Если она попробует заехать ему кулаком в физиономию, то убедится, что в скорости он ей не уступает.
– Ничуть. – Зак поднял брыкавшуюся сестру в воздух. Шапочка слетела с ее головы, и длинные темные волосы упали на ее сердитое лицо. – Сэм, дай мне несколько минут, ладно? Рипли, прекрати! – приказал он. – На тебе значок, забыла?
– Раз так, я его сниму, а потом врежу ему. – Рипли отбросила с глаз волосы, и они потянулись к Сэму как щупальца. – Он этого заслуживает.
– Может быть, – согласился Сэм. – Но не от тебя.
– Проклятие, Майя – слишком леди, чтобы надрать тебе задницу. А я – нет.
Сэм улыбнулся.
– Этим ты мне и нравилась. Я снял желтый коттедж, – сказал он Заку, довольно следя за округлившимися глазами ошеломленной Рипли. – Заходи, когда будет время. Выпьем по кружке пива.
Когда Сэм прошел мимо Рипли к выходу, она даже не попыталась пнуть его ногой, настолько была шокирована его словами. Логан вышел наружу и снова обвел взглядом поселок.
Все в порядке. Пусть три женщины, образовавшие тесный круг, встретили его в штыки, зато друг принял радушно.
«К добру или к худу, но я дома», – подумал он.
2
Дорога в ад вымощена намерениями, размышлял Сэм. Причем совсем необязательно благими.
Он намеревался размашисто войти в жизнь Майи, столкнуться с ее гневом, с ее презрением, с ее слезами. Она имела на это право; он был бы последним, кто стал бы это отрицать.
Он принял бы ее злость, шквал ее обвинений и осуждение. Намеревался дать ей возможность вылить на него обиду, накопившуюся за эти годы. И, конечно, хотел смыть эту обиду и вновь завоевать Майю.
По его расчетам, все это должно было занять в лучшем случае несколько часов, в худшем – несколько дней.
Они были связаны с детства. Что такое одиннадцать лет по сравнению с узами крови, сердца и силы?
Но столкновение с холодным безразличием не входило в его планы. «Она сердится на меня, – думал Сэм, припарковывая машину перед коттеджем. – Но этот гнев скрыт под толстым ледяным панцирем. Чтобы прорубить его, понадобится нечто большее, чем улыбки, объяснения, обещания и даже извинения».
Лулу устроила ему выговор, Нелл обдала холодом, а Рипли оскалила зубы. Майя ничего этого не сделала, но ее реакция оказала на Сэма куда более сильное влияние, чем все остальное.
Ее презрительный взгляд причинил Сэму настоящую боль. Тем более что при виде Майи в нем ожили воспоминания, подлившие масла в огонь вожделения, тоски и любви.
Он любил ее безумно. Яростно. И в этом была суть проблемы. Сэм сидел в машине, думал и постукивал пальцами по рулю. Он отказывался верить, что безразличен Майе. Их соединяло многое, слишком многое, чтобы от всего этого ничего не осталось.
Если бы он действительно был ей безразличен, между ними не проскочила бы искра, возникшая в тот момент, когда их руки соединились. «Я буду держаться за это, – думал Сэм, стискивая руль. – Что бы ни случилось, но за эту искру я буду держаться».
Решительный мужчина может из крошечной искры раздуть адское пламя.
Но вернуть ее, сделать то, что нужно, вытерпеть то, что следует вытерпеть, будет нелегко. Его губы дрогнули. Сэм всегда любил трудные задачи.
Придется не только растопить накопившийся в Майе лед. Нужно будет победить охраняющего ее дракона. Лулу – достойный противник. А по бокам от Майи стоят еще две женщины: Нелл Тодд с ее тихим неодобрением и пылающая злобой Рипли.
Если мужчина собирается сражаться с четырьмя женщинами, ему нужен план. И очень прочные доспехи. Иначе не успеет он оглянуться, как его сотрут в порошок.
Так что поработать придется. Сэм вышел из машины и открыл багажник. Время еще есть. Не так много, как он рассчитывал, но все же есть.
Он достал из багажника два чемодана и пошел к двери. Но потом остановился и впервые как следует осмотрел дом, в котором ему предстояло прожить несколько недель.
Что ж, очень мило. На фотографиях коттедж выглядел хуже. Сэм помнил его белым и довольно заброшенным. Желтая краска добавляла домику тепла, а клумбы, на которых распускались весенние цветы, – жизнерадостности. Конечно, все это – дело рук Майи. Она всегда обладала хорошим вкусом и умением в деталях представить себе будущую картину.
И точным знанием того, чего она хочет.
Еще одна сложная проблема…
Коттедж, маленький и изящный, стоял на угловом участке, за которым начиналась роща, и был расположен так близко к морю, что сквозь листву деревьев доносился шум прибоя. У него было два больших преимущества: уединенное расположение и в то же время близость к поселку.
«Отличное вложение денег», – подумал Сэм. Майя тоже наверняка знала это.
Что ж, умная девочка превратилась в умную женщину… Он поставил чемоданы на крыльцо и достал ключи.
Когда Сэм вошел в дом, его поразило царившее там тепло, открытость и гостеприимство. «Входи и живи», – казалось, говорили стены. Здесь не было ни неприятных ощущений, ни сгустков энергии, оставленных предыдущими съемщиками.
Логан не сомневался, что это тоже заслуга Майи. Она всегда была очень тщательной ведьмой.
Оставив чемоданы на крыльце, он устроил себе небольшую экскурсию по дому. Жилая комната была тесноватой, но прекрасно меблированной, а в камине уже лежали наколотые дрова. Полы блестели, а окна обрамляли тонкие кружевные занавески. «Обстановка женская, – подумал он. – Но ничего, как-нибудь справлюсь».
Он обнаружил две спальни – одну очень уютную, вторую… Впрочем, вторая ему ни к чему. Вылизанная до блеска, жизнерадостная ванная с узкой душевой кабинкой, в которой высокому мужчине поместиться будет трудновато, все же ему понравилась.
Кухня, располагавшаяся в задней части дома, интереса у Сэма не вызвала. Он не готовил и не собирался учиться кулинарии. Открыв заднюю дверь, Логан обнаружил новые клумбы, овощные грядки и крошечную поляну, выходившую прямо на весеннюю рощу.
Здесь были слышны шум моря и свист ветра, а если прислушаться, то можно было уловить гул мотора машины, подъезжавшей к поселку, птичье пение и заливистый собачий лай.
Сэм понял, что он один. Это понимание позволило ему наконец слегка расслабить плечи. Оказывается, он не осознавал, до какой степени нуждался в одиночестве. Именно в одиночестве, а не в удобствах, которые он мог позволить себе в последние годы.
Впрочем, ему сейчас будет не до одиночества. Его распорядок дня такого не допускал. Нужно было добиваться поставленных перед собой целей, а при таком стремлении одиночество является роскошью.
Сэм не понимал, что в одиночестве и безмятежности он нуждался почти так же, как в Майе. Когда-то у него было и то и другое. Но он отказался и от покоя, и от Майи. А теперь остров, с которого он в юности так поспешно сбежал, был готов возвратить их ему.
Сэм с удовольствием прогулялся бы в роще, спустился на берег. Или съездил бы к своему старому дому, посмотрел на скалы, грот и пещеру, где они с Майей… Сэм отогнал от себя эти воспоминания. Сейчас не время для сантиментов.
Нужно было решать практические вопросы. Телефоны, факсы, компьютеры. Маленькую спальню можно было превратить во второй кабинет, хотя большую часть рабочего времени он собирался проводить в гостинице. Нужно было купить продукты. Но как только он появится в поселковом магазине, весть о его возвращении распространится по острову, словно степной пожар.
Что ж, чему быть, того не миновать.
Он вышел, забрал чемоданы, вернулся и начал устраиваться.
«Подруги, которые хотят тебе добра, – это благословение, – думала Майя. – И проклятие тоже». В данный момент в ее кабинете находились две из них.
– Я думаю, что тебе следовало дать ему пинка под зад, – заявила Рипли. – Впрочем, я так думала еще десять лет назад.
«Одиннадцать», – мысленно поправила ее Майя. Одиннадцать лет, но кто их считал?
– Много чести! – покрутила носом Нелл. – Тебе следует его игнорировать.
– Однако же ты не игнорировала своего подлого кровососа. – Рипли оскалила зубы. – Содрала с него шкуру и растоптала в дрожащую кашу!
– Прелестная картинка. – Сидевшая за письменным столом Майя откинулась на спинку кресла и смерила подруг взглядом. – Я не собираюсь ни пинать Сэма под зад, ни игнорировать его. Он снял у меня коттедж на шесть месяцев, и отныне я его домохозяйка.
– Отключи ему горячую воду, – предложила Рипли.
Майя поджала губы.
– Очень по-детски. Может быть, это доставило бы мне удовольствие, но делать глупости я не собираюсь. Кстати, если уж отключать воду, то совсем. Почему только горячую? Но, – продолжила она, когда Рипли расхохоталась, – Сэм – мой квартиросъемщик, а это означает, что он имеет право пользоваться всеми удобствами, которые упомянуты в договоре. Это бизнес и ничего больше.
– Какого дьявола ему вообще понадобилось что-то снимать на Сестрах? Тем более на шесть месяцев? – продолжала бушевать Рипли.
– Похоже, он приехал, чтобы лично руководить «Мэджик-Инн».
«Ему ведь всегда это нравилось», – про себя добавила Майя. Во всяком случае, ей так казалось. Но он бросил гостиницу так же, как бросил ее.
– Мы оба взрослые, деловые люди, оба островитяне. И хотя развернуться здесь особенно негде, я думаю, что мы сможем заниматься каждый своим бизнесом, жить собственной жизнью и сосуществовать, не причиняя друг другу лишних хлопот.
Рипли фыркнула:
– Пой, ласточка, пой!
– Я не позволю ему снова вторгнуться в мою жизнь, – повысила голос Майя. – И не позволю себе расстраиваться из-за того, что он здесь. Я всегда знала, что он вернется.
Не успела Рипли открыть рот, как Нелл бросила на нее предостерегающий взгляд.
– Конечно, ты права. Скоро начнется сезон, и вы оба будете слишком заняты, чтобы сталкиваться друг с другом. Приходи вечером ко мне в гости, ладно? Я хочу попробовать новый рецепт, и мне нужно твое мнение.
– Испробуешь свой рецепт на Заке. Сестренка, я не нуждаюсь в том, чтобы меня успокаивали и вытирали нос.
– Тогда, может, нам просто сходить куда-нибудь втроем, выпить и перемыть косточки всем мужикам в целом? – предложила Рипли. – Это всегда так приятно.
– Звучит заманчиво, но я действительно не смогу. У меня накопилась куча домашних дел… не считая дел на работе.
– Она хочет, чтобы мы ушли, – сказала Рипли, обращаясь к Нелл.
– Вижу, – вздохнула Нелл. «Трудно помочь человеку, если не знаешь, как это сделать», – подумала она. – Ладно. Но если тебе что-нибудь понадобится…
– Знаю. У меня все в порядке. И будет в порядке.
Майя выпроводила их, потом села за стол и опустила руки на колени. Уговаривать себя поработать или хотя бы делать вид, что этот день ничем не отличается от других, означало бы признать свое поражение.
Ей хотелось злиться, плакать, плюнуть в физиономию судьбе или даже дать ей кулаком по морде.
Но ничего такого она не сделает. Это тоже будет проявлением слабости и глупости. Она пойдет домой. Майя встала, взяла сумочку, перебросила через руку принесенный с собой легкий жакет и, проходя мимоокна, увидела его.
Он вышел из лоснящегося черного «Феррари»; ветер трепал полы его плаща. Он всегда любил блестящие игрушки. Сменил джинсы на темный костюм и постригся, хотя ветер все равно умудрялся играть с его волосами. Так же, как это когда-то делали ее пальцы.
Сэм нес кейс и шел к «Мэджик-Инн» с видом человека, который точно знает, куда он идет и что собирается делать.
Вдруг он обернулся и посмотрел прямо на нее. Их взгляды встретились, и Майя ощутила толчок. Тот самый толчок, от которого у нее когда-то подгибались колени.
Но на этот раз она устояла и даже не вздрогнула. Выдержав гордую паузу, Майя отошла от окна и скрылась из виду.
Дом успокоил ее. Как всегда. Практичный, большой приземистый каменный дом на утесе был слишком велик для одной женщины. Но подходил ей идеально. Даже в детстве дом больше принадлежал ей, чем родителям. Ее никогда не пугало эхо, случайные сквозняки и даже усилия, требовавшиеся для ухода за таким количеством комнат.
Дом построили ее предки, а теперь он принадлежал ей одной.
После перехода собственности в ее руки она здесь почти ничего не изменила. Обновила кое-какую мебель, поменяла обивку, слегка переделала кухню и ванные. Но ощущение осталось прежним. Дом ждал ее и тепло обнимал при встрече.
Когда-то она представляла себе, что живет здесь с семьей. О господи, как ей хотелось детей! Но за прошедшие годы Майя поняла, что ей суждено, а чего нет, и смирилась с этим.
Иногда она считала своим ребенком сад. Она создала его, всегда находила время сажать растения, кормить и ухаживать за ними. А они приносили ей радость.
А когда этой тихой радости становилось недостаточно, ей дарили свою страсть романтические скалы и тайные уголки леса.
«У меня есть все необходимое», – говорила себе Майя.
Но сегодня вечером она не стала возиться с цветами, не пошла к скалам, нависшим над морем, и не отправилась на прогулку в лес. Вместо этого она поднялась по узкой лестнице и оказалась в маленьком помещении на вершине башни.
В детстве эта комната была ее убежищем. Здесь она никогда не чувствовала себя одинокой. За исключением тех случаев, когда одиночество ей требовалось. Здесь она училась, тренировалась и укрепляла свою силу.
Стены были круглыми, окна – высокими, узкими и сводчатыми. Пробивавшиеся сквозь них лучи предвечернего солнца заливали бледным золотом старые темные половицы. Вдоль одной стены тянулись полки, на которых лежали ее инструменты. Горшки с травами, хрустальные кувшины. Книги заклинаний, принадлежавшие тем, кто жил здесь раньше, и те, которые она написала сама.
В старом бюро хранились другие памятные предметы. Жезл, который она вырезала из клена, собственноручно срубленного ею в Самайн, день ее собственного шестнадцатилетия. Старая метла, ее лучшая чаша, бледно-голубой хрустальный шар, свечи, масла, благовония, магическое зеркало.
Все это и многое другое, нужное ей для работы или просто напоминавшее о чем-то важном.
Майя взяла то, что ей было нужно, и сбросила с себя платье. Когда это было возможно, она предпочитала работать обнаженной.
Она создала круг, воззвав к своей стихии – огню. Свечи, зажженные ею с помощью дыхания, были синими – для успокоения, мудрости и защиты.
1 2 3 4 5 6