- Я же тебе ясно дала понять, что не жду никакого продолжения и ничего не требую от тебя. Неужели же ты думаешь, что я хоть на секунду могла вообразить, что ты, такой красивый, искушенный в любви, можешь заинтересоваться моей особой? - Не обращая внимания на его расширившиеся от изумления глаза, Жюстина быстро продолжила, боясь, что храбрость покинет ее: - То, что произошло, было для меня каким-то озарением, чудесным мигом, который я уже никогда не в состоянии буду забыть. И давай говорить откровенно: ты волновался не о моих чувствах, а о своих собственных.
Горькая истина ее слов явно не нравилась Килу, и он отвернулся.
- Хорошо, ты права. - Тон его стал жестким. - Но неужто ты хочешь сказать, что совсем ничего от меня не ждешь и не думаешь остаться со мной? Ты что, не желаешь больше меня видеть?
- Нет, этого я не говорила, - сердито возразила она. - Я только пыталась внести ясность между нами. Ну так что же еще ты хотел сказать, Кил?
Он резко повернулся к ней, сжав зубы.
- Извини! Это все, о чем я собирался поговорить. Прощения хотел просить, представь себе!
- Что ж, прекрасно. Ты уже извинился, у тебя это здорово получилось. - Жюстина опять повернулась к окну. Она чувствовала себя несчастной, мысли путались. А чего же ты ждала, дурочка? Что он предложит тебе руку и сердце?
- Я хотел наладить наши отношения!
- Повторяю, ты в этом преуспел. У тебя сложилось плохое мнение обо мне с первой же встречи, а теперь ты радуешься, что не ошибся.
- Зачем ты так? Ведь признайся, все, что говорила о тебе Катя - хоть я и выкинул это из головы, узнав тебя ближе, - подтвердилось при встрече с Дэвидом. А уж признать себя дураком никому не по нраву. Да и ты сама не лучше, тыто думала обо мне тоже не самым лучшим образом, а теперь придираешься к нескольким неудачно сказанным словам...
- Неудачно сказанным? - Жюстина аж подпрыгнула. Снова повернувшись к нему, она выпалила: - Ты меня смертельно оскорбил!
- Да, я знаю, но я тогда был вне себя от ярости. Иначе я извинился бы прямо тогда.
- Но чем же была вызвана такая ярость? Я только попросила тебя быть честным.
- Говорю же, меня так и распирала злоба. В таком состоянии невозможно выбирать выражения. Представь, я всего-навсего человек, и ничто человеческое мне не чуждо. Я точно так же, как любой другой, могу совершать ошибки. А ты считаешь, что я какая-то бесчувственная машина, всегда и везде поступающая по правилам, так, как принято поступать. Ты что, сама такая? Интересно, как тебя за глаза называют твои друзья - Мисс Непогрешимость?
- Да как ты смеешь? - взорвалась Жюстина; но Кил, видимо, намеревался полностью излить свою душу.
- С тобой невозможно ладить, Жюстина, ты хочешь всех подогнать под себя, причесать всех под одну гребенку. Сама-то ты, разумеется, всегда права, это ясно, окружающие же тебя люди живут не так, вот ты и поучаешь всех кого не лень. А сама до смерти боишься где-нибудь оступиться. Бьюсь об заклад, ты бы с радостью проконсультировалась, правильно ли ты делаешь, что спишь со мной, если б было у кого. - Жюстина вспыхнула, потому что ее разговор с Дэвидом в какой-то мере можно было объяснить именно так. Кил жестко хохотнул и безжалостно продолжил: - Вполне понятно, что Дэвид сошел с катушек, выслушивая с одной стороны твои умничанья, а с другой - Катины жалобы и стенания. Тут действительно свихнешься! Удивительно, как это он столько лет терпел и не сбежал раньше. Только непонятно, почему он написал в своей записке, что ты не представляешь опасности для мужчин. Да с тобой же просто невозможно существовать, неужели ты сама этого не понимаешь? - Бросив на нее уничтожающий взгляд, он вышел из комнаты.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Шум от хлопнувшей двери эхом разнесся по всему дому. Когда он смолк, воцарилась звенящая тишина, в которой Жюстина все еще отчетливо слышала голос Кила. Она бросилась на кровать и уставилась в потолок.
- Никого я не поучаю, - вслух пробормотала она.
Ну а если разобраться, действительно ли это так? Жюстина напряженно пыталась собраться с мыслями. Неужели в глазах окружающих людей она на самом деле выглядела так, как он только что говорил? Учит всех жизни, считая себя умнее других, морализирует. Ужас какой! Как он ее назвал? Мисс Непогрешимость? Конечно, Кил прав, тысячу раз прав. Не она ли подробнейшим образом инструктировала своего партнера, как вести себя во Франции, будто он сам ничего не смыслит в бизнесе? И не она ли поучала Дэвида, чтобы он занялся рисованием? Да и с Катей вела себя не лучшим образом - сама вбила ей в голову, что та не способна заниматься делом. Действительно, кто ей дал право судить других?
А что она наговорила Килу? Жюстина, гладя в потолок, ломала голову, тщетно пытаясь вспомнить собственные слова. Чем дольше она обдумывала брошенные Килом по ее адресу обвинения, тем больше приходила к выводу, что они не были беспочвенными. Впервые она услышала правду о себе. Но почему же раньше никто не раскрыл ей глаза? Да потому, что она бы никого и слушать не стала, это уж точно. От всех этих невеселых мыслей глаза ее наполнились слезами. Получается, что всю свою жизнь она раскладывала людей по полочкам, приклеивая им собственные ярлыки.
- Ну, что опять случилось? - В комнату ворвалась Мелли. Похоже, двигаться спокойно она просто не умела.
Жюстина быстро перекатилась на живот, чтобы скрыть от экономки заплаканное лицо, но та уже успела все ухватить своим цепким взглядом.
- Слезами горю не поможешь, - бодрым голосом произнесла Мелли. - Вот ваш завтрак, поешьте, сразу станет легче.
- Спасибо, что-то не хочется. - Голос Жюстины прозвучал глухо, так как она все еще лежала, уткнувшись лицом в подушку.
- А мне дела нет, хочется вам или нет, но отвертеться от меня вам не удастся. Все съедите как миленькая. Так что не глупите и поднимайтесь поскорее.
Жюстина мрачно хлюпнула носом и послушно села в кровати. Мелли пристроила поднос ей на колени. Не нуждаясь в ответах собеседницы, она уселась в кресле и продолжала трещать:
- Конечно же, вы сделали все, от чего я вас предостерегала. Небось задели его самолюбие, и он тут же показал свой характерец. Я же вас предупреждала...
- Да, Мелли, я помню, - прервала Жюстина ее разглагольствования. Вонзив вилку в бекон, она стала безжалостно кромсать его на куски. - И если вам вздумалось давать мне советы, как наладить наши отношения, не трудитесь, прошу вас.
- Даже и не думала. - Лицо экономки расплылось в самодовольной улыбке. - Я и так прекрасно знаю, что он вернется, как только чуток проветрится, и будет виниться перед вами за все глупости, что он вам наговорил.
- Мне вовсе не хочется, чтобы он возвращался. Я его ненавижу. И, кстати, вы всегда входите без стука?
Последнюю фразу Мелли проигнорировала.
- Э, милочка моя, не надо мне тут сказки рассказывать о вашей ненависти. Для вас было бы лучше, если бы это действительно было так. Но уж поверьте моему слову: если его какая муха укусит, он такого наговорит! Но сам-то этого и не думает, просто контроль над собой теряет. А вы-то хороши - сами же его раззадорили!
Жюстина бросила на нее негодующий взгляд.
- Вы подслушивали!
- Ну конечно же! Откуда бы я все узнала?
- Мелли! - воскликнула Жюстина. - Ну как вы могли? А теперь так легко сознаетесь в этом!
- Фу-ты ну-ты! С чего бы мне это отрицать? Мне нечего стыдиться. А сейчас, моя дорогая, я приготовлю вам горячую ванну. Это вас взбодрит.
Взбодрить ее уже было невозможно. Мелли подняла из кресла свое грузное тело и отправилась в ванную. Давиться дальше не было необходимости, и Жюстина отодвинула тарелку.
- Вы просто взяли и влюбились в него, уж признайтесь! - доносился до нее голос экономки сквозь шум льющейся воды.
- Во-первых, это не так, а во-вторых, Мелли, прекратите совать свой нос в мои дела.
- Еще и переспали с ним небось, - хихикнула та.
- Может, открыть окно и поведать об этом всему миру? - рявкнула Жюстина, выбираясь из постели и направляясь к ванной. Там она уселась на крохотный стульчик и злобно посмотрела на Мелли.
- И нечего на меня пялиться, - рассмеялась та. - И вовсе-то я никуда не сую свой нос, больно надо! Кил тоже все время орет, чтобы я занималась своим делом, и к чему только силы тратить, не возьму в толк?
- Странно, что он вообще уживается с вами, - ворчливо сказала Жюстина и тут же вскрикнула, так как Мелли рывком стянула с нее рубашку.
- Ну-ка, быстренько в ванну, - распорядилась экономка.
Она нехотя подчинилась этой в общем-то добродушной толстушке, понимая, что возражения ни к чему не приведут.
- А почему он со мной уживается, - дружелюбно проговорила Мелли, вам и так известно. Потому, что никогда не знаешь, откуда может прийти помощь. Так ведь?
Жюстина грубо выхватила у нее из рук мочалку.
- Я прекрасно справлюсь сама. И с чего это все думают, будто я постоянно нуждаюсь в няньке?
- Ну-ну, кажется, я догадываюсь, о ком речь.
- О, довольно! - запротестовала было Жюстина, но в ту же секунду Мелли пухлыми сильными руками бесцеремонно откинула ее голову назад и начала поливать волосы шампунем, тем самым обрывая поток протестов. Это больно кольнуло Жюстину, напомнив о схожей сцене, только Кил тогда действовал намного нежнее своей экономки.
Примирившись с неизбежностью, Жюстина позволила Медли вымыть голову, однако решительно воспротивилась ее помощи в дальнейшем купании. Медли, хихикнув, подчинилась, не выходя, однако, из ванной комнаты. Когда Жюстина покончила с мытьем, та снова взяла инициативу в свои руки и практически на руках вытащила ее из ванной, завернула в теплое пушистое полотенце, обернув другим ее голову.
- Ну-ка, быстренько в спальню!
- Толкаться-то зачем? - Волоча ноги, Жюстина вошла в комнату, опустилась перед туалетным столиком и с кислым видом уставилась на свое отражение. Сейчас она походила на надутого, обиженного ребенка. Она скорчила зеркалу рожу и вздохнула. Мелли подошла сзади и стала вытирать ей волосы, и Жюстина охнула, сердито сдвинув брови.
- Хватит стонать. - Толстуха отложила полотенце и принялась щеткой расчесывать длинные спутанные пряди. - Да, вы совсем не похожи на женщин, которые бывали тут раньше, не так ли?
- Откуда мне знать? И к тому же я вовсе не его женщина! - Нет, эта Мелли просто невозможна! Больше всего на свете ей сейчас хотелось остаться одной и обдумать все сказанное Килом, но только не обсуждать с этой неисправимой болтушкой его любовные похождения.
- Вот, к примеру, его последняя. Ее звали Трейси. Эта строила из себя эдакую леди, но мозгов ей явно не хватало. Что скрывать, временами Кил готов задушить меня голыми руками, но другим не спускает, если кто разговаривает со мной свысока. А эта постоянно меня осаживала.
- Интересно, как это ей удавалось? - сухо осведомилась Жюстина. Этой Трейси следует при жизни поставить памятник, честное слово.
- И вовсе ни к чему дерзить, милочка. Вам еще понадобится моя помощь, так что в ваших же интересах держаться подружелюбней.
- Я в вашей помощи не нуждаюсь, - раздраженно отчеканила Жюстина. - А его я ненавижу!
- Ой, не надо! Но уж посражаться за него вам придется, помяните мое слово. Вы наступили ему на хвост, задели его гордость. Имейте в виду: если хотите завоевать его, надо забыть о собственной гордыне. И, заметьте, я ни словом не обмолвилась, что вы ему не нравитесь, по-моему, напротив. Но ведь за такого мужчину не грех и побороться, вам так не кажется?
- Нет. - Голос Жюстины прозвучал не совсем убедительно.
Мелли сочувственно улыбнулась и, покачав головой, похлопала ее по плечу.
- Ну-ну, милочка, не расстраивайтесь. Ступайте в постель, а уж я приготовлю вам крепкого чая.
- Мелли! - Она робко обратилась к экономке, уже взявшейся за ручку двери. - Что, здесь и впрямь перебывало множество женщин?
- Да уж, достаточно. Он, видите ли, боится потерять свободу, - философски заметила та.
Влажные волосы Жюстины рассыпались по подушке. Вот тебе вся правда в лицо. А чего ты ожидала? Тебе и так это было известно.
Внизу приглушенно хлопнула парадная дверь, и она напряглась. Раздались неясные голоса, но она не разобрала ни слова. Затем на лестнице послышались тяжелые шаги, и в комнату вошел Кил.
- Мне надо поехать в Норвегию, - прямо с порога бесцветным тоном произнес он. Потом вздохнул и закрыл за собой дверь.
Она ждала чего-то подобного, но все равно его слова застали ее врасплох. С несчастным видом она уставилась на него. Как же он желанен! Прижаться бы к нему, он бы ее обнял, а потом...
- Не смотри на меня так, словно я тебя побил. - Голос его звучал ровно. Кил присел радом с ней и взял ее за руку. Гладя прямо в ее широко распахнутые фиалковые глаза, в которых билась боль, причиненная его словами, он негромко продолжил: - Нам обоим нужно выждать какое-то время. Я не могу разобраться в своих чувствах к тебе. По крайней мере сейчас не могу. Ты иногда меня бесишь и в то же время безумно возбуждаешь. Когда ты радом, я просто физически чувствую, как во мне бурлит энергия, чего давно со мной не было. А порой, наоборот, ощущаю себя глупцом, беспомощным мальчишкой. - Он нежно провел свободной рукой по ее сверкающим волосам. - Мне хочется узнать тебя получше, когда ты выздоровеешь, когда тебя не будет больше терзать боль. Прошедшая неделя едва ли была удачной для нас обоих, не правда ли?
Глаза Жюстины наполнились слезами.
- Да, это так, - едва слышно прошептала она.
- О, перестань, не надо плакать. - Кил обнял ее, уткнувшись подбородком в ее волосы. - Я вернусь, и мы попробуем начать сначала, попытаемся узнать друг друга.
- Хорошо. - Она поняла, что с его стороны это было объявлением о разрыве, правда высказанным в очень деликатной форме. Но он, вероятно, не раз попадал в такие затруднительные положения, если учесть то количество женщин, от которых ему приходилось в свое время избавляться, а следовательно, сумел набить себе руку. Она прижалась к нему в мучительном порыве, сознавая, что больше у нее такой возможности не будет, а потом мягко отстранила его. Выдавив улыбку, она чуть слышно выдохнула:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19