- Мы тут культурно оттянуться решили, а ты пылишь. Нехорошо, браток.
Браток сумел оценить ситуацию, отметил номинал купюры, а, главное, наглый вид посетителя, и почел за лучшее не связываться. Отступил в сторону, приглашая войти.
Ну что ж, начало предвещало массу необычных впечатлений. Мы вошли.
Весь этот клуб когда-то, вероятно, был клубом настоящим, пышностью и богатством отделки расчитанный приводить в трепет рабоче-крестьянвские массы гегемона. Вестибюль был выложен полированными каменными плитами, в которых можно было, вероятно, видеть собственное размытое отражение. Сейчас это было возможно по краям зала, возле пустующего, барьером огороженного гардероба с рядами вешалок, сейчас пустующих. Все пространство пола покрывал искусственный ковер. То, что ковер был искусственный, догадаться можно было только по размеру его - совершенно гигантскому, - а так, имитация национальных узоров сохранила иллюзорность натуральной роскоши. Компания расхлябанных юнцов оседлала барьр гардероба и чему-то смеялась. Было ещё несколько групп - одна, две - вышедших сюда проветриться, потому как здесь, вероятно, из-за камня вокруг, было прохладно.
- А говорил, что денег с собой не берешь, - вдруг сказала Катя, со странным выражением страха и предвкушения, оглядывавшаяся вокруг.
- Здесь меня не знают. Вдруг я никого знакомого не встручу? Для подобных ситуаций я предпочитаю иметь с собой бабки. Кстати, - вспомнил я, - на всякий случай, возьми и ты себе немного денег, мало ли?
- Ты что же, хочешь меня оставить одну?
- Не бойся. Просто я хочу здесь мелкий шмон устроить, туда-сюда прошвырнуться. На, бери, скорее всего не понадобиться, но все же... - я сунул в её слабо сопротивляющуюся ладошку несколько зеленых бумажек. - А теперь пошли.
Кроме посетителей, здесь в вестибюле находились и служащие: парочка упитанных парней в черных костюмах и галстуках и с одинаково оттопыренными подмышками - пистолетами в таких же наплечных кобурах, как и у меня самого. Рядом с этими спортивными ребятами стояли три девушки, одна из которых уже скользила к нам.
- Добро пожаловать в клуб "Белая чайка", - прочирикала она. - Куда прикажите вас отвести.
- У вас здесь выбор? - приятно удивился я. - И что же можете предложить?
- Ресторан, бар, зал рулеток. У нас здесь и казино есть. Для желающих - сауна и басейн.
- Ничего себе, сервис! - по-настоящему удивился я. - Как же это я не интересовался раньше вашим пркекрасным клубом? Катя! Нет, ты слышала? Куда ты предпочитаешь? В баню, или ресторан?
- Чего я не хочу, так это в баню, - рассмеялась Катя.
- И напрасно, - не согласилась девушка. - У нас все по первому классу: отдельный номер и туда же вам принесут всё, что можно выбрать в меню ресторана.
- Нет, радость моя, - сказал я. - Для начала хотимс в бар. А там посмотрим. Ты не против? - повернулся я к Кате.
Она не была против.
Терпеливо дожидавшаяся реакции посетителей, девушка повела нас в бар. Сначала мы поднялись по парадной лестнице к двери, менее тяжелой и менее торжественной, чем входная, но тоже не без величия, и попали в небольшое фойе, где уже громче звучала со всех сторон музыка, в вестибюле лишь намечавшаяся отдаленным звуковмй фоном. Отсюда, из фойе, в обе стороны шел коридор, прямо были две двери, люди входили и выходили, было сильно накурено и курили не только табак, судя по всему.
Нас провели в бар, девушка сразу испарилась. Взобравшись на высокие табуреты перед стойкой, заказали у раз и навсегда заведенного бармена, у которого в руках все быстро летало туда-сюда, пару коктейлей. Я заказал себе джин с тоником, Катя захотела что-нибудь пАркадийче, игристое. Бармен неистово затрясся вместе с шейкером, выдывая продукцию на гора (невольно просится шахтерская производственная лексика, подумал я, наверное потому, что и здесь и там - тряска, неважно - отбойный молоток в руках, или сосуд для смешивания коктейлей), долил шампанского и передал Кате. Я купил пачку своего любимого "Кемела", закурил и, со стаканом джина в левой руке, раскрутился лицом к залу, вибрирующему от музыки, лазерной подсветки, дыма и удовольствий. Катя повернулась тоже и вдруг весело прыснула, узнав за одним из сталиков каких-то своих подруг. Я, к своему удивлению, стал один за другим вычленять знкомые лица. Странно, было много и моих работников, вернее, тех, кто работал на моих предприятиях, и кого я привык видеть расслабляющимися в других местах. Подошел и примостился на оставленном Катей табурете длиннолицый Лёха директор одного из охранных моих предприятий. Он попросил у бармена рюмку водки, выпил и закурил, лениво щурясь на веселый хаос вокруг. Поинтересовался, мол, как там?.. имея ввиду, конечно, обстановку с похищением, о котором, конечно, уже знал.
- Ты не знаешь, случайно, администратора "Савойи"? Можно сказать, ночного портье. У него ещё фамилия такая: Сошкин. Дразнят за глаза Сошкин-Мошкин-Кошкин.
- Кажется нет... - подумал Лёха. - А какой он из себя?
- Я его тоже не видел. Но по рассказам - юркий, дохлый, с усиками, мозгляк, в общем.
- Геннадий! - повернулся Лёха к бармену. - Ты администратора "Савойи" здесь не встречал? Сошкин... Как зовут? - повернулся он к мне, - Володя? Вову Сошкина не встречал сегодня?
Бармен, оказавшийся Геннадием, осмотрел на свет хрустальный бокал, который он яростно натирал и подтвердил.
- Где-то здесь. Он чаще всего ставит по маленькой на рулетку. Говорит, что каждый день сотню, а то и полторы сотни зеленых берет стабильно. А по мне - врет. Хотя, если каждый день ставит, может что ему и попадает. Но больше врет. Этот соврет, не поморщится.
- Что это ты к нему так... суров? - спросил Лёха.
- Чего там суров. Вот ваш друг правильно сказал - мозгляк. Злобы много, амбиций много, ума мало.
- А ты психолог, - усмехнулся я. - Небось учишься где?
- Не вечно же за стойкой стоять? В Академии бизнеса, на заочном.
- Это где там Академия? - удивился я. - В Москве? Налей мне ещё джину. И тоник тоже, - попросил я бармена.
- У нас Академия, в городе. А чего, главное, диплом обычного образца. Говорят, везде котируется, даже за бугром. Раньше был бухгалтерский техникум, а сейчас Академия. Но мне плевать, лишь бы диплом получить.
- Так купил бы, - рассеянно предложил я, соображая, оставлять ли здесь Катю, а самому идти на поиски, или идти с ней.
- Купить?.. Купить легче всего. Но покупай-не покупай, если тупой, так никакие деньги не помогут, - убежденно сказал бармен.
- И наоборот, - обронил я и, кивнув Лёхе, слез с табурета и пошел к Кате.
Катя цвела, о чем-то быстро пересвистываясь с тремя знакомыми куколками, немедленно, как завороженные, уставившиеся на подошедшего меня.
- Привет, фотомоделям! - поздоровался я. - Как веселимся?
- Сережа! - радостно защебетала Катя. - Это мои одноклассницы: Оля, Настя и Люба. Ты знаешь, кто здесь сегодня? Ни за что не догадаешься.
- Ну, я думаю, вряд ли ты о Сошкине-Кошкине. Он, кстати, где-то здесь.
- Да? Это хорошо, - обрадовалась она, но тут же вернулась к поразившему её известию. - Здесь ещё и Окунева Ленка. Представляешь? Ну, Куницына сейчас. Девочки видели. Представляешь?
Меня известие о том, что Елена Михайловна, после всего, что случилось сегодня у неё дома, да с похорон мужа приехала сюда, удивило. Если не сказать больше. Впрочем, почему бы и нет? Тем более, что этот клуб "Белая, так сказать, чайка" - фактически, да нет, действительно, принадлежит ей. Или Аркадию. Или ещё кому, с учетом того, что Елена Михайловна не очень-то стремится к обретению власти над империей покойного мужа. Неожиданно захотелось увидеть её сейчас, увидеть в такой вот раскованной обстановке, а не у неё дома, среди родственников и деловых партнеров мужа.
- Так где же вы, красавицы, видели вашу одноклассницу?
Оказалось, была здесь, потом вышла в один из залов, возможно в ресторан. Катя уже поднималась, чтобы идти вместе с ним.
- Может хочешь с подружками поболтать, а я пока в зал рулеток схожу, там, вроде, ваш администратор тащится.
- Нет, я с тобой, - весело, но решительно заявила Катя, и повисла у него на руке.
Махнув рукой Лёхе на прощание, я с Катей покинули бар и попали в ресторан, где на высокой круглой платформе, метров пяти в диаметре, с неизменным никелированным шестом, твердо вмонтированным в пол и потолок, исполняла неизменные сексуальные действия очень красивая пышная блондинка в одних узеньких кружевных трусиках. Публика здесь была покруче, в основном представители диаспор, сплошные сливки, и многих из них я знал в лицо. Как и они его. Но в этот момент все, даже незаметная охрана по стенам (кто кого и от кого здесь охраняет?) были заняты голенькими прелестями оседлавшей шест дриады, то бишь лесной нимфы, мысленно перевел я термин как бы для представителей публики и усмехнулся.
К нам скользнула девушка, точная копия той, что проводила их из вестибюля.
- Чем могу служить? Вам столик?
- Нет, дорогуша. Нам надо отсюда выбраться в какой-нибудь игральный зал.
- Я провожу..
- Сделай милость, - развлекался я.
Девушка провела.
Здесь было ещё более людно. И однако же, если в ресторане публика была собрана по национальному признаку (надо будет высянить, всегда здесь так, или заранее известный репертуар развлечений погнал братьев нацменов в одно место - скорее так, думал я), то здесь, в игорном зале, преобладали загривки налитые салом и годами; впрочем, разномастной дряни и здесь было предостаточно. я, не любивший азартные игры и редко показывавшийся в подобных местах, заранее был настроен раздражительно и скептически. И вот ещё что, интересуясь историей вопроса (все, что так или иначе имело отошение к деньгам, последние годы входило в круг моих интересов), я знал, насколько изменилось отношение к рулетке, например, за последине сто лет. Если раньше было возможно (может быть только таким образом) вмиг улучшить свое материальное положение, и из разряда всеми, в общем-то, презираемых бедняков очутиться в компании сильных, то сейчас, уже в двадцать первом веке, разбогатеть на азарте стало почти невозможно. Хозяева игральных столов остаются в выигрыше, но не игроки. Холодный расчет трезвейшего долопроизводства заменил древний аристократизм, когда джентльмен, весело проиграв все до последнего, так же весело уходил в соседний зал (может специально приготовленный для сего) и с чувтвом благорасположения ко всем, хладнокровно стрелялся.
Катя потянула его к столам. Ее волнова атмосфера денег вокруг: гул голосов, жужжание рулетки, звуки катающихся шаров. И мне показались чрезвычайно глупыми и снобистскими эти мои дилетанские мысли новоявленного джентльмена. И глупо морализировать там, где мораль давно не обитает. Я рассмеялся вслух, поймал любопытный взгляд горячих Катиных глазок, и повел её к кассе.
- Давай-ка мы наберем фишек. Ты, наверное, никогда не играла?
Она не играла.
И ещё некоторое время я с удовольствием посвящал её в тактику игры, которую сам знал чрезвычайно поверхностно, но все же больше, чем она. Я объяснил, что фишки ставят на клетки, раскрашенные по цвету - красные, черные, на числа - чет и нечет, и если выпадет выбранный цвет, или числа, выигрыш удваивается. Для примера он поставил двадцатидолларовую фишку на нечет и, так как выпала шестерка, - проиграл. Поставил на красную. Колесо раскрутилось, и шарик остановился на красном. Довольный больше блеском её глаз, чем сорока долларами выигрыша, я высыпал перед Катей все фишки. Всего поменял фишек на две тысячи долларов, и я надеялся занять её на час-полтора, пока сам займусь поисками.
- Ты давай здесь осваивайся, а я все же поищу Кошкина, - сказал я, оглядываясь по сторонам и вдруг увидел за одним из столиков в стороне, большей частью незанятых, Елену Михайловну, в компании крепкого мужчины, которого я где-то видел - да у неё же в доме, конечно, приехала с собственной охраной - и двух шикарных ципочек местного производства, может подружки детства, нет, помоложе, лет семнадцать-восемнадцать.
- Ну играй, а я пошел, - сказал я Кате.
- Да, да, играй, я здесь побуду, - рассеянно ответила она, совершенно очарованная своим первым выигрышем, только что свершившимсяю. - Я никуда не уйду.
В этом я был уверен, глядя на лихорадочный блеск её глаз, мгновенно заразившихся азартом.
Невольно выбирая кружной путь, чтобы прямолинейными целеустремлениями не привлечь внимание раньше времени, я приблизился все же к столу этой персидской княжны. Но до чего хороша, подумал я: смугло-янтарное светящееся лицо, пышные, блестящие, как черный соболий мех волосы, синие, кажущиеся черными в этом восточном, почти зловещем оформлении глаза, бархатисто-пунцовые губы - всё это детали, но они складывались в такой образ, что у мужиков в зале, даже случайно взглянувших на нее, отваливались челюсти и происходил подъем тонуса - то бишь подъем жизненных сил. У всех, кроме, как у меня, подумал я, обманывая сам себя. И тем не менее, все-таки, что-то отталкивало меня от этой дивной, дивной женщины. Все было в ней слишком, все было вызывающе прекрасно, и это "слишком" в глубине души предвещало опасность.
Я ухмыльнулся: странные мысли возникают при виде её. Наверное, поэтому она так и привлекательна. Я не смог стереть с лица улыбку, и с этой усмешкой меня и заметила Елена Михайловна.
- О, как кстати, - сказала она, протягивая ко мне узкую, теплую руку, которую я, невольно, поцеловал, донельзя удивляясь естесственностью этого своего, для меня, все же, странного, порыва.
- Присаживайтесь, прошу вас, я так надеялась вас здесь увидеть. Все это так ужасно, - продолжала говорить она и, тут же повернувшись к своей компании, сказала уже для них. - Ребята, погуляйте немного, мне надо посекретничать с молодым человекам.
Девчонки и охранник безропотно встали и пересели за другой столик. Подскочившего официанта, Елена Михайловна попросила принести коктейль и... - подождала, пока я назову, - джин с тоником, - выудила из пачки, лежавшей перед ней, сигарету.
Официант успел первым поднести огонек, после чего его сдуло. Я тоже закурил. Меня странно волновала сидящая рядом женщина, и я ощущал непривычную для себя скованность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32