Конечно, выглядят они неважно, но виной тому авария вертолета.
– И вообще миротворцы не дают объяснений лендсменам, – указал Кимбер, когда они приближались по небольшому подъему к уродливому зданию фермы. – Если мы только зададим вопросы и ничего не объясним, будет еще правдоподобнее. Все зависит от того, слышали ли они о преследовании…
Из трубы поднимался дым, и Дард успел заметить, как дернулась занавеска на окне. Их заметили. Лотта… Теперь все зависит от Лотты. Он бросил взгляд на Кимбера. С темного лица исчезли вся доброта и юмор. Крутой, очень крутой парень, типичный миротворец, который не потерпит никаких вольностей со стороны лендсмена.
Дверь распахнулась, прежде чем они поднялись по ступенькам крыльца. Их ждала женщина, руки она сунула под передник, выпачканный пищей, на губах неуверенная улыбка показала отсутствующий зуб.
– Мир, благородные господа, мир. – Голос ее был таким же жирным и маслянистым, как тело, и казался увереннее выражения лица.
Кимбер небрежно ответил официальным салютом и бросил ответное:
– Мир. Это…?
Она неуклюже поклонилась.
– Это ферма Хью Фолли, благородный сэр.
– А где этот Фолли? – спросил Кимбер, как будто ожидал, что отсутствующий лендсмен тут же возникнет перед ним.
– Он умер, сэр. Убит преступниками. Я решила, что поэтому вы… Но входите, благородные сэры, входите… – Она отступила на шаг, пропуская их на кухню.
От запахи пищи у Дарда свело горло, на секунду его затошнило. На столе грязные тарелки, хлеб, чашка травяного чая – остатки позднего завтрака.
Не отвечая женщине, Кимбер сел на ближайший стул и отодвинул от себя грязные тарелки. Дард сел напротив пилота, благодарный поддержке, которую деревянное сиденье давало его дрожащему телу.
– У тебя есть еда, женщина? – спросил Кимбер. – Давай ее. Мы часами брели по этой проклятой местности. Можно послать вестника в город? Наш коптер вышел из строя, и нам нужны ремонтники.
Хозяйка возилась у печи, разбивала яйца, настоящие яйца, выливала их на сковородку.
– Еда, да, благородные сэры. Но вестник – после смерти мужа у меня остались только рабы, а они под замком. Посылать некого.
– У тебя нет сына? – Кимбер отрезал себе кусок хлеба. Ее нервная ухмылка перешла в улыбку.
– Да, благородный сэр, сын есть. Но только месяц назад он был избран Домом Оливковой Ветви. Теперь он готовится к вашей службе, благородный сэр.
Если она ожидала, что ее сообщение смягчит посетителей, то была разочарована, потому что Кимбер только чуть поднял брови и продолжил:
– Мы не можем идти в город сами, женщина. Неужели тебе некого послать?
– Есть Лотта. – Женщина подошла к двери и хрипло позвала девушку по имени. – Теперь, когда Хью нет, она смотрит за коровами. Но до города далеко, благородные сэры.
– Тогда пусть едет верхом. Как вы добираетесь до города, женщина? – Кимбер положил себе на тарелку три яйца, а остальное подвинул Дарду. Тот, несколько ошеломленный таким изобилием пищи, поторопился взять себе, пока она не исчезла.
– У нас есть жеребенок. Она может ехать верхом, – неохотно признала женщина.
– Тогда пусть едет. Я не намерен сидеть здесь целый день в ожидании помощи. Чем скорее она уедет, тем лучше.
– Я нужна?
Дард узнал этот голос. Долго он не смел поднять голову. Наконец собрался и посмотрел прямо в глаза стоявшей в полуоткрытой двери девушке. Пальцы его сжимали вилку и чуть дрожали. Но выражение лица Лотты не изменилось, и он только надеялся, что его лицо такое же равнодушное.
– Я нужна? – повторила Лотта. Женщина кивком указала на миротворцев.
– Эти джентльмены…, их коптер сломался. Они хотят, чтобы ты отвезла их сообщение в город. Бери жеребца и поезжай.
– Хорошо. – Девушка вышла и захлопнула за собой дверь.

7. Битва у баррикады

Дард механически жевал, не чувствуя вкуса пищи. Когда Кимбер наколол на вилку толстый кусок свинины, юноша обратился к пилоту.
– Можно, я дам девушке инструкции, сэр? Кимбер проглотил еду.
– Хорошо. Позаботься, чтобы она все поняла. Я не хочу ждать здесь днями. Пусть отыщет мастера по ремонту. Согревшись, мы пойдем к вертолету. А она пусть уезжает немедленно: чем скорее уедет, тем быстрее к нам придет помощь.
Дард вышел во двор. Лотта седлала лошадь. Когда под его ботинками скрипнул снег, она подняла голову.
– Где Десси? Что ты с ней сделал?
– Она в безопасности.
Лотта посмотрела ему в лицо, потом кивнула.
– Ты говоришь правду. Тебе на самом деле нужно, чтобы я ехала в город? Зачем? Ты ведь не миротворец…
– Нет. И чем дольше ты туда не попадешь, тем лучше. Но, Лотта… – Он должен как-то обезопасить ее. Если заподозрят, что она помогала беглецам, ее ждут неприятности. – Когда доберешься и доложишь в храме, скажи, что мы показались тебе подозрительными. К тому времени нас здесь уже не будет.
Она подбородком указала на дом.
– Не доверяй ей. Она мне не мама. И Фолли на самом деле не был моим отцом. Мой папа был его родственником, а Фолли хотел взять его землю, поэтому принял меня. А ей не доверяй, она еще хуже Фолли. Я поеду медленно и скажу, как ты велишь, когда приеду. Слушай, Дард, ты уверен, что с Десси все в порядке?
– Да, если я к ней вернусь. У нее будет шанс жить как следует…
Маленькие глаза на хорошеньком, как он понял теперь, лице смотрели на него проницательно.
Ты обещаешь? Уйдешь отсюда и возьмешь ее с собой? Я приготовлю для них хорошую историю. – Она неожиданно улыбнулась. – Я не такая уж глупая, какой кажусь, Дард Нордис, хотя и не из вашей породы.
Она неуклюже села в седло, щелкнула уздой, и лошадь пошла рысью.
Дард вернулся в дом и сел за стол с лучшим аппетитом. Кимбер поедал огромными кусками яблочный пирог. Не отрываясь от еды, он обратился к своему младшему товарищу:
– Уже день. Попробуем сами взглянуть на наш автобус. Ты, женщина, – обратился он к хозяйке, – сможешь показать ремонтникам, куда идти?
Дард наступил Кимберу на ногу и получил в ответ понимающий кивок.
– А куда идти? – спросила хозяйка. Дарду показалось, что на мгновение она сняла маску. Начала подозревать, что в гостях у нее на самом деле не два хозяина нового мира.
– На север. Мы оставим след, нужно будет идти по нему. Приготовь еще какой-нибудь еды, мы захватим с собой и днем поедим. И посылай ремонтников сразу к нам.
– Хорошо, благородные сэры.
– Но ответила она неохотно и долго возилась, отрезая холодное мясо и хлеб. Или просто он слишком нервничает и это ему кажется, подумал Дард.
Полчаса спустя они вышли из дома. Шли по аллее и свернули на север, пока роща не скрыла их от наблюдения. Тут Кимбер посмотрел на запад.
– Куда теперь?
– Дальше есть тропа, ведущая в горы, – сообщил ему Дард. – Она перерезает старую лесную дорогу возле того дерева, где я встретился с Сачем.
– Хорошо. Ты будешь проводником. Но пошли! Девушка может доехать быстро и…
– Она не будет торопиться. Знает… Кимбер беззвучно присвистнул.
– Если она работает на нас, это нам поможет.
– Я сказал ей, что, помогая нам, она спасает Десси. А ей только Десси и дорога.
Тепло, хорошая еда, отдых в доме Фолли – все это придало им силы для трудной дороги. После двух попыток Дард отыскал лесную дорогу. И увидел след, оставленный Лоттой.
Кимбер шел неторопливо, зная, что впереди еще долгие мили. Они отдохнули под грубым навесом у дерева с дуплом. Лес казался неестественно тихим, солнце отражалось от снега, заставляя щуриться.
От дерева они шли по следу, который оставил он сам. К счастью, поздравил себя Дард, снег с тех пор не шел, и найти дорогу оказалось нетрудно. Но оба устали и невольно замедлили шаг, поднимаясь к пещере. Там они смогут отдохнуть, обещал Дард своему ноющему телу. Они остановились, чтобы поесть и передохнуть, и двинулись дальше. Дард потерял всякое представление о времени и, как робот, шел по следу в снегу.
Они уже находились на нижней части подъема, который приведет их к пещере, когда он прислонился к дереву. На фоне сугроба он видел лицо Кимбера, осунувшееся, потерявшее все добродушие от усталости.
И в этот момент тишины Дард уловил далекий звук, очень слабый, принесенный случайным порывом ветра, – лай охотничьих собак, бегущих по свежему следу. Голова Кимбера дернулась. Дард провел языком по пересохшим губам. Пещера с узким входом! Он не стал тратить времени на объяснения и упрямо принялся карабкаться вверх.
Но…, что-то здесь не так. Может, глаза…, снежная слепота… Дард покачал головой, пытаясь прояснить зрение. Но местность по-прежнему выглядела по-другому. Поэтому он почти не удивился зрелищу, которое увидел, добравшись до верха. Шатаясь от усталости, испытывая тошноту, он смотрел на закрытый вход в пещеру, заваленный камнями и чем-то еще. Потом наклонился, и его вырвало.
Он вытирал рот снегом, когда Кимбер присоединился к нему.
– Теперь мы знаем о Саче… Дард поднял глаза. Губы пилота были жестко сжаты.
– Оставили его здесь как угрозу и предупреждение, – сказал Кимбер. – Должно быть, поняли, что это один из наших регулярных постов.
– Но как они могли дойти до такого?
– Слушай, сынок, начинают обычно с неплохой идеи, может, даже очень хорошей. Ренци не был мошенником, он вообще был порядочным человеком. Я слышал его ранние речи и готов признать, что во многом он прав. Но у него не было…, ну, лучшее обозначение для этого «милосердие». Он хотел силой навязать остальным свой образ мыслей – для их блага, разумеется. И так как он был по-своему велик и искренен, у него появилось множество последователей из числа честных людей. Они устали от войн, их привел в ужас Большой Пожар, они легко поверили, что наука ведет к злу. Свободные ученые были слишком независимы, их группы были закрыты для доступа со стороны. Получилось разделение между мыслью и чувством. А чувство для нас легче мысли. И поэтому Ренци обратился к чувствам и победил. Ему помогла отчужденность науки. Его поддержали другие фанатики и те, кто стремится к власти, независимо от того, какими путями ее получает. К тому же всегда существуют люди, которым нравится такое состояние, как сейчас. Они хуже животных, потому что животные не пытают ради удовольствия. Фанатики, люди, рвущиеся к власти, садисты – стоит им проникнуть в правительство, и места для приличий не остается. Теперь миру остается только надеяться на раскол в их рядах, на внутреннюю борьбу за власть.
Такая борьба против свободы мысли и терпимости происходила и раньше. Столетия назад действовала от имени религии инквизиция. А в двадцатом веке диктаторы делали то же самое в разных политических системах. Фанатичная вера в идею, убеждение в том, что идея или нация превыше индивидуума, – появляются все снова и снова. Абсолютная власть над другими людьми меняет человека, развращает его. Когда мы научимся воспитывать людей, которые не хотят власти над другими, которые рады служить общей цели, тогда мы станем выше этого… – И он указал на то, что скрыто теперь от их глаз. – Свободные ученые почти достигли такого состояния. Поэтому Ренци и его окружение боялись и ненавидели их. Но ученых было немного, капля в море. И они потерпели поражение, как и многие другие до них. Никто не может поступить с человеком хуже, чем он сам. Но послушай…
Кимбер высоко поднял голову, он смотрел на вершину, охраняющую доступ в Ущелье. И медленно заговорил:
– Границы любого типа, умственные и физические, для нас только вызов. Ничто не может остановить ищущего человека, даже другой человек. И если мы захотим, не только чудеса космоса, но и звезды будут принадлежать нам!
– Звезды будут принадлежать нам! – повторил Дард. – Кто это сказал?
– Техник Видор Чанг, один из мучеников. Он помогал перевезти сюда корабль, потом ушел на поиски горючего и… Но слова его остались с нами.
Вот чему мы посвятили свою жизнь, мы, объявленные преступниками. Для нас неважно, кем был человек в прошлом: свободным ученым, техником, рабочим, фермером, солдатом, мы едины, потому что верим в свободу личности, в право человека расти и развиваться, уходить так далеко, как он может. И мы ищем место, где смогли бы на практике осуществить эти идеи. Земля для нас закрыта, мы должны лететь к звездам.
Кимбер начал спускаться. Дард вспомнил уловку, которую они использовали с Десси, чтобы сбить с толку собак. Они нашли более высокий уступ и прыгнули с него, Дард упал на ветви сосны и оттуда свалился на землю, дыхание у него перехватило, и Кимбер помог ему прийти в себя.
К его удивлению, пилот теперь шел не таясь. Приближалась ночь, и они не могут дальше идти без отдыха. Но Кимбер шел все дальше, пока они не вышли на открытое место у реки. Тут пилот достал тот самый плоский диск, с помощью которого они миновали решетку, уходя из храма, и бросил его вперед.
Столб зеленого света устремился в ночь и простоял целых пять минут. В полутьме он был хорошо виден, и все вокруг: снег и лица людей – позеленело. – Подождем. – В голосе Кимбера звучал отголосок прежней веселости. – Парни с вершины подберут нас раньше, чем появятся миротворцы.
Но трудно ждать, когда каждая минута может решить жизнь или смерть. Они проглотили остатки пищи и укрылись за двумя упавшими деревьями на краю поляны. Столб погас, но зеленое пламя видно будет еще несколько часов, сказал Кимбер.
Поднялся ветер. Но его вой в деревьях не мог уже заглушить лай собак. Дард потрогал свой станнер: два заряда у него, один у Кимбера. Мало для встречи с теми, кто преследует их на тропе. Их преследователи вооружены ружьями.
Кимбер зашевелился и на четвереньках выбрался из убежища. С ночного неба опускалась темная тень – коптер. Пилот поманил Дарда за собой. Открылась дверца, и его втянули внутрь. И тут же машина поднялась в воздух. Дард опустил голову на обивку, почти не слыша возбужденных расспросов и ответов.
Когда он проснулся, приключения последних сорока восьми часов могли показаться сном, потому что он лежал на той же койке, на которой спал раньше. Но на этот раз Кимбера рядом не было. Дард лежал, стараясь отличить сон от реальности. Но тут его привел в себя звон – сигнал тревоги. Он неуклюже натянул одежду, грудой лежавшую на полу, раскрыл дверь и выглянул в коридор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23