Они уже взяли ее в свою компанию, и она устроилась около тента на том месте, которое обычно занимала Селита.Пока его мать находилась в меблированных комнатах, Пьеро играл под присмотром трех оживленно болтающих молодых женщин в бикини. Волосы мальчика золотились в лучах солнца.Кетти заметила Селиту и дала знать остальным. Несомненно, они как раз о ней и говорили, и Кетти воскликнула:— Внимание! Вот и она…Женщины не поздоровались с Селитой и сделали вид, будто не замечают ее.Она надела темные очки, которые придавали лицу некоторую жесткость, замедлила шаг, казалось, вот-вот опустится на песок, затем села с независимым видом в одно из кресел рядом с балюстрадой как раз напротив них.Пьеро, заметив ее, бросился, к Наташе, чтобы сообщить ей:— Ты знаешь, наверху Селита.Наташа, должно быть, сказала:— Оставь ее! Не смотри в ее сторону! Мы не хотим с ней иметь дело.— Почему?— Ни почему. Не пытайся понять.— Она злая женщина?Кожа у Мадо была более белой, чем у остальных, и вместо бикини она надела строгий купальник из латекса.Пьеро, казалось, не удовлетворился ответами, которые получил, и мигающими от солнца глазами уставился на Селиту, затем нехотя отвернулся и отправился побродить босиком по воде.Зная, что на них смотрят, три женщины принялись разыгрывать комедию и делать вид, будто увлеченно нашептывают друг другу какие-то секреты.Селита недолго ходила в школу, но все же помнит, что точно так же происходило в младших классах, как и позже до и после уроков танца, с той лишь разницей, что в этих случаях вмешивались матери, еще более злые, чем их дочери.Молодожены на соседней скамье держались за руки, глядя на море; они, вероятно, видели его впервые. А один пожилой господин, сидящий чуть подальше, не сводил глаз с довольно полной женщины, которая лежала на животе, сняв бюстгальтер.Выступление Мадо во втором сеансе было не столь триумфальным, как первое.Она воспроизвела примерно те же жесты, в том же порядке, но создавалось впечатление, что она вроде бы повторяет заученный урок, а когда должна была обнажать грудь, застыла в растерянности, как если бы забыла, что от нее требуется, или же вдруг осознала неуместность и неприличность того, что готовилась сделать.Ей все же аплодировали. Она не стала дожидаться хозяина, быстро подобрала одежду и бросилась к двери с окошечком. Чуть позже к ней в артистическую поднялся мсье Леон, несомненно, для того, чтобы оказать моральную поддержку.Он, очевидно, навестит ее, как навещал других. Оставалось только узнать, способна ли будет она заставить его приходить к ней дольше чем неделю.Леон сердился на Селиту за то, что она вызвала полицию. Он дулся на нее всю остальную часть ночи и не попрощался, когда она уходила. Может быть, зря она покинула квартиру, вдруг он придет к ней, чтобы осыпать ее упреками?Три женщины продолжали разыгрывать комедию, правда уже без особого энтузиазма. Наташа подозвала Пьеро, чтобы дать ему булочку, которую только что купила у бродячего торговца.— Привет, мадмуазель Селита!Она вздрогнула от неожиданности, хоть и сразу узнала голос Эмиля. Он был в джинсах, в хлопчатобумажной рубашке зеленоватого цвета и держал в руке пачку рекламных проспектов.— Вы одна?Прежде чем она ответила, он заметил на пляже остальных артисток из «Монико».— Я так и знал, — сказал он.— Чего ты знал?— Что они так с вами поступят. Они вчера вечером решили с вами не разговаривать и делать вид, будто вас просто нет.Он стоял, держась рукой за спинку свободного кресла.— Посиди немного.— Спасибо. Я боялся вас побеспокоить, да и вид у меня уж больно непредставительный. Мари-Лу пыталась вас защищать.— Ты в этом уверен?— Да. Я слышал, как она сказала: «В конце концов, не так уж Селита и виновата. Она же чувствует себя несчастной…»— Хозяина нет в «Монико»?— Это, наверное, вы звонили около четырех часов?Я так и подумал, но мадам Тузелли уже повесила трубку.Он уехал в Ниццу с мадам Флоранс на консультацию к врачу.— Она заболела?— Я не знаю. Он позвонил какому-то неизвестному мне доктору, чтобы договориться о приеме… Вы не будете на меня сердиться, мадмуазель Селита, если я воспользуюсь случаем, чтобы сказать вам?..Он колебался, заметно смущенный, повернулся лицом к морю и продолжил:— …чтобы сказать вам, что я с вами?— Ты, значит, не считаешь, что я сделала гадость?— Не мне судить, не так ли? Я же в ваших глазах просто мальчишка и мало что значу. Поэтому мое мнение вас вряд ли заинтересует.— Ну а какое твое мнение?Там, на пляже, они подталкивали друг друга локтями, следя исподтишка за странной парой, которую представляли собой Эмиль и Селита.— Не бойся, говори! — настаивала она.— Я не верю, что вам удастся с хозяином то, что вы хотите.— А что я хочу?— Место хозяйки. Это все знают. В том числе и мадам Флоранс.— Она тебе об этом говорила?— Я слышал, как она об этом говорила со своим мужем.— Что же она ему говорила?— Вы непременно хотите, чтобы я это повторил?— Да.— «Неужели ты воображаешь, что я когда-нибудь позволю этой шлюхе занять мое место у кассы!»— И ты в это поверил?В ответ Эмиль лишь покраснел. Наступила довольно неприятная пауза.Помолчав, он вздохнул и пробормотал смущенно:— Когда я вам понадоблюсь, я всегда буду с вами.— Ты воображаешь, что мне понадобишься?— Я хорошо знаю хозяина. Мне было пятнадцать лет, когда я пришел работать в это заведение. Он разыгрывает из себя «крутого» парня, почти гангстера.Только с Людо держится потише, потому что Людо, видать, многое о нем известно. Что касается мадам Флоранс, то уж она-то знает мужа как облупленного. Если она и ослабляет иногда поводок, то потому, что прекрасно понимает, что он непременно вернется к ней. Вы позволите задать один вопрос, который очень меня беспокоит?— Давай спрашивай.— Вы его любите?Она посмотрела на него с неприязнью.— Признайтесь, — настаивал он, — что вы его не любите, что он вызывает у вас отвращение.— Все мужчины вызывают у меня отвращение.— И я тоже?— Но ты еще ребенок.— Вы тоже так считаете, я это знаю, но вы не понимаете, что я единственный человек, который вас любит. Вы спите с хозяином. Вы спите с другими мужчинами. Я это говорю не для того, чтобы вас обидеть. Некоторые после даже хвастаются передо мной, делятся подробностями…Он говорил вполголоса, но горячо.— Почему вы продолжаете обращаться со мной как с мальчишкой? Послушайте меня! Не смотрите на меня так! Что мешает вам делать со мной то, что вы делаете с другими?Она не стала отвечать, только пожала плечами, удивленная и раздраженная одновременно.— Так ли уж много я у вас прошу? А я, вот вы увидите, как я буду счастлив!— К кому ты уже обращался с подобной просьбой?Он невольно улыбнулся с самодовольным видом и добавил:— А есть такие, которых и просить не надо.— Что ты говоришь!— Вы, наверное, удивитесь.— Кого ты имеешь в виду? — спросила она.— Вот одна из них недалеко отсюда.— Кетти?— Кетти не в счет, она этим занимается со всеми подряд…— Наташа?Он утвердительно кивнул. Селита задумалась. Что же, наверное, так оно и было. И поразмыслив, она, казалось, смогла понять, что толкнуло Наташу соблазнять Эмиля.— Клянусь, мадмуазель Селита, что к вам я отношусь совсем по-другому. Я вам все это рассказал только для того, чтобы вы поняли, что я не мальчик. А вас я люблю…Она улыбнулась. Что же еще ей оставалось?— Это именно так, поверьте мне, если бы я добился хорошего положения и если бы не нужно мне было идти на военную службу, я бы, не задумываясь, женился на вас.— Спасибо.— Почему вы отвечаете мне в таком тоне?— Да просто так, Эмиль. Нет, я действительно благодарю тебя.— Значит, да?— Значит, нет.— Но по какой причине?— Без всякой причины. Теперь оставь меня.Тогда, раздосадованный, но неспособный отказаться от надежды, он пробормотал:— Хотя бы пять минут?— Что ты хочешь сказать?— Побыть вместе где-нибудь пять минут…Эмиль не понял, почему она вдруг встала и молча удалилась. Она покинула своего единственного союзника, который остался сидеть, с недовольным видом перебирая в руках пачку розовых проспектов.Он наивно попросил у нее всего пять минут!Она была готова к тому, что может что-нибудь произойти, но, несмотря на это, отправилась обедать к Жюстину в обычное время, только постаралась прийти чуть позже, чтобы быть последней. Франсина питалась дома вместе с сыном, остальные четверо находились там, за столом в глубине зала. Мадо занимала место, на котором сидела всегда Селита.Когда она вошла, Жюстин, как ей показалось, выглядел смущенным.— А мне сказали, что вы не придете.— Не важно, Жюстин. Обслужите меня здесь.Она была уверена, что руководство операцией взяла в свои руки Наташа.Было заметно, что Мадо стало не по себе, когда Селита усаживалась одна за стол, стоящий рядом с выходом.Никакого контакта между столами.Женщины пытались продемонстрировать свое презрение Селите, вести веселый и непринужденный разговор, но он давался с трудом, возникали паузы. Они были похожи на неумелых любительниц, которые участвуют в благотворительном спектакле.— И тогда я сказала этому старичку… — рассказывала Наташа.— Тому, что с бородой?— Нет, другому, который пришел с женщиной в новом платье и сделал вид, будто идет» в туалет, чтобы встретиться со мной в коридоре.Вмешалась Кетти:— И ко мне он приставал, хотел, чтобы я пришла к нему на свидание.— Я ответила, что я артистка, а для того, что он желает, я могу дать подходящий адресок.Нарочно или случайно она обернулась при этом в сторону Селиты? Разве не было в ее взгляде вызова?— Какой адрес ты ему дала?— Он не захотел брать. Впрочем, старик не успел меня выслушать. Через окошечко он заметил, что его жена идет через танцевальную площадку в сторону двери, и опрометью бросился в туалет.— Жюстин! У тебя торт с клубникой имеется?— Он кончился, мадмуазель Наташа. Но у меня еще есть пирожные наполеон.Было трудно есть и при этом не глядеть в их сторону, трудно было и смотреть на них, сохраняя отсутствующий вид. Селите показалось, что обед длился вечно. В конце концов, чтобы отвлечься, она стала считать окурки в опилках на полу ресторана около стойки бара, потом перешла на бутылки, стоящие на полках.Необходимо было выдержать не только здесь, но вскоре и в «Монико», где ей придется, без сомнения, еще хуже. Во второй половине дня на пляже у них было достаточно времени, чтобы все обсудить и придумать еще Бог знает какое коварство.— Жюстин! Сыру и кофе!— Пожалуйста, мадмуазель.Вошел продавец газет, и Селита воспользовалась возможностью погрузиться в чтение на все то время, что оставалась еще в ресторане. Она вышла последней, сознательно задержавшись, из-за чего опоздала на три минуты, и еще в дверях увидела, как мадам Флоранс вынимает к черную тетрадь.— Добрый вечер, мадам Флоранс.Та указала ей на будильник, стоящий на полке. Селита не дала ей времени заговорить.— Пятьсот франков, я знаю.Людо даже вытаращил глаза, ибо впервые он услышал, чтобы отвечали хозяйке с такой наглостью. Мадам Флоранс вспылила и собралась было окликнуть Селиту, уже открывающую дверь в служебное помещение, но в конце концов удовлетворилась тем, что поставила около ее имени крест, потом, подумав, добавила еще один.Была суббота, когда обычно приходят посетители помоложе и появляются они пораньше. До девяти тридцати ничего не произошло, если не считать, что все продолжали игнорировать Селиту и обменивались взглядами сообщников.Зал был на две трети полон, и почти все танцевали.Селита попала в руки зубного врача из Лилля, который прибыл на Лазурный берег, чтобы развлекаться, и хотел развлекать во что бы то ни стало. В ожидании начала спектакля, по поводу которого он задал множество вопросов, врач выбрал столик у самого края танцевальной площадки и за двадцать минут опустошил первую бутылку шампанского.К сожалению, хотя он и любил танцевать, однако не сумел этому научиться.Но был убежден, что его импровизации всегда великолепны… Каждые пять минут он подходил к Джианини и заказывал музыку по своему вкусу.— Вы по крайней мере позволяете вас вести, — с удовлетворением говорил он Селите, навязывая ей самые экстравагантные па. — Я не выношу женщин, которые считают своим долгом давать уроки танца кавалеру.Его мало волновало то, что он задевал другие пары и наступал на ноги партнерше, которую несколько раз крайне резко запрокинул. Даже напротив, чем сильнее толкал он танцующих, тем больше веселился, как если бы развлекался на ярмарке, сидя в маленькой машинке на «автодроме».Щупая бедра Селиты, врач разглагольствовал:— Смешно подумать, что я вас увижу голой на этом же самом месте, где мы сейчас танцуем. Интересно знать: а как это на вас действует? Вас это возбуждает?Все же время от времени он испытывал необходимость присесть, чтобы немного отдохнуть, а главное, для того, чтобы еще выпить. Это давало возможность Селите хоть немного перевести дух.Пока она так отдыхала, она явственно ощущала по некоторым взглядам, улыбкам, тостам, что скоро должно что-то произойти. И она ломала голову, пытаясь угадать, какой неприятный сюрприз они ей приготовили. Они были здесь в полном составе, почти все занятые с посетителями. Только Наташа и новенькая танцевали вдвоем.— Ну, продолжим! — воскликнул дантист, вытирая губы.Поскольку за ней наблюдала мадам Флоранс, Селита не осмелилась отказаться и снова оказалась среди танцующих со своим неистовым кавалером. Велел ли кто-то оркестру нарочно ускорить ритм румбы? Или Джианини, увидев снова на площадке пьяного дантиста, просто решил поразвлечься?Селита двигалась в танце как могла, партнер ее толкал то вправо, то влево, и вдруг нога ее подвернулась, она сначала даже не поняла почему. Ей все стало ясно, когда она упала на колени: это Наташа, танцуя с новенькой.Сумела зацепить один из ее высоких каблуков и сорвать с ноги туфлю.Инстинктивно она попыталась ее схватить, но не могла долго ползать на корточках среди ног танцующих, которые тем временем уже далеко отшвырнули ее туфлю.Дантист толком ничего не понял и спросил ее:— Вы вывихнули ногу?— Нет. Моя туфля…На одной ноге не потанцуешь, и она попыталась покинуть танцевальную площадку, но не могла пробиться сквозь толпу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17