Только представьте, что бы началось на
Земле, если бы было положено начало новому биологическому виду
и все люди-сверхчеловеки стали обладать такими способностями.
По поводу этого сверхчеловека по имени Иисус у Высшего Разума
произошел крупный конфликт с Демиургом. Именно этот конфликт и
лег в основу христианства. По Библии, умирая, Христос
воскликнул: "Отец, зачем ты меня предал?!" Несомненно, казнь
Христа была трудным решением для Высшего Разума, но тем не
менее он сделал ее показательной, увековечив в Новом Завете в
назидание Демиургу. В результате родилась новая религия,
проповедовавшая примат любви над разумом - над Высшим Разумом,
если угодно! На многие века Демиург превратился для
значительной части землян в доброго творца (хотя ему неведомы
понятия добра и зла), а Высший Разум - в злого
гения-рационалиста, нашедшего свое олицетворение в образе
Понтия Пилата. И тем не менее, христианская любовь - это не
что иное, как раскаяние Высшего Разума в уничтожении такого
совершенного творения Демиурга, каким был Иисус Христос.
- До конца света далеко еще? - перебил я Магистра,
борясь с дремотой.
- Уже близко, - с грустной иронией отозвался он. - Так
вот, когда Высший Разум уничтожил это превосходное творение,
Демиургу ничего не оставалось делать, как перейти от созидания
к разрушению. Вся последующая история человечества - это
история войн на полное уничтожение, геноцида, пандемий,
разрушения окружающей среды, девальвации общечеловеческих
ценностей и морального разложения. Сразу после казни Христа
Демиург стал работать над проектом "Конец света", о чем и
возвестил устами Иоанна-проповедника в Апокалипсисе. И надо
отметить, он в этом значительно преуспел, создав руками физиков
сверхразрушительное ядерное оружие, общего потенциала которого
достаточно для того, чтобы десятикратно уничтожить все живое на
Земле. Лишь отчаянное вмешательство Высшего Разума спасало мир
от ядерной катастрофы, на пороге которой он неоднократно
оказывался. Но Демиург неутомим: он нашел способ сделать так,
чтобы Высший Разум сам уничтожил все живое как результат
неудачного эксперимента.
- Это интересно, - отметил я, наконец-то почуяв
криминал.
- Вспомните Апокалипсис... Нет, вы не читали, но я все же
задам риторический вопрос: кто открывает Книгу за семью
печатями, после чего и начинается конец света? Вот вам ответ:
открывает ее Агнец.
- А, ну да, - с досадой согласился я, услышав очередной
бред. - Ну-ну...
- А теперь вспомните недавний эксперимент с
клонированием, впервые давший положительный результат. Какое
первое животное, полученное методом клонирования? Овца...
- Ну, овца, так что теперь, овец резать, а потом их на
иконах малевать, как невинно убиенных? - не выдержал я. - Вы
мне лучше скажите, чего вы тут собрались в баранье стадо,
сидите водку хлещете. Который день конца света ждете?
- Мы вступили в контакт с Высшим Разумом, - серьезно
ответил Магистр. - Он известил нас о том, что спасет наши души
от уничтожения, прислав за ними Всадника на Бледном коне.
- Помирать собрались, что ли? - догадался я. - А не
страшно?
- Мы готовы, - смиренно сказал он.
- А можно, я сначала один эсперимент проведу, по типу
Демиурга? - спросил я.
- Как вам угодно, - согласился Магистр.
Я поднялся с пола. Анна-Маргарита, почуяв неладное,
пыталась удержать меня за полу пиджака, но я отмахнулся и
подошел вплотную к Магистру. Те, кто еще не спал, оживились и
принялись меня с интересом разглядывать, будто впервые увидели.
Магистр тоже с интересом смотрел на меня в упор. Я сделал
резкое движение рукой снизу вверх, махнув ладонью перед его
лицом. Магистр инстинктивно отдернулся.
- Что же ты, умереть не боишься, а в лоб получить - очко
играет!? А саечку за испуг? - с этими словами я заехал ему
крюком с правой в челюсть. - И не таким чертям рога
обламывали!
Магистр повалился на пол, а я, быстро растерев отбитые
костяшки, вынул из-за пазухи пистолет и спросил у оцепеневшей
от неожиданности аудитории:
- Ну что, кто еще умереть не боится? Может, ты? - я
наставил дуло на дрожащего от страха старичка в очках,
профессорского вида. Старичок затравленно поднял руки вверх. -
В общем так, господа-придурки, конец света отменяется.
Собирайте монатки и расходитесь по домам, пока...
Я не успел договорить: сзади меня огрели по голове чем-то
тяжелым... Перед глазами закружилось, потом потемнело, пошли
красные круги, и сознание обрушилось в черную широкую яму...
Когда я очнулся, то увидел, что сижу на кухне на полу со
связанными за спиной руками. Вокруг никого не было, а из-за
стены приглушенно доносилась очередная проповедь Магистра.
Сильно болело в затылке и подташнивало. "Сотрясение мозга,
гады, сделали, - дошло до меня медленно и тупо. - Ну ладно,
просто так вы меня не возьмете!" Я взялся зубами за круглую
ручку и потянул на себя дверцу кухонного кабинета - хорошо бы
нож найти... Ножа там не было, но я увидел знакомые на вид
баночки с мутноватым желе, их там было штук тридцать. Где-то я
видел похожее... Ну да, точно, в сумочке у этой сумасшедшей
аферистки, где она, кстати? Заманила в западню и бросила.
Однако, баночки эти подозрительные проверить надо... Я
повернулся спиной к столу и кое-как умудрился зацепить рукой
одну штуку.
Но как вырваться, однако? Голова трещала, как с похмелья,
и мысли в нее не лезли. Неожиданно с улицы раздался легкий стук
- я пригляделся и увидел, что к окну приставлена деревянная
лестница. Интересно... Вскоре над подоконником появилась голова
Анны с мило приставленным к губам пальчиком: молчи, мол. Она
поднялась до форточки, ловко просунула в нее свое гибкое тело и
прошептала весело, свисая до половины:
- Иди сюда!
Я встал и подошел к окну - она обняла меня за шею,
вылезла из форточки и тут же крепко прильнула к моим губам, как
после долгой разлуки.
- Are you O'kay? - спросила она меня на ухо, почему-то
нa иностранном языке, нехотя оторвав свои губы от моих.
- Развязывай! - зашипел я на нее.
- Подожди, какой ты прыткий! - приглушенно рассмеялась
она, вынимая из кармана плаща гранату и леску.
- Откуда это у тебя?! - опешил я.
- Из твоего кармана. Они все вытащили, и пистолет, и нож
тоже, а я их убедила, что это надо выбросить в пруд, они меня
послали. Дальше я нашла лестницу, и вот я здесь...
Говоря это, она привязывала к кольцу гранаты леску.
- А это зачем? Прекрати! - потребовал я.
- Это очень достойные люди, мне их жаль, - серьезно
сказала она, приматывая леской гранату к батарее. - Мы должны
им помочь... И не спорь!
- Развяжи меня сейчас же!
- Нет, - покачала она головой, привязывая другой конец
лески к дверной ручке. - Они этого ждут... Все готово. А
теперь, как говорят у вас, рвем когти.
Она раскрыла окно и подставила к нему стул, чтобы мне
удобнее было влезть на подоконник. Мне ничего не оставалось
делать, как уходить. Предупреждать "конце-светников" было
глупо: начнешь кричать - они на кухню побегут, ручку дернут...
- Я тебя официально предупреждаю: ты за это ответишь! -
с этими словами я и выпрыгнул в окно.
- Лови! - показался в окне силуэт Анны.
- Какой частью тела?! - разозлился я.
- Извини, я забыла, - рассмеялась она, спускаясь по
лестнице.
Она спрыгнула на землю с третьей ступеньки, и мы сразу
побежали по переулку от взрывоопасного места. "Может, не
рванет?" - с надеждой подумал я, когда мы завернули за угол. И
тут рвануло! Рвануло так, что по ушам ударило и асфальт
задрожал, несмотря на приличное расстояние. Одной гранатой явно
не обошлось... Я выглянул из-за угла: переулок был завален
крупными щепками, а на месте домика стояла дымная пыль...
Невдалеке, поваленный на бок, весь искореженный валялся...
валялось то, что осталось от трамвая.
- "Аннушка", - мелькнула догадка. - За трамвайчик меня
наверно под трибунал", - спокойно, но не без налета жалости к
себе, подумал я.
- А ты боялся, - довольно сказала Анна, разрезая ножом
веревку на моих руках. - Конь ты мой бледный!
Вот так. Вот так я оказался "ее бледным конем". Цирк, да и
только!

9. Военная тайна
Мы шли, потом бежали вприпрыжку, держась за ручки, а после
ни с того ни с сего юркнули в темный подъезд и с трудом
отдышавшись стали жадно целоваться. Как школьники.
- Нас ничто не сможет разлучить, - сказала она сквозь
поцелуи.
- Не отвлекай меня, - согласился я и подумал, что меня
из-за нее по этапу пустят или к стенке поставят.
Вдруг она высвободилась из моих онемевших от раздумий
объятий.
- Ты сказки любишь?
- Когда-то любил, - честно признался я, - народные
латышские сказки перечитывал раза три.
- Хочешь расскажу?
- Давай, - сказал я и решил: пока она будет вещать, я
обдумаю ситуацию.
- Значит, слушай, - выдохнула моя. - Это будет
современная сказка. Жили мальчик и девочка.
"В принципе, можно прямо сейчас ломануть в Сибирь, там у
меня брателла есть, не родной, но есть".
- Познакомились они по объявлению в газете. Мальчик и его
друг грезили заиметь заграничную подругу, прослышав об их
немеренной сексуальности. Недолго думая, они открыли первый
попавшийся музыкальный журнал, написали по всем адресам,
которые в нем обнаружили, при этом норовя по имени вычислить
пол адресата. Письма они забабахали под копирку, с клише типа
"У нас совпали музыкальные пристрастия, ребята действительно
играют обалденные вещи, особенно мне нравятся их ранние
концерты". Как ты наверное догадался, название музыкального
коллектива они на всякий пожарный не указывали.
"А если прийти и сознаться? Нет, это исключено, с "самым
гуманным в мире судом", и то к стенке поставят, в той ученой
малине трупов не меньше дюжины, но это не беда, можно как
ликвидацию притона обставить, наградить не наградят, но ругать
будут не сильно, но вот с трамваем хуже... Неизвестно, сколько
в нем народищу полегло".
- Пришло всего одно письмо в ответ. Представляешь? Они
послали 27, а получили лишь одно в ответ, да и к тому же от
девчонки, которая жила в соседнем городе, но зато на шести
листах. История умалчивает, как девчонка получила их письмо
иностранке, но переписка нежданно-негаданно завязалась между
мальчиком по имени Кайдо или по-простому Кай, и девочкой
Геральдиной, по-нашенски Гердой. Они долго смеялись, что все
как в сказке Андерсена. Тогда-то они и придумали друг другу
прозвища - Мальчиш Кибальчиш и Дюймовочкa.
"Бог ты мой, с кем я и где я? Это фантастика с боевиком
смешанная, да еще и на порнуху помноженная. Девка сумасшедшая,
это верняк, но почему все это на мою голову?! Когда я прекращу
кидаться на баб, всегда ведь хвастал - половой акт не повод, а
поводок".
- И стали они писать друг другу. В день по письму. Вскоре
в их жизнь ворвалось время, они поступили в разные институты,
так и не увидев друг друга ни разу. Учиться стали на
программистов и посылали в день друг другу по десять, а то и по
20 электронных писем.
"Нет, я в таких условиях физически думать не могу. Звать
ее, видимо, Маргарита, все она помнит, трахается, как профи,
сейчас нужно быстро решить, кто и зачем меня через нее кидает".
- И однажды электронные письма начали сталкиваться. Они
сталкивались, так как шли в одно и то же время и в лоб друг
другу. Послания сталкивались и разлетались. Мальчиш и
Дюймовочка сразу поняли, что дело в сети, и послали друг другу
по факсу, которые по трагической случайности столкнулись, как и
электронные письма.
"Ладно, а если все случайно, действительно баба
взбрендила, ну с таким темпераментом муж, может, и не вояка.
Просто полежать с нормальным мужиком захотела и надумала все,
фантазия, вижу, что надо".
- Тогда они решили позвонить друг другу, но разговор им
дали в одну секунду, и у обоих оказалось занято. Тогда они
купили билеты на самолет и полетели друг к другу, но в
самолетах же окошечки ма-а-аленькие, они пролетая рядом не
заметили друг друга.
- Они же в соседних городах жили, - почти машинально
подметил я неточность.
- Глупенький, жили в соседних, а учились в разных краях
страны, родинка то у нас ого-го, гляди, какая большая.
- Большая, но дурная, - ответил я, сплевывая и засовывая
руку в амбразуру декольте. "Так и думать будет легче", - решил
я, разминая ее грудную мышцу.
- Так вот, соседи сказали Дюймовочке, что Мальчиш уехала
куда-то, а одногруппники Дюймовочки вообще учудили, сообщили с
видом людей, познавших радость бытия, что он сорвался и не
иначе, как к женщине. Да и на обратном пути иллюминаторы в
самолете были маленькие и запотелые, и опять они не увидели
друг друга... Да ну тебя, ты меня не слушаешь!
- Ну расскажи, расскажи, мне интересно, чем кончится, -
притворно законючил я. Мне нужно было время, чтобы
сосредоточиться, ох, как нужно!
- Нет, сказка вьется, если ее хотят слушать, а когда
перестают хотеть, сказка заканчивается, и закончить ее можно на
любом месте, хоть на том, что Илья Муромец тридцать лет
пролежал без дела. Никакого Соловья-Разбойника не порешил, а
просто показал великолепный результат, достойный "Книги
рекордов Гиннеса". Тридцать лет без движения, на печи, здоровый
мужик, все вы мужики такие, лишь бы на печи лежать. Убери от
меня руки, не трогай меня, я сказала, прекрати меня сейчас же
лапать!!!

10. Собачье сердце
Отработанным движением я заломал ей руку и наклонив
буковкой ге, затребовал, как некогда в детстве: "Моли о
пощаде!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11