Фасадом выходил на центральную улицу. И опять я, несмотря на дневной свет, невольно залюбовался рекламными самоцветами. Оганян, достав огромную связку ключей, приготовился священнодействовать.
- Подождите, Вартан Саркисович, вспомните, как вы действовали вчера, и постарайтесь воспроизвести в точности. Только медленнее.
- Хорошо!
Сначала он открыл висячий замок, который замыкал скобу, хомутом соединяющую две алюминиевые ручки. Затем отщелкнул два внутренних замка, утопленных в алюминиевом профиле. Открыл первую дверь, а я засек время, потому что резко затарахтел сигнал. Вторая стеклянная дверь была заперта только на один накладной замок, она поддалась быстро. Мы очутились в торговом зале площадью метров в шестьдесят - семьдесят с двумя несущими колоннами посредине.
Прямо на меня нагло смотрела телекамера. Слева и прямо мерцала приглушенным неоном шикарная, хотя и пустая, витрина. Справа стоял такой же величественный, черного бархата выставочный стеллаж. Там, где он заканчивался и начиналась витрина, находилась обычная дверь с номерным замком. За ней небольшой коридорчик с тремя дверьми, одна из которых была бронированной.
Оганян занялся правой. Открыв ее, он тут же вырубил рычащую сирену, позвонил на пульты сигнализации и дал отбой. Потом вопросительно посмотрел на меня.
- Продолжайте делать то, что делали вчера.
Он согласно кивнул, разделся, убрал плащ в шкаф. Сидя в кресле, выкурил сигарету, выпил стакан минералки и только потом двинулся к сейфу.
Педантично проверив содержимое и оставшись удовлетворенным, закрыл его.
- Вот так, Константин Иванович, было вчера, а потом я пошел...
- Пойдемте!
Выйдя в коридорчик, он тщательно закрыл кабинет и долго разбирался с бронированной дверью, а когда ему это удалось, жестом пригласил меня вниз по круто уходящим ступенькам.
Из небольшого тамбура мы попали в ювелирную мастерскую с совершенно глухими стенами. Она освещалась лишь лампами дневного света.
- У вас что же, здесь собственное производство?
- Да так, больше для забавы, хотя и прибыльной. Но это оговорено в нашем уставе.
Я и сам люблю повозиться с металлом. Все-таки ремесло предков забывать негоже.
- Так, так, так, а постоянно кто здесь трудится?
- Да есть у меня один. Дальний родственник из ближнего зарубежья, Гриша. Он в основном из серебра творит. Национальные украшения, теперь почти забытые. Возрождает народный промысел. Себя вполне содержит, да и мне немало перепадает. Изделия его постоянно на выставках.
- Да, конечно... А кто еще здесь бывает? Кто еще творит?
- Два моих племянничка-дуболома, послал Господь на голову. Вообще-то я их как охрану держу. На всякий случай, во время работы салона. По идее, они должны наверху в торговом зале вести светские беседы, попивая кофе. Но с их затылками это плохо получается. Только я отлучусь, они тут как тут. Григорию мешают. Воровать...
Резко, по ушам саданул звонок.
- Девочки мои явились, погодите здесь, пойду им дверь открою.
Я с интересом оглядывал длинный высокий верстак с причудливыми инструментами. Сразу и не поймешь - то ли слесарными, то ли хирургическими. Очень мне
понравился странный станок, как позже выяснилось - вальцы. Два металлических цилиндра с канавками располагались вертикально один над другим, как в стиральной машине, и в действие приводились через шестеренчатые передачи ручкой. Я попробовал крутануть. С трудом, но цилиндры провернулись, и между ними, словно фига, блеснуло желтизной. Хоть и дурак я в этом деле, но разума понять, что это такое, хватило. Быстренько отошел подальше. И вовремя. Явился Оганян.
- Давайте, Вартан Саркисович, продолжим. Итак, ваши дальнейшие действия?
- Да, конечно. Я спустился сюда, прошел через мастерскую к этой двери. Кстати, о ней я вам говорил. Она тоже на сигнализации. И замки повышенной защиты.
Он открыл дверь, и мы под резкий, пронзительный звонок вошли в небольшую темную комнату.
- Странно, кажется, вы отключили пакетник.
- Да, но здесь собственный прерыватель, отключается изнутри.
Сухо щелкнули два автомата, вспыхнул свет, наступила тишина. Хранилищем оказалась квадратная комната, четыре на четыре.
Слева и справа по стенкам стояли по два несгораемых шкафа, а прямо два больших сейфа. Оганян направился к тому, что левее. Он был опечатан.
- Вот этот, как у вас говорят, и "бомбанули". В нем находилось все самое ценное.
- Очистили полностью?
- Нет, меньше чем наполовину. Остальное и сейчас там. Зачем только опечатали, не пойму. Кажется, они уже умыли руки, а меня этой печатью только связали.
- Грабили выборочно, с разбором? Или...
- Вот именно, кидали все подряд, что под руку попадется.
- Забрали с коробками?
- Нет, пустые закинули назад, они сейчас в милиции. На них отпечатки ищут. Здесь-то ни на сейфах, ни на шкафах ничего не нашли. Кроме моих, конечно.
- А почему открыли именно этот? Почему не правый?
- Вот этот-то вопрос и мне не дает покоя.
- Почему?
- Тот, кто грабил, видимо, знал, что в нем изделия подешевле, 375-й пробы, а в этом от 583-й и выше. Кто мог знать?
- Сотрудники, те, кто сюда вхож.
- Сюда никто, кроме меня, не вхож. Я, только я приношу и уношу товар. Даже Григорий, что работает за дверью, не бывал здесь ни разу, не говоря об остальных.
- Это уже интересно. Это уже что-то. Скажите, Вартан Саракисович, а...
- Саркисович, и вообще, зовите просто Вартаном.
- Ну да, скажите, когда вы сюда вошли, а, если верить вам, вы вошли первым, не заметили ли вы чего-нибудь необычного?
- Да вроде бы в футбол тут никто не играл, сейф автогеном никто не резал.
- А может быть, какой-нибудь запах, окурок, спичка, след?
- Перестаньте, ваши коллеги тут все пронюхали, даже собаку приводили, сущую идиотку.
- Почему?
- Она, видите ли, понюхает, похрюкает возле этого сейфа - бежит к тому, а от него ко мне, опять посопит-посопит - и к дверям, а потом назад. Проделала так с десяток кругов, села и заскулила. Вроде извиняясь за свою некомпетентность. Тогда старший группы, ваш сосед, ее и прогнал вместе с кинологом.
- Еще вопрос. Когда вы вошли вчера утром, сигнал тревоги сработал?
- Точно так же, как и сейчас. Да, он сработал, он всегда срабатывает, и здесь, и на уличных, и на входных дверях сработал, и на пультах, и у пожарников, и в милиции.
- Наверху я видел телекамеру. Что показывает запись?
- Ничего, потому что она не записывает, а только передает изображение на монитор, который находится в моем кабинете.
- Ясно. Теперь я хочу подняться наверх и осмотреть окна, но в спокойной обстановке. Пригласите ваших девиц в кабинет и никуда не выпускайте, пока я не дам знать.
- Договорились!
Подождав несколько минут в мастерской, я двинулся следом. В торговом зале окон, не считая стеклянной двери, было пять. Два широких, витражных, по обе ее стороны, сразу отпадали. Они были двойные, из монолитного толстого стекла, наглухо заделанные в проемы, с четырьмя сигнальными датчиками на каждом. Сквозь них могла пройти разве что тень отца Гамлета. Три другие светились на противоположной стороне, за витриной, высоко, под самым потолком, и были защищены толстой надежной арматурой. Для верности я влез на стул и проверил каждое. Полный ноль. Нетронутая пыль двухмесячной давности обеспечивала им стопроцентное алиби. Кроме того, на каждом из них присутствовало по паре таких же датчиков.
В конце прилавка находилась полуоткрытая дверь, а за ней я обнаружил комнату, аналогичную оганяновскому кабинету, с окошечком опять же под потолком, с надежными стальными прутьями и нетронутой пылью. Искать здесь больше было нечего, и я заглянул в хозяйский кабинет. Оганян, заметив меня, тут же отпустил своих сотрудников. Три девицы грациозными бабочками выпорхнули вон. За ними тяжело и важно, будто выполняя серьезную дипломатическую миссию, протопали два молодых бездельника, напомнив мне приютских родственников незабвенного Альхена.
- Что скажете, Константин Иванович?
- Пока спрошу. На какую сумму у вас страховка?
- Опять вы...
- Оставьте ваши амбициозные обиды! Это вопрос по существу. Или мы будем что-то делать, или мы не будем делать ничего.
В любом случае водить себя за нос я не позволю. Возраст не тот, и нос короткий.
- Тогда чего ж вы его суете, куда не...
- Пошел ты на...
Резко развернувшись, я дернул к выходу, но он через стол ухватил меня за куртку. Наверное, картинка была та еще, потому что я тащил его к выходу вместе со стулом, а он не хотел меня отпускать. Распахнулась дверь, в кабинет ворвались два племянника со свирепым выражением на рожах, всем видом показывая, что едят свой хлеб не задарма.
- Пошли вон! - гаркнул на них дядюшка-босс. - Закройте дверь с той стороны.
Щенки, как Добчинский с Бобчинским, кинулись выполнять приказ. Не выдержав, я захохотал и повалился на диван.
- Поймите меня правильно, Константин Иванович, - подсаживаясь рядом со знакомой уже мне фляжкой коньяку, проникновенно заговорил Оганян, ювелирное дело - дело очень деликатное и тонкое...
- Как Восток.
- Вот-вот, и я не могу вот так сразу посвятить вас во все нюансы.
- А я и не горю желанием изучить все. Но если хочешь в чем-то разобраться, необходимо знать истоки как можно лучше.
- Так вы поможете мне?
- Не знаю. Если будет достаточно исходного материала и если буду точно знать, что не вами все это подстроено. Пока вижу как раз обратное.
- Тогда вопрос. Зачем я обращаюсь и в милицию, и к вам?
- Ну, насчет милиции вполне понятно. Вам нужно завести дело для получения страховки, а вот ко мне... Не знаю. Хотя подобные случаи у меня были. Единственное, что пока говорит в вашу пользу, - это отсутствие каких бы то ни было следов ограбления. Обычно в таких ситуациях их создают искусственным путем, как-то инсценируют. Чего бы вам, казалось, не выломать решетку дворового окна, не взломать дверь кабинета, не обесточить сигнализацию, в общем, не нарисовать классическую картину ограбления? Однако этого нет, что меня и настораживает. Вы уверены, что у Григория кстати, где он? - нет дубликата ключей?
- Уверен, вы же видите, как я их ношу. - Он достал связку на солидной цепочке, противоположный конец которой был через кольцо прочно прикреплен к ремню. - Исключено. Кроме того, в хранилище один замок с двойным контуром. Если обесточить систему, он вообще не откроется.
- Ну, во-первых, штаны вы иногда снимаете, и, наверное, не всегда дома, а во-вторых, как я понял, сигнал от хранилища внутренний, на улице его не слышно, как не слышно и жильцам, поскольку отделены они салоном, то есть целым этажом. Хуже обстоит дело с наружными дверьми. Но, в конце концов, грабитель мог остаться в помещении на ночь. Не спеша поработать несколько часов, а утром, пока вы проверяли хранилище, спокойно выйти, так?
- Да-а-а... - неуверенно протянул Оганян, - но-о...
- Это пока только предположение. Теперь ответьте мне конкретно еще на несколько вопросов, и я пойду думать.
- Вы согласны работать? Аванс...
- Нет. Скажу, если увижу хоть какой-то проблеск. Пока его нет. Есть только убийство в закрытой комнате.
- Какое убийство, Господь с вами?!
- Это я к слову, существует такое понятие.
- Ах да, конечно.
- Так, на какую сумму вы застрахованы?
- Вам лимончик в коньяк положить? - Серебряным ножичком он тоненько принялся строгать лимон, и казалось, важнее занятия не бывает. - Знаете, я лично не люблю с лимоном, аромат перебивает, но некоторые...
- С лимоном! - зло рявкнул я, закидывая в фужер аж два кружочка и тут же залпом выпивая его.
Он укоризненно покачал головой:
- Жаль...
- И мне жаль. Время теряю. Вы будете говорить?
- Да, придется. В общем, кроме помещения и обстановки, только чистый товар застрахован на пятьсот миллионов рублей. По документам мой ущерб составил порядка ста миллионов. То есть такую сумму мне выплатят по страховке.
- Так чего вы, как кандидат на выборах, ужом извивались?
- Это одна сторона дела. Будем говорить, декларированная. Но есть и другая...
- А-а-а, - не удержался я от сарказма, - панночка ни дивка! А як же фамильные принципы?
- Их подорвала налоговая полиция. С нынешним оброком я б давно с котомкой по миру пошел. А тут еще рэкет. Со всех сторон, кому не лень, сосут, жмут, выдавливают. Что остается, тем более когда все до копеечки вложено в дело? Остается только одно. Именно это...
- Небольшой приток подземных грунтовых вод?
- Можно и так.
- Не мне вас судить. Я так понимаю, что именно из этого ручья и напился вволю грабитель.
- Да, иначе я бы довольствовался страховкой.
- Резонно, значит, фактическая пропажа на гораздо большую сумму?
- Да. На самом деле украдено на триста миллионов. То есть, если они не найдутся, - я нищий на всю оставшуюся жизнь. Мне придется продать салон, расплатиться с поставщиками, с кредиторами, отдать долю совладельца и наниматься простым мастером вроде Гришки.
- А чем плохо, я так всю жизнь горбатился.
- Я тоже сначала, но потом чего-то добился, а начинать опять все с нуля... У меня не хватит сил. Ни моральных, ни физических.
- Ясно. Теперь понятно, почему вы обратились ко мне. Другой момент. Расскажите о своих сотрудницах.
- Их три. Старшая - Наташа, эта изящная брюнетка, что ушла последней. Ей двадцать шесть. Замужем. Ребенок. С мужем живут хорошо. Он часто за ней заходит после работы. Работает здесь со дня открытия салона, то есть уже два года. Она же сидит за кассовым аппаратом. Уравновешенная, спокойная женщина, знающая цену себе и чести.
- Ваше личное отношение к ней?
- Помилуйте, да мы все тут одним домом живем, часто обедаем вместе.
- Хорошо, продолжайте.
- Вторая - Лена. Блондиночка с голубыми глазками Мальвины. Сумасбродка. Может черт знает что отколоть.
- Например?
- Да нет, ничего серьезного, дурачится просто. Ну... язык клиенту может показать. Или... или так нагнется, что покупатель забывает, зачем пришел. Играет, веселится. Понятно, ей недавно всего двадцать исполнилось. Я ее сразу после школы взял. Нормальная девчонка. Живет с папой-мамой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22