— А, ну да, здесь присутствуют только те, кто входит в состав жюри, не так ли? Наше жюри, джентльмены, можно назвать выразителем общественного мнения!
— Мне кажется, вы выражаете трактирное мнение,— сказал Мак-ферсон сухо.— У меня, например, нет никаких сомнений в том, что вы пришли сюда именно оттуда.
Халкин положил- руки на колени и некоторое время сидел, раскачиваясь на стуле и беззвучно посмеиваясь.
— Я вижу, вы человек с сильно развитым чувством юмора, мистер Макферсон,— ответил он.— Надо же так сказать — трактирное мнение! Отлично. Однако человек может услышать очень интересные истории, если будет тихо сидеть в кабаке, когда все вокруг разговаривают!
— Ну и что же вы узнали нового? — поинтересовался Макферсон.
Халкин окинул нас таинственным взглядом, потом огляделся вокруг и ткнул пальцем в направлении постоялого двора.
— В кабаке можно поговорить, вы знаете, джентльмены,— ответил он.— Там ведь люди не связаны судейскими инструкциями; что же касается меня — я вообще молчаливый. Но некоторые люди очень часто держат рот закрытым, а глаза открытыми. И эти люди — деревенские мудрецы. Не спешат говорить первое, что придет им в голову. Они говорят только тогда, когда знают что-нибудь наверняка!
— И что же они говорят обо всем этом? — спросил Трэйс. Халкин повернулся на стуле и показал на меня пальцем.
— Они думают, что этот молодой человек знает гораздо больше, чем говорит! — ответил он, недружелюбно посмотрев на меня.— Одни из них говорят, что он заранее придумал рассказ и был готов к разбирательству гораздо лучше, чем сам коронер. Они думают, что за то время, пока убитый Кест лежал около мельницы, этот парень мог взять у него все, что угодно, и спрятать это где-нибудь по дороге с холма. Так говорят в деревне.
Во время своей речи Халкин не сводил с меня глаз, а я, в свою очередь, смотрел ему в лицо, удивленный тем, что он так бесцеремонно разглядывает меня. После его слов на некоторое время воцарилась тишина. Через несколько минут заговорил Трэйс, и в его голосе была какая-то нотка, значение которой я не совсем
понял.
— Но это только одно из мнений, Халкин. Что же говорят другие?
— Вы совершенно правы, капитан! Есть и другие. Это те люди, которым очень хотелось бы узнать, что вы с этим молодым человеком делали на холме до того времени, как пришел Приис.
— Значит, одни люди думают, что этот парень ограбил убитого, а другие полагают, что мы это сделали вместе и что мы с ним соучастники,— перебил его Трэйс.— Ну конечно, мы оба воспользовались благоприятной возможностью и ограбили его. Поздравляю, вы узнали в этом кабаке прекрасные новости, Халкин! Может быть, вы еще что-нибудь узнали там?
— Конечно, но не в кабаке, капитан! Мне бы очень хотелось узнать, джентльмены, что нового удалось выяснить об этом Траулер-соне. У него железное алиби. Точно известно, что он был в Чичестере в шесть... нет, в семь часов утра, в то время, когда это произошло. Значит, у него был сообщник, джентльмены, какой-то сообщник! Да? Вы улавливаете мою мысль? Там был другой человек. Этот человек пришел, убил Кеста и после этого убежал. Эй, приятель,— он повернулся и почти дружелюбно взглянул на меня,— ты не мог бы опознать человека, которого видел в тумане?
— Вы же слышали, что я сказал на разбирательстве,— ответил я раздраженно.— Нет!
— Конечно, слышал,— сказал он.— Но может быть, сейчас ты вспомнишь еще что-нибудь? Туман ведь был не такой густой, верно? Что там было? Этот человек, которого ты видел, отличался он чем-нибудь от другого? Может быть, он прихрамывал при ходьбе или в его фигуре было что-нибудь особенное?
— Я никогда не смогу узнать его, мистер Халкин,— сказал я, изумленный его упорством.— Это совершенно точно!
Он со вздохом приподнялся со стула, окидывая меня сочувственным взглядом.
— Да, очень жаль! — заключил он.— Если бы ты смог опознать этого человека, то снял бы с себя подозрения. Как я уже говорил, сельские жители подозревают тебя; а их хлебом не корми, было бы только кого подозревать. Они будут говорить, и с каждым днем слухов будет все больше и больше. Я тоже говорю, но всегда только с лучшими намерениями, капитан,— сказал он, внезапно повернувшись к Трэйсу.— Я обдумываю то, что говорю, и все это делаю с лучшими христианскими намерениями. Я полностью доверяю вам — я ваш сторонник, и я желаю вам обоим, джентльмены, спокойной ночи.
Я встал, чтобы проводить его. У порога он обернулся ко мне и шепотом произнес:
— Значит, ты не сможешь опознать того человека, даже если встретишься с ним лицом к лицу? — спросил он.— Никак не опознаешь?
— Никак! — ответил я.
— Не опознаешь ни со спины, ни в лицо? — спросил он, как-то странно засмеявшись.
— Ни со спины, ни в лицо, мистер Халкин! — ответил я.— По-моему, вы собирались уходить.
Он молча вышел, а я вернулся в гостиную, где Трэйс описывал только что ушедшего гостя Макферсону.
— Самодовольный, лицемерный мошенник! — говорил он.— Вы поняли, зачем он сейчас пришел? Несмотря на все его заявления, он пришел к нам как друг! Это были его слова! Он пришел не просто так, что-то привело его сюда. Что же?
Макферсон сидел в углу, возле камина, и молча курил трубку.
— Вот мое продуманное и тщательно взвешенное мнение,— сказал он наконец. Но продолжить ему не удалось, потому что, едва я приготовился слушать, как снова раздался стук в дверь. Тихий, приглушенный стук. Я пошел открывать. Уже стемнело, но я сразу узнал человека, который хотел войти. Это был Траулерсон!
К этому времени у меня сложилось довольно определенное представление о Траулерсоне. Я считал его человеком с непредсказуемым поведением. Я видел его, когда он доверительно разговаривал со мной, видел в минуты умиротворения и видел на судебном разбирательстве, где он крайне дерзко и вызывающе разговаривал с коронером и присяжными. И пока он, моргая, стоял передо мной, я пытался понять, в каком он сейчас расположении духа и, конечно, с какой
целью пришел сюда. Относительно последнего вопроса все выяснилось мгновенно.
— Здесь кто-нибудь есть? — спросил он, кивнув головой на полуоткрытую дверь гостиной.
— Капитан Трэйс и мистер Макферсон,— ответил я. Траулерсон подошел ко Мне вплотную и подмигнул.
— Я хотел тебя увидеть,— сказал он.— Пойдем отсюда!
— Нет! — ответил я резко.
— Пойдем! — настаивал он.— Я не причиню тебе никакого вреда. Пойдем, поговорим там, на дороге. Мне нужно сказать тебе несколько слов наедине.
— Я никуда не пойду, мистер Траулерсон,— ответил я.— Если...
— Что там такое, Том? — крикнул Трэйс из гостиной.— Кто это пришел?
Траулерсон потянул меня из дома, но я громко сказал:
— Это мистер Траулерсон, капитан Трэйс. Он хочет, чтобы я пошел с ним на дорогу. Ему нужно сказать мне несколько слов. А я не хочу идти!
Я слышал, как капитан и Макферсон обменялись несколькими словами. После этого Трэйс снова крикнул:
— Если Траулерсон хочет поговорить с тобой наедине, позови его в отдельную комнату. Там с тобой ничего не случится.
Я посмотрел на Траулерсона. Несколько секунд он колебался, потом неохотно поднялся на крыльцо. За гостиной была маленькая комнатка, в которую мы вошли, закрыв за собой дверь. В этой комнатке была и другая дверь, тоже соединявшая ее с гостиной. Увидев ее, Траулерсон подошел и убедился, что она заперта. Только после этого он расстегнул пиджак, опустился на край стула и посмотрел на меня. Я прислонился к камину, наблюдая за каждым его движением.
— Только это между нами,— сказал он, понизив голос.— Я буду с тобой так же откровенен, как был откровенен тогда, на кладбище в Пэтворфе. Сегодняшнее следствие было, как мне кажется, представлением, предназначенным только для того, чтобы занять адвокатов и полицию. После него я с большим удовольствием послушал, что обо всем этом говорят люди. Ты знаешь, что они говорят о тебе
и о нем?
Он кивнул головой по направлению к стене, за которой, как он себе примерно представлял, сидел Трэйс, и как-то странно улыбнулся.
— Да, знаю,— сказал я.— Они говорят, что мы с капитаном Трэйсом, вместе или порознь, ограбили мертвого Кеста! Все это я знаю, мистер Траулерсон!
Лицо его вытянулось.
— Ты говоришь, что слышал об этом? — спросил он.— От кого же?
— Эта новость не произвела на меня впечатления, мистер Траулерсон,— сказал я.— И я не собираюсь расстраиваться.
— Да, ты прав,— сказал он.— Меня такие вещи тоже не интересуют. Но все же я думаю, что ты знаешь гораздо больше, чем говоришь.
— Вы действительно так думаете, мистер Траулерсон? — спросил я.
— А разве это не так? — ответил он вопросом на вопрос.— Ты же умный парень, но почему-то не хочешь меня слушать. А мои советы, тем не менее, могут тебе пригодиться! Я гораздо лучше тебя знаю, как нужно себя вести. Вот так! Тебе же будет лучше!
— Это все, что вы хотите мне сообщить, дорогой мистер Траулер-сон? — спросил я его. Он подвинул свой стул ближе ко мне и, показывая всем своим видом, что желает мне только добра, зашептал:
— О нет, это еще не все! Я пришел, чтобы сказать тебе: ты еще очень молод и только начинаешь жить. Тебе ведь нужны деньги? Молчи, я вижу, что да! Большие деньги! Золотые соверены, звенящие и манящие к себе! Если ты меня послушаешься, то у нас их будет много. Сотни! Тысячи! Это ведь не так-то плохо, а, малыш?!
— Ну конечно, мистер Траулерсон, это прекрасно! Я согласен сделать все, что вы скажете. Все, что в моих силах! — ответил я.— Это совсем неплохо. Вы действительно предлагаете мне сотни соверенов?
Он судорожно схватил меня за руку, его глаза лихорадочно блестели.
— Конечно! За эту карту? Хоть тысячу фунтов! — прошептал он.— Я дам деньги прямо сейчас!
Я, не отнимая руки, посмотрел на своего собеседника и, предвидя, какое убийственное впечатление произведут на него мои слова, произнес:
— Значит, вы действительно думаете, что карту взял я, не так ли?
— Я в этом совершенно уверен!
— Увы, это не так, мистер Траулерсон! — сказал я, отнимая руку.
— Вот она, человеческая природа! — воскликнул он.— О, как я хорошо знаю людей! Случайное дуновение ветра переворачивает весь мир. Белое становится черным, и наоборот! Всегда одно и то же! Невозможно! С людьми иметь дело нельзя! Мне казалось, что уйти, не обыскав труп, безрассудно. Я не думал, что ты трус! Ну почему, почему ты не обыскал его?!
— Это все, что вы хотите узнать, мистер Траулерсон? — спросил я.
— Да, это все!
— В таком случае разрешите мне проводить вас!
Глава девятая
МЕШОЧЕК ДЛЯ МЕЛОЧЕЙ
В тот момент было непонятно, кто из двух моих покровителей больше удивлен историей, которую я рассказал. Трэйс во время рассказа улыбался, а Макферсон всякий раз, как я делал паузу, потирал подбородок. Никто не делал никаких замечаний, хотя между собой они перебрасывались короткими фразами. Трэйс насмешливо посмотрел на Макферсона.
— Ну что ж,- попросил он,— расскажите нам, что вы думали о Траулерсоне до его прихода и что думаете теперь.
— Да! — сказал Макферсон.— Я так и сделаю. Но попозже. Мое мнение изменилось. Раньше я заблуждался! Хотя не знаю, что стану думать завтра утром.
Но утром он не сказал ничего. За завтраком все хранили молчание, а затем Макферсон заявил, что твердо намерен быть рядом со мной, пока не закончится следствие, и только тогда он вернется к своим делам. А сегодня он хочет, чтобы мы отвели его на холм к старой мельнице и показали место, где произошло убийство.
Мы с Трэйсом повели его вверх по склону, за деревню, к тому месту, где Кест нашел свою смерть. С того дня, как произошло убийство, Приис запретил посторонним ходить туда, приказав вкопать вокруг столбы и натянуть веревку, и даже поставил там часового, чтобы он держал любопытных на почтительном расстоянии. Но сейчас это место никто не охранял, хотя оно по-прежнему было огорожено веревкой, и мы могли осматривать все что хотели и сколько хотели. Но там не было ничего такого, на что стоило бы смотрять. Все было вытоптано множеством ног. И все же там была одна вещь, на которую Макферсон сразу же обратил внимание.
— Может быть, это остатки крови? — сказал он, указывая зонтиком на темное пятно.— Да, не заметив этого, полиция многое потеряла! Удар был нанесен здесь, в этом я не сомневаюсь. Где ты стоял, мальчик мой, откуда наблюдал за происходившим?
Я проводил его на старую мельницу и рассказал со всеми подробностями, что произошло той ночью и утром. Наверху, на чердаке, я показал ему пролом в стене, через который в то утро увидел фигуру в тумане. Он с любопытством выглянул и осмотрел местность. Тумана сейчас не было, и с чердака мы прекрасно видели окружающие холмы, деревни и простирающийся на многие мили морской простор. Я показал ему на восток, на темную полоску леса на склоне
холма.
— Убийца убегал в ту сторону?
— Да, туда — прямо вниз! — ответил я.— По направлению к лесу, хотя, конечно, в то утро из-за тумана я никакого леса не видел. Ничего не было видно уже за несколько ярдов. Но он точно побежал туда. Кстати, бежал он так же быстро, как и я!
— Было бы неплохо узнать, куда именно он направился,— сказал Макферсон.
— Ну что же, пойдем, попытаем счастья.Мы покинули мельницу и, выйдя за пределы огражденной канатом территории, пошли на восток, куда, по моему мнению, убежал убийца. Там было много тропинок. Мы пошли по охотничьей тропке вдоль кромки леса. Затем свернули в лес, который становился все темнее и сумрачнее по мере того, как мы углублялись в чащу. Похоже, что этот лес не чистили от бурелома в течение многих лет. Тут и там виднелись засохшие, мертвые деревья. Одни из них еще стояли, другие упали и догнивали на земле. Тропинка, по которой мы шли, была пустынной и заросла высоким кустарником.
Повсюду валялся мусор. Трэйс сказал, что никогда раньше не был в этом лесу. Он заметил также, что этот лес может быть очень удобным приютом для человека, который взял на душу убийство, хочет на некоторое время скрыться и нуждается в небольшой передышке, чтобы обдумать план бегства.
— Здесь,— он сделал паузу,— без сомнения прятался убийца Кес-та, пока не покинул эту местность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26