Я вам о нем рассказывал, не так ли? Посмотрите, какой он у меня рослый и красивый.
Гм!.. Рослый-это верно, сильный и гибкий. Брюнет. Смуглая гладкая кожа. Огромные глаза. Полные губы. И все-таки не хотелось бы доктору иметь такого сына.
Отталкивали его крикливая элегантность и нагловатая манера держаться.
- Здравствуйте, мосье!-довольно сухо приветствовал Клод доктора.
- Доктор - мой давнишний приятель - приехал погостить у нас несколько дней.
И мосье Марб взглядом дал понять доктору, что сыну ничего не известно.
- Вы тоже служили в колониях?-подозрительно осведомился Клод.
Боясь, как бы доктор Доллан не сказал чего-нибудь лишнего, мосье Марб ответил за него.
- Нет. Я познакомился с доктором в Сансере. Когда я узнал, что он приехал на несколько дней в наши края...
- Послушайте, доктор!
А он невоспитан, этот юный Клод!
- Не знаю, давно ли вы знакомы с отцом, но могу вас уверить, он чистый маньяк...
- Клод! - перебил мосье Марб, которому явно было не по себе.
- А что? Не вижу причин что-то скрывать. То, о чем я тебя прошу, вполне естественно, все могут это знать, тем более старый приятель, как ты говоришь...
- Мой сын, мосье Доллан...
- Дай я скажу. И признайся, я не так уж часто тебе надоедаю. Если на то пошло, я зарабатываю себе на хлеб, и это в достаточной мере похвально...
- Клод!
- Вы, конечно, меня поняли, доктор. Я прочно стою на своих ногах... Разве что время от времени, когда уж очень прижмет, прошу у отца тысчонку-другую. Все молодые люди в моем возрасте так делают, да и почему он один должен пользоваться своим богатством... Сегодня я пришел к нему...
- Если тебе нужна тысяча франков...
- Ты же знаешь, что нет, папа... Так вот, доктор, рассудите нас... Если вы успели осмотреть дом, то видели, что он смахивает не то на барахолку, не то на музей. Тут есть все, что хотите,-и хлам, и неплохие вещицы. Отец такой человек, что не выбросит ничего, даже изношенный костюм; где-то у него хранится коробка со старыми пуговицами...
- Ты преувеличиваешь!
- Допустим. Тем не менее на чердаке наверху свалены все мои старые игрушки. В детстве меня баловали... Отец их сберег. Они, понятно, ничего не стоят... Так вот, сегодня... У меня есть друг, у него сынишка... Я обещал ему для мальчонки свои старые игрушки и пришел к отцу попросить...
Мосье Марб грустно улыбнулся.
- Вы поняли, доктор? Он находит вполне естественным забрать вещи, дорогие мне, как память о его детстве и о бедной моей жене...
- Да что ты слезу пускаешь!-накинулся на него молодой человек.- Так не дашь?
- Бери что хочешь...-покорно вздохнул старик.
- Я взял колымагу у приятеля... Я управлюсь в два счета.
И без малейшего угрызения совести Клод бросился в дом, слышно было, как он взбегал по лестнице.
- Он хороший мальчик! - снова вздохнул отец.- Хоть и сумасброд. Последнюю рубашку готов отдать. Обещал другу, и вот...
- Может, нам пойти взглянуть?
- На что?
- На игрушки, которые он собирается увезти.
- Если вам угодно.
Минуту спустя они уже были на большем из двух чердаков и застали там Клода роющимся в пыльном хламе. Мосье Марб и вправду был щедрым отцом. Вперемежку с туземными редкостями, вывезенными из колоний (тут оказалось даже чучело огромного крокодила!), стояли три деревянные лошадки, трехколесный велосипед, валялись оловянные солдатики.
- Ты все забираешь? - спросил отец, глядя в сторону.
Маленький доктор внутренне насторожился. Странное дело, он ощутил, что молодой человек на миг заколебался. Клод пытался заглянуть в глаза отца. Что происходит между этими двумя людьми? И почему старик еще упорнее глядит в угол?
- Да, все!
- Как хочешь...
Клод шаг за шагом обходил чердак. Он подбирал всякую мелочь: картонного паяца стоимостью в несколько су, целлулоидную флейту, продырявленный барабан, игрушечный пистолет.
И все же был недоволен. Он перешагивал через ящики, мешки, туземные щиты, груды стрел. Он что-то искал и все хмурился. Время от времени Клод бросал на отца подозрительный взгляд.
- Тебе все еще мало? - пытался шутить мосье Марб.- По-твоему, этих игрушек не хватит, чтобы позабавить сынишку твоего так называемого друга?
- Я искал...
Клод запнулся. Маленький доктор почувствовал, что сейчас будет сказано главное.
- Что ты искал?
- Трубу... Да ты вряд ли ее помнишь. Деревянная труба в синюю и красную полоску и с красным шелковым помпоном.
- Не помню.
- Странно!
- Почему?
- Мне казалось, что я ее видел.
- Ты считаешь, что сын твоего приятеля не может обойтись без...
- Да не в том дело. Я помню эту трубу, потому что это была моя любимая игрушка.
Очень хотелось бы ее найти.
- Ищи!
Обращенный к доктору взгляд мосье Марба, казалось, говорил:
"Вот вам дети! Ты все им отдал! А в один прекрасный день они приходят и требуют, чуть ли не угрожают! Уносят дорогие как память вещи, чтобы отдать первому встречному. Им нет дела, что у отца сердце кровью обливается..."
И это действительно могло бы растрогать, если бы Доллан не почувствовал за этим какой-то внутренней фальши. Будто вслух говорилось одно, а подразумевалось совсем другое. Да, несомненно, под видимостью комедии или даже фарса тут разыгрывается настоящая драма, но драма, к которой у него нет ключа.
- Нашел?
- Нет!
И молодой человек злобно уставился на отца.
- Может, ты хочешь обыскать весь дом? Клод ничего не ответил. Но по нему видно было, что он готов ради какой-то грошовой деревянной трубы перевернуть вверх дном коллекцию, которую бывший чиновник в колониях кропотливо собирал всю свою жизнь.
Чуть ли не комическую нотку внесла в этот спектакль Элоиза. Когда она, отдуваясь после крутой лестницы, появилась на чердаке, Маленький доктор сразу же понял по ее глазам, что она как следует угостилась.
- Что вы тут делаете? - удивилась она.
- Да вот Клод забирает свои старые игрушки, чтобы отдать приятелю!
- И прекрасно!
- Все до единой.
- Пусть хоть все уносит из дому. По крайней мере можно будет прибраться... Что ты ищешь, Клод?
- Деревянную трубу...
- В красную и синюю полоску, с большим помпоном?
- Да.
- Так она в гардеробе у отца. Я ее на днях видела. Да еще удивилась, зачем это он прячет среди одежды и белья грошовую игрушку.
Мосье Марб не дрогнул. Только побелел. Капли пота проступили у него на лбу.
- Это правда?-впившись в него взглядом, спросил Клод.
- Раз твоя тетя говорит... Не знаю... Может, положил туда случайно... Надоели вы мне, наконец, с этими дурацкими игрушками, будто у меня нет других забот! - Он впервые сорвался. Его захлестнул гнев, вернее, бешенство.- Неужели надо было непременно выбрать время, когда у меня гостит приятель, чтобы морочить мне голову с этими игрушками? И я думаю, не лучше ли будет, если...
- Где гардероб, тетя?-хладнокровно осведомился молодой человек.
- У него в спальне.
Не обращая ни малейшего внимания па отца, Клод спустился вниз. За ним поплелся мосье Марб, следом - Маленький доктор, а Элоиза замыкала шествие.
- Я всегда удивлялась, к чему этой трубе...- бормотала она себе под нос.
Дверь в спальню была распахнута. Мосье Марб открыл гардероб.
- Ищи... Забирай ее, если найдешь...
И он горько усмехался, как человек, оскорбленный в своих лучших чувствах.
Клод уже слишком далеко зашел, чтобы отступать. Он рылся в костюмах и в стопках белья, шарил рукой за выстроенными в ряд ботинками и сандалиями.
И вот настала минута, когда вся эта сцена, казалось бы, достигла вершины комизма. Минута, когда Клод среди накаленной до предела атмосферы вдруг потряс над головой вещицей, совершенно ничтожной по сравнению с вызванными ею страстями,- деревянной трубой, какие продаются на ярмарках, и притом так грубо размалеванной, что доктор чуть не прыснул со смеху.
Но он сдержался. Он бросил взгляд на хозяина дома и увидел, как из глаз мосье Марба скатились две слезы.
- В доме такой беспорядок...-лепетал старик упасшим голосом,отворачивая лицо.
Гласа третья, В КОТОРОЙ МАЛЕНЬКИЙ ДОКТОР УЖЕ НИЧЕГО НЕ ЖДЕТ ОТ НОЧНЫХ ВИЗИТОВ И В КОТОРОЙ ОБРАЩАЕТСЯ ЗА ПОМОЩЬЮ К ИНСПЕКТОРУ ТРУДА - Не обращайте внимания на мое волнение, доктор. Если б вы были отцом, вы бы меня поняли. Заметьте, я на него не сержусь.
Они стояли на террасе. Клод торопливо сваливал игрушки в машину.
- Сегодня вечером мы будем оба сторожить и...
- Если я вернусь,-поправил Жан Доллан.
- Как? Вы уезжаете?
- Мне надо съездить в Ниццу. Не беспокойтесь обо мне.
- Но если явится мой гость и...
Доллан чуть было не сказал: "Он не явится!", но удержался. Он уже знал по опыту, что никогда не следует выказывать излишнюю уверенность.
Погрузив все в машину, Клод подошел к ним.
- Надеюсь, папа, ты на меня не сердишься. Я ведь пообещал... Прости меня, если я тебя расстроил. Но признайся, игрушки эти здесь вовсе ни к чему, им скорее место там, где ребенок...
- Да, да,- кивнул старик.
- До скорого... Прощайте, доктор. Развлекайтесь тут у папы. До свидания, тетя.
Быть может, ему стало неловко за свою настойчивость? Он был любезнее, чем полчаса назад, словно скинул с себя какую-то заботу.
- Ну улыбнись! И забудем про все это! Улыбка у мосье Марба, несмотря на все его старания, получилась кислая.
- Я исчезаю. Меня ждут друзья.
- Я тоже исчезаю... Не беспокойтесь обо мне, мосье Марб.
- Но...
Слишком поздно. Не успел автомобиль Клода проехать метров двести по прибрежной дороге в сторону Жуан-ле-Пэна, как Маленький доктор вскочил в свою Жестину и завел оглушительно стреляющий мотор.
Если б его в эту минуту спросили, почему он так торопится, не боясь показаться смешным, он несомненно ответил бы: "За трубой!"
И надо думать, что труба действительно имела немаловажное значение, поскольку, не доезжая до Антиба, Клод обернулся. Заметил ли он, что его преследуют? Так или иначе, он прибавил газу, но-увы!-заставить Жестину бежать быстрее было трудно.
Потом, вместо того чтобы катить по шоссе в сторону Ниццы, Клод свернул в первую улину налево, затем повернул направо, развернулся под прямым углом, дал задний ход и въехал в узкий проулок, где едва могла пройти машина.
Когда несколько минут спустя Маленький доктор поравнялся с проулком, машины и след простыл. Жан Доллан не стал упорствовать. Несмотря на все зароки, ему пришлось зайти в кабачок позвонить. Он даже не знал, есть ли на вилле мосье Марба телефон, но, к счастью, телефон оказался.
- Алло! Это говорит доктор Доллан! Не будете ли вы так любезны дать мне адрес вашего сына в Ницце?.. Как вы сказали?.. Да нет! Не беспокойтесь... Да! Думаю, что буду... Как вы сказали?.. Гостиница "Альбион"? Спасибо.
- Нет, мосье. Мосье Клод еще не возвращался. Он редко приходит домой раньше двенадцати, а то и попозже.
- Благодарю вас.-Маленький доктор повесил трубку. Его трясло от лихорадки, той знакомой уже теперь доктору лихорадки, которая охватывала его всякий раз, когда в ходе расследования его, наконец, осеняла мысль... Мысль нелепая... Мысль, которую он прослеживал с тем большим упорством, чем невероятнее она казалась...
- Послушайте, гарсон!.. Работники каких профессий свободны вечером только по средам и субботам?
- Как вы сказали?
- Я спрашиваю, в какой профессии люди свободны только...
- Право, не сумею вам сказать. Раньше были определенные выходные дни. У парикмахеров, колбасников, мясников, у каждого был свой день. А сейчас, с этим новым трудовым законодательством, запутаешься. Работают чаще всего по скользящему графику. А у нас в Ницце, с нашими казино, сам черт себе ногу сломит...
А надо было действовать быстро. Надо было найти решение сейчас, сию минуту.
- Гарсон!
- Что желаете? - подозрительно отозвался тот.
- А кто контролирует этот скользящий график или как вы его назвали?..
- Инспектор труда, а кто же еще!
- Благодарю!
И через десять минут Маленький доктор уже сидел перед этим чиновником, слушавшим его с нескрываемым изумлением, - Поймите меня правильно, господин инспектор. Вопрос очень щекотливый. Лицо это свободно ночью только два раза в неделю, по средам и по субботам. Значит, есть основание предполагать, что все остальные ночи этот человек работает, во всяком случае допоздна... Я понятия не имею ни о ваших правилах, ни о разбивке по сменам, но мне говорили, что все это находится под вашим контролем. Люди каких профессий работают по ночам в краю, где нет ни фабрик, ни заводов?.. Крупье, официанты в казино, пекари... Ну кто еще?..
- Ночные смены существуют у газовой компании и на электростанции. Я не говорю о водопроводе и...
- Две ночи в неделю, инспектор! Вот из чего нам нужно исходить... Можно вас попросить заглянуть в ваши списки?
Как и всегда в такие минуты. Маленький доктор весь напружинился. Вот тогда-то он становился похож на чертика-дергунчика, выскочившего из коробки.
- Две ночи...- бурчал себе под нос инспектор.- Вот что смущает. Одна это было бы понятно... Постойте-ка! В некоторых заведениях ночная работа чередуется с дневной. Но тогда одну неделю работают в ночь, а другую в день. Разве что...
- Говорите же!
- Разве что в казино на набережной... Да и то это касается только барменов! Но вы навели меня на мысль. Они договариваются между собой, чтобы иметь по две ночи в неделю, и в эти дни готовят за другого утренний аперитив.
- Спасибо. Большое спасибо.
Он уже выскочил из комнаты, а инспектор еще долго думал, что за чудак к нему ворвался.
Что касается доктора, то он помчался в казино на набережную. Заплатил за вход. И бросился к бару первого игорного зала.
- Маленький коктейль...
- Мартини? Розовый?
- Можно розовый...
Питом второй, чтобы войти в доверие к бармену.
- Скажите... Вас здесь много?
- Барменов, что ли? Да с дюжину.
- Я ищу одного из ваших коллег, мы должны были с ним встретиться, да вот забыл, как его звать. Знаю только, что сегодня вечером он свободен. По средам и субботам он работает днем.
- Высокий такой, косой?
- Как его звать?
- Патрис.
-- А живет он где?
- Не знаю. Могу спросить у старшего бармена. А то еще, может быть, Пьеро-с-островов...
- На всякий случай дайте и его адрес. А пока повторим...
Три коктейля! Но зато два адреса, из которых один был прямо-таки бесценным:
Пьеро-с-островов жил в гостинице "Альбион" на маленькой улочке, выходившей на Променад-дез-англе.
1 2 3 4