… Вылез потом, проспал до ужина, продрал глаза и заявил, что он нищий. Представляешь?
– И ты поверила?
– Ну да, как же! Вот тогда он все и рассказал… Про бандитов, про свою доверенность… про то, что, когда с его фирмой будет покончено, его просто уберут. Поэтому, сказал, пока еще сохранилась возможность вернуться домой живым, надо посылать к черту все курорты.
– А на что он рассчитывал, возвращаясь домой, разговору у вас не было?
– Да какой там!… Утром уехали в Мюнхен и вернулись в Москву первым же самолетом. Отпраздновали…
– Ну вот видишь, оказывается, все-то ты знаешь, – покачал головой Турецкий. – Значит, речь шла об угрозе жизни. Человека заставили продать, а может, и просто отдать свое дело. Ты, кстати, той копии доверенности у него не видела? Не знаешь, где она и есть ли вообще? Где он хранит свои тайны? Здесь? На работе? В каком-либо ином месте? И вообще, как выглядела эта квартира, когда ты вернулась домой? Бардак? Следы обыска? Ну что-то непривычное для себя заметила?
– Очень много вопросов, – поморщилась она. – Никакого бардака не было, я поэтому и думала, что он просто куда-то вышел. Бумажек у него тоже никаких не видела. А где он что хранит? Понятия не имею. Меня это никогда не интересовало.
– А деньги как же?
– Я говорила, сколько мне надо, он сам давал. Дома, во всяком случае, он денег не держал. Имел карточки… «Виза» там, еще что-то.
Турецкий обратил внимание на то, что она заговорила о муже в прошедшем времени. Вероятно, отсюда у нее и такая откровенная свобода поведения: нет опасения, что кто-то может неожиданно явиться.
– Давай мы так сделаем, дорогая. Я тебе сейчас сам напишу соответствующее заявление в милицию, а ты его аккуратно перепишешь завтра с утра, как я говорил, мы с тобой заскочим, тут, по-соседству, на Усачевку, в первое РУВД, и ты подашь заявление его начальнику. Зовут его Николаем Ивановичем Зотовым, он толковый мужик. И я с ним поговорю тоже. Остался неясным еще один вопрос. Если вы с Татьяной все-таки навоображали себе бог весть чего и Силин твой жив и здоров – относительно, конечно, куда бы он мог спрятаться? После возвращения домой его кто-нибудь доставал?
– Он куда-то ездил, нервничал, нет, не знаю…
– Друзья, дачи – есть у него что-нибудь такое?
– Я как-то с его друзьями не очень… А дача? Есть, как же! Который год все собирался до ума довести. Но жить там можно только летом. Да и какая дача! Садовый участок. Терпеть его не могу!
– Почему?
– Дача нужна, чтоб отдыхать! А сорняки полоть – это не моя стихия!
– И где же этот ваш участок?
– По Калужскому шоссе. Деревня Каменка. Вот в том районе.
– Когда вы там были в последний раз?
– Он – не знаю. Да он тоже смотрел на это дело сквозь пальцы. А я – прошлым летом. Шашлык жарили.
– Там есть какая-нибудь связь?
– Откуда! Только «мобильник». Но его аппарат не отвечает.
– А зимой проехать туда можно?
– Что, сейчас? Ты с ума сошел! Откуда я знаю?
– Ладно, тогда вали пока отдыхать. Я напишу, что надо, но с утра мы с тобой все-таки смотаемся туда. На твоем вездеходе. И если там окажется все в порядке, сразу понесешь заявление. Вопросы есть? Вопросов нет!
– А ты?
– А я закончу писанину и сбегаю домой. Поставлю машину. Это рядом, на набережной. И утром позвоню, договорились?
– Ох! – тяжело и обреченно вздохнула Элина. – Ну и наградил же Господь кавалером… Пойду накину что-нибудь, холодно!
– Вот это ты правильно сделаешь. Разве это одежда? Иди, иди, не бойся, твое от тебя никогда не уйдет…
Глава третья. ПЕРЕД КРУШЕНИЕМ
Татьяна была искренне удивлена, когда, вернувшись домой, застала на кухне ужинающего в одиночестве мужа. Она не лукавила, говоря Вячеславу Ивановичу, что ее супруг в отъезде, в командировке где-то на Урале. Это все было так. Больше того, она и возвращения-то его ожидала никак не раньше следующей недели, и это обстоятельство ее очень устраивало, поскольку ей меньше всего хотелось, чтобы Иван Игнатьевич принимал какое-то участие в розыске пропавшего Силина.
Муж ничего ей не говорил, но она интуитивно чувствовала, что его что-то связывает с Силиным, и даже догадывалась, о чем могла бы идти речь. Естественно, как и во всяком бизнесе, деньги. Наверное, даже очень большие. Но, в отличие от младшей сестры, не знающей им цены и живущей по принципу: раз с собой не унесешь, значит, надо успеть потратить, – Татьяна предпочитала жизнь скромную и закрытую для других. Зачем, скажите, сотруднице уголовного розыска выставлять напоказ свои перстни и шубы? Чтобы у кого-то вызвать зависть? А вместе с нею и вопросы: почему да откуда? Муж хорошо зарабатывает. А кто он, чем занимается, где ворует? Естественно, разве у нас можно что-то заработать честным трудом? Поди докажи…
У нее есть машина – не новая уже «хонда», которая ее вполне устраивает. У мужа есть «ауди». И квартира неплохая – на двоих много не надо. Это Силины, неизвестно на что рассчитывая, отгрохали себе апартаменты, и что дальше? Вот он исчез, а на чьи плечи теперь лягут заботы? На Элку? Так она ж ничего не умеет в жизни, кроме как перед мужиками задницей вертеть. Тоже, конечно, профессия, но пристойного в ней мало. Особенно когда становится известно, где работает ее старшая сестра.
Подозревала, что новость с Силиным может крепко испортить настроение и без того мрачному мужу – вон ведь, даже и дожидаться ее не стал, сам ужинать уселся, как бы укоряя хозяйку за это свое одиночество. Но объяснить все в конце концов просто: пошла на прием к начальнику по личному вопросу. Какому? А вот тут как раз и есть самое неприятное. Однако делать нечего, от разговора не уйти…
– Я рада, что ты приехал раньше, – мягко сказала Татьяна. – Но отчего такой мрачный? Устал? Или на меня сердишься? Так я была вынуждена на службе задержаться. Генерал вызвал.
Но Иван лишь отмахнулся, продолжая вяло жевать сосиску. Нет, значит, не это волновало его. Тогда что? Увидев в глазах жены немой вопрос, Иван как-то зло сплюнул, резко отодвинул от себя тарелку и закурил.
– Что там у них случилось? – спросил хриплым голосом. Простыл, что ли?
Татьяна спросила, хотя знала, о чем речь:
– С кем случилось?
– Да с Фимкой вашим! Не понимаешь?
– Плохо с ним, Ваня. А тебе-то откуда известно?
– Откуда… От верблюда! Звонил! А меня, извини, на хер послали! Открытым текстом. И сказали, что такой больше там не работает!
– Когда ты звонил?
– Какое это имеет значение? Два дня, три тому назад! Решил, не туда попал, перезванивал… У меня ж горит под ногами! А мне: ничего не знаем и вас тоже не знаем, соображаешь?
– Я почему спросила? Мы с Элкой постоянно звоним на базу, может, объявился или поступили какие-нибудь новые сведения. Но с нами разговаривают вежливо. Они действительно там ничего не знают. Хотя это совсем не повод для грубости, как ты рассказываешь…
– Не знаю – повод или не повод, но, если Фимка немедленно не появится, у нас могут быть серьезные осложнения.
– В каком смысле? – насторожилась Татьяна.
– В самом прямом! – как отрубил Иван. И вдруг спросил ехидно: – А чего это я никакой радости в твоих глазах не наблюдаю? Муж все-таки вернулся из командировки! А в доме – шаром покати. И жены нет. И работа ее не отвечает. Дежурный говорит: все давным-давно ушли. Загуляла, что ли?
– Ах, перестань!… Я же сказала, что была занята. Вон, полную сумку привезла, как чувствовала, что появишься. Если голодный, доставай, что хочешь, а мне дай прийти в себя. Хочу душ принять.
Муж, не глядя на нее, мрачно пробурчал нечто, похожее на «катись» с матерной добавкой. Перестал он себя сдерживать в последнее время. А сейчас, проходя мимо него, Татьяна не в первый уже раз почувствовала запах терпких духов, какие отродясь не употребляла. Знала, откуда может быть такой запах, посетила однажды фирму мужа, где всего и работало-то трое: коммерческий директор Куприянов и бывшая Иванова супруга Лилия Михайловна. Это ее духи. Значит, не сегодня вернулся с Урала Иван или успел уже навестить свою бывшую благоверную. Что ж она его даже не накормила толком?…
Стоя под горячим душем, Татьяна плакала, не скрывая слез, которые тут же смывались тугими струями воды. О чем рыдала? Да о себе в первую очередь… О несчастной своей судьбе. О том, что всем вокруг постоянно везет, а ей – ни в какую. Что у всех – мужики как люди, даже у Элки, хоть и неизвестно, за какие заслуги…
Нет, не любила своего мужа Татьяна. А с некоторых пор и уважать перестала. Да, впрочем, она и замуж-то выходила не от большой любви, а от ревности, от зависти к младшей сестре, у которой, несмотря на блядский характер, почему-то все всегда складывалось легко и удачно. А что сейчас с Ефимом беда – так это не в счет, на том, как известно, в России и бизнес держится: не ты, значит, тебя. Издержки…
Чем Иван тогда приглянулся?… Старше на десяток лет, но выглядел совсем юношей кудрявым. Опять же юрист, только что разбежавшийся со своей первой женой-ровесницей. Убеждал, что гулять не собирается, мечтает о прочной семье… Много чего говорил. А потом она случайно узнала, что бывшая его жена продолжает работать у него на фирме. Уверял, что поступил так из человеколюбия: не выбрасывать же на улицу! А оно вон чем оборачивается…
Почему– то мысли перекинулись снова к Элке, а от нее к этому дружку генерала, известному следователю. Надо же быть такой стервой! Муж исчез, а она, никого и ничего не стесняясь, тут же чужому глазки строит! И ведь наверняка добилась своего, точно совратила мужика! А и то -мужики, называется, пошли! Им ляжкой дрыгни, враз про все забывают – про семьи, про детей своих… Не было ребенка у Татьяны и наверняка уже не предвидится, поэтому в женском своем отчаянии и не представляла, как это можно ради случайной юбки забыть о родном ребенке.
Вспомнились внимательные и понимающие глаза генерала… Вот мужчина, за которым бы действительно как за каменной стеной! Нет, конечно, ходили всякие слухи среди муровского бабья, что эти двое приятелей – Вячеслав Иванович и Александр Борисович – были бо-ольшие ходоки по женской части, но ведь на то бабам и языки даны, чтоб и черт не разобрал, где быль, где небылица… А потом, почему – были? Кончились, что ли, как мужики? Элка вон иного мнения!… Значит, никто из них не может заслуживать доверия?…
Когда Татьяна Кирилловна, кутаясь в тяжелый махровый халат, покинула ванную, душа ее была полна презрения ко всему мужскому роду – лживому и продажному. Впрочем, и некоторые женщины ничуть не лучше!
Ивана Игнатьевича обуревали совершенно иные мысли, и места в них женщинам не было абсолютно. И вообще, какие могут быть бабы, когда речь идет о миллиардах рублей! О сотнях миллионах баксов!…
Это тот самый уникальный случай, который никак нельзя упускать.
А ведь началось все со случая. С нечаянной встречи с однокашником, как выражались прежде. Вот уж, видно, дошли тайные молитвы до Господа, смилостивился, послал удачу…
Фирма «Контакт», которую открыл Иван Шацкий, зарегистрировав по домашнему адресу своей первой жены, изначально задумывалась им как частная юридическая консультация по любым вопросам, связанным с бурно развивающейся предпринимательской деятельностью. Ну и плюс конкретная помощь часто не совсем опытным бизнесменам и банкирам, коих появилась немыслимая туча. Кому правильно составить учредительские документы, кому найти подход к нужному чиновнику, а кому обналичить казначейские обязательства или банковские векселя.
Большого количества сотрудников для деятельности такого рода не требовалось. Напротив, все необходимые связи и контакты должны сходиться на одном лице – на нем самом. Бывшая теперь супруга Лилия Михайловна исполняла должность секретаря, архивиста, координатора и сексуальной отдушины. А лысый подвижный толстяк Витька Куприянов был завхозом, водителем и порученцем, гордо именуясь коммерческим директором. Вот и весь штат.
В начале деятельности клиентура «Контакта» была незначительной. Но один случай, как было сказано выше, выпал поистине счастливым билетом.
Находясь однажды по делам своего клиента в Центральном банке, Шацкий нос к носу столкнулся с человеком, который учился с ним на одном курсе в Уральском юридическом институте. Звали его Артур, а вот фамилия была нерусская, Иван старательно вспоминал и наконец вспомнил: Геллер. Из давно обрусевших немцев. Ну встретились, обрадовались, естественно, поскольку не встречались больше двадцати лет, однако Центральный банк – не лучшее место для громкого выражения приятельских чувств. Но что-то подсказало Ивану, что эта случайная встреча может иметь для него значительные последствия. Артур остался в Свердловске, жил там и теперь работал экономическим советником губернатора. Должность, как он сказал с улыбкой, негромкая, зато очень влиятельная. Наверное, именно это обстоятельство и «подсказало».
Иван по– старинке пригласил бывшего сокурсника к себе домой. Он уже семейно «разбежался» с Лилькой и женился на Татьяне, переехав на жилплощадь, оставшуюся от ее родителей. Квартира была хоть и двухкомнатной, зато с огромной двенадцатиметровой кухней, большим холлом, уютно обставленной.
Надо сказать, что помимо этих явных достоинств, имевшихся у Татьяны, она и сама была женщиной приятной, а ко всему прочему еще и работала в Московском уголовном розыске. Кем – это другой вопрос, важно, что вертелась на виду у важного начальства. А это – весьма перспективные контакты.
Правда, со временем выяснилось, что никакой пользы от Танькиной службы и милицейских погон нет и не предвидится, и главным образом по причине ее неуступчивого и щепетильного, будь она неладна, характера. Ну да что уж теперь делать! Не разводиться же из-за этого!
Словом, встретились два старых приятеля, стали вспоминать веселое прошлое, обсуждать непредсказуемое настоящее и уж тем более – неясное будущее. Вот тут и родилась идея совместить общие знания, возможности и накопленный опыт.
Геллер рассказал о своей миссии в Москве. Суть сводилась к следующему. Президент, будучи проездом в родных краях, встречался с народом, выслушивал слезные просьбы руководства области увеличить бюджетные вливания и все такое прочее.
1 2 3 4 5 6 7