Он обошел площадь по периметру и приблизился к огромному торговому центру. Перед ним высилась статуя длиннобородого всадника, державшего копье в правой руке. Табличка уведомляла, что это Форрас, известный также как Форкас или Фуркас — рыцарь Сатаны и Генеральный президент ада, командовавший двадцатью девятью легионами дьяволов на границах преисподней.
Притворившись, будто поглощен созерцанием всадника, Джерико с минуту постоял перед ним, а затем принялся лавировать между лавками и прилавками торговых рядов, остановившись наконец у вывески, рекламировавшей услуги госпожи Сибеллы.
Ступеньки под аркой вели вниз, и Джерико принялся спускаться. Под ногами зашипела кошка, шмыгнув куда-то в темноту. Вскоре перед ним предстала темноволосая женщина в белых одеяниях. Она встретила его у подножия лестницы, словно давно ожидая.
— Пожалуйста, присаживайтесь, — сказала она, указывая на кресло подле столика слоновой кости. Он повиновался. Женщина, повернувшись, взяла хрустальный шар и тоже села.
— Что бы вы хотели узнать у мадам Сибеллы? — спросила она.
— Вы работаете прорицательницей, — заметил Джерико. — Вот вы и скажите. Начните с моего имени. Женщина уставилась в глубины хрустального шара:
— Я не знаю вашего имени, но Люси Белоглазая говорит, что вас надо звать Джерико, она также предупреждает, что вы попали в более сложную ситуацию, чем подозреваете.
— Я с этим уже разобрался, — резко ответил Джерико.
— Ничего подобного, — покачала головой прорицательница. — Первый, кого вы убили, был агентом Бланда.
— Как же это он меня засек?
— Вы подали кинжал рукоятью вперед.
— Черт! — с досадой пробормотал он. — Такая мелочь…
Собеседница кивнула:
— Монахиня отвлеклась, занятая мыслями об агонии мальчика. Но Люси Белоглазая говорит, что позже она обязательно вспомнит об этом странном факте и сообщит исповеднику. И тогда до Бланда дойдет, что в городе Кесере появился не просто убийца, а убийца, не знакомый с нашими традициями. Отсюда всего один шаг до вывода, что этот самый убийца и тот, о котором предупреждал Сейбл, — одно и то же лицо.
— В таком случае мне, пожалуй, надо побыстрей уносить отсюда ноги. Сколько у меня в запасе времени? Что говорит Люси Белоглазая?
— Несколько часов, не больше.
— Такая оперативность?!
— Вас видели, они могут и не связать это со вторым убийством, но в этом нет необходимости. Кто-нибудь вспомнит, что вы присутствовали на церемонии Бельфегора. Они расспросят монаха и монахиню и, несомненно, сообразят, почему тот последовал за вами и почему вы его прикончили. Да, много времени это не отнимет.
— Сколько до следующего города по дороге на Тиферет?
— Почти триста километров, — ответила Сибелла.
— Кто там из ваших связных?
— Там нет никого.
— Мне показалось, люди Люси Белоглазой рассыпаны буквально по всем городам, — заметил Джерико.
— Так оно и было, просто наша подруга мертва. Джерико кивнул:
— Понятно.
— Сомневаюсь, — сказала Сибелла, — сомневаюсь, что вам понятно. Но если вы доберетесь до Ясода, то сами увидите.
— Ясод? Так называется город?
— Да.
— Спросите-ка у Белоглазой насчет шансов добраться до Ясода на краденой машине. Сибелла закрыла глаза:
— Она говорит, что даже грузовикам не позволено ездить по тем дорогам, не имея пропусков. Он пожал плечами:
— Что ж, тогда, пожалуй, мне придется позаимствовать полицейскую машину, только и всего.
Джерико встал и не прощаясь поднялся по ступенькам на залитую светом улицу.
Глава 15
Люцифер потерпел поражение. Только глупцы могут считать его силой.
Конрад Бланд
— Мистер Бромберг, вам звонит Джон Сейбл.
— Проклятие, Сейбл! — рявкнул Бромберг, с возмущением глядя в экран. Его кирпичного цвета физиономия стала багровой от злости. — Это уже четвертый раз за пять дней.
— Обычная рутина, — с деланным равнодушием пожал плечами Сейбл, едва сдерживая желание разораться на этого болвана. — Убийца еще не объявился?
— Сколько раз я могу вам повторять: если он появится, то мы вполне способны справиться с ним и без вашей помощи. — Грубый голос Бромберга стал хриплым от негодования.
— А я все время говорю вам, — настаивал Сейбл, — что он разыскивается за совершение шести убийств в Амаймоне. И если вы его схватите, то мы хотим, чтобы вы его выдали нам.
— Я помню, — огрызнулся Бромберг. — А теперь, черт побери, оставьте меня в покое. Я дам вам знать, когда мы его схватим.
— До свидания, мистер Бромберг. — Сейбл вздохнул. — Я позвоню вам еще раз завтра.
— Можете себя не утруждать, — отрезал Бромберг. Сейбл взглянул на часы, висевшие на стене наверху, чуть левее бафомета, и удивился, обнаружив, что всего лишь полдень. Странно, у него было такое впечатление, словно он провел на работе целый день. Напряжение и усталость сказывались. Он зажег сигару, вторую за день, а может, и третью — он перестал вести счет с момента второго или третьего убийства, — и откинулся на спинку стула.
Теоретически это была уже не его проблема. Убийца покинул Амаймон и теперь находился вне его юрисдикции. То, что требовалось от него как от шефа детективного отдела, он сделал. Удивляло другое: никто, похоже, не нуждался в его помощи. Вдобавок начальство явно тянуло резину и не собиралось предпринимать никаких мер. Сейблу даже пришлось проявить некоторую настойчивость. Он вышел на начальство и предложил им связаться с Бландом на более высоком уровне, обещая полное содействие. Но, насколько ему было известно, его заявление вообще пропустили мимо ушей. Бланд, по всей видимости, в помощи не нуждался, а светская власть не горела желанием что-либо предпринимать.
Все это по меньшей мере странно. Он не испытывал интереса к Бланду. Наоборот, во время их краткой беседы тот ему совершенно не понравился. Однако почти половина населения Амаймона обожествляет этого человека. Даже жена Сейбла, Сибоян, зажигала свечи и приносила символические жертвы во имя безопасности Бланда. Почему же никто из официальных лиц там, в Тиферете, не проявлял заинтересованности?
Даже если сбросить со счетов республиканского наемника, в этом деле таится куда больше странного и непонятного, чем может казаться на первый взгляд. Но это-то как раз Сейбла беспокоило меньше всего. Да, дело выглядит непривычно, но в конце концов его работа именно в том и заключается, чтобы отгадывать подобные загадки. И пока это ему с успехом удавалось. Но вот он задействовал практически все связи в попытке получить хоть малейший результат. И что? Он по-прежнему блуждает в потемках, и именно это беспокоит больше всего.
Наконец он выпрямился и нажал клавишу селектора.
— Слушаю, — отозвалась секретарша.
— Я отправляюсь домой.
— Если будут звонить, отсылать к вам?
— Нет.
— Без исключений?
— Разве что если позвонит сам Конрад Бланд, — бросил Сейбл со смешком. Он запер ящики стола, накинул легкую куртку и вышел из кабинета. Он решил не ехать до дома автобусом, вместо этого предпочел пройтись пешком. Все пять километров до дома он размышлял о создавшейся ситуации и о том, что за ней скрывалось. Он чувствовал, что какое-то неуловимое звено выпадало из цепи известных ему фактов, и именно оно определяло столь странное отношение властей к запутанному делу.
По мере того как Сейбл удалялся от делового центра, облик окружавших его зданий постепенно менялся. Торговые кварталы с их многочисленными магазинами, лавками и барами сменились многоэтажками, многоэтажки уступили место частным коттеджам. Джон впервые за последние несколько лет проходил мимо черных домов Посланцев Мессии, багрово-красных — Братства Ночи, фиолетовых — Дочерей Наслаждения. Изредка попадались белые дома Белых Магов. Наконец он свернул на свою улицу, которая была чуть беднее и уже, однако, тщательно прибрана и чиста, как весь город. Его собственный дом был выстроен из кирпича, и сколько Сибоян ни пыталась заставить его выкрасить стены в черно-золотистые цвета культа богини Кали, Сейбл все-таки настоял на своем. Быть может, из-за того, что веру он сменил уже после женитьбы, а может, существовала еще какая-то причина, которую он не осознавал, но у него не было никакого желания выставлять напоказ свою веру. Да кроме того, с тремя детьми было на что потратить деньги.
— Привет, — радостно встретила его Сибоян, когда он открыл дверь. — Ты сегодня рано.
— Поприветствовала, называется, — проворчал он, бросив на жену укоризненно-насмешливый взгляд. — Если тебе это так не нравится, я могу вернуться обратно на работу, — сказал он, стаскивая куртку и вешая ее на вешалку.
Похоже, его плохое настроение нисколько не задело Сибоян. Она лишь откинула со лба прядь светлых волос.
— Не дуйся, — кокетливо произнесла она, чмокая его в щеку. — Я просто удивилась, вот и все.
— Извини. — Джон чувствовал себя несколько виноватым. В конце концов ему следует научиться не перекладывать свои проблемы на ее плечи. Ей и без него забот хватает.
— Что, начальство наседает, да? — сочувственно поинтересовалась Сибоян, входя вслед за мужем в гостиную.
— Нет, — ответил он, хмурясь. — Даже и не думает.
— Странно, — прокомментировала она, пожимая плечами.
— Да уж, — многозначительно поддакнул он.
— Обедать хочешь?
— Может, через пару часов, — ответил он. — Пока покопаюсь в саду.
Он прошел в свою комнату, вытащил из шкафа легкую фланелевую рубашку, с удовольствием переоделся в рабочий комбинезон и вышел в маленький сад на дворе за домом. Он остановился на пороге, с любовью озирая дело собственных рук. Сейбл принялся обустраивать этот сад лет шесть назад, когда он еще не был шефом отдела детективов. С тех пор у него все меньше оставалось времени на это полезное хобби. А тогда, шесть лет назад, здесь был разбит только крохотный огород, где росли кое-какие овощи — совсем нелишнее дополнение к их достаточно скудному столу. Он стал заниматься этим просто так, лишь бы скоротать свободное время, однако теперь Сейбл был буквально одержим своим садом, и потому тот занял весь двор.
Сейбл и в самом деле наслаждался спокойствием и порядком, которые царили в этом крохотном уютном закутке, созданном его же собственными руками. Зелень и овощи росли в срок и хорошо. Не было здесь ни скрытых мотивов, ни противоборствующих сил, ни угроз жизни. Самый приятный способ отдохнуть после напряженного рабочего дня. Всего несколько часов наслаждения садом давали Сейблу куда больше, чем расследование убийств. Здесь он чувствовал себя настоящим творцом, создавая гармонию и красоту собственными руками, и это совсем не похоже на то, чем ему приходится заниматься на работе — выявлять тайные замыслы я быть свидетелем всякой мерзости. Он скрещивал цветы с овощами, а затем и с более экзотическими растениями. Работа в саду расслабляла, освобождала ум, заряжала дух, но только не сегодня.
Он провел два часа среди буйства прекрасной растительности, безуспешно пытаясь расслабиться. Затем Сибоян прислала двух сыновей предупредить, что обед будет готов через полчаса и ему пора переодеться. Он порезвился несколько минут с детишками, выслушал их незамысловатые рассказы о дневных впечатлениях, пообещал после обеда починить сломанную игрушку, а затем отправился в душ, откуда вышел уже в пижаме и халате, небрежно накинутом на плечи.
Он побрился безопасной бритвой. Почему безопасной? Сейбл и сам не сумел бы дать на это вразумительный ответ. Это превратилось в традицию, как ежедневный ритуал молитвы. Просто этого требовал культ Кали. Приведя себя в порядок, он вышел в столовую и присоединился к домочадцам, которые уже сидели за столом. Сейбл мимоходом обратил внимание на новое пятно, посаженное на новые обои, которые он самолично — чтобы не платить мастеру — наклеивал прошлой весной. У Сейбла вообще складывалось впечатление, что его отпрыски задались целью как можно быстрее замызгать обои и превратить их в оборванные грязные лоскуты. Он почтил статуэтку Кали, стоявшую на буфете — ониксовую королеву демонов с ожерельем из крошечных золотых черепов, — занял свое место во главе стола, окинул семью пристальным взглядом и вознес молитву Азазелу, остальные ее дружно подхватили.
Обед, как обычно, был приготовлен из продуктов на соевой основе. Из-за постоянной инфляции и нехватки денег они не могли себе позволить слишком часто есть натуральные продукты. Но похоже, трое детишек не замечали особой разницы, да и сам Сейбл не слишком обращал на это внимание. После обеда сыновья отправились выполнять домашнее задание, а дочка уже успела сделать уроки и уселась перед телевизором.
Сейбл и Сибоян остались за столом, неторопливо потягивая вино и обсуждая события дня. Сейбл редко скрывал от жены свои проблемы, и на сей раз она разделила его возмущение. Ей и самой казалось странным такое холодное отношение к подобной опасности. Сейбл пытался внушить Бланду, насколько серьезно положение, он выполнял свой долг, и она была на его стороне. Хотя Сейбл подозревал, что ее эмоции вызывало скорее благоговение перед Бландом, нежели сочувствие позиции мужа. Однако Джону и не требовалось ее сочувствия. Ему нужны были ответы на вопросы, а вот их-то как раз ему никто дать не мог.
Чувствуя раздражение мужа, Сибоян предложила сходить в кино, однако Сейбл отказался, отговорившись усталостью. Это прозвучало довольно фальшиво. Ему просто не хотелось зря тратить деньги, зная, что он все равно не получит никакого удовольствия. Жена не настаивала, и Сейбл спустился в подвал, где оборудовал небольшую мастерскую. Там он принялся чинить сломанную игрушку. Он уже заканчивал, когда Сибоян сверху позвала его:
— Джон! Тебя к видеофону!
— Я же просил не передавать никаких звонков, — буркнул он. Ему не хотелось откладывать в сторону игрушку, которую он почти закончил.
— Мне кажется, это срочно. — Что-то в тоне жены заставило Сейбла отложить игрушку и поспешить наверх. Он прошел на кухню и включил видеофон там.
— Джон Сейбл слушает.
— Мистер Сейбл, это Конрад Бланд, — откликнулся знакомый высокий голос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26