https://wodolei.ru/catalog/vanni/100x70/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Они остановились под последней увядшей пальмой. Упорная, как и все ее
подруги, она крепко держалась, ущемленная в трещине скалы, и вела здесь
безотрадную, тягостную жизнь, далеко от всякой растительности. Но ее
крона, хоть маленькая и полузасохшая, поднималась все же высоко, высоко, и
там гордо раскачивалась над гигантской каменной пустыней.
- Эта пальма тоже бессмертна, - пробормотал Фьельд и приблизился к
старому, тонкому стволу.
- Осторожнее, господин! - крикнул Паквай и схватил доктора за руку. -
Посмотрите на эту фигуру там...
Но Фьельд хладнокровно подвигался вперед.
- Это только скелет, Паквай.
Но все же зрелище было не из приятных.
К пальме был привязан скелет с большим, оскаленным черепом,
обращенным по направлению к долине. Мощные челюсти с крепкими, словно
лошадиными зубами, были широко разинуты.
- Что это у него во рту? - спросил Паквай.
- Слиток золота, - ответил Фьельд. - Этому молодчику, должно быть,
немало лет. Он получил то, чего так жаждали Писарро и его сподвижники. В
глотку его было влито расплавленное золото. Это типичная месть инков. Наши
друзья там, в кратере, не желают предостережений... И посмотрите сюда:
латинский молитвенник.
Без больших затруднений Фьельд высвободил книгу из костлявых пальцев.
Крепкий переплет свиной кожи сильно полинял, а серебряная оправа
совершенно потемнела. Но содержимое выдержало напор времени и непогод. На
первой странице затейливо-узорчатыми буквами значилось, что священная
книга напечатана в Толедо в 1531 году.
Фьельд вложил книгу обратно в побелевшие кости руки, которая с
готовностью охватила снова драгоценный памятник духовной жизни.
- Это старая трагедия, - прошептал про себя Фьельд. - Скелету этому,
наверно, исполнится скоро четыреста лет. Он, должно быть, старше пальмы, и
принесен сюда через много времени после смерти этого человека. Может быть,
это - один из людей Орельяна [Франсиско де Орельяна (нач. XVI в. - 1549) -
испанский авантюрист. Совершил путешествие через Анды по реке Напо,
добрался до Амазонки и с января по август 1541 г. первым из европейцев
проплыл ней до самого устья.].
- Кто был Орельяна, господин?
Фьельд обернулся к индейцу.
- Это был первый испанец, который пересек южно-американский материк
от запада до востока. Эти конкистадоры были отчасти порядочным сбродом, но
мужчинами они тоже были. Если когда-нибудь будет написано евангелие
мужества, жажды приключений и дерзновенной смелости, то Писарро и его люди
должны получить в нем почетное место... Они все искали Эльдорадо. Орельяна
был один из них. Он отправился вместе с Гонзаго Писарро в 1540 году через
неизвестные области Эквадора и открыл реку Напо, один из крупнейших
притоков Амазонки.
- Я слыхал об этом.
- Писарро возвратился обратно, но Орельяна поехал дальше по реке
Мараньон. После страшных испытаний, он добрался до Атлантического океана,
туда, где теперь находится Напа: бессмертное деяние. Он был тяжело ранен
индейцами племени нахумедес, которые пожрали многих из его свиты, но
Орельяне удалось пробиться дальше... Человек, скелет которого мы видим
здесь, наверное, принадлежал к его экспедиции. Он поражен вражескою рукою.
Может быть, его заманили в западню, соблазнив зрелищем золота. Он ведь,
наверное, страдал величайшим пороком всех времен: вожделением к золоту!
Ну, его и напоили золотом, больше чем ему было надобно... Теперь стоит он,
как предостережение, и указывает вниз на долину.
Фьельд не имел возможности продолжать свое подробное слово. Среди
жуткой тишины, в которой даже пальма забыла свой шелест, послышался вдруг
один резкий женский крик, в расстоянии не более ста метров.
Оба вскочили, схватили оружие и ринулись к месту, откуда исходил этот
крик. Но они не могли ничего заметить кругом. И тишина после раздирающего
звука казалась еще глубже.
Паквай невольно приготовил к употреблению лассо, которое он носил
всегда у пояса.
Они осмотрели каждую ямку, каждую трещину в скале. Но не нашли
ничего, что бы могло разъяснить происхождение крика.
Наконец Фьельд поднялся с земли и простонал, как раненый зверь.
- Это был голос Инесы, - сказал он мрачно.
Но говорил пустому воздуху.
Когда он осмотрелся кругом, он стоял один на плоскогорье застывшей
лавы.
Паквай исчез.

30. ДОРОГА ИНКОВ
В третий раз в жизни Йунас Фьельд стоял оцепенелый и беспомощный.
Он находился в мертвом, окаменевшем мире. По-видимому, всякая жизнь
погасла кругом него. И все же чьи-то глаза отовсюду следили за ним. Как
некогда Раймон Сен-Клэр, он лишился последнего спутника. Его верный друг и
помощник исчез у него за спиной, и он даже не мог представить себе, каким
образом это произошло.
Понемногу к нему вернулось спокойствие и хладнокровие. Многое может
показаться неестественным и страшным для слабых мозгов. Но Фьельд не
принадлежал к той породе людей, которые могут уверовать в чудо.
Он встал на колени и пополз на четвереньках, осматривая каждый
сантиметр земли.
И на этот раз он открыл нечто, что навело его на верный след. То был
маленький кончик веревки, зажатый между двумя пластами лавы. Он тотчас
узнал эту тонкую, но крепкую веревку. То был кончик лассо Паквая. Он
схватил и потянул его. Камень медленно поднялся под сильной рукой и
бесшумно повернулся на своей оси, обнаружив большое темное отверстие. Ни
один современный тайник не мог быть придуман с большей хитростью.
Фьельд не задумался ни на минуту. Он проскользнул туда с единственной
мыслью найти во что бы то ни стало своих друзей. Потому что он знал, что
другой конец длинного лассо был крепко обвязан вокруг стана Паквая.
Он очутился в трубообразном коридоре. В некоторых местах тот был так
узок, что его широкие плечи, нагруженные вдобавок тяжелым ранцем, едва
могли протиснуться дальше. Но зато его глаза постепенно привыкли к
темноте, и у него хватило времени на то, чтобы обдумать свое положение.
Он начал уже ориентироваться, и, когда внезапно открылся выход из
коридора, его ноги нашли опору на ступеньках, которые хотя и были очень
круты, но не настолько, чтобы он не мог по ним приступить к равномерному
спуску вниз.
Он услышал наверху слабый стук, и кругом него сразу наступила
непроницаемая тьма: по-видимому, камень автоматически повернулся на свое
место.
Воздух был прохладный и влажный, и звук текущей воды становился
яснее. Он обвязал конец лассо вокруг своей руки и, найдя выступ поудобнее,
начал тянуть его к себе. Лассо поддавалось легко и быстро. Значит, если
Паквай даже и был сброшен вниз, то падение едва ли было так высоко, чтобы
серьезно повредить ему.
Тут Фьельд, вспомнив о фонаре, вынул его из кармана и навел сильный
рефлектор на дно шахты.
Зрелище, которое ему представилось, он никогда впоследствии не мог
забыть.
На полу галереи, над рекой, текущей в нескольких метрах ниже ее,
различил он распростертое тело Паквая. Вокруг него двигались, подобно
клубку странных серых червей, несколько карликовых существ, которые были
заняты тем, что связывали руки и ноги индейца. Его голова была покрыта
платком. Даже на этом расстоянии Фьельд почуял запах того же самого
усыпляющего средства, которое он уже заметил, когда осматривал спальный
мешок Инесы.
Фьельд не был особенно удивлен. В дневнике профессора находилось
подробное описание этих карликов Кономамаса. Но надо было иметь стальные
нервы, чтобы стоять лицом к лицу перед этими существами, отвратительная
дряхлость которых соединялась с юношеским проворством. Они были ростом не
больше двух футов. Но годы стерли большинство черт, отличающих
человеческую породу. Отвислая, высохшая и морщинистая кожа напоминала кожу
слона. Они охотнее ползали, чем ходили, и напоминали тогда стволы самых
старых деревьев в лесу. Тонкий слой слизи указывал на то, что они часто
бывают в воде. Глаза были красные, слезящиеся, с почти фосфорическим
блеском.
Несмотря на отвратительную и отталкивающую внешность этих карликов,
Фьельд все-таки впоследствии заметил, что их движения не лишены были
некоторого достоинства - в этих движениях сказывалась благородная, древняя
раса.
Их голоса приглушились до легкого свиста. По-видимому, они были
привычны к темноте. Резкий свет фонаря Фьельда заставил их мигать глазами
и натыкаться друг на друга. Некоторые даже нырнули в воду. Но какая-то
угроза, произнесенная, очевидно, одним из вождей, вернула их к берегу.
Фьельд воспользовался их замешательством. Он прикрепил фонарь к
своему поясу, крепко намотал на руку лассо и, прежде чем карлики могли
помешать ему, притянул к себе находящегося в полусознательном состоянии
Паквая и окунул его в реку, чтобы освежить.
Этот маневр оказался весьма целесообразным. Потому что, когда Фьельд
начал поднимать его на уступ, где он стоял сам, Паквай был уже в состоянии
помогать себе руками и ногами. Через несколько минут оба друга стояли
рядом на узком скалистом уступе. Но их положение было не такое уж
блестящее. Обратный путь был закрыт, а искусственный или естественный
туннель вел, очевидно, прямо в царство карликов, и судьба, ожидающая их
там, была не из тех, к которым человеку свойственно стремиться с
нетерпением.
Но все же они были пока господами положения.
Белый, неподвижный глаз, устремленный так пристально на
необыкновенных человечков внизу, начал причинять им мучительные страдания.
Их красные глаза щурились и источали крупные слезы. Они сталкивались между
собой со своеобразным фырканьем, бывшим у этих зловещих созданий,
по-видимому, выражением гнева и брани.
Паквай быстро пришел в себя.
- Мы попали, кажется, в царство червей, - сказал он невозмутимо. - Ты
ничего не имеешь против, если я закурю мою трубку?
- Я как раз хотел попросить тебя об этом, но на этот раз тебе
придется удовольствоваться несколько иным табаком, чем тот, к которому ты
привык.
Фьельд отыскал в кармане небольшой кисет табаку и протянул его
Пакваю.
- К счастью, я был подготовлен в искусстве выводить из усыпления.
Сен-Клэр кое-где упоминает об этом. Это хороший виргинский табак. Но в нем
есть примесь, изготовленная моим фармацевтом в Христиании, который
понимает толк в таких делах. Пока ты будешь курить свою трубку, этим
быстрым, как ртуть, крошкам не удастся усыпить нас... Посмотри-ка, они уже
бегут!
Фьельд засмеялся несколько принужденно.
- Это немного уж слишком напоминает мне сказку, - продолжал он. -
Разве они не похожи на карликов Мелюзины или на маленьких троллей? Мне
кажется, что я присутствую на детском утреннике в театре.
- Но это опасные дети, - пробормотал Паквай с омерзением. - Их руки
похожи на щупальца спрута... Но что мы будем делать? По-видимому, нечего и
думать о возвращении назад.
Фьельд встал.
- Кури хорошенько твою трубку, Паквай. Возвращение обратно всегда
лишено интереса. Гораздо лучше пойти вперед, чтобы посмотреть, как
устроились в своем царстве эти малютки. Очень может быть, что они в конце
концов победят нас. Они работают по старым известным методам средних
веков. Медленно, но добросовестно. Поспешим, и нам, быть может, удастся
встретить Инесу. Она, вероятно, недалеко. Смелая, мужественная девочка!
Ее, наверное, протащили по туннелю. Может быть, она даже слышала наши
голоса и крикнула, чтобы предостеречь нас.
Паквай кивнул головой и изо всех сил затянулся из своей трубки.
- Разве ты не видишь, друг, - сказал задумчиво Фьельд, - куда все это
ведет? Сомнений больше не может быть. Но никто впоследствии не скажет над
нашими могилами, что мы были недостойны доверия, которое подарило нам
юное, благородное существо, почти дитя. В наши дни таких осталось мало,
Паквай. Порода этих женщин вымирает. Их заменили коротко остриженные
развратные "garconne". Я думаю, что война упразднила полы. Мы вырождаемся
день ото дня. Мы становимся умными и сухими. В один прекрасный вечер нашей
жизни мы, вероятно, откроем, что становимся бессмертными от сплошной
разумной скуки. Совсем как эти карлики, которых мы собираемся навестить.
Фьельд рассмеялся. То был грустный смех. Затем он привел в порядок и
укрепил ранец на своей спине и молча стал спускаться по немногим
ступенькам, которые вели к каменистой дорожке, идущей вдоль реки.
- Прекрасно сработанная дорога, - тихо сказал он. - Они, наверное,
прилежные и способные работники. Совсем как карлики из мифов.
- Заметил ли ты, что это характерная дорога инков? - спросил вдруг
Паквай. - Она немногим отличается от той сети дорог, что находится на
высотах Куско. Эта только лучше содержится.
- Ты, кажется, прав, Паквай. И небольшие мосты, перекинутые там и сям
через реку, сильно напоминают мосты из канатов, о которых упоминает
Гарсиласо. По-видимому, все указывает на то, что мы приближаемся к хорошо
сохранившейся, древней цивилизации.
Но Фьельду не пришлось на этот раз углубиться дальше в рассуждение о
замечательном инженерном искусстве древних инков. Они ощутили вдруг жгучий
порыв ветра, который налетел на них и принудил остановиться, чтобы иметь
возможность вдохнуть глоток воздуха. Тогда послышались глухие раскаты, то
приближавшиеся, то отдалявшиеся, и земля начала колебаться под их ногами.
Это продолжалось недолго. Гром замер вдали, и воздух снова стал свежим и
прохладным. Но река внизу переменила свой цвет. Из зеленой и прозрачной
она стала мутной и красноватой.
Оба спутника посмотрели друг на друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24


А-П

П-Я