Сион // Там же, с.7-8.

.
Что Бог избрал для своего человеческого воплощения и, во всяком случае, для исходной проповеди именно эту нацию и уже потому она избранная – этого не может отрицать христианин. «Распни, распни Его!» – то было всеобычное неизбежное ожесточение всякой тёмной фанатичной толпы против своего светлого пророка, – мы же всегда помним: Христос пришёл почему-то к евреям, хотя рядом были ясноумые эллины, а подальше и всевластные римляне.
Эту загадку религиозной избранности – как не признать.
Вот апостол Павел, в одном из порывов: «Я желал бы сам быть отлучённым от Христа за братьев моих, родных мне по плоти, то есть Израильтян», – однако «не все те Израильтяне, которые от Израиля», «не плотские дети суть дети Божий; но дети обетования» (Рим. 9:3, 4, 6, 8).
Сознание особой предназначенности, исторической избранности помогло евреям сохранно пережить беспримерно долгое рассеяние. Но это же ощущение избранности и ссорило евреев с окружающими народами. Многовековое ожидание Мессии, а с ним и всеземного торжества, конечно же диктовало евреям гордость, но и отчуждённость от других народов. «Основную роль сыграло в этом чувство своего духовного первородства, которое испытывали евреи, где бы они ни жили и какие бы обычаи ни перенимали» П. Самородницкий. Странный народец // «22», 1980, № 15, с. 137.

.
А насколько бы смиреннее: все народы – дети одного Бога, и зачем-то каждый народ нужен.
Крупный израильский историк, специалист по иудейской мистике Гершон Шалом предупреждал: для евреев «светскость невозможна», «если евреи попытаются себя объяснить только из истории, они должны будут прийти к самоликвидации, к полному краху, ибо в этом случае исчезнет всякий импульс к их существованию как нации» С. Цирюльников. Философия еврейской аномалии* // ВМ, Нью-Йорк, 1984, № 77, с. 144.

.
Однако, как бывает в геологических процессах, когда одна порода вымывается и заменяется другою, но с большим подобием сохранения форм предыдущей (псевдоморфоз), – так в секулярные века и у самих евреев идея богоизбранности неизбежно должна была подмениться идеей – просто исторической и человеческой уникальности.
С которой тоже не поспоришь.
Уникальность еврейского народа несомненна, все её видят. Но сами евреи осмысливают и переживают её по-разному.
Ищется даже «психологическая защита от ужаса своей уникальности» А. Воронель. Уникальность Израиля // «22», 1981, № 20, с. 123.

. – «Ни один другой народ не прошёл такую школу страдания… ни один другой народ не знал того напряжения души в беде, тот ужас при мысли о неизбежной гибели» П. Самородницкий. Странный народец // «22», 1980, № 15, с. 145.

. – «Евреи составляют исключение только в одном смысле: они избраны миром для дискриминации» Р. Виссе. «Свет для народов»? // «22». 1991, № 77, с. 111.

. – «Часть [евреев]… не прочь избавиться от своей уникальности» А. Воронель. Накануне XXI века // «22», 1991, № 74, с. 141.

.
В широком же объёме еврейского сознания уникальность своего народа воспринимается не как бедствие, а как гордость. «Быть евреем по-прежнему больше честь, чем проклятие» Д. Сэгре. Сионизм до и после национального возрождения // «22», 1978, № 3, с. 142.

. – «Люди не хотят отдавать это ощущение… выделенности, не хотят „обменивать“ его на что-либо иное… Отдать свою отмеченность – значит что-то серьёзное и ценное потерять» Д. Левин. На краю соблазна: [Интервью] // «22». 1978, № 1, с. 53.

. – «Наша аномалия как государства, как народа и как движения… поступиться ли величием и страданиями, связанными с этой аномалией, или, наоборот, зная ей цену, всячески укреплять её?»; «мы имеем дело с особого рода сущностью, которую не только никакой топор не вырубит, но не способна объяснить никакая историческая или философская теория» И. Эльдад. Еврейская аномалия в трёх измерениях // ВМ, Нью-Йорк, 1984, № 76, с. 140, 147.

. – «Хотим мы этого или не хотим, наши успехи и поражения, а также наши грехи и заслуги имеют всемирно-исторический характер и всемирно-историческое значение… Борьба за будущее евреев есть также и борьба за тот или иной образ всего остального мира» А. Воронель. Накануне XXI века // «22», 1991, № 74, с. 146—147.

. – «Особость, не имеющая себе аналога в мировой истории» – это то, что евреи смогли совместить в себе национальное и универсальное начала, это «народ – сугубо национальный и космополитический – в одно и то же время»; «противоречивое единство этих двух начал (самоутверждение и ассимиляция) представляет собой высший закон еврейской жизни» С. Цирюльников. Философия еврейской аномалии // ВМ, Нью-Йорк, 1984, № 77, с. 149, 152, 154—155.

. – «Наше самосознание было в целом и космополитическим, и элитарным» А. Кучерский. Еврейская парадигма // «22», 1993, № 88, с. 136.

.
А глядя в наступающее человеческое будущее – сочетание в себе и национального, и универсального – может быть, самое необходимое (и победное) качество для новых столетий. Можно только пожелать его и нам, русским, и всем народам.
Но ощущение уникальности может придать сознанию и опрометчивый уклон.
Самому стремлению любого народа иметь идеал высший, прозревать предназначение высшее, чем только своё физическое существование, – не может быть упрёка, это стремление возвышает всякий народ в область Духа. Пусть не мессианство по прямому Божьему поручению, но – поиск и ощущение какой-то и своей особой миссии. Однако: что в ней искать?
Если бы вот так, как думают иные израильтяне (Натан Щаранский): избранность «приемлема только в одном плане – как повышенная моральная ответственность» А. Щаранский. [Интервью] // «22», 1986, № 49, с. 112.

. Или, за 60 лет до него: «Не может безответственность… быть надёжной основой для нашей, еврейской жизни, жизни маленького народа, развеянного по миру… Легко ли это или нет, но мы должны сделать все усилия, чтобы познать себя и понять других» И.М. Бикерман. Россия и русское еврейство // РиЕ, с. 13.

.
В 1939 году, перед самой гранью Второй войны, – редакция еврейского (на идише) сборника «На перепутье» поставила нескольким европейским интеллектуалам вопрос: «Следует ли евреям активно участвовать в общей политической жизни, не должны ли они ограничиться одной лишь еврейской политикой?» ВМ, Тель-Авив, 1976, № 11, с. 192.


На этот вопрос известный писатель Стефан Цвейг, космополит и ассимилированный австрийский еврей, ответил так. Не участвовать в политической жизни мы, как и никто, уже не можем. Вопрос надо исправить: «следует ли нам стремиться к ведущему положению в политической и общественной жизни». Мы уже никак не можем отбросить «наше интернациональное, наднациональное отношение к общечеловеческим вопросам». Однако «считаю не менее опасным… чтобы евреи выступали лидерами какого бы то ни было политического или общественного движения… При наличии равных с другими прав евреи имеют далеко не равную со всеми ответственность», а «во сто тысяч раз» большую. « Служить – пожалуйста, но лишь во втором, в пятом, в десятом ряду и ни в коем случае не в первом, не на видном месте. [Еврей] обязан жертвовать своим честолюбием в интересах всего еврейского народа». (Здесь – поучителен урок о моральной связи и каждого еврея с судьбой своего народа.) «Нашей величайшей обязанностью является самоограничение не только в политической жизни, но и во всех прочих областях… Единственная польза, единственный смысл, которые можно извлечь из трагического урока, выпавшего на долю евреев, – это их внутреннее воспитание. Лишь тогда… наши невиданные страдания имели бы хоть какой-то смысл, если бы они побудили еврея совершать не шумные, а по-настоящему великие дела» Стефан Цвейг. Не внешняя мишура, но внутреннее воспитание // ВМ, 1976, № 11, с. 193—195.

.
Какие высокие, замечательные, золотые слова, – и для евреев, и для не-евреев, для всех людей. Самоограничение – от чего оно не лечит! Но в том-то и мучительная нить, что именно самоограничение – трудней всего и даётся вообще людям.
Макс Брод, убеждённый сионист и, казалось бы, полный оппонент Цвейгу, – ответил почти буквально то же: «Очень опасно для евреев вмешиваться в политическую жизнь других народов… Такое участие нас непременно раздавит и уничтожит». Еврей «должен ограничивать себя, воздерживаться… Воздержаться, но не отходить в сторону! Воздержаться – это значит: не стремиться к лидерству или к наградам в чужой политике, но действовать с сознанием ответственности, открыто, ясно, отнюдь не тайно, за кулисами» Макс Брод. Любовь на расстоянии // Там же, с. 200—202.

.
И это последнее добавление – опять-таки превосходно. (И опять же, честно сказать: и всем людям, и евреям, – как бывает трудно следовать ему.)
И в сегодняшнем Израиле мудро мыслящие евреи отчётливо говорят: «Наше вмешательство в дела других народов всегда оборачивалось плохо и для этих народов, и для еврейского народа» Р. Нудельман [в беседе с Л. Плющом] // «22», 1978, № 3, с. 192.

. – Мы «много раз в современной истории… обнаруживали несправедливость в основаниях существующих обществ, а наша безответственность, как меньшинства, способствовала созданию новых, гораздо худших». Мы были «потомственные подаватели советов» А. Воронель. Иаков остался один // «22», 1985, № 40, с. 126.

.
А вот, после советских десятилетий строго оглядясь, пишет современный еврейский автор из диаспоры: «Конечно, эта история [евреев] была, как и у других народов, не только история благочестивых, но и бессовестных, не только беззащитных и ведомых на смерть, но и вооружённых, несущих смерть, не только преследуемых, но и преследующих. Есть в этой истории страницы, которые без содрогания нельзя открыть. И как раз эти страницы систематически и намеренно вытеснялись из сознания евреев» Sonja Margolina. Das Ende der Lugen: Ruffland und die Juden im 20. Jahrhundert. Berlin: Siedler Verlag, 1992, S. 151.

.
По заключению Э. Ренана, удел народа Израиля отначала был: стать бродилом для всего мира. Эта мысль, согласно или полемически, повторяется и у наших современников: «Мы стали бродильным началом среди неевреев, в среде которых мы жили» И. Эльдад. Еврейская аномалия в трёх измерениях // ВМ, Нью-Йорк, 1984, № 76, с. 147.

. – «…Дескать, избранность еврейского народа в том и состоит, чтобы вечно жить в рассеянии. „Мы дрожжи… наша задача – сбраживать чужое тесто“ Н. Воронель. Оглянись в раздумье…: [Круглый стол] // «22», 1982, № 24, с. 118.

.
И по многим историческим примерам, и по общему живому ощущению, надо признать: это – очень верно схвачено. Ещё современнее скажем: катализатор. Катализатора в химической реакции и не должно присутствовать много, а действует он на всю массу вещества.
К этому следует добавить не только несомненную подвижность ума, еврейское «доверие к разуму и ощущение, что конструктивными усилиями можно решить все проблемы» А. Воронель. Трепет иудейских забот. 2-е изд. Рамат-Ган: Москва-Иерусалим, 1981, с.63.

, но и – острую чуткость к струям времени. Чутче евреев, я думаю, нет народа во всём человечестве, во всей истории. Ещё только первые молекулы тления испускает государственный или общественный организм – уже евреи от него откидываются, хотя были бы доселе привержены, уже – отреклись от него. И едва только где пробился первый росток от будущего могучего ствола – уже евреи видят его, хвалят, пророчат, выстраивают ему защиту. – «Такое свойство темперамента, при котором евреи всегда оказываются на стороне „самых передовых“ идей… очень уж для нас, евреев, характерно» Он же. Агасферическое сознание и сионизм // «22», 1992, № 80, с. 204.

.

Предпринятый тут обзор мнений даёт нам до некоторой степени объемлющее сознание, с которым мы вступаем в дальнейшее чтение.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
В СОВЕТСКОЕ ВРЕМЯ

Глава 13 – В ФЕВРАЛЬСКУЮ РЕВОЛЮЦИЮ

123-летняя история неравноправного подданства еврейского народа в России (считая от Указа Екатерины 1791 г.) закончилась с Февральской революцией.
Стоит оглянуться на атмосферу тех февральских дней – каким подошло общество к этому моменту эмансипации?
Первую неделю петроградских революционных событий газет не было. А затем они выступили с трубным гласом, менее всего задумываясь или ища жизненные государственные пути, но наперебой спеша поносить всё прошедшее. В невиданном размахе кадетская «Речь» призывала: отныне «вся русская жизнь должна быть перестроена с корня» Речь, 1917, 7 марта, с. 2.

. (Тысячелетнюю жизнь! – почему уж так сразу «с корня»?) – А «Биржевые ведомости» выступили с программой действий: «Рвать, рвать без жалости все сорные травы. Не надо смущаться тем, что среди них могут быть и полезные растения, – лучше чище прополоть с неизбежными жертвами» Биржевые ведомости, 1917, 8 марта (здесь и далее – утренний выпуск), с. 5.

. (Да это март 17-го или 37-го?) – Расшаркивался новый министр иностранных дел Милюков: «До сих пор нам приходилось краснеть перед нашими союзниками за наше правительство… Россия лежала мёртвым весом на деле союзников» Там же, 10 марта, с. 6.

.
Редко в те первые дни можно было услышать дельные слова о том, что же надо теперь вообще делать в России? Улицы Петрограда в хаосе, сотни полицейских загнаны под замок, по городу не утихает беспорядочная вольная стрельба, – но всё заливает общее ликование, хотя по каждому конкретному вопросу разброд мыслей и мнений, разноголосица перьев. Вся пресса и общество сходились едва ли не в одном: в безотложном установлении еврейского равноправия. Красноречиво писал Фёдор Сологуб в «Биржевых ведомостях»: «Самое существенное начало гражданской свободы, без чего земля наша не может быть святою, народ не может быть праведным, всенародный подвиг не станет священным…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12