Город еще спал, утро едва занималось, и было так непривычно смотреть на пустынные тихие улицы, обычно шумные и многолюдные. Загрохотали железные жалюзи газетного киоска, это хозяин, зевая во весь рот, начинал рабочий день. Немногие окна светились в этот ранний час. Одним из них было окно Миранды.
Уже одетая, она стояла у окна гостиничного номера, глядя на потрясающую картину пробуждающегося города. Однако мысли Миранды были заняты работой. Она собрала волосы в узел на затылке, надела туфли на низком каблуке и синий костюм.
Ранний приход в лабораторию гарантировал как минимум два часа работы в одиночестве. Разумеется, помощь других экспертов необходима, но «Смуглая Дама» принадлежит только ей. Миранда считала своим долгом контролировать каждый шаг в исследованиях.
Через стеклянную дверь она показала свое служебное удостоверение угрюмому охраннику. Неохотно прервав свой завтрак, он отставил чашку с кофе, подошел к двери, хмуро посмотрел на удостоверение, потом на Миранду, потом снова на удостоверение. Вздохнул и отпер дверь.
– Вы очень рано, доктор Джонс.
– У меня срочная работа.
– Распишитесь в книге прихода-ухода. Подойдя к стойке. Миранда ощутила запах свежего кофе. Быстро расписалась, поставила время прихода.
«Первым делом сделаю себе кофе, – решила Миранда. – Голова плохо соображает если не начать с кофе».
Дверь на нужный этаж она открыла при помощи пластикового пропуска, на следующей двери набрала несколько цифр кодовою замка, чтобы пройти в лабораторию. Войдя, Миранда включила свет, замигали флюоресцентные лампы. Быстро окинув взглядом помещение, она увидела, что все в идеальном порядке.
Этого всегда требовала ее мать: идеального порядка и безусловного подчинения. От своих сотрудников От своих детей. Миранда тряхнула головой, словно пытаясь стряхнуть с себя раздражение.
Через мгновение уже кипел кофе, гудел, загружаясь, компьютер. Миранда замурлыкала от удовольствия, отхлебнув первый глоток горячего крепкого кофе. Она откинулась на спинку стула, закрыла глаза и мечтательно улыбнулась. Пять минут она может позволить себе побыть женщиной, наслаждающейся маленькими радостями жизни-Ноги выскользнули из удобных туфель, строгое выражение лица смягчилось. Как же хорошо!
Миранда встала, налила вторую чашку кофе, надела белый халат и приступила к работе.
Когда начали прибывать сотрудники лаборатории, Миранда сидела, внимательно глядя на экран монитора. Подошел Джованни с чашкой кофе и свежим рогаликом.
– Скажи-ка мне, что ты видишь, – не оборачиваясь, спросила его Миранда.
– Я вижу женщину, которая не умеет отдыхать. – Джованни положил руки ей на плечи, слегка помассировал. – Миранда, ты работаешь как проклятая уже целую неделю и совсем не отдыхаешь.
– Взгляни на дисплей, Джованни.
– 0-хо-хо. – Не переставая массировать ей плечи, он склонился, так что их головы соприкоснулись. – Процесс первичного распада Белая линия отмечает, где начинается непосредственно сама бронза.
– Верно.
– На поверхности коррозийный слой толще. Ржавчина вросла в металл, что типично для бронзы четырехсотлетней давности.
– Нужно рассчитать темпы накопления ржавчины.
– Нет ничего проще. Статуэтка лежала в сыром подвале, ржавчина накапливалась быстро.
– Я это учитываю. – Она сдвинула очки, потерла переносицу. – Температура, влажность. Вычислим среднюю величину. Никогда не слышала, чтобы такой уровень коррозии можно было подделать. Ведь внутри тоже имеются следы коррозии, Джованни.
– Бархатной тряпке не более ста лет. А то и меньше – Сто лет? – Миранда стремительно развернулась вместе с креслом. – Ты уверен?
– Да. Можешь перепроверить, но ты убедишься, что я прав. От восьмидесяти до ста. Не больше.
Миранда снова повернулась к компьютеру. Не может же она не верить собственным глазам!
– Ну хорошо. Значит, статуэтку завернули в бархатную ткань и спрятали в подвале лет восемьдесят-сто назад. Но все тесты подтверждают, что сама статуэтка много старше.
– Возможно. Ты бы поела, Миранда.
– Угу. – Она с отсутствующим видом взяла рогалик и надкусила. – Восемьдесят лет назад – начало века. Первая мировая война. Во время войны ценности всегда стараются спрятать подальше.
– Логично.
– Но где она хранилась до того? Почему о ней нет никаких упоминаний? Значит, все это время она тоже была спрятана. – Миранда словно разговаривала сама с собой. – Когда Пьетро Медичи изгнали из города. Возможно, во времена Итальянских войн. Да-да, скорее всего ее спрятали. А потом про нее забыли? – Миранда покачала головой. – Это не поделка дилетанта, Джованни. Это работа мастера. А значит, должны существовать документы, в которых о ней упоминается.
Мне нужно знать как можно больше об этой вилле, о ее хозяйке. Кому она оставила дом? Кто жил там после ее смерти? Были ли у нее дети?
– Я всего лишь химик, – улыбнулся Джованни, – а не историк. Об этом спрашивай Ричарда.
– Он уже пришел?
– Да, он всегда весьма пунктуален. Погоди. – Джованни удержал за руку готовую сорваться с места Миранду. – Давай сегодня вместе поужинаем.
– Джованни! – Она благодарно сжала его пальцы, но свою руку решительно высвободила. – Спасибо, что ты обо мне заботишься, но у меня все нормально, правда. Я слишком занята, чтобы тратить время на ужин.
– Ты совсем о себе не думаешь. Я твой друг, и мне это небезразлично.
– Торжественно клянусь: сегодня закажу себе в номер множество всякой вкусной еды. Буду есть и работать.
Миранда коснулась губами его щеки, и в этот момент Элайза распахнула дверь. Она с подчеркнутым недоумением подняла бровь, неодобрительно поджала губы.
– Доброе утро! Извините за вторжение. Миранда, шеф хочет сегодня в четыре тридцать выслушать отчет о том, как продвигается работа.
– Хорошо. Ты не знаешь, Ричард сейчас свободен?
– Мы все в полном твоем распоряжении.
– Вот и я ей то же самое говорю. – Не обращая ни малейшего внимания на холодный тон обеих женщин, Джованни хмыкнул и выскользнул из кабинета.
– Миранда– Слегка поколебавшись, Элайза закрыла за собой дверь. – Надеюсь, ты на меня не обидишься, если я.., я хочу предупредить тебя насчет Джованни-..
Миранда улыбнулась, увидев, как смутилась Элайза.
– Он, конечно, блестящий специалист, настоящая находка для «Станджо». Но как человек. Словом, он самый настоящий бабник.
– Я бы так не сказала– Миранда посмотрела на Элайзу поверх очков. – Бабник только берет. А Джованни – дает.
– Ну, может быть, тебе виднее. Но факт остается фактом: он не пропустит ни одной юбки – Ты тоже в его списке?
Элайза раздраженно нахмурилась:
– Временами и мне приходится это терпеть. И все же лаборатория – не место для заигрываний и поцелуев.
– Господи, ты говоришь прямо как моя мать. – А мало что могло раздражить Миранду больше. – Но я приму к сведению твой совет, Элайза, и в следующий раз мы с Джованни десять раз подумаем, прежде чем заниматься любовью в лаборатории.
– Я тебя обидела? – Элайза с огорчением всплеснула руками. – Я только хотела – Понимаешь, он может быть таким обаятельным. Я сама в него чуть не влюбилась, когда сюда переехала. Мне тогда было очень одиноко.
– Да что ты говоришь?
Миранда произнесла эти слова таким издевательски-ледяным тоном, что Элайза вздрогнула как от удара – Что бы ты там ни думала, я вовсе не прыгала от счастья, когда развелась с твоим братом, Миранда. Решение далось мне нелегко, и единственной моей на-1РЖЮЙ было, что оно правильное. Я любила Дрю, но он – – Ее голос дрогнул, и она решительно помотала головой– В общем, этого оказалось недостаточно. Слезы в ее глазах заставили Миранду устыдиться.
– Прости меня. – пробормотала она. – Ваш развод произошел очень уж стремительно. Я не думала, что для тебя все это было так серьезно.
– Да, было. И осталось. – Элайза вздохнула и смахнула слезинку. – Мне очень хотелось, чтобы все у нас было по-другому, но раз уж так случилось – Надо жить дальше.
– Ну конечно– Миранда пожала плечами. – Эндрю может быть таким несносным, мне трудно тебя осуждать. Я прекрасно понимаю, что в разводе всегда виноваты обе стороны.
– Да, наверное, мы оба были плохими супругами Так что лучше и честнее было разойтись, чем притворяться всю жизнь.
– Как мои родители?
Глаза Элаизы испуганно расширились – Я вовсе не имела их в виду – Все правильно. Я с тобой согласна. Мои родители не живут под одной крышей уже больше двадцати пяти лет, но им не приходит в голову, что лучше и честнее было бы разойтись Эндрю тяжело пережил ваш развод, но вы действительно поступили честно по отношению друг к другу.
Она и сама, наверное, поступила бы так же, если бы совершила такую глупость и вышла замуж Лучше развод, чем жалкое подобие семейной жизни – Значит, я должна извиниться за то, что плохо думала о тебе весь последний год. Элайза натянуто улыбнулась:
– Ничего ты не должна! Я знаю, как ты любишь Дрю. Я всегда восхищалась вашими отношениями. Вы ведь очень близки.
– Вместе мы еще кое-как можем выжить, разделенные – бежим к психоаналитику.
– А мы с тобой так и не подружились. Сначала – коллеги, потом – родственники, но не друзья. Может, попробуем? Кто знает, а вдруг получится?
– У меня не так много друзей. Боюсь заводить слишком тесные связи, – с неудовольствием признала Миранда. – Так что глупо отказываться от твоего предложения.
Элайза открыла дверь кабинета.
– У меня тоже друзей немного, – проговорила она. – Я буду рада включить тебя в их число.
Искренне тронутая, Миранда посмотрела ей вслед. Потом собрала распечатки и образцы и заперла их в сейф.
Ричарда Хоуторна она нашла уткнувшимся в компьютер, вокруг стопками лежали книги. Он был похож на охотничью собаку, вынюхивающую след.
– Нашел что-нибудь подходящее? – спросила Миранда.
– Что? – отозвался он, но глаз от экрана не оторвал. – Вилла была построена в 1489 году. Архитектора нанял Лоренцо Медичи, но принадлежал дворец Джульетте Буэнодарни.
– Так она была влиятельной женщиной! – Миранда придвинула себе стул. – В те времена любовницам обычно такие владения не принадлежали. Она себя дорого ценила.
– Прекрасные женщины во все времена имеют влияние, – пробормотал Хоуторн. – Если они к тому же умны, то знают, как этим влиянием пользоваться. А сохранились свидетельства, что Джульетта Буэнодарни была женщиной незаурядной.
Заинтригованная, Миранда достала из папки фотографию статуэтки.
– По ее лицу видно, что эта женщина знает себе цену. А что еще ты можешь о ней рассказать?
– Время от времени ее имя упоминается в разных источниках, но очень скупо, без подробностей. Например, ее происхождение неясно. Я ничего не смог найти. Первое упоминание о ней относится к 1487 году. Имеются кое-какие свидетельства, что она имела отношение к семейству Медичи – возможно, была двоюродной сестрой Клариче Орсини.
– Итак, получается, что Лоренцо взял в любовницы кузину своей жены? Так сказать, все по-родственному, – рассмеялась Миранда. Ричард серьезно кивнул:
– Это объясняет, откуда он мог ее знать. А по другим источникам, получается, что она была незаконной дочерью одного из членов Неоплатонической академии, созданной Лоренцо. И в этом случае их знакомство вполне объяснимо. Итак, как бы то ни было, в 1489 году он поселяет ее на вилле делла Донна-Оскура. По всем свидетельствам, выходит, что она, так же как и Лоренцо, любила искусство и использовала собственное положение, чтобы собирать под крышей своего дома всех выдающихся мастеров своей эпохи. Умерла Джульетта Буэнодарни в 1530 году во время осады Флоренции.
– Интересно. – Весьма подходящее время прятать ценности, подумала Миранда. Она задумчиво вертела в руках очки. – Значит, она умерла до того, как стало известно, что Медичи удержат власть.
– Получается, что так.
– Дети у нее были?
– Я ничего об этом не нашел.
– Дай-ка мне несколько твоих книжек, – попросила Миранда. – Я помогу тебе искать.

Винсент Морелли был Миранде как родной дядя; он знал ее с самого рождения. Когда-то он в течение многих лет заведовал отделом рекламы и прессы в Институте искусств штата Мэн.
Когда его жена-итальянка заболела, он привез ее в родную Флоренцию и здесь же похоронил двенадцать лет назад. Три года он погоревал, а потом, ко всеобщему удивлению, неожиданно женился на начинающей актрисе. Тот факт, что Джина была на два года моложе его дочери, привел семью в некоторое замешательство, а у коллег вызвал ехидные насмешки.
Винсент был толстым как бочка, с широкой грудью, как у Паваротти, и короткими ногами. Жена его была удивительно похожа на юную Софи Лорен – чувственная красавица с пышными формами. Она обожала драгоценности и всегда носила на себе не меньше килограмма итальянского золота.
И Винсент, и его молодая жена были энергичными, шумными, а порой и резкими людьми. Миранда искренне любила их обоих, но постоянно удивлялась, как это ее чопорная, холодная мать общается с такой экстравагантной парой.
– Я послала наверх копию отчета, – сообщила Миранда Винсенту, когда он втиснул в ее крошечный кабинетик свою огромную тушу. – Думаю, тебе интересно следить за развитием событий, так что, когда придет время для заявления в прессе, ты сумеешь подготовить надлежащий текст – Да-да С фактами мне все понятно. Но расскажи-ка, что ты сама об этом думаешь Мне нужно расцветить мой рассказ интригующими деталями – Я думаю, что надо продолжать работать.
– Миранда. – медленно заговорил Винсент опираясь на стул. Стул заскрипел – Твоя очаровательная матушка связала меня по рукам и ногам и велела молчать до тех пор, пока, как она выразилась, не будут поставлены все точки над "i".
1 2 3 4 5 6 7 8 9