— Откуда вы знаете это?
— Вот почему! — произнес Халкин.— В субботу вечером, возвращаясь домой с работы, я проходил мимо забора Чиссика и неожиданно увидел Траулерсона, выходящего из его дома. Он отворил дверь и я услыхал, как из дома ему пожелали доброй ночи. Это, конечно, был Чиссик, я очень хорошо знаю его голос. Значит, если он мог
пожелать доброй ночи, то был жив. По-моему, вполне логично. Но вы можете спросить об этом самого Траулерсона.
— Вы уверены, что вы видели именно Траулерсона? — взволнованно спросил Приис.
— Уверен! Абсолютно уверен, сэр! Вы сами можете спросить его об этом,— ответил Халкин.— Пойдемте вместе со мной в гостиницу, и вы увидите, что я прав.
Все вместе мы направились к гостинице.
Хозяин расхаживал по бару в своих коротких штанах. Когда мы вошли, он проницательно посмотрел на полицейского и загадочно улыбнулся.
— Я знаю все, что вы хотите спросить у меня, джентльмены,— сказал он, подмигнув.— Его здесь нет. Никто не видел его и никто не говорил с ним после субботней ночи!
Глава четырнадцатая
ЧЕЛОВЕК, КУПИВШИЙ ЕДУ
Не думаю, что кто-нибудь из нас был хоть немного готов к этому сообщению. Уверен, что и оба полицейских были захвачены врасплох. Приис выглядел так, будто был готов сорваться с места и бежать на поиски Траулерсона. Прежде чем инспектор или сержант смогли выговорить хоть слово, обойдя всех, вперед вышел Халкин.
— Ага! — сказал он с загадочной улыбкой, как будто собирался рассказать что-то ошеломляющее.— Значит, он сбежал, не так ли? Убежал еще тогда, в субботу ночью, и до сих пор его никто не видел?
Хозяин гостиницы смерил Халкина презрительным взглядом и, не удостоив его ответом, обратился к полицейским.
— В субботу он не сидел дома,— сообщил он.— Еще утром я сказал жене, что Траулерсон очень смахивает на бродягу и что у него странные привычки. Он похож на одного из тех людей, которые, как испорченный барометр, то работают, то не работают. И никто никогда не знает, что будет с ними через несколько секунд! Правда, вел он себя всегда тихо, все порядки соблюдал с самого первого дня и вообще не доставлял никаких неприятностей. Платил вовремя, но, каким бы он ни был, сейчас его нет!
— В какое время в субботу он ушел? — спросил инспектор.
— Я уже говорил, что всю субботу он то приходил, то уходил,— продолжал хозяин.— Последний раз я видел его после ужина. Он сидел в углу гостиной — это было его излюбленное место. Он поужинал в восемь, это тоже было его обычаем, я видел его в половине девятого. А через несколько минут его уже не было. Никто не видел, куда он ушел, и никто не видел его после этого.
— В какое время вы видели его выходящим из дома Чиссика, Халкин? — спросил Приис.
— Не могу сказать точно, но уже после девяти,— ответил Халкин.— Из Чичестера я уехал в двадцать одну минуту девятого и был здесь, на станции в тридцать семь минут. Чтобы пройти расстояние от станции до того места, мне потребовалось около получаса; значит, я был там около десяти минут десятого.
— Вы уверены, что это был Траулерсон? — спросил Приис.
— Уверен в этом точно так же, как в том, что стою сейчас перед вами,— ответил Халкин.— Потом я видел, как он выходит из ворот Чиссика. Если помните, эти ворота находятся в конце дорожки, идущей от входной двери и обсаженной живой изгородью и деревьями. Пройдя почти всю дорожку, он повернул голову к дому и пожелал кому-то доброй ночи, а этот кто-то — я уверен, что это был Чиссик,— ответил ему тем же.
— А куда пошел Траулерсон после того, как вышел из ворот? — спросил инспектор.
- Не знаю. Заметив, что кто-то вышел, я присмотрелся и увидел, что это был Траулерсон. Потом я слышал его шаги на дорожке, посыпанной гравием,— объяснил Халкин.— После того как я понял, кто это, я пошел дальше своей дорогой и больше не оборачивался. Думаю, что и Траулерсон сделал то же самое. Но повторяю еще раз, слышите? — продолжал он, начиная нервничать.—Я собственными ушами слыхал, как Чиссик пожелал Траулерсону доброй ночи, а значит, в субботу вечером он был еще жив! Если доктор...
Но полицейские уже не слушали Халкина. Они прошли в гостиницу, чтобы задать еще несколько вопросов хозяину и его жене, а мы с Трэйсом повернулись и ушли. Убийство убийством, но нельзя же забывать о еде, и мы пошли домой, где прекрасно подкрепились домашней птицей.
За обедом разговор, конечно же, шел только о событиях этого утра. Впрочем, как и у всех жителей городка и окрестностей, куда уже долетели слухи. Трэйс обсуждал это дело, рассматривая его со всех сторон. У него было несколько версий. Он говорил, что если история, рассказанная Халкином,— абсолютная правда, то доктор ошибается и Чиссика убили в ночь с субботы на воскресенье. Возможно, Чиссика убил Траулерсон. А может быть, на пожелание спокойной ночи, которое слышал Халкин от Траулерсона, вовсе и не было ответа и Траулерсон специально подождал пока кто-нибудь, вроде Халкина, пройдет мимо и увидит, как он выходит из дома уже мертвого Чиссика. Скорее всего, Халкину послышалось, что Чиссик ответил Траулерсону.
Итак, если сопоставить все детали, то выходило, что убийцей не мог быть никто другой, кроме Траулерсона. Именно он, как пиявка присосавшись к своему камню на вершине холма, наблюдал за действиями Чиссика, пока тот и его люди строили сарай. Может быть, тот человек, который украдкой осматривал сарай Чиссика, пока последний что-то выкапывал в углу, тоже был Траулерсон. Траулерсон пришел, когда работа Чиссика уже подходила к концу. Возможно, он увидел, что именно выкопал Чиссик, и на следующий вечер убил его и забрал эту вещь. А теперь Траулерсона не было в городке,
вероятнее всего он уже очень далеко за холмами, и, может быть, нам никогда не удастся поймать его.Я не вдавался во все эти предположения. С того времени, как мы открыли сейф в гостиной Чиссика, меня больше всего интересовало, как к Чиссику попали банкноты и карта Кеста. Был ли Чиссик тем самым человеком, который скрылся в морском тумане? Неужели это он ударом ножа зарезал Кеста? Я заставил себя вспомнить Чиссика и представить его в роли убийцы. Он мог быть хитрым, изворотливым, коварным, бессовестным, беспринципным, неразборчивым в средствах, но я никак не мог представить, что он пойдет грабить другого человека, вступит с ним в борьбу и зарежет его! Однако Кест был кем-то убит, я сам видел его мертвым в луже крови, и Чиссик был очень похож на того, второго. Вдобавок у Чиссика оказались вещи, украденные у Кеста.
Прошло два дня. Было открыто дело об убийстве Чиссика. Я думаю, что вся полиция внутри страны и, наверное, даже за ее пределами, охотилась за Траулерсоном в течение тех сорока восьми часов, что прошли со времени обнаружения убитого Чиссика. Но пока не было никаких признаков того, что они найдут его. Приис, как, впрочем, и все жители городка, придерживался мнения, что Траулерсон после того, как убил Чиссика в ту субботнюю ночь, первым же поездом уехал в Лондон. Приис говорил, что Траулерсон мог скрыться где-нибудь в матросских притонах на западном побережье.
Однако кое-что в деле Чиссика прояснилось. Среди официальных лиц произошло заметное разделение на противоборствующие группы, каждая из которых по-своему толковала это убийство. Некоторые даже придерживались того мнения, что Траулерсон никуда не уезжал.
Но все же нашелся один человек, который высказал коронеру другую точку зрения. Это был довольно грубый с виду, но обладающий тонким умом скотопромышленник, который, прочитав в газетах все по первому делу — Кеста и потом по второму — Чиссика, подумал, что лучше всего будет прийти и рассказать все, что он знает.
Его звали Соломон Сол, и он рассказал следующее. В понедельник днем (в тот понедельник, когда Кест снял со счета в банке свои сто фунтов) он, Соломон Сол, сидел в «Прашен Хауз» — одной из таверн Чичестера. Было около четырех часов дня. Тут вошел Чиссик. Он хорошо знал Чиссика в лицо, но другого человека, которого Чиссик привел с собой, видел впервые. Это был коренастый рыжеволосый мужчина с рыжей козлиной бородкой. Он выглядел так, как обычно выглядят моряки. Чиссик и его спутник сели за столик в углу. Чиссик сделал заказ, оплатив сразу два стакана виски и две сигары. Он и этот отставной моряк говорили, видимо, о делах. Соломон время от времени слышал обрывки фраз, долетавшие из их угла. Речь, кажется, шла об участке земли, потому что в разговоре упоминалась свободная собственность, говорилось что-то о составлении нотариальных актов о передаче имущества и многое другое в этом же роде. После этого оба, видимо, пришли к какому-то соглашению, потому что Чиссик произнес: «Ну что же, десять процентов — обычный задаток в подобных делах». Затем он увидел, что моряк с рыжей
шевелюрой достал из кармана записную книжку. Он аккуратно вытащил из нее банкноты, которые, после того как он пересчитал их, были вручены Чиссику. Последний также пересчитал их прежде, чем положить в кошелек. Затем Чиссик позвонил в колокольчик, попросил у хозяина ручку, чернила и бумагу и начал составлять какой-то документ, который он, Соломон Сол, принял за расписку. Закончив, Чиссик передал бумагу своему компаньону и, допив виски, они распрощались и вышли.
Я забыл сказать, что еще в начале дознания из Брайтона приехал брат Чиссика, который взял на себя роль его адвоката. После того как Сол закончил свои показания, он задал ему несколько вопросов.
— Как близко к брату и его собеседнику вы находились во время их разговора?
— Не очень близко, но все же достаточно, чтобы расслышать кое-что из разговора.
— Давал ли Чиссику этот, как вы говорите, отставной моряк что-нибудь еще, кроме банкнот,— какую-нибудь бумагу, например?
— Нет.
— Может быть, уже после того, как они попрощались и вышли, он и передал Чиссику что-нибудь?
— Возможно, однако я так не думаю. У мистера Чиссика действительно был очень большой сверток, который он положил на стол, как только им принесли сигары и виски. Но другой человек не давал и не показывал Чиссику ничего, кроме банкнот, которые передал ему!
Все мы прекрасно понимали, чего хотел добиться брат Чиссика, выступая в роли его адвоката. Он хотел, чтобы коронер и присяжные поверили, что этот второй человек, который, без сомнения, был Кестом, передал Чиссику вместе с банкнотами и карту. Однако коронер сразу же указал на то, что главный свидетель по делу Кеста видел карту у Кеста спустя двадцать четыре часа после встречи в «Прашен Хауз». (Говоря о, главном свидетеле, он имел в виду меня.)
— Эти показания совпадают,— сказал он.— Я не вижу смысла подвергать сомнению показания Соломона Сола. Человек, который встретился с Чиссиком в «Прашен Хауз», был, несомненно, Кест. Кест, как видно из показаний Сола, купил у Чиссика какой-то участок. Он ведь, снимая деньги со счета в банке, сказал служащему, что собирается приобрести какую-то собственность. Скорее всего, он заплатил Чиссику только задаток из согласованной суммы и передал его в таверне, но он никогда не отдавал Чиссику свою карту, потому что этот молодой свидетель, Кроу, видел ее в ночь перед первым убийством.
На этом, как и в деле Кеста, разбирательство было остановлено до выявления дополнительных улик. Теперь, по сравнению с делом Кеста, в расследованиях участвовало вдвое, если не втрое больше полицейских. Несколько настоящих полицейских из Скотланд-Ярда
приехали из Лондона. Они, как и все остальные, спрашивали-переспрашивали жителей нашего городка, а также ближайших соседей Чиссика. Правда, у Чиссика не было «ближайших соседей». Ближе всех к нему жила его экономка. Меня они опрашивали тоже, причем каждый вопрос задавали по пятьдесят раз.
В доме Чиссика теперь работали очень загадочные люди. Они исследовали отпечатки пальцев на всех деревянных и металлических вещах, излазили весь сад Чиссика в поисках следов, тщательно исследовали все конторские книги и письма и вообще всюду совали свой нос. Они, конечно, ничего не нашли, и, как я предполагал, к концу недели у полиции улик было не больше, чем в начале работы. И Трау-лерсон, который так неожиданно скрылся, не был найден, не было даже признаков того, что его когда-нибудь найдут. Скорее всего, он скрывался сейчас где-нибудь в Лунных горах и выжидал, пока его не перестанут разыскивать.
Однажды, беседуя с Трэйсом и Приисом около ворот сада Трэйса, мы увидели странного человека, который подошел к дому Прииса и постучал в дверь. На крыльцо вышла миссис Приис и, поговорив с ним, направила незнакомца к нам. Это был пожилой респектабельный человек, по виду — мелкий торговец или ремесленник. Он подошел, вопросительно глядя на капитана и сержанта.
— Сержант Приис? — спросил он, обращаясь к обоим.
— Это я, сэр,— быстро ответил Приис— Чем могу служить, сэр?
Мужчина, сняв с головы шляпу, вытер пот со лба — стояло очень жаркое июньское утро — и перешел в тень рядом с нами.
— Я проделал очень долгий путь, чтобы встретиться с вами, сержант,— сказал он.— Меня зовут Скэйл — я держу бакалейный магазин за Бэлэйтоном. Там, кажется, не ваш участок. Но, как бы то ни было, я надеюсь, что информация, которую я сообщу вам, будет очень полезна. Вы знаете человека по имени Траулерсон?
— Да, конечно, мы ищем его, мистер Скэйл! Я очень хотел бы найти его, черт возьми! — воскликнул Приис.— Если вы можете что-нибудь сообщить о нем...
— Я не могу точно сказать, он ли это был,— перебил Скэйл.— Дело вот в чем. Вчера вечером, как раз перед тем, как я закрывался, в мой магазин зашел очень странный человек. Я видел его впервые и совершенно точно знал, что он не здешний. Он сказал, что ему нужно купить немного провизии, что он работает на паровом катке, и начал хватать буквально все подряд — говядину, сардины, консервы,
языки.
— А он за все уплатил? — спросил Приис.
— О, не сомневайтесь! С этим не было никаких проблем,— воскликнул бакалейщик.— Я видел, у него с собой было много денег. И еще... У него во внутреннем кармане револьвер. В то утро я расспрашивал своих соседей, но никто из них ничего не знал о домике на холмах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26