвониться до Чарли Корбинета мне не удалось. Никто не отвечал. Настало время мне начинать действовать. Глава 5 В нашей работе невозможно обойтись без тесного взаимодействия с федеральными ведомствами, без тщательно обученных и законспирированных разведывательных подразделений, без ученых степеней и тестов на профессиональную пригодность, без строгого отбора персонала, четко выполняющего приказы вышестоящих инстанций. Но если ты хочешь справиться с заданием, выбирай самых толковых парней в Нью-Йорке, не важно — в форме или в гражданском платье. По мне, так нет ничего лучше ревностно служащих делу участкового полицейского или рядового сыщика, знающих город и пригород как свои пять пальцев, разбирающихся в людях настолько хорошо, что в секунду могут дать характеристику любому.Они вышли из самого чрева города и хотя состоят на службе у городских властей, все же сохраняют свою независимость; они влюблены в свой город и стараются содержать его в чистоте. Под палящим солнцем регулируют движение на перекрестках; вскрывают гнойники на теле города, врачуя его в благодарность за то, что он поставил их на ноги. Они берут на себя заботу о потерянных сыновьях города и никогда не отступают. Встречаются, конечно, и грубияны, а также нечистые на руку, но все же в решающую минуту они ринутся в темную аллею за убийцей, рискуя собственной жизнью. В большинстве своем это прекрасные люди. Такими они и должны быть, такими они и нужны городу.Я позвонил Дику Галлахеру в участок в надежде выведать, что предпринимает полицейское управление в связи с визитом Тейша эль-Абина. Мне повезло, я застал его на месте.Мы встретились в уютном кафе напротив участка, и Дик рассказал, что ему на неделю отложили отпуск, который он с нетерпением ждал и уже забронировал номер в «Атлантик-Сити». Он попытался перенести бронь на более поздний срок, но это оказалось невозможным — все номера были заняты.— Почему отложили отпуск? — спросил я.— Важные гости приехали. Читал про наших новых друзей из Селачина?— Кто же о них не слышал!— Вот охраняем их величество. Тут и международная ярмарка, и расовые беспорядки, и обычные летние неприятности, а мы — единственное подразделение, которое они могут послать на спецзадание.— Зато интересно.— Чего интересного? Двери караулить на приеме?— А кого следует опасаться в подобных случаях?— Обычных фанатиков, — пожал он плечами. — Эти ближневосточные типы и впрямь способны вызвать ненависть. Все равно что Насера в гости пригласить... Никогда не знаешь, кто первый затеет пальбу — сторонники или противники, а нам посередке куда деваться?— А на прием можно попасть только по приглашению?— Точно.— Интересно. Надо будет раздобыть приглашение.— Зачем?Я ухмыльнулся и допил свой кофе.— Может, узнаю что-нибудь любопытное для газетчиков. Говорят, с Тейшем прибыла очень симпатичная курочка.— Зря стараешься. Пока что это никому не удавалось.— Ну а все-таки — как туда пробраться, Дик?— Не выйдет, дружище. Приглашения именные и будут сверяться с общим списком.— А у кого список? — поинтересовался я.— Ты думаешь, вашингтонские ребята посвящают нас во все дела? Список у них. А кроме того, ты-то там с какой стати будешь? Ты же не общественный деятель?— Меня интересует политика, — заметил я.— Еще бы. Меня тоже. Попивай себе коктейли, закусывай сандвичами, пожимай руки, болтай одно, а думай другое. Ерунда все это. А знаешь, что будет гвоздем программы?Я отрицательно покачал головой.— Тейш эль-Абин впервые увидит себя на экране телевизора. В программе новостей будет его пятиминутная речь, обращенная к организаторам визита, а потом двадцатиминутный репортаж о торжественной встрече Тейша по замкнутой телевизионной системе То есть без выхода в эфир.

. Ни одна из телекомпаний не проявила интереса к этому репортажу, вот они и придумали этот трюк для участников приема.— Ловко придумано. Чья идея? — восхитился я.— Сержанта Андерсона из четвертого участка. Неужто думаешь, что такое могло прийти в голову ребятам из Госдепа?— Да, они больше витают в облаках. И все-таки попробую достать приглашение.— Не трать зря время, — посоветовал Дик.— И не буду. Ты, случайно, ничего не слышал о Малкольме Туросе?У Дика на лице появилась лукавая усмешка. Помолчав, он ответил:— Уж не хочешь ли ты предложить что-то в качестве платы за приглашение?— Я и без платы его достану.— Да, слышал о нем.— Совсем недавно, — добавил я.Меня не стоило опасаться, и Дик это знал.— Очень даже недавно. Его описание и снимки разослали во все участки.— Эти снимки никуда не годятся, — сказал я.Все с той же лукавой усмешкой Дик выжидающе смотрел на меня.— Не годятся? — вопросительно повторил он.— Хочешь отличный последний снимок этого типа? Тебе пригодится.— Когда передашь? — встрепенулся Дик.— Может, сегодня вечером.— Только давай без подвохов, Тайгер.— Снимок подлинный. Это могут подтвердить трое свидетелей.Дик посерьезнел и подался всем корпусом вперед, не сводя с меня глаз.— Вот это удружил, Тайгер. Ты сам понимаешь, о чем речь, не мне тебе рассказывать.— Понимаю, — подтвердил я.— О'кей, мы распространим фото и раскинем сеть. Он где-то здесь, в нашем районе. Вашингтон прислал нам лучших ребят на подмогу, но нам практически не на что было опереться.— Теперь будет на что, — заверил я.— Жду, — ответил Дик.Мы допили кофе, и Дик предложил подбросить меня. Я вышел в двух кварталах от лаборатории Эрни Бентли и дальше пошел пешком. Эрни уже отпечатал с дюжину копий и упаковал их для меня в плотный светло-коричневый конверт.Через пятнадцать минут после моего звонка явился Гарри, и Эрни занялся им. С помощью своих реактивов он сделал кожу Гарри на тон светлее, нарядил его в темный костюм, постриг и причесал по-новому и для полноты картины наклеил полоску усов. Теперь Гарри совсем не походил на туземца в экзотическом одеянии, каким он предстал передо мной на лайнере «Квин». Чтобы убедиться, что затаенная обида на короля за двух убитых родственников не толкнет его на какой-нибудь безрассудный поступок, я тщательно обыскал его и обнаружил в рукаве тонкий нож. Гарри растерянно улыбнулся, но ничего не сказал. Мы отправились ко мне в отель, где я переоделся.Высокое массивное здание отеля «Стейси», лучший зал которого был отведен под прием, было построено недавно и напоминало новый памятник на старом кладбище. Оно царило над Манхэттеном в своем высокомерном величии, подобно капризному юнцу, изгнавшему из дома всех его обитателей и наслаждающемуся своей мнимой властью над ними.Лимузины стояли впритык один к другому в местах, где парковка обычно запрещена, и, невзирая на таблички, свидетельствующие о дипломатическом иммунитете их владельцев, были похожи на хворых котов. Одно за другим подъезжали такси, вдоль улицы было выставлено полицейское оцепление, и несколько конных полицейских следили, чтобы не образовывались заторы. Среди толпы зевак было полно сыщиков, одного-двух я узнал в лицо.Приглашенных на прием направляли из холла налево, всех остальных — направо, отделив их от избранных красным бархатным шнуром. Ковровая дорожка того же цвета вела в зал. У двери гостей встречали два улыбчивых молодых человека в смокингах и проверяли пригласительные билеты, отрывая один уголок, дабы обнаружить тонкий цветной слой в плотной бумаге билета. За дверью приглашенные проходили еще одну проверку.Мы с Гарри прошлись по холлу, нашли, где установлены таксофоны, и я позвонил в регистратуру отеля. Замотанная телефонистка связала меня с портье, которого я попросил подозвать к телефону ближайшего дежурного полицейского.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20