И вообще, я не понимаю, почему вокруг дела Коли подняли такую шу­миху. В конце концов, этот человек погиб не при испол­нении служебных обязанностей.
– Этого человека забили до смерти! Он был полицей­ским! У него осталась вдова! Двое детей потеряли отца! И ты считаешь, что при этом важен тот факт, что он погиб не при исполнении служебных обязанностей?
– Нет. – У Вебстера хватило такта, чтобы смутиться и отвести глаза в сторону. – Просто это действительно так.
– Не учи меня работать, Вебстер! Никогда больше не вздумай указывать мне, как я должна вести расследование убийства! Если ты перестал быть полицейским, то я – нет.
Ева снова развернулась, намереваясь направиться к ма­шине, но Вебстер поймал ее за руку и повернул к себе, хотя и знал, какая буря может разразиться вслед за этим. Одна­ко глаза Евы, к его удивлению, были пусты и холодны.
– Отпусти мою руку. Сейчас же, – мертвым голосом проговорила она.
Вебстер повиновался и сунул руку в карман, словно обжегшись.
– Я хотел сказать тебе только одно: наш отдел считает, что это дело должно быть закрыто без всякого шума.
– А почему вы думаете, что мне есть какое-то дело до пожеланий вашего поганого отдела? Если хотите сооб­щить мне что-то в связи с расследованием убийства детек­тива Таджа Коли, сделайте это официальным путем. И не ходи больше за мной по пятам, Вебстер. Никогда.
Ева села в машину, дождалась просвета в потоке авто­мобилей и отъехала от тротуара. Вебстер смотрел ей вслед. Он видел, как Ева развернулась и вскоре въехала в ворота своего дома. «Ворота нового мира, в котором она теперь живет», – подумал Вебстер. Он сделал несколько глубо­ких выдохов, а когда это не помогло, изо всех сил пнул но­гой покрышку своего автомобиля.
Вебстеру было ненавистно то, что ему приходилось де­лать, а еще более ненавистно сознание того, что ему нико­гда не одержать над ней верх.
ГЛАВА 3
Ева ехала по подъездной аллее к огромному каменно­му зданию – их с Рорком дому. Внутри у нее все кипело. «Что за чертова работа! – думала она. – Нигде от нее нет спасения – даже на пороге собственного дома! А что каса­ется Вебстера, то он явно сказал далеко не все. Умолчал о чем-то важном, что напрямую связано с отделом внутрен­них расследований».
Необходимо было взять себя в руки и успокоиться. Уж слишком она разозлилась на Вебстера за то, что он посмел ей указывать. А сейчас очень важно понять, что же он пы­тался ей сказать, на что намекал. И еще важнее – вычис­лить то, что он оставил за скобками.
По своему обыкновению и чтобы позлить Соммерсета, старого дворецкого Рорка, Ева бросила машину пря­мо перед подъездом, взяла с сиденья свою сумку с папка­ми и уже поднялась до середины крыльца, как вдруг за­мерла на месте. Постояв пару секунд, Ева с силой вытолкнула воздух из груди, решительно повернулась и села на ступеньку.
«Пора попробовать что-нибудь новенькое, – решила она. – Например, спокойно посидеть на крыльце, на­слаждаясь замечательным весенним вечером, полюбовать­ся на расцветающие деревья и кусты вокруг просторной лужайки и прозрачное высокое небо».
Ева жила здесь уже больше года, но редко, очень редко находила возможность как следует рассмотреть все это великолепие. Дом представлял собой грандиозное сооруже­ние с башнями, башенками, галереями, балконами и ог­ромным количеством сияющих стеклом окон самой раз­ной формы – стрельчатых, круглых, обычных. Это был подлинный гимн изысканному вкусу, богатству и утон­ченному комфорту. Бесчисленные комнаты ломились от старинной мебели, фарфора, произведений искусства, здесь были предусмотрены все мыслимые удобства, о ко­торых только можно мечтать,
А вот сад, наоборот, был предназначен специально для человека, который хоть и привык к роскоши, но при этом в состоянии оценить прелесть самого обычного цветка, выросшего из случайно занесенного ветром семечка. Рорк засадил сад деревьями, которые, несомненно, переживут их с Евой, и кустами, которые с каждым месяцем станови­лись все более густыми и пушистыми. А вокруг – по пе­риметру – протянулись высокие каменные стены; желез­ные ворота с мудреной системой охраны защищали этот островок спокойствия от бесцеремонной назойливости огромного города.
Однако город все равно был здесь, рядом, как злая го­лодная собака, которая рыщет вокруг и вынюхивает, чем бы поживиться. Ева подумала, что в этом, наверное, час­тично заключается двойственность натуры Рорка – да, пожалуй, и ее собственной.
Рорк вырос в трущобах Дублина и боролся за выжи­вание любыми доступными способами. Детство Евы тоже было изуродовано, и жуткие воспоминания о нем преследовали ее даже теперь, когда она превратилась во взрос­лую и самостоятельную женщину. Рорк отгородился от своего прошлого богатством и властью, которую оно да­ет, Ева – своим полицейским значком. И они оба были готовы на все, чтобы только это прошлое их не настигло. Иногда Еве казалось чудом, что, несмотря ни на что, им удалось остаться нормальными людьми и даже создать семью.
Как бы то ни было, сейчас Ева сидела на ступеньках крыльца, любовалась распускающейся листвой, пытаясь вытравить из сердца всю гадость, которая накопилась там за день, и ждала мужа.
Наконец она увидела, как в медленно раздвинувшиеся ворота въехал длинный черный лимузин и бесшумно скользнул к дому. Задняя дверца открылась, и оттуда вышел Рорк. Они с шофером обменялись несколькими сло­вами, и машина отъехала, а Рорк направился к дому, не сводя глаз с жены.
Никто и никогда не смотрел на Еву так, как он. Его взгляд словно говорил: ты для меня одна на этом свете, и больше никого не существует. И сколько бы раз Ева ни ловила на себе этот долгий пристальный взгляд, ее сердце неизменно начинало биться в учащенном ритме.
Рорк уселся возле Евы, поставив свой атташе-кейс ря­дом, и широко расставил ноги.
– Привет! – сказала она.
– Привет! Хороший вечер.
– Да, и цветы красивые.
– Ага. Весеннее обновление. Звучит банально, но весьма точно, как и любое клише. – Он провел ладонью по волосам. – Что делаешь?
– Ничего.
– Вижу, потому и спрашиваю. Это на тебя не похоже, дорогая Ева.
– Считай, что это что-то вроде эксперимента. – Ева закинула ногу на ногу. – Пытаюсь понять, смогу ли я бро­сить работу в управлении.
– Ну и как, получается?
– Пока – нет. – Она откинула голову и закрыла гла­за. – У меня было такое хорошее настроение, когда я еха­ла домой! Представляешь, я увидела на уличном экране рекламный клип Мэвис.
– Да, весьма впечатляюще.
– Ты знал? А почему не сказал мне?
– Его только сегодня выпустили на экраны. Я был уверен, что ты увидишь его, возвращаясь домой, и решил: пусть это будет для тебя сюрпризом.
– Так оно и вышло. – Вспомнив разноцветные ко­сички Мэвис, Ева улыбнулась: – Я так обалдела, что чуть не сшибла лоток с хот-догами, а потом сидела и глупо улыбалась. Хотела ей позвонить, но тут меня вызвали.
– Опять работа помешала личной жизни?
– Вроде того. Это был Вебстер. – Поскольку глаза Евы были закрыты, она не заметила, как напрягся Рорк при упоминании этого имени. – Дон Вебстер из отдела внутренних расследований.
– Я помню, кто это такой. Что ему было нужно?
– Хотела бы я сама это понять! Он позвонил по моему частному номеру и попросил меня о приватной беседе.
– Вот как? – Голос Рорка звучал как-то слишком мягко.
– Оказывается, он ехал за мной от самого управления. Мы встретились здесь, недалеко от дома. Сначала он изо­бражал из себя саму любезность, а потом стал приставать ко мне по поводу Коли. – При воспоминании об этом кровь в жилах Евы вновь закипела. – Говорил, что его от­дел хотел бы похоронить это расследование, возражал против того, чтобы я копалась в финансовых делах убито­го… И при этом постоянно подчеркивал, что говорит со мной доверительно, как друг.
– И ты ему веришь?
– Нет, конечно! Но я не могу понять, какую цель он преследует. И еще мне не нравится, что отдел внутренних расследований тянется своими липкими щупальцами к расследованию, которое поручено мне.
– У этого человека существует к тебе личный инте­рес, – холодно заметил Рорк.
– У Вебстера? – Ева открыла глаза и удивленно взглянула на мужа. – Ничего подобного! Мы с ним дейст­вительно однажды ночью выпустили пар, но это было первый и последний раз. К тому же с тех пор прошло поч­ти десять лет. Все давно позади!
«Для тебя, может, и позади, но только не для него!» – подумал Рорк, однако вслух ничего не сказал.
– Как бы то ни было, я не могу понять, чем они так обеспокоены – убийством Коли или его возможной свя­зью с Рикером…
– С Максом Рикером?
– Да. – Глаза Ева сузились. – Ты его знаешь? Черт, мне следовало догадаться раньше!
– Ну-у… мы с ним встречались. А каким образом они с Коли были связаны?
– Примерно полгода назад Коли входил в команду, которая вела дело Рикера; правда, был на вторых ролях. Рикеру удалось ускользнуть от суда, но это, должно быть, стоило ему немалых денег. Не исключено, что значитель­ная часть их пошла на подкуп некоторых копов.
– Судя по тому, что я наблюдал сегодня утром в «Чис­тилище», Рикер к этому не причастен. Не его стиль!
– Да он, я полагаю, и не собирался оставлять там свою визитную карточку.
Несколько мгновений Рорк молчал.
– Понятно, – наконец вымолвил он. – Ты хочешь знать, имел ли я когда-нибудь дела с Рикером?
– Я тебя об этом не спрашивала.
– Но хотела спросить. – Рорк приподнял голову же­ны за подбородок и запечатлел на ее губах легкий поце­луй. – Пойдем в сад, прогуляемся.
– Пожалуй, на сегодня хватит экспериментов, – улыбнулась Ева. – Я взяла домой работу, и мне пора ею заняться.
– Тебе будет работаться гораздо легче, если мы прояс­ним этот вопрос.
Рорк взял жену за руку и неторопливо пошел по на­правлению к лужайке. Ветер сорвал с деревьев несколько соцветий, и теперь они лежали на зеленом травяном ков­ре, как снежинки, забывшие растаять. На изумрудном по­крывале росли цветы, назвать которые Ева бы не смогла, поскольку была сугубо городским человеком, – темно-фиолетовые бархатные кляксы и мерцающие белые звез­ды. Дневной свет медленно умирал, уступая место пурпур­ной ночной парандже, и воздух, свежея с каждой минутой, наполнялся ароматами весеннего цветения. Однако, вды­хая эти запахи, Ева продолжала ощущать зловонное и жадное дыхание огромного города, который рыскал во­круг их оазиса в поисках поживы.
Рорк нагнулся, сорвал тюльпан и протянул его Еве.
– Я не виделся с Максом Рикером и не имел с ним никаких дел на протяжении многих лет, – заговорил он. – Но, признаюсь, было время, когда мы с ним на пару проворачивали кое-какие делишки.
– Что за делишки?
Рорк остановился, взял Еву за подбородок и, припод­няв ее голову, посмотрел ей в глаза. В них было смятение.
– Для начала давай проясним одну очень важную вещь. Даже такой, как я… Такой, скажем, испорченный че­ловек, как я, обязательно имеет ряд определенных табу. Одним из них является заказное убийство. Я никогда и ни­кого не убивал за деньги, Ева. Только если мне приходи­лось защищать свою жизнь – или собственные интересы.
Ева кивнула, словно ослепнув.
– Понятно, – промычала она. – Давай не будем об этом говорить. По крайней мере, сейчас…
– Как скажешь.
Однако Ева понимала: прятать голову в песок уже поздно – она и так успела узнать слишком многое. Оставалось одно – выяснить у Рорка всю его подноготную.
– Ты торговал наркотиками?
Рорк сознавал, что не имеет права лукавить и тем бо­лее лгать.
– Должен признаться, в начале моей… гм… трудовой деятельности бывало и такое. Я тогда был не очень разбор­чив в средствах. Да, время от времени я толкал наркотики и на этой почве иногда пересекался с Рикером и его шайкой. Последний раз я имел с ним дело… Господи, это было больше десяти лет назад! Мне тогда было наплевать, чем он занимается, а потом я достиг рубежа, за которым Рикер оказался мне не нужен. Я уже мог позволить себе роскошь не иметь дело с людьми, которые мне не нравятся.
– Понятно…
– Ева! – Рорк положил руки на плечи жены и по­смотрел ей прямо в глаза. – Ты же знаешь: к тому времени, когда мы с тобой встретились, я уже практически бросил все незаконные дела. Я давно принял это решение. А после встречи с тобой я вообще отказался от сомнитель­ных операций, поскольку понимал, что для тебя это неприемлемо.
– Не стоит об этом говорить. Я действительно все это знаю.
– Стоит! Причем именно сейчас! Ради тебя я готов на все, но есть одна вещь, сделать которую не в моих силах. Я не могу изменить свое прошлое.
Ева посмотрела на тюльпан – идеальный по форме и невинный, словно младенец, а потом подняла глаза на Рорка, Его нельзя было назвать невинным, но для нее – видит бог! – он был идеальным.
– Не нужно ничего менять, – сказала она, положив руки ему на плечи. – Нам и так хорошо.
За ужином они тщательно избегали любых тем, свя­занных с его или ее работой, а потом Ева удалилась в свой кабинет и принялась изучать информацию о финансовых делах Таджа и Пэтси Коли. Она рассматривала ее под разными углами, выпила три чашки кофе, сделала некоторые умозаключения, а затем встала и отправилась к Рорку. Постучав в дверь, которая разделяла их кабинеты, она вошла, не дожидаясь приглашения.
Рорк сидел за письменным столом и разговаривая по телефону. Он говорил по «громкой связи», не поднимая трубки, поэтому Еве было несложно сообразить, что его собеседник находился в Токио. Увидев жену, Рорк жестом велел ей подождать.
– Нет, Фуми-сан, к великому моему сожалению, ус­ловия, которые вы предлагаете, меня не устраивают.
– Эти условия – предварительные и, естественно, подлежат дальнейшему обсуждению, – послышался из динамика голос с сильным акцентом. Он звучал сухо, даже немного неприязненно, однако холодный и спокойный тон Рорка производил более внушительное впечатление.
– В таком случае давайте обсудим этот вопрос, когда расчеты будут не «предварительными», как вы это назы­ваете, а реальными.
– Я почту за честь обсудить это с вами при личной встрече, Рорк-сан.
1 2 3 4 5 6 7 8