– Какие там воды? Иван Александрович и Полина герои вашего романа "Учитель фехтования". Теперь-то вспомнили?
– Ах, вот как!
Где уж тут вспомнить – несколько сот книг, кто что писал...
А вот "В первый понедельник 1625 года..." – отличная фраза, помнилась: ею начинались "Три мушкетера". Ее написал он сам.

66. РОБЕРТ КОХ И ХОЛЕРА

Холера всегда была одним из самых страшных бедствий для человечества, людей она косила как траву.
Человек, который победил ее работал младшим врачем в доме для умалишенных в Гамбурге. Его звали Роберт Кох. Однажды жена подарила ему к семейному празднику микроскоп.
– Ишь, копошатся, – рассуждал он, разглядывая в трубку стеклышки с мутной водой. – Ползают. Ага, один разделился, второй...
О догадке француза Пастера, что все болезни идут от микробов он уже слышал.
Умалишенные были забыты. Маленький, востроносый Кох покупал мышей и заражал их. Начал он с сибирской язвы. Микроскоп показал, что внутри каждой мертвой мыши кишат какие-то палочки. Микроб был открыт.
Затем пошел – туберкулез. И снова палочки. "Проклятые палочки Коха", – горько пожаловался сто лет спустя поэт, умерший от этой болезни.
И наконец – холера. Она началась в Индии, проникла в Египет и подходила к Европе. Кох едет в Александрию, потом в Калькутту. В Индию он привез с собой в ящике полсотни белых мышей. Мыши умерли, но возбудитель болезни был открыт.
– Похож на запятую, – сообщил всему миру Кох.
Нашелся скептик. Доктор Петтенкрофер из Мюнхена написал:
"Пришлите мне ваших воображаемых зародышей холеры и я докажу вам насколько они безвредны".
Обязательный Кох послал ему пробирку. В ней копошилось несколько миллионов страшных запятых.
Получив посылку, Петтенкрофер вытащил из пробирки пробочку и опрокинул содержимое в рот. Им можно было убить полк солдат. Доктор погладил пышную бороду, икнул и пошел гулять. Болеть он и не думал...
С помощью того, что открыл Кох, научились лечить и сибирскую язву и туберкулез и холеру. Но бородатый чудак из Мюнхена тоже задал задачу. Не только гении, но и сумасброды учат людей. Теперь мы знаем: заболевают не все и не всегда.
Без него открытие Коха было бы неполным.

67. КАК ОТКРЫВАЛИ ПОЛЮСА

Полюса планеты всегда манили к себе отважных.
Доктор Кук, захватив с собой двух гренландских эскимосов ушел в бескрайние просторы Арктики. Вернувшись, он объявил, что достиг Северного полюса. Правда, объявил аж через год.
В то же время, то же самое проделал будущий адмирал Пири. Экспедиция Пири была многолюднее, кроме того, вернувшись он представил карты и дневники путешествия, чего не сообразил сделать Кук.
Исследователи вроде бы разобрались между собой, но вмешалась общественность.
– Не был он на полюсе! И близко не подходил, – говорили про Кука сторонники Пири. – Дневники утеряны, карт нет, эскимосы разбежались... А, главное, что молчал?
– Ваш тоже хорош гусь! – огрызались кукофилы. – Штурмана оставил на полпути, шел с туземцами да с собаками. Собакам-то что? Им подтвердить – раз гавкнуть! Конечно, карты, приборы он принес, но...
Коллективное обсуждение вопроса – кто первым достиг полюса? не пошло на пользу исследователям: оплеванный и затюканный Кук умер в больнице, у Пири на всю жизнь испортился характер.
История географических открытий всегда драма.
С Южным полюсом получилось не слаще.
Англичанин Роберт Скотт и норвежец Руаль Амундсен вышли в экспедицию почти одновременно.
Сани Скотта тащили лошади-пони, Амундсен ехал на собаках.
Лед быстро изрезал копыта лошадей, пони погибли один за другим, и когда Скотт добрался до полюса, над ним уже развевался красно-синий норвежский флаг.
В обратный путь англичане брели зная, что не дойдут. Истощенные, они погибли, не дойдя несколько километров до запасного склада с провиантом.
Замерзая, Роберт Скотт негнущимися пальцами сделал в дневнике последнюю запись: "Надежды нет... Не могу больше писать. Не оставьте наших близких!"...
Амундсену досталось тоже. После возвращения, его в каждом порту встречали группы молчаливых англичан. Они несли транспаранты: "Ты убил Скотта".
И, наконец, выступая на банкете, по случаю визита Амундсена в Лондон, председатель Королевского Географического общества лорд Керзон сказал:
– Я пью за собак, которые открыли Южный полюс!

68. КАРЛ МАРКС

Вождю мирового пролетариата Карлу Марксу сильно мешала борода. Во-первых, ее надо было мыть. Мыл он ее в тазу, расплескивая воду и пуская пузыри. Во-вторых, ее надо было то и дело расчесывать.
– Ну, ты скоро? – волновалась жена, собираясь в гости к Лафаргам.
– Мм-мм? – мычал корифей, дергая гребенкой густые волосы.
– Господи, да состриги ты ее! На человека будешь похож.
"А ведь она права, – думал Маркс, – радо сбрить к черту. Работать некогда. Создавать". Взгляд его упал на труды Гегеля и Фейербаха, Рикардо и Адама Смита. Страницы вырезались ножницами. Создавалась гранитная основа. Попутно выяснилось, что материя и дух не главное, главное "товар-деньги-товар".
"Как бы теперь толкнуть эту теорию в массы? Вооружить их железным инвентарем. Сделать основополагающей."
Вместе с Энгельсом сели писать манифест: "Призрак бродит по Европе. Срыть и перевернуть. До основанья, а затем. Пролетариату нечего терять кроме своих цепей".
Цепей у соавторов не было. У Энгельса была неплохая фабричка в Германии. В своем доме Маркс тоже ничего ломать не собирался. Наоборот, установил центральное, редкое по тем временам, отопление с котелком. Теперь мыться можно было в ванне. Борода больше не мешала.
Кстати о Лафаргах. В гостях у них всегда было очень весело, на третье подавали сладкий пудинг.
Горько стало другим: "срыть и перевернуть" – этим увлекаются до сих пор многие.

69. ПЕРВЫЙ АВТОМОБИЛЬ

Когда немец Бенц построил первый автомобиль, для его обсуждения собрались лучшие умы Германии.
– Та-ак, запрягай!.. Ах, запрягать не нужно. Ну, тогда подтолкни, дай начальную скорость... Тоже не нужно... Гляди-ка, сам двинулся!
Странное сооружение, стреляя и пуская клубы синего дыма, сделало круг по площади.
– Смотри-ка, так и рвется вперед. Остановите его... Итак, какие мнения? Может сбоку нарисовать лошадь, чтобы сохранить традицию?.. Не надо, так не надо. В общем штука удобная, много плюсов, но сначала поговорим о недостатках.
– Дымит. Отравляет окружающую среду, – робко произнес самый умный и дальновидный. Но его, как всякого умника, затюкали.
– Воняет и сыр. Подумаешь – дым! Закрой нос платком.
– Я боюсь, господа, что если выпустить такое сооружение на проселочные дороги, то оно первым делом передавит всех кур.
– Верно. Но изобретатель говорит, что экипаж расчитан на город.
– Вопрос: водитель обязательно должен быть мужчина?
– Ну, почему? Может управлять и женщина.
– Серьезное возражение: дама, сидящая так высоко, может стать предметом нездорового любопытства.
– Исключительно верно, придется удлинять юбки... Что у вас, господин Майер? Вы, как практик народного хозяйства...
– Юбки! Майн готт, почему мы не говорим о главном? Не будет лошадей, останемся без навоза.
– О-о, вот это проблема!
В принятом решении совещание отметило, что автомобиль – изобретение ценное, но принесет человечеству неисчислимые бедствия.
Так и получилось.

70. ВЕЛИКИЙ НЕМОЙ

Кино изобрел Люмьер. Но гениальный изобретатель не сразу понял возможности своего детища.
– Начинаем снимать первый в мире фильм, – сказал он, обращаясь к своим сотрудникам. – Какие есть предложения? Может, снимем прибытие поезда?
– Ну, нет! Нужно что-то солидное, эпохальное, – возразил один из помощников. – Скажем, столетняя война. Пять серий. Выведем на съемочную площадку кавалерийский корпус. На заднем плане бабы с граблями. Все декольте. Визг, копны сена!
– Верно! – поддержал его второй. – На роль героини возьмем вашу жену. Будет танцевать и петь.
– Но она у меня не артистка! – испугался Люмьер. – Голоса нет. Танцевала последний раз в школе, сорок лет назад. Да и ноги у нее... гм, гм!
– Неважно. Наложим фонограмму. Ноги будем снимать отдельно – пригласим девочку из Мулен Руж. Чего стесняться!
– Да, да, да, картину – в миллиончик! – потирая руки, сказал третий. – Столы из красного дерева. Гобелены ручной работы...
– Зачем? – ахнул изобретатель. – Ведь экрану все равно. Можно фанеру и холст.
Но соратников уже несло.
– Зимой экспедицию на Таити. Летом в Гренландию. Закупить тигра в Бенгалии. Сценарий никаким Флоберам и Золя не заказывать – сваляем сами...
Предложения сыпались, как из рога изобилия.
Люмьер сидел ошарашенный.
"Халтурщики несчастные, – подумал он. – Никого мне не надо. Справлюсь сам".
И снял приход поезда. Скромный немой фильм. Одночастевку, которая почему-то вошла в Золотой фонд.

71. ГРИГОРИЙ РАСПУТИН

Григорий Распутин любил решать государственные дела в самых неожиданных местах.
– А ну, повернись, отроковица! – говорил он пожилой матроне, приехавшей хлопотать за сына. – Да ты шайку-то отведи... Говоришь, сын рудознатец у тебя?
– Металлургический кончал, в Льеже, – смущаясь уточняла матрона.
– Так... так... обмылок не роняй. Рукой упрись. Всякая веревочка тын держит...
– Бордель, а не государство! – возмущались оттесненные от трона царедворцы. – Какой-то грязный мужик у власти, во все вмешивается!
Они решили навести порядок. Распутину во время ужина подсунули отравленные пирожные. Тот съел их и не поморщился.
– Топор давайте, топор!
Раскололи череп. Гришка хрипя сел на пол, но умирать не собирался. Тогда его выволокли на реку и сунули в прорубь. Плавая подо льдом, мужик шевелил лиловыми пальцами и закатывал глаза. Кое-как утопили.
Узнав об этой истории изнеженный Запад ахнул. Лорд Гладстон, выступая в британском парламенте, сказал:
– России предстоит играть в будущем великую роль.
Он смотрел в корень.

72. ИМПЕРАТРИЦА ЦЫСИ

Китайская императрица Цыси прожила без малого сто лет. Она любила, чтобы ее называли Старый предок или Почтенной Буддой. Впрочем, это не мешало ей до последних дней быть проказницей.
В юности Цыси доставили во дворец и она стала наложницей. Император был один, наложниц много – возникла очередь. Чтобы не было самотека, учредили Палату Важных дел. Палата вела список очередности. Когда подходила очередь, наложницу завертывали в теплую накидку и работник палаты относил ее во дворец. В специальной книге делалась запись: "Такого-то числа, во столько-то часов и минут, император соизволил войти..."
Цыси была шустрой девушкой. После первого же посещения, она смяла очередь и получила почетное звание Драгоценного человека, а потом и вообще забеременела.
Дальше император умер, а министров, которые начали было править вместо ее малолетнего сына, по приказу Цыси удавили.
Не повезло и самому наследнику: когда он подрос и женился, мать сперва сжила его со света, а потом намекнула молодой вдове, что пора бы и ей честь знать. Молодая учинила голодовку и умерла. Она поступила очень правильно: если бы она сгоряча приняла яд, то по закону всех ее родственников пришлось бы вырезать. Веселенькая была жизнь...
Незадолго перед смертью Цыси узнала, что существует такая штука, как портрет. Тут еж была выписана художница из Америки.
– Как? Мне Великой и Охраняемой сидеть несколько часов на стуле? – возмутилась Цыси. – Посадим кого-нибудь вместо меня. Неужели нельзя?
Пришлось сидеть самой. Вместо одного портрета написали два. Второй отправили в США.
– Всю дорогу везти с почтением, стоя! – приказала императрица. Портрет месяц везли, ни разу не положив.
В общем императрица, как императрица. То, что она отравила свою свекровь и перебила несколько десятков тысяч повстанцев – мелочи. Зато как умело оберегала себя от покушений! Когда две молоденьких служанки массировали ей ноги, за ними наблюдали две старухи, за старухами следили два евнуха, за евнухами еще кто-то.
Оглядываясь на ее жизнь думаешь: что с того, что в небе уже летали аэропланы, а по дорогам бегали автомобили? Прогресс отстает от хитроумия правителей.

73. ЛЕВ ТРОЦКИЙ

Лев Давыдович Троцкий не имел законченного образования, но от рождения был очень любознателен. Особенно его интересовали книги по истории древнего Рима. В них он вычитал про "децимации": если легион или центурия бежали с поля боя, их потом собирали, строили в одну шеренгу и каждого десятого протыкали копьем.
В революцию он кинулся со всем пылом молодости. Когда его назначили военным наркомом встал вопрос: как руководить войсками? Времени штудировать учебники военного дела не было, пригодилось прочитанное в юности. Когда под давлением превосходящих белых войск красная дивизия оставила Вятку, Троцкий приказал расстрелять в ней каждого десятого.
– Ведь надо же слово такое придумать "децимация", – мрачно обменивались оставшиеся в живых бородатые мужики в шинелях. – Ну, им там наверху, конечно, виднее.
Когда начались продразверстки нарком решил, что пора от копий древнего Рима переходить к технике двадцатого века. Он приказал построить бронепоезд, а на борту его написать: "Сторож революции". Всю команду одел в кожаные тужурки и кепки. Винтовки сменили на маузеры. Бронепоезд приезжал на станцию, его ставили на запасной путь и к вагонам подгоняли мужиков, не сдавших во время хлеб. Самых упорных расстреливали в ближайшем овраге.
– Никак опять децимация, – толковали уцелевшие под Вяткой. – Что ж, власть на то она и власть, ей права даны...
Потом пошли съезды. Решали – как жить?
– Гайки, гайки надо закручивать! – убеждал Троцкий. – Чтобы рабочие хорошо работали, надо им создать хорошие условия: свести в трудовые армии, поставить командиров, продумать наказания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15