Судя по брызгам крови, жертву избива­ли, когда она лежала на кровати. – Снова окинув взглядом помещение, Ева заметила мобильный те­лефон на полу возле ванной. – Правая рука слома­на, – продолжала она. – Травмы на бедрах и в ваги­нальной области указывают на изнасилование.
Ева велела Рорку выключить магнитофон, при­подняла руку убитой и тщательно ее осмотрела, жалея об отсутствии очков с увеличительными стеклами.
– Обрывки кожи, – пробормотала она. – Умуд­рилась поцарапать его, а, Дарлин? Молодчина…
Ева осмотрела тело. Униформа была застегнута на груди.
– Убийца не тратил времени на эротическое сти­мулирование – не раздел жертву и даже не разорвал на ней одежду, – сказала она Рорку. – Просто избил, изнасиловал и задушил тонкой проволокой – по внешнему виду серебряной. Концы проволоки перекрещиваются спереди, значит, убийца душил жер­тву, находясь с ней лицом к лицу – очевидно, стоя над ней. Ты сделал видеозапись во всех ракурсах?
– Да.
Кивнув, Ева приподняла голову жертвы, разгля­дывая проволоку на затылке.
– Сними это, – велела она. – Проволока все равно могла немного сдвинуться, когда мы перево­рачивали ее… Смотри-ка, на затылке проволока не сломана и кровотечение минимальное. Убийца вос­пользовался проволокой уже после избиения и изна­силования; по-видимому, к этому моменту жертва уже почти не сопротивлялась. Он просто накинул на нее проволоку через голову, перекрестил кончики спереди и потянул в разные стороны. Едва ли это за­няло много времени.
И все-таки Ева не могла не думать о том, как раз­рывалось горло девушки от сдавливающей его про­волоки, от криков боли и ужаса. О том, как бешено колотилось ее сердце, и из-за недостатка кислорода эти звуки отдавались в ушах, словно удары грома. Пят­ки стучали по полу, руки судорожно хватали воздух, покуда кровь не хлынула в мозг, а сердце не остано­вилось…
Ева шагнула назад. Больше она ничего не могла сделать без оборудования.
– Мне нужно знать, кто зарегистрирован в этом номере и каковы правила обслуживания. Я должна поговорить с Хайлоу и еще с кем-нибудь из прислу­ги, кто хорошо знал жертву. – Ева заглянула в стен­ной шкаф, проверила содержимое туалетного столи­ка. – Ни одежды, ни лекарств. Пара использован­ных полотенец, но их могла бросить сама убитая, выйдя из ванной. Кто-нибудь вообще зарегистриро­вался в этих апартаментах?
– Я это выясню. Тебе понадобятся ее ближайшие родственники?
– Да, – вздохнула Ева. – Муж, если он у нее был, друзья, любовники… Когда имеешь дело с сек­суальным убийством, в девяти случаях из десяти ви­новным оказывается кто-то из них. Но, по-моему, это десятый случай. Здесь нет ничего личного – ни­чего интимного или страстного. Жертва, похоже, не слишком интересовала убийцу.
– В изнасиловании не может быть ничего интимного, – заметил Рорк.
– Может, – возразила Ева. Она знала это лучше большинства других. – Какая-то предшествующая связь между насильником и жертвой, даже фантазии насильника создают определенную интимность. А здесь все было проделано хладнокровно и бес­страстно. Держу пари, он потратил больше времени на избиение, чем на изнасилование. Впрочем, неко­торых мужчин это стимулирует.
Рорк подошел к ней и коснулся ее щеки.
– Ева, передай это дело кому-нибудь другому.
– Что? – Она вздрогнула и уставилась на него. – Почему я должна это сделать?
– Потому что оно причиняет тебе боль.
Ева и раньше замечала, что он старается не упо­минать о ее отце – о побоях и насилии, которым она подвергалась до восьми лет…
– Любое убийство причиняет боль, если ты ему это позволяешь, – спокойно ответила она и снова посмотрела на Дарлин Френч. – Я не передам ее ни­кому, Рорк. Я не могу – она уже моя.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Номер был зарегистрирован на имя некоего Джеймса Прайори из Милуоки. Три недели назад он сделал предварительный заказ на две ночи и прибыл сегодня после полудня. Плату за номер и дополнительные услуги предполагалось получить через его кредитную карточку, подлинность которой была под­тверждена.
Покуда следственная группа работала на месте преступления, Ева в гостиной апартаментов изучала содержимое диска камеры слежения, который при­нес ей Бригем. Изображение демонстрировало чело­века смешанной расы лет под пятьдесят, в старомод­ном темном костюме преуспевающего бизнесмена, который может себе позволить дорогие апартаменты в дорогом отеле на пару ночей. Это был крепкий широкоплечий мужчина, весивший минимум вдвое боль­ше своей жертвы, с длинными тупыми пальцами, квадратным лицом, большим носом и холодными серыми глазами цвета наледи на январских лужах. Модно подстриженные темно-каштановые волосы с сединой на висках выглядели чужеродным элемен­том или неудачной маскировкой. Он не пытался скрыть лицо – даже улыбнулся клерку за регистра­ционным столиком, прежде чем коридорный прово­дил его к лифту.
Ева наблюдала на экране компьютера, как кори­дорный открывает дверь апартаментов и пропускает вперед Прайори. Согласно записям дежурного, он не покидал свой номер до убийства. Прайори не стал заказывать еду по телефону, а воспользовался мик­роволновой печью на кухне – пообедал стейком с жареным картофелем, кофе и сдобной ватрушкой. В мини-баре он брал только безалкогольные напитки.
«Ясная голова», – отметила Ева.
Следующий диск демонстрировал Дарлин Френч, катившую свою тележку к двери № 4602. Хорошень­кая девушка в аккуратной униформе, с мечтатель­ным взглядом больших карих глаз и изящной фигур­кой. Тонкие пальцы теребили золотое сердечко на цепочке.
Дарлин дважды позвонила, лениво потирая пояс­ницу, спрятала под блузку сердечко и цепочку и только потом вынула из кармана передника кодовую пластинку. Открыв дверь, она окликнула постояль­ца, затем взяла с тележки свежие полотенца и вошла в номер.
Девушка закрыла за собой дверь в 20.26. В 20.58 Прайори, держа в руке «дипломат» и полотенца, вы­шел в коридор, закрыл дверь апартаментов, аккурат­но положил полотенца на тележку и небрежной по­ходкой зашагал к двери, ведущей на лестницу. Ему понадобилось всего тридцать две минуты, чтобы из­бить, изнасиловать и задушить Дарлин Френч.
– Ясная голова, – вслух произнесла Ева. – Хо­лодная, ясная голова.
– Лейтенант?
Ева подняла руку, знаком приказывая помощни­це подождать. Пибоди умолкла. Она уже год работа­ла с Евой в отделе убийств и не сомневалась, что по­нимает своего лейтенанта с полуслова. Ее глаза, та­кие же темные, как и прямые волосы, устремились на экран, где Ева изучала изображение убийцы.
«Гнусная рожа», – подумала Пибоди, но ничего не сказала.
– Что ты выяснила? – спросила наконец Ева.
– Прайори Джеймс, агент Объединенной стра­ховой компании, базирующейся в Милуоки, скон­чался 5 января сего года в результате дорожно-транспортного происшествия.
– Ну, этот-то парень жив-здоров. В том ДТП было что-нибудь сомнительное?
– Вроде бы нет, сэр. Согласно рапорту, водитель грузовика, шедшего навстречу, вздремнул за рулем и расплющил машину Прайори. Мы обнаружили в Милуоки еще нескольких Прайори, но Джеймс из них только один.
– Пока прекрати ими заниматься. Позвони домой Фини и отправь ему всю эту информацию. Такая ра­бота – как раз для электронного отдела. Фини разы­щет этого типа быстрее, чем кто-либо еще. – Ева посмотрела на часы. – Я хочу поговорить с Хайлоу – надеюсь, она уже пришла в себя. Где Рорк? – осве­домилась она, оглядываясь вокруг.
Пибоди расправила плечи, уставясь на противо­положную стену.
– Не могу знать.
– Черт! – Ева подошла к охраннику у двери. – А где сейчас Хайлоу?
– Она в номере 4020, лейтенант.
– Никто не должен входить сюда, не предъявив значок, – раздраженно сказала Ева. Ей очень не по­нравилось то, что Рорк покинул место преступле­ния. Это могло означать только одно – он что-то за­тевает.
Один из охранников проводил Еву в номер 4020, и она с удовлетворением обнаружила, что Хайлоу дей­ствительно пришла в себя. У нее были заплаканные глаза и бледное лицо, но она спокойно сидела на кухне небольшого номера. На столе перед ней стоял чайник, а в руке она держала чашку, которую поставила при виде Евы.
– Миссис Хайлоу, я – лейтенант Даллас из нью-йоркского полицейского департамента.
– Да-да, знаю. Рорк объяснил мне, что вы хотите, чтобы я подождала вас здесь с мистером Бригемом.
Ева бросила взгляд на Бригема, который сосре­доточенно рассматривал картину на дальней стене.
– Рорк объяснил вам? – переспросила она.
– Да, он немного побыл со мной и заказал для меня чай. Он хороший человек.
Ева не стала вдаваться в обсуждения достоинств Рорка.
– Миссис Хайлоу, вы разговаривали с кем-нибудь, кроме мистера Бригема и Рорка, пока ждали меня?
– Нет, мне не велели ни с кем говорить. – Карие глаза с припухшими веками доверчиво смотрели на Еву. – Миссис Рорк…
– Даллас! – Ева едва не скрипнула зубами. – Лей­тенант Даллас.
– Да, конечно. Прошу прощения, лейтенант Дал­лас, за то, что устроила такую сцену, когда… – Она тяжело вздохнула. – Когда я увидела бедную малыш­ку Дарлин, то просто не могла сдержаться…
– Ничего, все в порядке.
– Нет-нет! – Хайлоу взмахнула руками. Она бы­ла невысокой, но крепкой, и Ева подумала, что такие бегуны на длинную дистанцию упорно продолжают свой бег, когда остальные сваливаются без чувств на поле. – Я убежала и оставила ее там! Понимаете, с шести до часу ночи я за все отвечаю, и я даже не при­коснулась к ней, не прикрыла ее.
– Миссис Хайлоу…
– Просто Хайлоу. – Женщина улыбнулась, но от этого ее усталое лицо стало еще печальнее, – Ме­ня зовут Натали, но все меня называют по фамилии.
– Хорошо, Хайлоу. – Ева поставила на стол маг­нитофон. – Вы поступили правильно. Если бы вы притронулись к телу или прикрыли его, то могли бы уничтожить улики. Тогда мне было бы гораздо труд­нее отыскать того, кто убил ее, и добиться, чтобы он понес наказание.
– Рорк сказал то же самое. – Хайлоу вынула из кармана платок и быстро вытерла снова навернув­шиеся на глаза слезы. – Он сказал, что вы не успо­коитесь, пока не найдете того, кто это сделал.
– Верно. И вы поможете мне. Бригем, не могли бы мы с Хайлоу поговорить наедине?
– Конечно. Если я вам понадоблюсь, наберите девяносто по внутреннему телефону.
– Я собираюсь записывать наш разговор, – пре­дупредила Ева, когда он вышел. – Начнем?
– Да. – Хайлоу выпрямилась. – Я готова.
Ева включила магнитофон и произнесла вступи­тельные фразы.
– Для начала расскажите мне, как все произо­шло. Почему вы отправились в номер 4602?
– Дарлин запаздывала. После окончания вечер­ней уборки каждая горничная нажимает кнопку пять на своем сигнализаторе. Это помогает нам контро­лировать их местонахождение, а также обеспечивать безопасность постояльцев и сотрудников. – Она вздохнула и взяла чашку с чаем. – Бывают задержки на десять-двадцать минут в зависимости от размера номера и скорости работы горничной. Ну и, конечно, от опрятности постояльцев. Вы и представить не можете, лейтенант, какое свинство некоторые оставляют в номерах. Неужели они и у себя дома такое устраивают? – Хайлоу покачала головой. – Сейчас отель заполнен почти целиком, так что мы с трудом справляемся. Так вот, Дарлин не звонила минут сорок, а это очень долго. Конечно, апартаменты боль­шие, а она была не из самых проворных… – Хайлоу сразу же спохватилась: – Мне не следовало так говорить. Дарлин была славной девочкой. Мы все ее любили. Просто у нее на уборку уходило немного больше времени. Ей нравилось работать в больших апартаментах, где много красивых вещей…
– Не волнуйтесь, Хайлоу, я все понимаю. Она любила свою работу и старалась выполнять ее как можно тщательнее.
– Да-да, верно, – кивнула Хайлоу.
– Что вы сделали, когда заметили, что она долго не подает сигнал?
– Я позвонила по своему сигнализатору. В таком случае сотрудница должна просигналить в ответ или позвонить по внутреннему телефону. Иногда посто­яльцы задерживают девушек – просят лишние по­лотенца или еще что-нибудь. А некоторым просто хочется поболтать: ведь они далеко от дома, и им бы­вает одиноко. Конечно, это тормозит работу, но у нас первоклассное обслуживание… – Она снова по­ставила чашку. – Я подождала пять минут и просиг­налила второй раз. Когда Дарлин снова не отозва­лась, я начала сердиться… Понимаете, лейтенант, меня часто раздражала ее медлительность…
– Вполне естественная реакция. – Ева не могла бы сосчитать, сколько раз ей приходилось выслуши­вать подобные оправдания. – Дарлин не стала бы вас за это упрекать. Я понимаю: вы терзаетесь, что не могли помочь ей тогда, зато вы можете сделать это сейчас. Продолжайте.
– Да. – Хайлоу опять вздохнула. – В конце кон­цов, я сама пошла в апартаменты, чтобы поторопить Дарлин. Я подумала, что ее сигнализатор вышел из строя – такое случается, хотя и нечасто. Потом я уви­дела у двери ее тележку, забеспокоилась и открыла дверь своей кодовой пластинкой. В гостиной все бы­ло в порядке, поэтому я открыла дверь в спальню…
– Дверь была закрыта?
– Да. Я в этом уверена, потому что помню, как окликнула Дарлин, прежде чем открыть дверь. Я сразу увидела бедняжку. Она лежала на кровати – лицо у нее распухло, на шее и воротничке была кровь и на покрывале тоже. Я заметила, что Дарлин свою рабо­ту сделала…
– Разобрала постель? – перебила Ева. – Ваши девушки делают это в первую очередь, приходя в но­мер?
– Кто как. По-моему, Дарлин предпочитала на­чинать с замены полотенец в ванной, а потом зани­малась постелью. Некоторые постояльцы требуют полностью сменить белье, если они хоть раз вздрем­нули или… еще как-нибудь воспользовались крова­тью. В таком случае она должна была снять все бе­лье, положить его на тележку вместе с полотенцами и привезти смену, обязательно отметив это в журна­ле. Это приучает сотрудниц к дисциплине и отбивает охоту к кражам.
– Понятно. Но, судя по тому, что вы увидели, она просто постелила постель… В спальне играла музыка. Дарлин могла включить аудиосистему?
– Да, возможно.
1 2 3 4 5 6